| В храмовой декорации образ И. помещается среди изображений др. пророков в верхних зонах храма: в куполе (в росписи церкви мон-ря Богоматери Перивлепты в Мистре, Греция, 2-я пол. XIV в.), в световом барабане (на мозаиках: ц. Санта-Мария дель Аммиральо (Марторана) в Палермо, Сицилия, 1146-1151, ц. Панагии Паригоритиссы в Арте, ок. 1290, мон-ря Богоматери Паммакаристос (Фетхие-джами) в К-поле, ок. 1315; на фресках: ц. праведных Иоакима и Анны (Кралевой) мон-ря Студеница, Сербия, 1314, ц. св. Никиты близ Скопье (созданы до 1316 и поновлены в 1483-1484), ц. вмч. Феодора Стратилата на Ручью в Вел. Новгороде, 1378), на подпружных арках (в росписи ц. Рождества Христова на Красном поле близ Вел. Новгорода, 90-е гг. XIV в.), в люнетах (на мозаике ц. Сан-Витале в Равенне, 546-547). В нижней части стены нефа - на мозаике собора Сан-Марко в Венеции - вместе с пророками Давидом, Соломоном и Иезекиилем по сторонам образа Богоматери, 1-я пол. XIII в. И. обычно представлен в паре с прор. Иеремией (напр., в ц. Сан-Витале). Изображение И. часто встречается в книжной миниатюре, прежде всего в иллюстрациях книг пророков с комментариями. Напр., в рукописи Vat. gr. 755 (2-я пол. X в.) есть 3 изображения И. (с 4 медальонами с погрудными изображениями отцов Церкви по сторонам от его фигуры (Л. 1); между персонификациями Ночи и Зари (Л. 107); в сцене мученичества (Л. 225)). На миниатюре из рукописи 1489 г. (РГБ. Ф. 173/I. 20. Л. 20 об.) И. представлен перед началом своей книги в рост, со свитком в левой руке. Пророки Исаия и Иеремия. Мозаика ц. Панагии Паригоритиссы в Арте, Греция. Ок. 1290 г. Пророки Исаия и Иеремия. Мозаика ц. Панагии Паригоритиссы в Арте, Греция. Ок. 1290 г. Полнофигурные изображения И., как правило, иллюстрируют Песнь И. в Псалтирях (напр., в Парижской Псалтири ок. сер. X в.- Paris. gr. 139. Fol. 435v; в Бристольской Псалтири ок. 1000 г.- Lond. Brit. Lib. Add. 40731. Fol. 252; в Псалтири, созданной до 1074 или в 80-х гг. XI в.- РНБ. Греч. 214. Л. 311 об.; в НЗ с Псалтирью 30-40-х гг. XIV в.- ГИМ. Греч. 407. 504 об.). Изображение И. вместе с прор. Давидом или прор. Иезекиилем включалось в композиции, служащие иллюстрациями к вступительным текстам Евангелий в таких рукописях, как Четвероевангелия из Палатинской б-ки в Парме (Parma. Palat. 5. Fol. 5, ок. 1100) и из Национальной б-ки св. Марка в Венеции (Marc. gr. Z 540 (=557). Fol. 11v, 2-я четв. XII в.). На миниатюре со сценой «Вознесение» на фронтисписе Гомилий Иакова Коккиновафского (Vat. gr. 1162. Fol. 2v и Paris. gr. 1208. Fol. 3v, 2-я четв. XII в.) также помещены образы фланкирующих композицию пророков Давида и И. со свитками в руках; текст на свитке И.- Ис 63. 1. |
| А. Е. Петров Иконография Прав. Мелхиседек. Икона. Сер.— 3-я четв. XVI в. (Благовещенский собор Московского Кремля) Прав. Мелхиседек. Икона. Сер.— 3-я четв. XVI в. (Благовещенский собор Московского Кремля) Изображения М. как священника известны с раннехрист. времени. Наиболее ранние представлены в цикле истории Авраама, иллюстрирующем текст Быт 14. 17-24 о встрече М. с Авраамом (напр., на мозаике нефа ц. Санта-Мария-Маджоре в Риме (432-440); на миниатюре в Венском Генезисе (Vindob. Theol. gr. 31. Fol. 4r, VI в.)). Сцена жертвоприношения М. как прообразующая Евхаристию включается в мозаичную декорацию храмов в VI-VII вв. (вима ц. Сан-Витале в Равенне, 546-547,- «Жертвоприношение Авеля и Мелхиседека»; апсида ц. Сант-Аполлинаре-ин-Классе в Равенне, VII в.,- «Жертвоприношение Авеля, Авраама и Мелхиседека»). В средневизантийское время изображение М. вводится в Псалтирь т. н. монастырского типа в качестве иллюстрации к Пс 109. 