| 1600 г. в часовне Ньеза-Нуова «Представления о Душе и Теле» Э. де Кавальери. В муз. историографии данное событие долгое время считалось началом истории ораториального жанра. Использование в этом спектакле декораций, костюмов и наличие сценического действия сегодня позволяют называть «Представление...» 1-й духовной оперой. Автор, по всей видимости, воспринимал свое творение как образец традиц. жанра ренессансного духовного театра священных представлений (sacre rappresentazioni), а новаторство видел в том, что его пели от начала до конца в новомодной выразительной манере. Собственный подход к театральной музыке Кавальери обозначил как recitar cantando (напевная декламация); флорентийские композиторы, стоявшие у истоков оперного жанра, широко пользовались термином stile rappresentativo (театральный стиль); позднее в Риме утвердилось понятие stile recitativo (декламационный стиль). Либреттист «Представления...» А. Манни был основным создателем поэтических текстов для конгрегации св. Филиппо Нери; в своей работе он ориентировался на традицию диалогических лауд. Проблема жанровой терминологии по отношению к новой по стилю духовной музыке Рима на протяжении 1-й пол. XVII в. не была актуальной. Произведения, исполнявшиеся во время ораториальных концертов, часто по традиции воспринимались как духовные мадригалы (с текстом на итал. языке) или мотеты (с лат. текстом). В ходу были также такие обозначения, как «история» (historia), «диалог» (dialogus, dialogo), «кантата» (cantata) и др. Впервые понятие «оратория» использовал Пьетро делла Валле в одном из писем 1640 г., подразумевая, что упоминаемая пьеса собственного сочинения (в рукописи она фигурирует как «Сретенский диалог» - Dialogo della Purificazione) предназначена для исполнения в часовне. Наибольшее внимание современников привлекал необычный, редкий стиль ораториальной музыки, о чем ярко свидетельствует первое из ее развернутых исторических описаний, содержащееся в письме на родину франц. гамбиста А. Могара от 1 окт. 1639 г. |
| Но его давний корреспондент – архиепископ Аббот – с 1627 г. был в опале и умер в 1633 г. Хотя его преемник, архиепископ Лауд, интересовался Греческой церковью, но ни он, ни король Карл I, не могли относиться сочувственно к архиерею, известному в качестве кальвиниста. Кириллу приходилось все больше и больше опираться на своих голландских друзей. Осенью 1628 г. в голландское посольство прибыл новый капеллан. Он был савойским гугенотом, по имени Антуан Л еже, получил образование в Женеве и общался с кальвинистами. Вскоре он стал близким другом патриарха, укрепляя Кирилла в его богословских взглядах и, вероятно, убеждая его открыто выразить их. Типография в Константинополе была разрушена; но Леже договорился, что женевская типография напечатает любую работу, которую Кирилл предложит. 433 Первой книгой, изданной Кириллом, был перевод Нового Завета на современный греческий язык, сделанный ученым монахом Максимом Каллиполитом. Многим православным сама мысль о том, чтобы изменять текст Св. Писания, казалась возмутительной, каким бы непонятным ни был он для современного читателя. Чтобы успокоить их, Кирилл опубликовал оригинальный и современный тексты в параллельных столбцах, и добавил только несколько бесспорных замечаний и ссылок. Поскольку Каллиполит умер вскоре после доставки рукописи, Кирилл сам читал корректуры. Книга вышла в свет в 1630 г. Несмотря на предосторожности Кирилла, она вызвала бурю неодобрения со стороны многих из его епископов. 434 Еще больше были поражены епископы, когда стало известно, что патриарх написал одну в высшей степени спорную книгу. «Исповедание веры» Кирилла Лукариса было издано в Женеве в марте 1629 г. с посвящением ван Хаагу. Рукопись греческого текста, написанная рукой Кирилла и датированная 1631 г., хранится в Женеве. Этот текст был опубликован с латинским переводом в Женеве в том же году и был воспроизведен в 1633 г. Он содержал добавление, отсутствовавшее в первом латинском издании. Последовали переводы на различные европейские языки; английский вариант, без добавления, был издан Николаем Бурном в Лондоне в 1629 г. |
