| Вокруг Девы Марии с Младенцем Христом представлены многочисленные прообразовательные символы. Они, как и отдельные детали композиции, имеют непосредственным источником Канон благодарный прп. Иосифа Песнописца: практически каждый символ канона находит точное соответствие на иконе. Божию Матерь с Младенцем окружают звезда, книга, луна, подсвечник, кадило, небесный сегмент с изображением рая. Младенец Христос представлен стоящим на престоле, в нек-рых случаях накрытом покровом с Голгофским крестом. Престол составляет единое композиционное целое, примыкая к коленям Божией Матери, что дает буквальную иллюстрацию к словам канона, именующим Богоматерь «престолом огненным Вседержителя», «одушевленной трапезой». Чертоги по сторонам Пресв. Богородицы и Христа - «палата всех Царя», «пространное селение Слова» - напоминают о традиц. понимании Божией Матери как Дома Премудрости Божией. Обильные цветы, стоящие в вазонах и прорастающие из увенчанного крестом жезла, иллюстрируют неск. хайретизмов канона, ставших основной темой этой иконографии: «Радуйся, сладкоуханный крине Владычице...» и «Цвете неувядаемый, радуйся, едина прозябшая яблоко благовонное...». Процветший жезл - это символ Девы Марии, от Которой «прозябе нам красный цвет Христос Бог». Иконописцы, создавая образ Божией Матери «Н. Ц.», обращались также к текстам Свящ. Писания и к творениям св. отцов Церкви. В Песне Песней в соответствии с толкованиями св. отцов к Пресв. Богородице относятся пророческие слова о «звезде, являющей солнце», «живом запечатанном источнике», «вертограде заключенном». Вазоны с цветами, процветший жезл - это знаки рая, «вертограда» («Вертоград заключенный» (Песнь 4. 12) - устойчивый символ Богородицы, который в русской иконописи нашел отражение в иконе Никиты Павловца «Богоматерь Вертоград заключенный» (ок. 1675, ГТГ). Полисемантический образ «вертограда», популярный в христ. лит-ре и поэзии, в данном случае выступает в своем устойчивом значении символа Богородицы, Которая «на земли была... вертоградом ради ненарушенного девства» (Антоний Радивиловский; Симеон Полоцкий и его книгоиздательская деятельность. |
| Образование, полученное в коллегии (продолженное, в ряде случаев, в католических академиях), с одной стороны давало необходимые навыки и багаж сведений для занятий богословием. С другой − предоставляло возможность реализовать свой творческий потенциал, создавая литературные произведения, свойственные эпохе барокко. Могилянцы с успехом вступили на поприще создания различных авторских богословских трудов катехизических жанров, кои были столь надобны для изъяснения догматов и вероучительных истин Православной церкви. Поэтому, несмотря на внешние потрясения, вторая половина XVII в. для Могилянской богословской школы стала весьма плодотворной. Ключевыми фигурами эпохи выступили киево-печерский архимандрит Иннокентий Гизель и черниговский архиерей Лазарь Баранович. Оба иерарха обладали достаточным авторитетом и политическим талантом для того, чтобы сохранять свое положение в условиях непрекращающихся конфликтов и политических пертурбаций эпохи Руины». При этом и архим. Иннокентий Гизель, и архиеп. Лазарь Баранович были последовательными сторонниками царской власти. Под их покровительством, в Киеве и Чернигове были созданы условия для плодотворной работы выпускников коллегии. Среди них особенно выдавались Иоанникий Галятовский, Варлаам Ясинский, Антоний Радивиловский. Архиеп. Лазарь Баранович при своей кафедре основал второй по значимости после Киева церковно-культурный центр. С 1674 г. в Новгороде-Северском открылась типография, с 1679 г. перенесенная в Чернигов 321 . При типографии архиепископ собрал учёный кружок, самым маститым представителем которого был архим. Иоанникий Галятовский, автор многих гомилетических и полемических трудов. Представители могилянской школы второй половины XVII в. продолжили программу митр. Петра Могилы и его сподвижников по изданию «конфессиональных» православных трудов. Однако для новых поколений был характерен иной масштаб задач: книги новых авторов носили, скорее, более практический характер, больше не создавались такие фундаментальных труды как «Православное исповедание» или «Евхологион». |