4. В центре композиции Иисус Христос причащает апостолов, по сторонам - царь Давид и М.: миниатюры в Хлудовской Псалтири (ГИМ. 129 д. Л. 115, сер. IX в.); в Лондонской Псалтири (Lond. Brit. Lib. Add. 19352. Fol. 152r, 1066 г.); в Псалтири Барберини (Vat. gr. 372. Fol. 194r, 3-я четв. XI в.). В более позднее время вместо развернутой композиции «Евхаристия» появляется сокращенный вариант, где представлен лишь М. (Киевская Псалтирь - РНБ. ОЛДП. F. 6. Л. 159 об., 1397 г.). В монументальных циклах в средневизант. период образ М. нередко является парным образу Авраама (напр., в медальоне верхнего яруса на сев. стене пресбитерия в кафедральном соборе в Чефалу, Сицилия, 1166; на склоне вимы в мозаиках собора Св. Софии в Киеве, 40-е гг. XI в.; на фреске алтарной арки Спасо-Преображенского собора Мирожского мон-ря в Пскове (рубеж 30-х и 40-х гг. XII в.). В дальнейшем в программе росписи храмов изображение М. отдельное или в сценах с Авраамом рассматривается как прообраз Христа (напр., на мозаике сев. купола Сан-Марко в Венеции, XIII в.; в росписях сев. купола нартекса мон-ря Хора (Кахрие-джами) в К-поле, ок. 1316-1321; Успенского собора Протата, Карея, на Афоне, мастер Мануил Панселин, 1316-1321; Успенской ц. мон-ря Грачаница, мастер Михаил Астрапа, 1320-1321). |
| воскрешения дочери Иаира, Преображения, моления о чаше (в мозаиках «Умножение хлебов», «Моление о чаше», «Поцелуй Иуды» центрального нефа ц. Сант-Аполлинаре Нуово, Равенна (ок. 526); в композиции «Преображение» в конхе центральной апсиды кафоликона монастыря вмц. Екатерины на Синае (550-565); в сцене «Вознесение» в апсидах часовен XVII, XLII в мон-ре Бауит (VI - нач. VII вв.) и на оборотной стороне ампулы 10 из Монцы), а также как участник событий, описанных в Деяниях св. апостолов (в сцене «Избрание ап. Матфея» (Деян 1. 15-26), на миниатюре Евангелия Раввулы - Laurent. Plut. I.56. Fol. 1r, 586 г.). В памятниках 1-й группы встречаются изображения И. З., представленного погрудно в медальоне (imago clipeata): напр., на сводах апсиды в Архиепископской капелле в Равенне (494-519); в ц. Сан-Витале в Равенне (546-547); на тканой иконе из мон-ря вмц. Екатерины на Синае; на оборотной стороне ампулы 3 из Монцы (VI в.); а также в полный рост среди 12 учеников в присутствии Иисуса Христа (Collegium Apostolorum): фриз над триумфальной аркой в кафедральной ц. во имя св. Евфразиана в Порече, Хорватия (543-553). Вместе с братом, ап. Иоанном Богословом, И. З. изображался в иллюминированных Псалтирях как молодой человек в белых одеждах, напр. на маргинальных миниатюрах Хлудовской Псалтири (ГИМ. Хлуд. 129. Л. 75 об., сер. IX в.), где стихи Пс 76 проиллюстрированы изображением Крещения Господня, персонификациями 2 рек и образами 2 молодых апостолов, видимо как воплощение избранных сынов Иаковлевых и Иосифовых, а также, возможно, в связи с прозванием братьев-апостолов «детьми грома». Единоличные изображения И. З. встречаются в монументальной живописи: в мозаиках и фресках кафоликона Осиос Лукас (30-40-е гг. XI в.), где он дважды изображен в медальоне - на арке нартекса и на своде крипты. Ростовой образ И. З. включался в декорации поствизант. храмов (росписи в наосе кафоликона монастыря Дионисиат на Афоне, 1547). В иконописи единоличные изображения И. З. чрезвычайно редки. К таким уникальным примерам относится икона из мон-ря ап. |
