| контроль над церковным имуществом и королевское право назначения на нек-рые важные архиепископские кафедры. В ответ 15 мая 1871 г. папа Пий IX издал энциклику «Ubi nos», в к-рой объявил об отказе признать новое итальянское государство, «узурпировавшее» Рим и Папскую область, а также указал на восстановление независимой светской власти папы Римского как главное условие перед итал. властью, к-рое не может быть заменено к.-л. гарантиями. Папа объявил себя «узником Ватикана» и не покидал территории Ватиканского дворца, в 1872 г. официально отказался от предложенных гос. ассигнований, 11 окт. 1874 г. подтвердил моральную необходимость итал. католикам воздерживаться от участия в выборах. Папа Пий IX не признавал право назначения епископов за итал. королем, в результате чего некоторые итал. кафедры оставались вакантными. Поскольку от епископов и других ординариев требовалась присяга итал. королю перед вступлением в управление диоцезами, Папский престол был вынужден выплачивать мн. итал. епископам зарплату, т. к. они не могли получать финансовые поступления от приходов. Это способствовало централизации католич. Церкви в Итальянском королевстве и консолидации итальянского епископата и духовенства с Римской курией. Позиция папы Пия IX привела к появлению большого числа т. н. «непримиримых католиков» (cattolici intransigenti), выступавших против либеральных и демократических реформ, а также усиливала антиклерикальную направленность политики итал. правительства. В 1873 г. были закрыты теологические факультеты гос. ун-тов, 19 июня того же года действие закона о реквизиции церковного имущества (1866) было распространено на территорию бывш. Папской области. Чтобы обеспечить финансовую самостоятельность Римской курии, папа Пий IX возродил практику денария св. Петра - сбора пожертвований католиков всего мира, прямо направлявшихся папе Римскому. Вслед. проведенных реформ произошло резкое обеднение католич. клира и значительное сокращение приходского духовенства и монашествующих в 70-80-х гг. XIX в. Препятствия со стороны правительства деятельности монастырей привели к распространению новых форм монашества и появлению новых муж. и жен. монашеских конгрегаций, ориентированных на социальное служение (в т. ч. салезианцев , целью которых была катехизаторская и образовательная деятельность среди молодежи). С целью объединения католиков и активизации их социальной деятельности создавались приходские образовательные, молодежные и благотворительные комитеты (comitati cattolici), объединявшие священников и мирян. 2 мая 1868 г. папа Пий IX издал бреве «Dum filii Belial», к-рым одобрил создание 1-го в И. Об-ва католич. молодежи (Società della Gioventù Cattolica), объединившего приходские молодежные группы. В 1874 г. в Венеции состоялся 1-й конгресс итал. католиков, на к-ром с целью координации католич. ассоциаций была учреждена орг-ция «Дело конгрессов и католических комитетов» (Opera dei Congressi e dei comitati cattolici). |
| Но все эти случайные соображения и совпадения могли иметь значение главным образом среди отдаленной от жизни и искусственно заинтересованной вне посредственном впечатлении от такой работы конгрегации пропаганды и должны были совершенно отрицательно действовать на непосредственное чувство участников глаголического богослужения, так как русский извод славянского богослужебно-библейского текста не мог быть достаточно доступен их пониманию. Поэтому у них эти издания конгрегации пропаганды не находили сочувствия. Под влиянием этого, а также, по-видимому, вследствие безуспешности миссионерских рассчетов, связанных с приемом сближать католические богослужебные книги по языку с книгами восточного, православного славянства, конгрегация De propaganda fide с 1791 года прекратила издание глаголических книг 165 . Руководители глаголической письменности стали на путь самостоятельного установления богослужебно-библейских текстов сербско-хорватского типа 166 . Впрочем, связь глаголических библейских текстов с Острожской Библией 1551 г. у хорватов была только временным, случайным эпизодом в их истории Библии, при том вызванным, как мы видели, официальными, миссионерскими соображениями. Вобщем же история библейского текста на этой почве определялась внутренними церковными и культурными переживаниями хорватского народа и направлялась по пути сближения славянского текста с народным языком и требованиями римской церковной практики. Как и раньше, до XV в., славянская Библия, наряду со всем славянским католическим богослужением, только терпелась римской курией, с постоянным натиском в сторону полного ее уничтожения и замены латинским текстом. По-прежнему, сохранение славянских глаголических текстов покупалось ценой геройских усилий и нравственных компромиссов стойких защитников народного духа. Бурным потоком влилась на защиту этих народных течений в Библии новая творческая струя хорватских протестантов, но, встреченная суровым отпором со стороны католических властей, эта струя скоро заглохла и оставила по себе только след блестящей исторической вспышки в истории национальной хорватской жизни. |