| М. Погодин писал в 1849 г., о книге «Св. Димитрий Ростовский » М. 1849 г., сравнивая её с сочинением Грановского «Аббат Сугерий»: «Это превосходное исследование о незабвенном авторе Чети-минеи, но не его биография... В Сугерии виден, более или менее, живой человек, а здесь как будто видишь только святые мощи! Автор всегда боится как будто сказать лишнее, и не говорит нужного, беспрестанно думает о приличии, как будто бы всякая строка должна была иметь характер догматический или канонический, оттого многое сжато, стеснено, сухо». Это замечание нашего знаменитого историка и натолкнуло нижеподписавшегося, еще в 1881 году, заняться исследованием жизни и сочинений св. Димитрия, в каковом намерении он и был поддержан покойным своим учителем О. Ф. Миллером. Тема представляла тем больший интерес, что затрагивала один из важнейших моментов русской исторической жизни – эпоху Петра Великого: взгляд на последнюю и доселе, несмотря на массу замечательных работ, нельзя назвать вполне установленным. Как же отнестись к подобной теме, как разрабатывать её, откуда взять материалы? Можно было изучить специально литературную деятельность св. Димитрия, разработать вопрос об источниках Четь-Миней святителя, особенно в русских житиях, сравнить проповеди святителя с проповедями прежних и современных ему ораторов, русских и польских, исследовать язык его сочинений и т. д. Но, по мере изучения сочинений св. Димитрия, более и более заинтересовывала меня его личность, и результатом изучения её в связи с литературною деятельностью святителя и обстоятельствами его времени и явилось настоящее сочинение. Жизнь святителя резко распадается на два периода: малорусский и великорусский. В первый период святитель, судя по доступным мне материалам, не представляется резко очерченным деятелем: это благочестивый, схоластически образованный монах, с горячею привязанностью к родной церкви и стране, подозрительно смотрящий на московское духовенство, одним словом, по своей внешней деятельности это тот же общий тип малорусского духовного деятеля, какой мы видим в Гизеле, Иоанникии Голятовском, Антонии Радивиловском, Иннокентии Монастырском и других южнорусских духовных. Может быть, это однообразие объясняется, кроме всенивелирующего монашества вышеуказанных лиц, и недостатком исторического о них материала. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание НОВОНИКИТСКАЯ ИКОНА БОЖИЕЙ МАТЕРИ Новоникитская икона Божией Матери. Гравюра Г. П. Тепчегорского из сб. «Солнце Пресветлое». 1713–1714 гг. (НБ МГУ. 293) Новоникитская икона Божией Матери. Гравюра Г. П. Тепчегорского из сб. «Солнце Пресветлое». 1713–1714 гг. (НБ МГУ. 293) чудотворная (празд. 15 сент.). Сказание Наиболее ранее упоминание иконы с таким названием встречается в рукописном сборнике «Солнце Пресветлое» нач. XVIII в. (МГУ НБ. 293. Л. 140 об.- 141). Там же содержится и краткое сказание о ней, источник к-рого, согласно ссылке составителя, находится в сочинении игум. Антония (Радивиловского) «Огородок Марии Богородицы: Розмаитыми цветами словес на праздники Господския, Богородичны и прочих святых» (К., 1676), однако подобного текста в этом сочинении нет. В действительности сказание восходит к эпизоду из греч. апокрифического Жития вмч. Никиты, а именно о видении им во сне креста. Согласно разным редакциям Жития, в видении святому было явлено знамение креста, или Христос с крестом в руке, или ангел, держащий крест с изображением Христа и Божией Матери ( Истрин В. М. Апокрифическое мучение Никиты. Од., 1898. С. 9, 76, 83). Объяснение сна вмч. Никита услышал от христианки по имени Иулиания, к-рая сказала святому обратить взор на собственный, носимый им на груди нательный крест с изображением Божией Матери (по мнению В. М. Истрина, в тексте подразумевался крест-энколпион с таким изображением). Составитель «Солнца Пресветлого», учитывая жанр сочинения, в к-ром собраны предания о чудотворных иконах Божией Матери, заменил в тексте сказания крест на образ Богоматери с Младенцем, держащим крест; отмеченный в сказании день празднования Н. и. совпадает с памятью вмч. Никиты. Иконография Две наиболее ранние известные иконы Божией Матери иконографического типа, за к-рым в нач. XVIII в. закрепилось название «Новоникитская», были выполнены в 1678 г. Первая икона была написана Симоном Ушаковым совместно с учеником Михаилом Милютиным для местного ряда иконостаса дворцовой ц. |