| Насыщение народа пятью хлебами. Хождение по водам. Миниатюра из Четвероевангелия царя Иоанна Александра. 1356 г. (Британская библиотека, Лондон. Add MS 39627) Слово «хлеб» (ρτος) в этой части беседы употреблено семь раз (всего же в беседе оно встречается 15 раз). Вместе с дважды встречающимся здесь термином «пища» и глаголами «алкать» и «жаждать» оно составляет тот терминологический и образный каркас, который становится несущей конструкцией всей беседы. Во второй части беседы к этим терминам добавятся глаголы «есть» (4 раза) и «пить» (1 раз), происходящие от них причастия «ядущий» (6 раз) и «пиющий» (2 раза), а также существительное «питие» (1 раз). Весь этот набор гастрономических терминов, вопреки очевидности, призван заострить внимание слушателей не на «пище тленной», а на «пище, пребывающей в жизнь вечную». Хлеб, пища, питие – понятия настолько обыденные, что современному человеку бывает трудно понять, как можно вкладывать в них какой-либо сакральный смысл. Между тем хлеб – один из основополагающих и наиболее универсальных библейских символов. Хлеб использовался не только в качестве основной пищи, но и в качестве одного из элементов для жертвоприношений. К хлебу и всему, что связано с его производством, относились с благоговением. Значение хлеба для древнего человека определялось тем, что хлеб был источником жизни. Призрак голода постоянно преследовал человека, жизнь и благополучие которого в значительной, если не в решающей, степени зависели от урожая пшеницы. Хлеб в Библии Впервые на страницах Библии термин «хлеб» употреблен в обращении Бога к Адаму после его грехопадения: «в поте лица твоего будешь есть хлеб» ( Быт.3:19 ). Далее о хлебе упоминается в рассказе о том, как Мелхиседек, царь Салимский, вынес хлеб и вино в благословение Аврааму ( Быт.14:18 ). Хлебом Авраам угощает трех пришедших к нему путников ( Быт.18:5 ). Гостеприимство Авраама. Мозаика базилики Сан-Витале в Равенне. 546–547 гг. Эпическая история Иосифа и его братьев вся построена вокруг темы голода и хлеба. В этой истории именно хлеб играет основную роль: его оскудение в земле Ханаанской и наличие в земле Египетской заставляют сыновей Иакова прийти к своему брату Иосифу. Выбор между хлебом и его отсутствием был выбором между жизнью и смертью : |
| Василий Великий в IV веке разворачивает образ лозы и ветвей в пространное аллегорическое построение, призванное изобразить заботу Бога о Своем винограднике и жизнь верующего в Церкви: Корень виноградной лозы, зеленеющие и большие ветви, кругами раскидывающиеся по земле, зародыш, завивание лозы, зеленые ягоды, спелые гроздья! Достаточно для тебя одного взора, и разумный взгляд на виноградную лозу внушит тебе, о чем напоминает природа. Ибо помнишь, конечно, об уподоблении Господа, Который называет Себя лозою, а Отца делателем, каждого же из нас именует ветвью, чрез веру насажденною в Церкви, и побуждает нас к многоплодию, чтобы не преданы мы были огню по осуждении за бесполезность ( Ин.15:16 ). И Он не перестает везде уподоблять человеческие души виноградным лозам. Ибо сказано: «У Возлюбленного моего был виноградник на вершине утучненной горы», и «насадил лозу», и «обнес его оградою» ( Ис.5:1–2 ). Очевидно, что под виноградом разумеет человеческие души, для которых соорудил ограждение – оплот заповедей и охранение от ангелов... Потом как бы и окоп сделал около нас, положив в Церкви, во-первых, апостолов, во-вторых, пророков, в-третьих, учителей ( 1Кор.12:28 )... Птицы у виноградной лозы. Мозаика базилики Сан-Витале в Равенне. 546–547 гг. Он хочет также, чтобы мы... сплетались с ближними объятиями любви... и, всегда стремясь к горнему, как вьющиеся виноградные ветви, старались уравниваться с вершинами самых высоких. Он требует еще, чтобы мы терпели, когда окапывают нас. А душа окапывается чрез отложение мирских забот... 54 Симеон Новый Богослов в XI веке использует образ лозы и ветвей, развивая на его основе учение о сознательном причащении Тела и Крови Христа, о видении божественного света и обóжении: Если Христос есть свет, а мы говорим, что не чувствуем Его, когда облекаемся в Него, то чем будем отличаться мы от мертвых? Если Он есть лоза виноградная, а мы – ветви, и, однако ж, не сознаем единения, которое имеем с Ним, то явно, что мы бездушны и бесплодны, сухие ветви, пригодные только для вечного огня. |