| Заговорил и патриарх Арсений, сильный духом. Он не только был возмущен ослеплением сына Феодора II, порученного умирающим отцом патриаршему попечению, но он чувствовал себя обманутым. Царь не сдержал слова, данного главе Церкви. Арсений созвал синод, и, хотя архиереи молчали, он отлучил царя от Церкви. Палеолог смолчал и подчинился каре, желая выиграть время и рассчитывая на успехи во внешней политике. Политика эта была энергичная, бдительная, беспокойная и в то же время двойственная с начала до самого конца. С одной стороны, Палеолог торопился закончить фактическое изгнание латинян из Романии, прежде всего стать твердою ногою в Пелопоннисе и на Евбее. Это было его определенной, постоянной целью, борьба за которую обеспечивала за ним сочувствие нации и укрепляла его трон. С другой стороны, с самого возвращения Константинополя и до смерти он боялся католической Европы, нового крестового похода. В зависимости от получаемых им известий о политическом положении боязнь Палеолога возрастала и ослабевала, и в его глазах главным, даже единственным средством предупредить новое нашествие латинян было примирение с римской курией, бывшей душою и руководительницею крестовых походов, покровительницей, в частности, латинского княжества в Морее. Формой примирения являлась церковная уния, признание главенства папы и привилегий латинских церквей на Востоке. Такой путь был тем более возможен, что как курия со времен папы Иннокентия IV, так и весь католический Запад разочаровались в жизненности идеи Латинской империи в Константинополе, поняли, что государство Балдуина пало от внутренней немощи, неспособности ужиться с греческим населением, устали давать Балдуину помощь и подачки. Новый поход на Восток, даже под флагом восстановления Балдуина или его сына Филиппа на константинопольском престоле, мог преследовать лишь цели колониальной, завоевательной политики крупнейших в Италии государств, а это отнюдь не входило в планы римской курии. Палеолог привык к трудным положениям, их лично не боялся и обладал большою выдержкою. Он то отпускал, то натягивал вожжи своей политики в сторону унии. Но реальную постоянную свою цель – изгнание латинян из Романии – он преследовал с тем большей энергией, чем положение было труднее, и средств он не щадил. Таков ключ к главной линии его сложной политики по отношению к Западу. Аналогичным был его образ действий по отношению к венецианцам и генуэзцам; он их то манил к себе, то отталкивал, постоянно ссорил, но фактически мало с ними стеснялся, так как в Константинополе он был все-таки хозяином. |
| 2. Я не имею решительно никакой надежды, чтобы при следующем, или при одном из ближайших пап, сделано было что-либо доброго в великом и существенном и, сколько я замечаю, все, знающие состояние римской курии и римского клира, не имеют с этой стороны никакой надежды также, как и я. Во всей этой папской общине, внутри и вне Италии, есть только одна, единственная движущая сила, к которой все прочее: епископы, кардиналы, духовные ордена, школы и пр., относится пассивно, это иезуитский орден. Он есть душа, владыка всего римского церковного бытия. Так будет конечно и при новом папе, потому что этот орден необходим и в тоже время он не может существовать, не господствуя или не стремясь к господству. Раньше, до 1773 года, в церкви существовали разнообразные противовесия; другие ордена были еще сильны и полны жизни; теперь эти другие ордена ничто иное, как или бессильные тени, или частью вольные, частью невольные спутники одной руководящей, иезуитской звезды; и римская курия, чтобы ей оставаться курией и сохранять за собою ее церковную монополию, ее денежные средства и пр., необходимо должна опираться на иезуитов, т. е. служить им и их стремлениям. Но иезуиты – это воплощенное суеверие, соединенное с деспотизмом. Господствовать над людьми посредством папы, сделавшегося их слугою, это их задача, их цель, их мастерски усвоенное искусство. Отсюда стремление механизировать религию, sacrificio dell inteletto – принесение ума в жертву, которое они так прославляют; дрессура душ в безусловном, слепом повиновении и пр. А как обстоит дело в римской общине теперь, после 18 июля 1870 г., в чего следует ожидать в ближайшем будущем это вы можете видеть из того, что могло осуществиться нечто самое чудовищное, что когда-либо происходило в области богословского учения, не вызвав против себя ни одного голоса, я разумею торжественное провозглашение учителем церкви (Doctor ecclesiao) Альфонса Лигуори – рядом, следовательно, с Августином, Амвросием и пр., человека, сочинения которого, благодаря его южной морали, извращенному почитанию Марии, непрестанному употреблению самых грубых подлогов и басней, представляют собою магазин заблуждений и всякой лжи. Во всей церковной истории я не знаю ни одного примера столь ужасной, столь пагубной путаницы. |
