| — Бабушка, а ты знаешь самую главную молитву? — Знаю. — Научи меня. Прошло три дня. Даша выучила молитву — оказывается, она называется “Отче наш”. В беседе с Юлей Даша всё время возвращалась к разговору о Поляне Добра и Любви. Она решила найти её, но никому об этом не сказала. Вечером Даша приготовила хлеб и два огурца, завязала всё в платочек. Боясь проспать, решила не ложиться до рассвета, но вскоре уснула. Проснулась от Жулькиного лая. Посмотрела на часы — проспала. Роса уже высохла. Зато в этот день родители были удивлены — Даша поспала днём и вечером рано легла. — Доченька, не заболела ли ты? — спросила мама. — Всё в порядке, мама, — ответила Даша. Даша проснулась, когда едва начиналось утро, все ещё спали. Она тихонько спрыгнула с окна и пошла за околицу. В лес заходить было страшно, но Даша стала читать главную молитву, просить Божию Матерь взять её под Свой Покров и указать дорогу к Поляне Добра и Любви. То, что в лесу есть эта Поляна, девочка не сомневалась. Она так спешила найти её, что не замечала усталости. Даша верила, что Царица Небесная уже взяла её под Свой Покров, поэтому страх прошёл и она уверенно шагала вперёд. Широкая дорога, по которой шла девочка, кончилась. Дальше было несколько дорожек, которые вели в разные стороны. “Вот сколько тропинок! По какой же пойти?” — задумалась Даша. Вдруг на одну из них выбежал ёжик и засеменил куда-то своими коротенькими ножками. Даша, забыв обо всём, побежала за ним. Только она к нему приблизилась, ёжик свернулся и превратился в колючий колобок. Девочка потрогала его иголки, уколола пальчик и сразу вспомнила: “Мне же некогда, надо быстрей идти!” Даша пошла дальше и вдруг услышала чудесную музыку. Она никогда не слышала ничего подобного. Ускорив шаги, Даша неожиданно вышла на поляну. Девочка не верила своим глазам. Вот она, Поляна Добра и Любви, о которой говорила Юля! Сколько здесь цветов! И все разные. Сомнений нет — это действительно та самая Поляна. Как всё прекрасно! А бабочки! Кание большие и красивые! А стрекозы-то какие! А запах! |
| Детский казачий лагерь Жили в лесу по палаткам, готовили пищу на костре, соблюдали Петров пост . Начинали и заканчивали каждый Божий день общей молитвой, всем лагерем. Досыта наелись душистой земляники и дикой клубники. Ходили на уроки закона Божия, побывали на службе в ближайшем монастыре. Играли в волейбол, завязывали хитроумные скаутские узлы. Строили своими руками шалаши, разжигали костры под проливным дождем. Карабкались по крутым склонам с помощью самодельных альпенштоков. Жарились на солнышке и купались в прохладной речке, пели песни под гитару. А еще по утрам вместо скучной типовой зарядки у нас были необременительные занятия рукопашным боем. Вел их священник Константин, сам из казаков, по всему видать – спецназовец. Мы с братом ходили на занятия. Их посещало много народа, в том числе еще один священник, отец Димитрий. Многая лета батюшкам, которые не побоялись, что их неправильно поймут окружающие. На этих утренних занятиях не культивировали кровожадность, просто учили самообороне. Объясняли детям, как складывать кулак, чтобы при ударе не травмировать пальцы, как защититься от прямого удара в голову, как освободиться от удушающего захвата. Давали детям игровые задания: разбиться по парам, ладошками наносить несильные замедленные удары по партнеру, защищаться от его ударов и одновременно пальцами ног стараться наступить на его ноги. Полезное задание. На этом задании ребята перестали быть намертво «приклеенными» к земле, пошли активно перемещаться по поляне. Это замечательно. В реальном рукопашном бою важно не только наносить удары самому и блокировать удары противника, необходимо управлять дистанцией боя, не застаиваться на месте, не превращаться в неподвижную мишень. Что мог отец Константин дать ребятам за семь занятий? С одной стороны, почти ничего. С другой – не так уж мало дал. Никакой базовой техники он им не показал, само собой. Зато он научил, как утром разогреть мышцы и связки, разработать суставы с помощью движений, каждое их которых является элементом самозащиты, – хотим мы того или нет, жизнь иногда ставит нас в условия, когда нужно давать отпор агрессору. Занятия отца Константина начинались с разминки. На лесной поляне знакомые ребятам отжимания превращались в отработку прямого удара рукой, махи ногами – в подсечки. |