| Клецк. Церковь Покрова Пресвятой Богородицы. Покровская церковь Церковь. Действует. Престолы: Покрова Пресвятой Богородицы Год постройки:Между 1876 и 1879. Адрес: Беларусь, Минская область, Клецкий район, город Клецк Координаты: 53.0744, 26.6384 Проезд:Расположена на кладбище на севере города. Изменить описание Добавить фотографии Карта и ближайшие объекты To navigate, press the arrow keys. Добавить статью Возник город Клецк на месте феодального замка на высоком берегу реки Лань. Началом биографии считают 1127 год, город уже был центром княжества в составе Турово-Пинской земли. Впервые Свято-Покровская церковь упоминается инвентарём Клецка в 1626 г. и носила название «Во имя Вознесения Господнего». Находилась она вне пределов города, при въезде в Клецк со стороны Несвижа. Стояла на возвышении, которое в XVI в. называлась гора Горынь. Минуя эту церковь, Несвижский большак спускался к реке Сильная и через гать вел в Клецк к Рыночной площади города. По данным церковного историка Н. Руберовского Вознесенская церковь была пятиглавая, высотой в 12 сажен и имела форму правильного креста размерами 38 на 38 аршин. Могла вмещать до 1500 человек (Руберовский, 1876 г. С. 140). Примерно с 18 века церковь начали называть Покровская, а также Кладбищенская, кладбище вокруг неё было главным в Клецке. Церковь славилась местно-почитаемой иконой Богородицы, к которой собиралось много паломников. По словам Н. Руберовского и воспоминаниям прихожан Икона «Одигитрия» была принесена в 18 веке с Несвижского Михайловского костёла в день вмц. Ирины (18 мая н.ст.). В 2010 г. икона была реставрирована, является особопочитаемой святыней Прихода и по воскресным дням перед иконой совершается молебен с акафистом. После упразднения унии (1839 г.) здание церкви длительный период не имело должной заботы и сильно обветшало. В 1845 г. минский епископ Антоний (Зубко) просил губернские власти, чтобы они заставили владельца города Леона Радивилла отремонтировать церковь. В 1852 г. было даже императорское распоряжение, но к этому времени храм обветшал так, что ремонтировать его не было возможности. Радивил распорядился составить смету на строительство новой церкви и 5 ноября 1853 г. комиссией она была утверждена. Но уже в 1854 г. дело было остановлено в связи с тем, что радивиловская администрация начала ходатайствовать у епископа Михаила (Голубовича) об объединении прихода с Воскресенской церковью на Рыночной площади. |
| 562 Любопытные свидетельства о непорочном зачатии Богородицы. Издал И. Гагарин, священник общ-ва Иисусова. Ле Ман, 1858. В книге автор доказывает, что догмат «нисколько не противен верования Восточной церкви, и совершенно согласен с учением Святых Отцев греческих и с богослужебными книгами, доселе употребляемыми в русской церкви» (с. I). В настоящей книге публикует присланные ему выписки из Петербурга из сочинений Лазаря Барановича, Иоанникия Галятовского, Антония Радивиловского. Также: О примирение Русской Церкви с римскою. Сочинение И. Гагарина, перевод И. Мартынова, священников братства Иисусова. Париж, 1858. В 1859 году вышел «Разбор «Любопытных свидетельств о Непорочном Зачатии Богородицы» с критикой взглядов кн. И.С. Гагарина, опубликованных в ноябрьской книге «Христианского чтения», и в том же году вышедшей отдельным изданием. См.: Разбор «Любопытных свидетельств о Непорочном Зачатии Богородицы», изданных И. Гагариным, священником Общества Иисусова. Ле-Мань 1858 года. СПб., 1859. 24 с. (Из Ноябрьской книжки «Хр[истианского] чт[ения]» 1859 года). Подробный разбор аргументов кн. И.С. Гагарина см. также в кн.: Разности церквей Восточной и Западной в учении о Пресв. Деве Марии Богородице по поводу латинского догмата о непорочном зачатии. Полемико-догматическое исследование протоиерея Александра Лебедева . Варшава, 1881. С. 133–149. 573 См., напр.: Разности церквей Восточной и Западной в учении о Пресв. Деве Марии Богородице по поводу латинского догмата о непорочном зачатии. Полемико-догматическое исследование протоиерея Александра Лебедева . Варшава, 1881. 581 Преосвященный Феофан о таксе «непогрешимых пап» за грехи//Душеполезное чтение. 1895. Ч. III. С. 315–320. 585 Впервые опубликовано: Епископ Феофан. Оправдательное слово. (Письмо к редактору)//Домашняя беседа. 1873. Вып. 40. 6 октября. С. 942–946. См. также: Феофан Затворник , свт. Созерцание и размышление: краткие поучения. (Оправдательное слово (письмо в редакцию). М. : Правило веры, 2007. С. 455–456. |