| Вполне закономерно, что столь драгоценной святыне было отведено наиболее почетное место в Святой Софии – «малый алтарь». Он представлял собой особое помещение, не имевшее отдельного входа из главного алтаря, и в раннехристианской Церкви был известен как «пастофорий» (т. е. преграда) или притвор, по образцу бывших при ветхозаветном храме . Отсюда еще одно наименование «малого алтаря» – «предложение», ибо в храме Соломона, вне завесы Скинии, располагался стол, куда возлагали хлеба предложения (Исх. 25, 30). В Постановлениях апостольских, сложившихся в целостном виде к 380 году, содержится указание (II, 57), что «храм да будет наподобие корабля продолговато устроен, на восток обращен, от обеих стран к востоку притворы (т. е. предложение) и сосудохранительницу да имать» . В память о мамврийской святыне закрепился обычай омовения рук в жертвеннике над «кладезем» (ср.: «кладезь Авраама»), о котором сообщают «Стоглав» (IX) и другие источники. Начало молитвы третьего антифона Иже общия сия и согласныя... молитвы явно имеет в виду отнюдь не антифонное пение, а общую молитву всей первохристианской общины, что наиболее уместно было совершать возле хлебов предложения. В подтверждение вышесказанного следует сослаться на Устав Великой Церкви, содержащий изложение патриаршей константинопольской Литургии, в ходе которой служба трех антифонов совершается вне алтаря . Весьма существенная роль, которая была отведена «филоксении Авраама» в чинопоследовании Божественной литургии при Константине Великом, привела к необходимости создания по ее образцу изобразительных реплик для других храмов. Наряду с вышеупомянутой римской мозаикой Санта Мария Маджоре можно назвать мозаику 546–547 годов на северной стене пресбитерия церкви Сан Витале в Равенне, фреску середины XI века в алтарной части церкви Святой Софии в Охриде, мозаику 1180–1194 годов на северной стороне главного нефа собора в Монреале (Сицилия), а также многие другие памятники изобразительного искусства на тему «Гостеприимства Авраама», определенным образом символизировавшие библейскую святыню константинопольской Софии, что обнаруживает их неизменная локализация вблизи храмового жертвенника . |
| встречается в мозаиках ц. Сан-Витале в Равенне (546-547), где пророк представлен могучим старцем в античных одеждах, с плотной фигурой, с длинными седыми волосами, разложенными на прямой пробор и спускающимися косами на плечо, с густой округлой короткой бородой. В мозаиках кафоликона мон-ря вмц. Екатерины на Синае (550-565) И.- моложавый средовек с темными пышными короткими волосами, падающими прядками на лоб, с узкой полоской усов и аккуратной короткой окладистой бородой. В IX в. в мозаиках Софии К-польской И. был изображен в виде средовека с темными волосами и резкими чертами лица (известно по рис. Г. Фоссати). В Толковании на Книгу пророков X - нач. XI в. (Laurent. Plut. V 9. Fol. 127) И.- стройный средовек с суровыми, резкими чертами лица, с длинными черными волосами, со спускающейся на плечо косой, с длинной широкой бородой из волнистых прядей. Его поза статична и торжественна. Иной вариант в Книге пророков 1489 г. (РГБ. Ф. 304. I. 90. Л. 291 об.): И.