| – Я думаю, что мы можем прекратить наши поиски, – сказал Горюнов. – Все онкилоны спаслись, успели отступить в северную часть котловины, очевидно не погрузившуюся. Следовательно, подавать помощь некому, а если мы подъедем к сухой местности и встретим там онкилонов, то можем попасть в неприятное положение. – А может быть, дальше глубина опять начнет увеличиваться и мы там найдем людей, застигнутых водой во время бегства и нуждающихся в помощи? – предположил Ордин. – Доведем поиски до конца, чтобы совесть не упрекала нас. Горюнов уступил, и поплыли дальше. Но на следующей поляне байдара стала местами садиться на мель и из воды выдавались стебли травы, камышей, тростника вокруг прежнего озерка. В канале за поляной глубина была всего в полметра и меньше, а впереди видно было, что он еле покрыт водой. – На следующей поляне можем наткнуться на онкилонов, – заявил Горюнов. – Ваша правда. Вот виден даже дым костров над лесом, а это доказывает, что они на сухом месте, – подтвердил Ордин. – Пожалуй, услышим и голоса. Он перестал грести и прислушался: с той стороны, откуда поднимались дымки, действительно по временам доносились человеческие голоса. – В результате землетрясения и наводнения онкилоны переселились в северную половину котловины, где будут продолжать свой прежний образ жизни, – сказал Горюнов. – А так как грелка восстановилась, судя по двум пузырящимся озерам, которые мы видели, – прибавил Ордин, – то нам беспокоиться о судьбе онкилонов нечего. Но вернуться к ним и в случае каких-либо бедствий опять подвергнуться подозрениям и риску сделаться пленниками будет неблагоразумно… Если море будет слишком открыто и не позволит нам переправиться, мы можем вернуться на уступ и дожидаться там холодов, имея вблизи топливо и корм для собак, но вдали от онкилонов, отделенные от них водой. Только вот Горохова оставляем на произвол судьбы; теперь он, пожалуй, переменил свое решение. – Горохов, может быть, уже на уступе, – возразил Горюнов. – Если наводнение поколебало его мнение о хорошей жизни здесь, он мог воспользоваться берестянкой и в суматохе поплыть к нам один или с женой. Он знает, где берестянка спрятана на озере, так как часто пользовался ею для рыбной ловли. До завтрашнего утра мы его будем ждать, как было условлено. |
| В эти минуты к дому, где находился Лазарь, с разных сторон подошли двое. Нагретый за день южный воздух вновь задрожал от пронзительного детского плача. Глава четвёртая. У Старца И когда я обернусь на пороге, я скажу одно лишь слово «Верь!». (Виктор Цой) Пятью днями раньше, утром 12 августа 2006 года, на горной абхазской дороге, у крутого склона, покрытого лиственными деревьями, затормозил «УАЗик». Отсюда начиналась местность, именуемая «Мокрые леса». Из машины резво выскочил молодой румяный послушник Александр, за ним не спеша вышел дородный иеромонах Серафим. — Все! Дальше пешком. Как у вас со здоровьем, отче? — поинтересовался послушник. — Сердце не беспокоит? А то подъем трудный. — Бог милует пока, сердце вроде в порядке. Пойдем. Я готов. И они, попрощавшись с водителем «УАЗика», начали восхождение. Уже через десять минут отец Серафим понял, что его оптимизм был преждевременным. Лямки рюкзака резали плечи, сердце тяжело ухало, пот прошибал, как в парилке, одежда