| Окончательная обработка Подлинника, относящаяся уже к началу XVIII в., определилась историей иконописи в связи с историей церкви, так же как его первые начатки и постепенное развитие. Сколько ни была удовлетворительна русская иконописная система в отношении религиозном, она, по самым принципам своим, не допускавшим художественного совершенствования, носила в себе такие элементы, которые тотчас же должны были обнаружить ее недостатки и слабые стороны, в отношении художественном, как скоро древнерусская жизнь, оказавшись несостоятельной в своем одностороннем, исключительно национальном развитии, стала пользоваться плодами чужой, западной цивилизации. Это совершилось во второй половине XVII в., и в истории искусства совпало с религиозным переворотом отпадения от господствующей церкви секты староверов или старообрядцев. Царь Алексей Михайлович, любивший иноземные потехи, не удовольствовался русскими иконописцами и вызвал для украшения своих палат иностранных мастеров, которые расписывали их ландшафтами и перспективами, и снимали портреты 40 . Иконопись не могла удержаться в тесных пределах своей бедной техники, и, вместе с ее усовершенствованием, стала терять оригинальность и в композиции, подновляя древние переводы заимствованиями из западных печатных листов, из иностранных лицевых изданий и с гравюр. Колорит стал цветистее и сочнее, кисть размашистее, свободнее. Этот новый стиль в нашей иконописи известен под именем Фряжского, в который перешли позднейшие школы Строгановская и Царская. Во главе этого нового направления школы Царской явился замечательный по своему времени художник, Симон Ушаков, который писал не только иконы, но уже и мифологические сюжеты, как например, изображения богини Мира и бога Войны для заглавного листа Московского издания Истории о Варлааме и Иоасафе царевице 1681 г. Как тогдашняя Русская литература наводнялась западными легендами и повестями, в сочинениях Иоанникия Галятовского, Антония Радивиловского, Семена Полоцкого, даже самого Димитрия Ростовского ; так и русские мастера с жадностью новизны бросились на иностранные гравюры, переделывая их на свой лад, и видимо усовершенствуясь в технике и образуя свой вкус; как, например, это можно видеть в гравированных листах Страстей Господних, икон Богородичных и проч. |
| В частности Радивиловский пользуется всеми способами, рекомендуемыми схоластическою гомилетикою, чтобы привлечь внимание слушателей и сделать свою проповедь занимательною. Читая его проповеди, мы на каждой странице находим или легенду, или сказку, или басню, или поговорку и народную пословицу, или что-нибудь подобное. Вот несколько примеров для подтверждения этого. В 4 слове на день похвалы Пресв. Богородицы рассказывается следующая сказка: «благочестивая женщина, по смерти мужа, имела единственного сына, которого любила, как свою собственную душу. Однажды случилось, что на него напали неприятели, взяли в плен, связав, бросили в темницу. Мать долго беспокоилась, наконец, обратилась с молитвою к Пресв. Богородице, умильно прося, чтобы она освободила ее сына. Когда она после первой, второй и третьей молитвы не была услышана, приходит наконец сама в церковь и, став пред образом Пресв. Богородицы, так стала к нему говорить: Пресв. Дево, великая защитнице и благодетельнице моя! Много я докучаю Тебе своими молитвами, прося, чтобы Ты освободила моего сына, часто приносила Тебе, поздравление ангельское, но Ты мне, бедной своей рабе, и до сих пор не помогла. За то я поступлю с Тобою вот каким образом: как мой сын взят у меня, так я возьму и твоего Сына, и в залог положу у себя связанного. Сказав это, она подступила к образу Пресв. Богородицы, оторвала от него предвечного младенца, которого Пресв. Мария держала на руках, занесла домой и, обвязав его белым, чистым полотном, на замок заперла его в сундук, много утешаясь тем, что хороший залог имеет за сына своего. Когда она старательно таким образом его берегла, наступила ночь и преблагословенная Дева Мария является юноше, заключенному в темницу, отворяет дверь темницы и говорит: выйди отсюда и скажи своей матери, чтобы она возвратила Мне моего Сына, так как и я возвратила ей ее. Сын, возвратившись домой, рассказал все это матери, которая вельма этому обрадовалась. Она тотчас же взяла из сундука образ Марииного Отрочати, принесла в церковь и отдала Богородице, говоря: спасибо Вам, милостивая Госпоже, что отдали мне моего сына, вот и я Вам отдаю Вашего». Эта сказка приведена в доказательство того, что Богородица есть заступница людям в бедах . Некоторые сказки из приведенных Радивиловским такого рода, что могут научить не тому, чему думал научить он, а совершенно противному. Такова напр., сказка о морском раке: «Есть повесть, говорит проповедник, что рак морской увидя однажды на берегу моря свое потомство, ходящее криво и безобразно, приказал, чтобы оно ходило прямо. Но дети так на это отвечали: отче, пройдись-ка сам пред нами и покажи нам прямой путь, которого бы мы держались. Когда же отец прошелся пред ними, то оказалось, что старик ходил далеко хуже, чем они. Увидя это, дети учинили великий смех над отцем». Сказка эта приведена для того, чтобы показать, что порок родителей переходит и на детей. |