- седой старец с длинными прямыми прядями и клинообразной бородой. В отличие от миниатюры X - нач. XI в. образ дан в движении, разворачивающийся свиток имеет сложный абрис. И. всегда облачен в античные одежды: хитон, как правило, с клавом и гиматий, по-разному задрапированный. Чаще И. изображают с непокрытой головой, с прядями, падающими на правое плечо. В иконографии позднего средневековья на И. иногда появляется шапочка, как у прор. Даниила, или тюрбан. Жест его правой руки часто в именословном перстосложении обращен вверх, ко Господу (напр., собор Сан-Марко в Венеции, 2-я пол. XI - нач. XIII в.), в др. иконографическом варианте рука И. поднята перед грудью (собор Св. Софии в Вел. Новгороде, 1109). Исследователи постоянно отмечают сходство изображений И. и пророков Исаии и Иезекииля. Прор. Иеремия. Мозаика кафоликона мон-ря вмц. Екатерины на Синае. 550-565 гг. Прор. Иеремия. Мозаика кафоликона мон-ря вмц. Екатерины на Синае. 550-565 гг. Прор. Иеремия. Миниатюра из Книги Пророков. 1489 г. (РГБ. Ф. 304. I. 90. Л. 291 об) |
| В обоих случаях император приносит дары к алтарю, а принимает их епископ. Однако неясно, идет ли речь о евхаристических дарах, то есть о хлебе и вине, или, например, о тех подарках, которые императоры имели обыкновение делать при посещении храмов (драгоценные сосуды, деньги). Также ни из первого, ни из второго рассказа не явствует, что принесение императором даров имело место во время великого входа. Некоторую ясность вносит позднейший источник – византийская «Книга церемоний» (X в.), – где указывается, что императорскими дарами являются не хлеб и вино, а драгоценные сосуды, и что эти дары делаются при входе императора в храм, а не во время великого входа. Тот же источник, однако, подробно описывает участие императора в великом входе, перед началом которого он облачается в пурпурную мантию, берет в руки светильник и идет впереди процессии со Святыми Дарами вплоть до входа в алтарную часть, где его ожидает патриарх 767 . В храме Святой Софии помещение, где приготовлялись Святые Дары для Евхаристии, – оно называлось σκευοφυλκιον («сосудохранилище») – находилось отдельно от главного здания, поэтому процессия со Святыми Дарами начиналась за пределами храма. В некоторых других византийских храмах скевофилакион представлял собой пристройку к главному зданию или отдельное крыло здания 768 . Так или иначе Святые Дары приготовлялись в одном месте и переносились в другое: в этом заключался функциональный смысл великого входа. Николай Кавасила пишет: Принесение даров императром Максимианом и императрицей Феодорой. Мозаика базилики Сан-Витале в Равенне. 546–547 гг. Вход с Евангелием происходит по необходимости, поскольку оно лежит в сосудохранилище, и оттуда надлежит внести его в храм для чтения… Подобным образом и вход с Честными Дарами происходит по необходимости, поскольку и они обычно лежат в сосудохранилище; их вносят с честью, песнопениями, каждением и свечами, как и подобает дарам, (приносимым) Богу 769 . В современных православных храмах жертвенник, на котором совершается проскомидия, обычно располагается в алтаре слева от престола, поэтому Святые Дары выносятся из алтаря (северными дверьми) и вносятся обратно в алтарь (царскими вратами). Маршрут великого входа, таким образом, идентичен маршруту малого входа 770 . |
| Наиболее знаменитое изображение императрицы Феодоры – мозаика в базилике Сан-Витале в Равенне, уникальное тем, что оно является прижизненным (546–547 гг.), а также сохранившимся до наших дней. Императрица с супругом изображена на двух мозаичных панно, которые располагаются на стенах апсиды. Оба правителя изображены как донаторы, стоящие порознь, они возглавляют две процессии, приносящие дары храму. Оба супруга держат в руках жертвенные литургические сосуды. В православной иконописи традиции изображения императрицы Феодоры нет (в отличие от весьма популярного сюжета изображения её тезки блаженной