сделалась скользкой, а ее прикосновение к телу — неприятным. Он еле осилил следующие двадцать минут пути, но, к счастью, крутой подъем кончился, они вышли на хребет, по которому предстоял дальнейший путь. — Вы устали. Давайте передохнем, — с мягким украинским акцентом предложил послушник. — Здесь начинается горная черника. Смотрите, сколько ее. Попробуйте. Только она кислей, чем обычная. Хотелось пить, и отец Серафим набросился на сочную чернику, кусты которой достигали плеча. Такая поспешность была ошибкой. Переев горной черники, он ожег кислотой полость рта и в течение следующей недели вообще с трудом ел и пил… Весь тот день отец Серафим и послушник Александр поднимались выше и выше по тропинке, бежавшей по вершине хребта. С первыми сумерками Александр повел отца Серафима к поляне, где обычно монахи устраивали ночевку на полпути к пустыни старца Салафиила. На поляне, у корня могучего замшелого дерева были спрятаны котелок, медные кружки и ложки. А среди раскидистых ветвей дерева путники нашли подвешенные пакеты с крупой, сухарями и медом. Все это пригодилось для ужина. |
| Более детально о расселении тех славянских племен, которые затем составили единый русский народ, летописец писал: «Поляном же живущим особе, якоже рекохом, сущим от рода словеньска, и нарекошася поляне, а деревляне от словен же, и нарекошася древляне; радимичи бо и вятичи от ляхов. И живяху в мире поляне, и древляне, и север, и радимичи, вятичи и хорвате. Дулеби живяху по Бугу, где ныне волыняне, а улучи и тиверьци седяху бо по Днестру, приседяху к Дунаеви. Бе множьство их; седяху бо по Днестру оли до моря, суть гради их и до сего дне, да то ся зваху от грек Великая скуфь» 1114 . Летописец исключительно точно описывает места обитания восточнославянских племен, какими они были за много столетий до преподобного Нестора, возможно, что еще на исходе 6 столетия, – в этом отношении особенно характерно отсутствие упоминания ильменских словен, племенной союз которых сложился не ранее 8 в., притом что его ядро, как это видно по особенностям местного диалекта, составили переселенцы с западной окраины славянского ареала, вытесненные оттуда новым «Drang nach Osten» («натиск на восток»), который на этот раз осуществляли франки. Об особой корректности летописного перечня племен говорит и упоминание о переселении вятичей и радимичей из земли ляхов. Характерное для южнорусского диалекта, носители которого связаны своим происхождением более всего с вятичами, аканье и яканье и некоторые другие фонетические особенности сближают его с польским языком. Выделение вятичей и радимичей из ряда других племен восточного ареала славянского мира говорит и об их более позднем поселении в своем регионе. Славянская экспансия в направлении на запад известна в основном по своим результатам, сам ход ее не отражен в нарративных источниках, иначе обстоит дело с продвижением славян на юг, где славяне столкнулись с миром развитой культуры. Как и других варваров, нападавших на империю, антов и словен влекли ее богатства. Современный историк С. В. Алексеев находит еще один побудительный мотив для этих вторжений, следовавших одно за другим, – мотив, коренящийся в религиозной мифологии: «Дунай занимает совершенно особое место в славянском мифоэпическом сознании. Наряду с Доном он издревле, видимо еще в праславянскую эпоху, воспринимался как рубеж известного, «своего» мира. За рекой лежит «иной», чуждый мир. Этот мир воспринимается как прародина людей… и обитель умерших предков… На смешение в мифологическом восприятии реальной державы ромеев с потусторонним миром… повлияло… заимствование у волохов легендарного образа Трояна. Эпический герой противников, воспринятый как враждебный демон, затем слился с трехглавым божеством преисподней как естественный властитель потустороннего края, «земли Трояновой»» 1115 . |