| Простите, а в отсутствии нетварного света, непосредственно исходящего от отца Тихона, может быть тоже его стоит упрекнуть? Представим же теперь, какова была бы реакция всей этой " прогрессивной общественности " , если бы в своем сугубо публицистическом фильме, апеллирующем к сугубо современному массовому зрителю, отец Тихон вдруг заговорил про силу " таинственного света " и пытался его продемонстрировать всеми силами компьютерной графики? Опять оказываемся в замкнутом круге: исходить " таинственным светом " - плохо, не исходить - тоже плохо. А все почему - потому что претензия не по адресу и не по теме, а придумать по адресу и по теме не получается. Однако вернемся к необходимости любви и единения, к которой после целой череды оскорбительных для православно-византийского сознания передергиваний вдруг призывает господин Можегов. Откуда вообще взялось представление, что византийский дискурс, дискурс христианской имперской культуры, имеет хоть какое-то отношение к провинциальному шовинизму и какой-либо этнофобии, в том числе и латинофобии? Вот Можегов пишет: " Греки вырвали Русь из ее изначально-вселенского, всечеловеческого сознания, накачав ее ядовитым латинофобством, которое росло вместе с нашей ограниченностью и национализмом " (?!) Единственное, что еще относительно радует в этой тираде - это переложение ответственности в русской " ограниченности " на греков, ибо раньше либеральная критика считала русское национальное самосознание априори более варварским, чем у ромеев, теперь же мы видим обратную ситуацию. Но позвольте. Во-первых, в каком это " изначально-вселенскм, всечеловеческом сознании " находилась Русь - и любой другой северный народ - до византийского влияния? Во-вторых, причем здесь вообще " латинофобство " , если конфликт между европейским Востоком и Западом упирался не в различие языков и субкультур, а в принципиальное различие догматов? Или господин Можегов хочет сказать, что признание римской курией Filioque и экклезиологического примата папы Римского - это не существенный вопрос, или вопрос, решаемый не в пользу православной позиции? Тогда так и нужно говорить: Византия пошла ложным теологическим путем, излишне серьезно относилась к догматике и заразила этой серьезностью Россию - причем здесь тогда " латинофобство " ? И какое вообще может быть латинофобство в идеологии, основанной на факте исторического воцерковления Римской империи, идеологии византизма? Спор европейского Востока и Запада, Нового Рима и Ветхого Рима, Третьего Рима и Ватикана - это спор об универсальных истинах, о всеобще-обязательных императивах религиозного самосознания, а не о превосходстве одной субкультуры над другой. |
| Гр. Д. Н. Блудов. Рис. П. Ф. Соколова. 1816 г. (ГМП) В 1829-1840 гг. директором Д. д. д. был писатель-мемуарист Ф. Ф. Вигель, в 1847-1853 гг. в департаменте состоял гр. Д. А. Толстой (в 1852 и 1853 временно исполнял обязанности директора), в 1908-1911 гг. директором был этнограф А. Н. Харузин, близкий соратник П. А. Столыпина . Функционирование департамента регламентировалось Уставом духовных дел иностранных исповеданий (1857; дополнен в 1896). В структуре Мин-ва внутренних дел Д. д. д. был одним из самых небольших подразделений (30-40 служащих). К 1917 г. в его составе находилось 7 отд-ний: 1-е ведало делами католиков (дела униатов с 1 янв. 1837 были поручены обер-прокурору Святейшего Синода), 2-е - протестантов, 3-е - сектантов, отпавших от инославных исповеданий (баптистов, меннонитов, мормонов и др.), 4-е - старообрядцев (с 1909), 5-е - мусульман, буддистов, иудеев (евреев и караимов) и язычников, 6-е - армяно-григориан, армяно-католиков и рус. католиков, 7-е вело секретные дела. В структуру Д. д. д. были также включены канцелярия, хозяйственный отдел, б-ка и архив. От департамента зависели Римско-католич. коллегия, Греко-униат. коллегия (до 1837), Генеральная евангелическо-лютеран. консистория, Оренбургское, Таврическое и 2 Закавк. духовных правления мусульман, Комиссия о вакуфах (в Симферополе) и др. руководящие органы и духовные лица различных конфессий и религий. До 1899 г. при Д. д. д. существовала Раввинская комиссия. В отличие от др. департаментов Мин-ва внутренних дел он не имел своих структур на местах и его деятельность проводилась через территориальные адм. органы. Хотя в др. ведомствах лица неправосл. исповедания могли занимать высокие посты, в Д. д. д. служили только правосл. чиновники. Лишь в качестве внештатных экспертов могли привлекаться «иноверцы». Деятельность Д. д. д. была направлена на охрану устоев Православия как гос. религии империи. Д. д. д. разрабатывал различные законодательные вопросы, связанные с иноверцами; контролировал сношения российских католиков с Римской курией, готовил представления об определении и увольнении членов Римско-католич. |