| Таким образом, оказывается, будто название для своих сборников Баранович взял из исторических обстоятельств, при которых ему пришлось действовать. Что же это за времена полные брани? Баранович жил во второй половине XVII века, а в это время Малороссия вела войны политические с татарами и поляками, и духовную борьбу с католичеством. Но не один он жил в эти времена брани: современными ему деятелями были и Галятовский и Радивиловский; однако же сборники своих проповедей они назвали: один Ключем, а другой Огородком и Венцом. Оба они упоминают о военном небеспеченстве и, следовательно, также могли назвать свои сборники проповедей, как и Баранович. Следовательно, основания для вычурного названия сборников Барановича нужно искать не в исторических обстоятельствах, а в схоластическом направлении западно-европейской, польской и южно-русской литературы: ключи, сады, венцы, зеркала спижарни, гостинцы духовные, были тогда в большом употреблении у западных ученых; отсюда перешли они и к нам под теми же именами. Таковы, можно думать, и названия проповедей Барановича. По внешней форме, по плану и по изложению мыслей, проповеди Барановича относятся к разраду схоластических. Так, у него мы встречаем проповеди, составленные по плану, заимствованному из логики, на основании категорий Аристотеля (слово на Воздвижение), на основании отношения понятий больших к меньшим (слово на Рождество Богородицы), на основании аллегории, сближения предметов (слово на Благовещение, в неделю самарянина) на толковании имени (на Владимира, Феодора Стратилата), по календарным предсказаниям (слово на ново лето) и проч. Проповеди свои за немногими исключениями в Трубах, автор составляет в форме слова; в начале всегда стоит текст или тема; далее следует приступ, в котором ясно выражается предмет проповеди, а в конце — обращение к Богу с просьбою о помощи, а к слушателям — о внимании. Исследование и заключение такое же, как и у прочих юго-западных проповедников. По содержанию проповеди Барановича не могут быть отнесены к разряду практических; в них большею частию трактуется о вопросах отвлеченных и в таком же духе, как это видим у схоластических проповедников. |
| Несколько слов были писаны Барановичем царю Алексею Михайловичу по разным случаям в жизни последнего. По смерти царицы Марьи Ильинишны, Лазарь написал ему утешительное слово, наполненное разными избитыми фразами. Когда царь женился на второй жене, Лазарь прислал ему поздравительное слово. Когда царь совершал обряд явления Федора царевича народу, Лазарь, по этому поводу, написал слово, отличающееся крайним воскурением: проповедник сравнивает царя Алексея Михайловича с Богом, показавшим над водами иорданскими возлюбленного сына своего, а царевичу Федору влагает в уста слова Христа: " Отче! прослави Сына Своего " и пр. Смерть Алексея Михайловича подала Лазарю повод написать стихами и напечатать " Плач о преставлении царя и приветствие новому " , а по смерти Федора, когда возведены были на престол два царя, Лазарь сочинил книгу: " Благодать и Истина Христова " . Это - риторическое восхваление царей, перебитое стихами, вроде следующих: " Иисус и Мария по пять литер мают, Иже пять палцев мают, да ти складают, Пять источник на кресте от Христа исплыли, Бы писаню тех имен пять литер служили " и пр. [ 9] Кроме русских сочинений, Лазарь написал и напечатал несколько сочинений на польском. Таковые: " Жития святых " , " Стихотворное сочинение о случае человеческой жизни " и " Новая мера старой вере " . Последнее - сочинение полемическое, написанное в защиту православия и вызванное нападками на восточную церковь иезуита Бойми. В нем, между прочим, Лазарь указывает нам на одну из важных причин перехода из православия в католичество - на то, что везде кричали, что православная вера есть вера хлопская. Примечания 1. Он руководствовался известиями византийцев: Феофана, Кедрина, Евфимия Зигабена, Евлогия мученика, также Барония, важнейшего для него источника сведений при описании нравов мусульманских, хроникою Гвагнини и путешествием на восток Христофора Радзивилла Сиротки. 2. Например, вспоминает, как гладиаторы намазывали себе маслом тело и один обсыпал своего противника песком, чтоб можно было ухватиться: он сравнивает его с дьяволом, который ухищряется схватить нас, намазанных елеем благодати. |
|
|