| Послание будущему (ВИДЕО) Неожиданное завершение материала о судьбе Пелагеи Бубновой Вожегодский лагпункт – это остатки поселений, разбросанных по тайге на границе Вологодской и Архангельской областей. Здесь в 1930–1950-е годы заключённые отбывали сроки на лесозаготовках ГУЛАГа. Кажется невероятным, что сегодня, спустя 80 лет, здесь хоть что-то уцелело от лагеря. Однако видны канавы, вдоль них – ржавый пунктир колючей проволоки, упавшей на землю, полусгнивший угол барака и бывшие землянки, жильё узников Вожегодского лагпункта. Силами местных жителей и паломников на поляне бывшего лагерного пункта был воздвигнут поклонный крест Силами местных жителей и паломников на поляне бывшего лагерного пункта был воздвигнут поклонный крест. Заботу об этом месте скорби и памяти митрополит Вологодский и Кирилловский Савва поручил настоятелю харовского храма в честь Преподобного Серафима Саровского – протоиерею Анатолию Савчуку . Среди заключенных были разные люди, в том числе священнослужители и активные миряне. Многие из них остались лежать на лагерном кладбище, чье место ещё предстоит найти. Из сотен погребённых в Вожегодском лагпункте мы знаем пока только 5 имён. Последним стало известно имя Пелагеи Матвеевны Бубновой (см. http://pravoslavie.ru/146113.html ). Примирение в Руслино Целый год ожидала встречу с местом упокоения своей бабушки Пелагеи жительница города Кириши Ленинградской области Екатерина Сергеевна Коляда, приехавшая в Вожегодский лагпункт вместе с супругом и племянницей. Но не только место упокоения своей бабушки посетили в этот год потомки Пелагии Матвеевны Бубновой, но и её родную деревню Руслино Любытинского района Новгородской области, где та прожила большую часть жизни и откуда была отправлена умирать в лагерь. В сельской часовне шла служба, а рядом с часовней состоялась знаковая встреча двух женщин, чьи предки повздорили в начале ноября 1941 года. Тогда трагедия малодушия одной из них стала началом лагерных страданий для другой. Восемь десятилетий спустя Господь соединил пути их потомков, чтобы они примирились между собой. Так этот день стал для двух женщин границей между прошлым и будущим, где меньше стало непрощённых обид, греха и зла. Рейтинг: 10 Голосов: 212 Оценка: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 скрыть способы оплаты Смотри также Комментарии Ирина 31 августа 2022, 14:17 Слава БОГУ за всё! Подпишитесь на рассылку Православие.Ru Рассылка выходит два раза в неделю: Новые материалы Выбор читателей Мы в соцсетях Подпишитесь на нашу рассылку |
| Следующий эпизод. Отправляемся в путь. Если мы не имеем возможности гулять по окрестностям (погода не позволяет или сами окрестности), то устроим игру в нашем помещении. Построим «корабль» и поднимем на мачту вымпел. Корабль нам нужен для дальнейшего вхождения в игру — плавание к далеким берегам, куда мы каждый раз будем отправляться. Если же все-таки обстоятельства позволяют нам отправиться исследовать долы и леса, то воспользуемся счастливым случаем. Тогда вход в игру можно осуществить прямо на месте. Доехали мы до искомого леска, построились в кружок на поляне и спели песенку (нахлобучили папахи, крикнули клич), словом, вошли в игру. Во время одного эпизода («Первое поселение») строим шалаш, одновременно разжигая костер, и проводим игру «Охота», чтобы добыть съестные припасы. Конечно, мы помогаем ребятам, помним об их безопасности и потому учим правильно обращаться с ножом, пилой, топором, огнем, лопатой. Будет замечательно, если такое место в лесу («Калифорния» на карте) будет для нас постоянным на время этой игры (и в дальнейшем тоже можно его использовать). Еще радостнее, если наши постройки (костровое место, шалаш, настил, качели и т. д.) не будут разрушены бестолковыми гуляками. Если