| Можно смело сказать, что после эпохальных побед Ираклия Великого это были самые выдающиеся достижения римского оружия и византийской дипломатии за последние 100 лет! Заметим, что Лев III был не только талантливым военачальником, но и умелым хозяйственником. В последний год жизни царя сильнейшее землетрясение потрясло Константинополь. Стихия повергла наземь статуи св. Константина Равноапостольного, св. Феодосия Старшего, императора Аркадия, разрушила городские стены со стороны суши и множество городов во Фракии. Но, ввиду постоянной опасности быть подвергнутым набегам арабов и болгар, царь велел собрать с каждого горожанина по одной золотой монете и быстро восстановил крепостные укрепления 35 . Куда менее радужными были перспективы византийцев на Западе, в Италии, особенно после возникновения церковного раскола после запрета почитания икон, быстро переросшего в политический. Пользуясь возникшим конфликтом между Римским папой Григорием II (715–731) и императором, о котором речь пойдет ниже, Лангобардский король Лиутпранд (712–744) решил реализовать свою давнюю мечту, скопированную с идеи гота Теодориха, присоединить к собственным владениям Центральную и Южную Италию и образовать независимое государство лангобардов. Следует сказать, что Лиутпранд был поистине исторической личностью. При нем королевство лангобардов не только освободилось от вечных внутренних междоусобиц между аристократами, но и получило блестящее законодательство, суд и вполне приемлемые налоги. За 22 года Лиутпранд опубликовал более 150 законов, разместив их в 12 книгах. Помимо этого им было организовано эффективное государственное управление на местах, вернувшее стабильность в деревню и мелкие поселки. Создание дружеских и доверительных отношений с Римской курией стало одной из главных задач короля лангобардов. Он всячески подчеркивал сакральный характер королевской власти и, как истинный сын Кафолической Церкви, изгнал из своего государства волхвов и гадателей. Само собой разумеется, развитие государства лангобардов в Италии не могло не привести их к столкновениям с византийцами, вовсе не собиравшимися уступать германцам свои исконные владения на Западе. |
| —128— Определили: Действительного студента Академии выпуска 1910 года Владимира Архангельского удостоить степени кандидата богословия, о чём и представить на Архипастырское утверждение Его Высокопреосвященства. XV. Прошение бывшего студента IV курса Академии Максимилиана Труфанова: «Измученный жизнью суровой, выпавшей на мою долю, до глубины души потрясенный последними событиями, имеющими близкое отношение к обстоятельствам семейной жизни, расстроивший свой организм условиями академического общежития, наконец, подавленный жестокою карою, наложенною на меня постановлением Совета Духовной Академии от 16-го марта 1911 года, я не могу успокоиться при той мысли, что мне придется провести год в таких условиях жизни, которые вредно отзываются на моем здоровье и всякий умственный труд делают для меня совершенно не мыслимым. Не могу успокоиться на том представлении, что я должен расстаться с товарищескою средою, с которою я тесно сроднился сердцем и душою, привыкать к новой среде и быть в последней как овца среди волков. Главное же, я не могу отказаться от той истины, что пропустил время по болезни. Болезнь же, насколько мне известно, есть уважительная причина, и дает больному человеку право на снисходительное отношение к себе своих высоких начальников. Пользуясь этим правом, я осмеливаюсь снова покорнейше просить Вас, Ваше Преосвященство, исходатайствовать у Совета Академии смягчения моей участи и разрешения о допущении меня к экзаменам в настоящем 1911 году, ибо кто может утвердительно сказать, что я на тот год буду здоров и не заболею?» Справка: 1) По утвержденному Его Высокопреосвященством определению Правления Академии от 27 января текущего 1911 года, студент IV курса Максимилиан Труфанов, выбывший в отпуск на Рождественские каникулы 16-го декабря 1910 года, но не явившийся из оного в Академию более недели после назначенного срока и не представивший никаких сведений о причине своей неявки, со- (Продолжение следует). 2102 Факт искренней религиозности Галилея и его привязанности к католичеству, несмотря на споры с римской курией, может считаться точно установленным. |