императрицы Феодоры, восстановившей в середине IX в. иконопочитание). Преподобные Андроник и Афанасия В царствование Византийского императора Феодосия Великого в Антиохии проживал один муж, золотых дел мастер, – по имени Андроник. Он взял себе в жены дочь золотаря же – Иоанна, имя коей было Афанасия, означающее – «бессмертие». И действительно, святая Афанасия своею святою жизнью, как то показывает и ее кончина, – приобрела себе бессмертную славу. Сия супружеская чета – Андроник и Афанасия, проводя честную и богоугодную жизнь, украшали себя всякими добродетелями. Свое умножающееся состояние они делили на три части – одну часть тратили в пользу бедных, другую – на церковное благолепие, а третью – на домашние нужды. За свою кротость и добрые дела Андроник и Афанасия были любимы и почитаемы всеми гражданами. После того, как от них родились сын Иоанн и дочь Мария, они прекратили плотское супружеское сожительство и проживали, как брат с сестрой, в чистоте. Особенные заботы и попечения были у них относительно убогих. Служа последним, они переносили на своих руках больных, обмывали их, кормили и одевали и на свои средства доставляли всевозможный покой нищим и странникам. При сем каждую неделю Андроник и Афанасия среду и пятницу проводили в посте и молитвах. Между тем, как они продолжали жить столь добродетельною жизнью, Бог благоволил призвать их к еще более совершенной жизни, – дабы, отложивши все земное, они последовали за Единым Господом своим Иисусом Христом, Который оставил нам образец, по коему мы должны следовать стопам Его. |
| De bapt. 1), нашла выражение и в древнехрист. искусстве (напр., изображение рыб и якоря на погребальной стеле III в., Музей Терм, Рим). Изображение рыбы и хлеба является символом таинства Евхаристии (катакомбы Каллиста; оклад Евангелия из сокровищницы собора в Милане, V в.; см. разд. «Иконография» в ст. Евхаристия ). На рельефе реликвария из Брешии (ок. 340, Музей Коррер, Венеция) соотнесены изображения рыбы и петуха, вероятно указывающие на смерть и воскресение Спасителя ( Sauser E. Fisch//LCI. Bd. 2. Sp. 37-38). В раннехрист. искусстве распространено было также изображение И. Х. в виде Агнца (см. ст. Агнец Божий ). Этот образ основывался на ветхозаветном обычае приносить в жертву Богу ягненка. Чистый пасхальный агнец ВЗ истолковывался экзегезой НЗ как прообраз И. Х., приносящего себя в жертву для спасения человечества (ср.: Ин 1. 29). Ветхозаветный жертвенный образ агнца перекликается с образом апокалиптического Агнца из Откровения ап. Иоанна Богослова (ср.: Откр 5. 6-14). Изображения стоящего на горе с 4 райскими реками Агнца с нимбом и крестом встречаются в росписях рим. катакомб (святых Петра и Марцеллина, 2-я пол. III - 1-я пол. IV в.), в мозаиках V-VI вв. (Сан-Витале в Равенне, 546-547) и на рельефах саркофагов (в мавзолее Галлы Плацидии, Равенна, V в.). Иисус Христос Добрый Пастырь. Роспись катакомб Каллиста в Риме. III в. Иисус Христос Добрый Пастырь. Роспись катакомб Каллиста в Риме. III в. Др. распространенный древнехрист. символ - виноградная лоза, изображение к-рой является образом, с одной стороны, И. Х. и Церкви: в соответствии со словами: «Я есмь лоза, а вы - ветви; кто пребывает во Мне, и Я в нем, тот приносит много плода» (Ин 15. 5), с другой - Евхаристии: согласно Клименту Александрийскому, «виноград дает вино, как Слово дало свою кровь» ( Clem. Alex. Paed. I 5//PG. 8. Col. 634). В качестве символического изображения И. Х. раннехрист. искусство широко использовало античный образ Доброго Пастыря (см. ст. Пастырь Добрый ). Изображения юноши либо мужа-средовека в короткой тунике с овцой на плечах и с окружающими его овцами в III-V вв. |
|
|