же при очередном появлении на полюбившейся поляне мы обнаружим плоды своих трудов порушенными, то, несмотря на печаль, не будем падать духом. Посадим ребят вокруг костра (отойдем в сторону, если место серьезно загрязнено) и поговорим о «дикарях», но не настоящих (индейцах), а о современных. Пожалеем этих недалеких людей и порешим самим так никогда не поступать. А потом, если время позволит, вернемся в игру. Придумаем, что нашу стоянку разорили бизоны или землетрясение. Мы еще не раз в дальнейшем услышим, как наши следопыты называют загрязненные человеком территории «следами бизонов» или «последствием землетрясения». Следующий эпизод — «Разведка». Мы должны найти следы индейцев, которые наверняка за нами наблюдают. В предыдущем эпизоде при желании можно заслать разумного подростка промелькнуть вдалеке с перьями на голове и скрыться. Разумного для того, чтобы он не заигрался (на что и взрослые добровольные помощники очень даже способны) и не «пересолил» игру лишними впечатлениями. |
| Алиса рассмеялась, Жанна улыбнулась. Даже ковер захихикал. Потом Алиса крикнула: — Ты не прав, смелый мальчик! Клянусь тебе, мы друзья дракона и Робина Гуда! Мы хотим ему помочь! — Честно? — Честное слово! Пастушок подумал немного и сказал: — Вон там, за пригорком, и начинается Шервудский лес. Там живут только лесники и разбойники. Я, когда подрасту, тоже пойду в разбойники. Надоело быть рабом! — А как нам побыстрее Робина Гуда найти? — спросила Алиса. — Этого никто знать не должен, потому что это — военная тайна. Если каждый будет знать, где найти Робина Гуда, то и шериф Ноттингемский будет знать, как его найти. — Но мы же его друзья! — Ну, если друзья, то я вам скажу. Летите одну милю от опушки леса. Увидите ручей, за ручьем громадный дуб. В три обхвата и до облаков ростом. Вот за этим дубом будет поляна, на поляне горит костер, а рядом с костром пещера. На костре разбойники ужин готовят, а в пещере спят, когда дождик. — Вот это точное объяснение, — похвалила пастушка Алиса. — Ставлю тебе «отлично»! Они полетели к лесу. Вскоре показался ручей, за ручьем возвышался огромный дуб, под дубом горел костер, а у костра сидело несколько человек. Алиса велела ковру спуститься, но не у самого костра — зачем пугать разбойников, могут с перепугу еще и пристрелить! — а за стволом дуба. — Эй! — крикнула Алиса. — Вы разбойники из шайки Робина Гуда? — А ты кто такая? — послышалось в ответ. — Мы спасательная экспедиция двадцать первого века, которая разыскивает младшего научного сотрудника Магдалину Дог! — Ой! — раздался тоненький голосок. — Неужели это ты, Алиса? Неужели меня нашли? — Можно нам приземлиться? — вежливо спросила Алиса. — А то наверху дождик идет. — Садитесь, садитесь, — раздался молодой звонкий голос. — Только в костер не попадите. — Какой славный голос, — сказала Жанна. — Голос настоящего мужчины. Алиса с удивлением посмотрела на французскую героиню. Что-то раньше она от нее таких слов не слышала. Ковер послушно опустился на траву. Вечер еще не наступил, но было сумрачно и моросил мелкий дождик. Над костром поднимался едкий дым, который ветром разносило по всей поляне. Ковер закашлялся, и все посмотрели на него с удивлением. Алиса быстренько свернула ковер, чтобы не наговорил лишнего, и хотела отнести его в пещеру, но тут к ней подбежала Магдалина и принялась ее тискать, обнимать и целовать, словно Алиса совершила какой-то подвиг. |