| 866 . Как это ни удивительно, но за все месяцы пребывания И. Потея и К. Терлецкого в Риме мы не встречаем никаких других откликов на «артикулы». Равным образом в папских документах, посвященных унии 867 , в описаниях торжественной церемонии 23 декабря 1595 г. нет упоминаний о поставленных православными условиях. Трудно допустить, что римские архивы не содержат никаких иных следов обсуждения «32 артикулов». Нужно надеяться, что они будут обнаружены. Но и молчание ватиканских источников весьма красноречиво, ибо оно указывает – наряду с двумя экспертными отзывами – на характер восприятия унии и ее перспектив в Риме. Ни отзыв X. Сарагосы, ни мнение анонимного теолога не имели сколько-нибудь существенных последствий для хода унионных переговоров. «Артикулы» так и не стали основой для обсуждения вопроса об унии, поскольку само обсуждение не состоялось и, наверно, не могло состояться. В течение нескольких месяцев пребывания И. Потея и К. Терлецкого в Риме события развивались так, будто, и не было никаких предварительно посланных и даже рассмотренных условий православной стороны. Постановка вопроса об унии римской стороной исходила, как выяснилось, из совершенно иных посылок, которые в самом деле исключали самое возможность предъявления Риму каких бы то ни было условий. Это видно и из того, как именно принимали епископов в Риме и в чем состояли церемонии, знаменовавшие переход православной церкви под юрисдикцию Рима. Письмо Потея и Терлецкого Балабану Что думали о церемонии 23 декабря, контактах с курией и судьбе поставленных православной стороной условий сами приехавшие в Рим владыки? К сожалению, мы об этом до сих почти ничего не знаем. Лишь отчасти об этом позволяет судить письмо Потея и Терлецкого Гедеону Балабану от 29 декабря 1595 г. 868 Они (точнее, Потей от имени обоих) с воодушевлением писали о том, что церемония 23 декабря проходила в Константиновом зале, где обыкновенно принимают высших князей, где присутствовали кардиналы, архиепископы и послы французского короля. Все это производило – и не могло, конечно, не произвести – сильное впечатление на православных епископов. |
| Доказательство того, что конкордат без признания правительства не имеет силы, может служить следующий исторический факт: русское правительство, заключив конкордат с папой в 1848 г. о положении римско-католической церкви в пределах Империи, отменило конкордат. Равно законодательная власть некоторых государств односторонне отменила конкордаты (во Франции), а в иных государствах не признавала их обязательной силы. в) Третье мнение – самое справедливое. – Конкордат есть закон государства относительно его подданных католического вероисповедания, составленный по предварительному соглашению правительства с Римской Курией. Обращаясь к форме его происхождения, мы видим, что и практика оправдывает такле определение. Что это есть государственный акт, без согласия верховной власти не имеющий никакого значения, видно и из того, что в конституционных государствах, даже при условии согласия Государя, этот акт приобретает силу только после согласия палат. Были примеры, что нижняя палата утверждала такого рода законопроект, а верхняя противилась, и конкордат не получал силы. Существуют видоизменения этих трёх изложенных мнений, но они не представляют ничего существенного. По праву Рим.-кат. церкви провинциальные соборы признаются как правообразовательные силы. Постановления этих соборов становятся обязательными при утверждении папой. В настоящее время такие соборы изредка созываются лишь в Ирландии и Соед.Штатах; в других странах они перестали существовать. При необходимости обсудить общий для некоторых диоцезов вопрос, епископы собираются на конференцию; происходит обмен мнений, и решение конференции может стать обязательным, если утвердит папа. В своей диоцезе епископ является законодательным органом. Но обязательную силу имеют только такие распоряжения, которые служат дополнением или руководственными указаниями к применению общих узаконений церкви. Епископу, кроме того, предоставлено право отсрочивать приведение в действие распорядительного акта папы (remonstrstio), если – на его взгляд – данный закон не отвечает потребностям в диоцезе; в таком случае епископ представляет в Ватикан свои объяснения и ожидает от папы руководственного указа для проведения закона в жизнь. Remonstratio не допустимо в отношении догматов и аутентичного толкования папой общих законов. |
|
|