| Закрыть itemscope itemtype="" > Мормоны в Ясной Поляне Сектанты используют авторитет русских писателей с целью привлечения в свои ряды новых членов 20.05.2008 344 С наступлением теплых весенних дней возобновились " паломнические " поездки тульских представителей американской секты мормонов в Ясную Поляну. Сектанты ежегодно организовывают такого рода мероприятия для вновь привлекаемых в секту людей. Поначалу невольно возникает вопрос: какая может быть связь между американскими сектантами и наследием русского писателя Льва Николаевича Толстого? Но при тщательном исследовании данного факта выясняется, что это еще один хитрый способ ведения вербовочной деятельности, изобретенный сектантами. Дело в том, что в библиотеке писателя имеется томик священного писания мормонов " Книга Мормона " . В конце девятнадцатого века эта книга была действительно прислана Л.Толстому из США. Теперь же сектанты искусно это используют с целью легализации своего учения, ссылаясь на якобы признание его великим русским писателем. Сам по себе факт присутствия в библиотеке Толстого " Книги Мормона " ничего не значит. И хотя хорошо известно о бывших симпатиях Льва Николаевича к разным формам сектантства и заботах о нем, но о его положительном отношении к секте мормонов говорить нельзя. Например, в письме своему другу Джону Кенворти в 1894 г. Толстой о мормонах писал следующее: " Так же извращают христианство все учредители и организаторы сект, от мормонов до армии спасения; это же было и продолжает быть главным тормозом для распространения христианства " . К подобным нечистоплотным формам миссионерской работы прибегают не только мормоны. В последнее время все активнее используют в своих периодических изданиях имена великих русских писателей, деятелей науки сектанты-адвентисты седьмого дня. То же самое проделывают последователи псевдовосточной тоталитарной секты кришнаитов. Все эти секты в основе своей культурно нигилистичны. Авторитет великих русских деятелей науки и искусства используется ими как средство привлечения в свои ряды новых членов и создания иллюзии деятельного участия данных сект в социокультурной жизни России. |
| Трудная задача. И, может быть, именно это объясняет отсутствие новых общепризнанных шедевров и непререкаемых авторитетов в литературе XXI века. Но это вовсе не значит, что нет прекрасных книг и талантливых авторов, они есть, и среди лауреатов «Ясной Поляны» в том числе. Для меня главное то, что они любят не себя в литературе, а тревожно и отважно ищут ответы на самые острые и болезненные вопросы времени. Убежден, к середине века, а может, и немного раньше появятся писатели, которые безоговорочно станут новыми властителями дум. Владимир Путин и Владимир Толстой на Российском литературном собрании в РУДН. 2013 " width="" height=""/> культура: У Вас очень напряженный график, что дает силы, вдохновляет? Толстой: Силы дает, прежде всего, семья, она у меня замечательная. Искренне горжусь и женой Катей, на чьих плечах вот уже пять лет лежат заботы о «Ясной Поляне», и всеми детьми. У меня две дочери - Настя и Катя, и два сына - Андрей и Иван. Все они уже сложившиеся личности, и мне с ними всегда интересно. Увлечения мои самые простые и незатейливые - книги, лес, речка, русская баня, спорт. Очень радуюсь, когда все это удается делать сообща, всей семьей. А есть еще и большая семья Толстых. Старший родной брат Илья, его дети и внук. Двоюродные брат и сестра, Петя и Наташа, их дети. Троюродные сестры Фекла и Марфа. Это мои самые близкие люди. А еще - многочисленные зарубежные родственники, с которыми мы встречаемся как минимум раз в два года в «Ясной Поляне». Осознание принадлежности к большому и древнему роду и вдохновляет, и подпитывает. культура: Клан Толстых пополнился еще одним писателем - Сергеем Шаргуновым. Как складываются отношения с зятем, учитывая тот факт, что он является политическим деятелем и выступает от коммунистов? Толстой: Очень рад тому, что Сережа и моя старшая дочь Настя нашли друг в друге свое счастье. Мне приятно наблюдать их искренние и нежные отношения, вижу, как они интересны друг другу, а это всегда залог крепости и долголетия семейных уз. Взгляды Сергея мне во многом близки. |
|
|