| 1918. P. 152-162, 169-172). Особое почитание К. сложилось в аббатстве св. Мартина в Тюле (с 1317 епископская кафедра). В нескольких грамотах X в. сообщается о хранившихся здесь мощах Клара, Лауда и других святых (Cartulaire des abbayes de Tulle et de Roc-Amadour/Éd. J.-B. Champeval. Brive, 1903. N 46, 281, 529, 530, 660). В грамоте 932 г. говорится, что Клар был мучеником (Ibid. N 229), но в др. документе Клар и Лауд названы исповедниками (Ibid. N 482). Согласно более поздним богослужебным книгам из Тюля, почитавшегося здесь св. Клара отождествляли с К., его память совершалась 1 июня (с октавой; 28 мая отмечался день перенесения мощей, по бревиарию 1-й четв. XIII в. (Paris. lat. 1256; см.: Leroquais. 1934. Vol. 3. P. 80-82, 430-431)). К вопросу о том, чьи мощи хранились в Тюле, обращался Балюз. В богослужебных текстах из Тюля, как отметил историк, К. прославляется как христ. проповедник, епископ и мученик, но достоверных сведений о происхождении мощей нет (по преданию, святыню принес в Тюль некий странник). Совр. исследователи полагают, что в Тюле хранилась часть мощей св. Клара, еп. Нантского, к-рую вывезли из Нанта или из Анже в связи с нападениями норманнов в IX-X вв. ( Aubrun M. L " ancien diocèse de Limoges des origines au milieu du XIe siècle. Clermont-Ferrand, 1981. P. 158; Maureille P. La fondation de l " abbaye de Tulle//Lemouzi. Tulle, 1985. N 96. P. 224-227). Поминовение К. указано в бревиарии XIV в. из Лиможа ( Leroquais. 1934. Vol. 4. P. 210), в бревиарии аббатства св. Марциала (нач. XV в.; Ibid. Vol. 2. P. 166) и в печатном бревиарии Лиможского диоцеза (1625 - ActaSS. Iun. T. 1. P. 9). Сохранились данные о почитании К. в др. городах и селениях Юго-Зап. Франции ( B é nac. 1918. P. 151-152), святого считали целителем глазных болезней (Translation. 1858. P. 37-38). Ист.: BHL, N 1822-1823c; ActaSS. Iun. T. 1. P. 7-15. Лит.: Brun R. Vies des saints du diocèse de Bordeaux. Bordeaux, 1723. P. 185-186; Brugeles L.-C., de. Chroniques ecclésiastiques du diocèse d " Auch. |
| Исследования М. проводили 3 основные экспедиции, в настоящее время они возобновлены. Первая, которой руководил Г. Шумахер , работала в М. с 1903 по 1905 г. под эгидой Немецкого об-ва исследования Палестины. По современным стандартам эта группа использовала в работе технически устаревшие методы; полевые дневники и подготовленные к публикации отчеты Шумахера были утрачены во время первой мировой войны. После войны К. Ватцингер опубликовал сохранившиеся материалы этих раскопок. В 1925 г. работы возобновились, раскопки вел Восточный ин-т Чикагского ун-та при финансировании Дж. Д. Рокфеллера. Они продолжались вплоть до начала второй мировой войны (руководители К. С. Фишер, Ф. Л. О. Гай, Р. Ламон и Г. Лауд). Специалисты Восточного ин-та ставили своей целью сплошные стратиграфические раскопки всего телля, но финансирование закончилось до завершения работ. Современные исследователи ограничиваются отдельными площадями или траншеями, оставляя участки для буд. археологов, к-рые смогут работать с использованием более совершенных технологий и методов. Мн. артефакты хранятся в Музее Рокфеллера в Иерусалиме и в Восточном ин-те Чикагского ун-та. В 1960, 1966, 1967 и 1971 гг. по заказу Еврейского ун-та раскопки проводил И. Ядин (результаты см.: Zarzecki-Peleg. 2016). Мозаичный пол церкви в Мегиддо. Кон. III — нач. IV в. Мозаичный пол церкви в Мегиддо. Кон. III — нач. IV в. С 1994 г. М. исследуется группой Тель-Авивского ун-та «Экспедиция Мегиддо» под рук. И. Финкельштейна и Д. Усишкина, а также Э. Клайна из Ун-та Дж. Вашингтона (США) с участием специалистов ряда ун-тов из разных стран. Важной особенностью этих работ является тесное сотрудничество археологов и др. ученых, осуществляющих самый точный анализ артефактов с использованием инфракрасного спектрометра. В 2010 г. в рамках регионального проекта по исследованию долины Изреель под рук. М. Дж. Адамса (Бакнеллский ун-т) совместно с «Экспедицией Мегиддо» были осуществлены раскопки вост. склона Тель-Мегиддо, на к-рый М. распространил свою территорию в раннебронзовое время. |
| Supplementum. 1934; I dem. Cantus Lamentationum. 1934). Придворные музыканты. Миниатюра из сб. «Cantigas de Santa Maria». 1275–1284 гг. (Escorial. T. J. 1) Придворные музыканты. Миниатюра из сб. «Cantigas de Santa Maria». 1275–1284 гг. (Escorial. T. J. 1) II. Арабское и еврейское влияния. Вопрос о влиянии араб. и евр. музыки на церковную музыку И. является дискуссионным, он осложняется отсутствием для этих традиций древних нотированных источников. После араб. завоевания музыка в И., особенно на юге полуострова, испытала влияние араб. традиции. Завоеватели принесли в И. мн. виды муз. инструментов, основным центром производства к-рых стала Севилья. Испанцы переняли от арабов ряд инструментов: ударные (дуфф, испан. адуфе; табл, испан. атабаль; бандаир, испан. пандерете; сунудж-аль-суфр, испан. сонахас-де-асофар; накара (накеры)), духовые - деревянные (шаббаба, испан. ахабеба, эхабеба; бук, испан. альбогон) и медные (нафир, испан. аньяфиль), струнные - щипковые (уд, испан. лауд; канун, испан. канон) и смычковые (рабаб, испан. ребек, рабель). Некоторые из этих инструментов (накара (небольшие литавры), лауд (лютня), ребек) впосл. стали распространяться и в др. странах Зап. Европы. Арабы принесли в И. и музыкально-теоретические знания: в Толедо были выполнены лат. переводы трактатов араб. авторов, к-рые впосл. распространились во мн. европ. странах и цитировались различными авторами - Винцентием из Бове, Иеронимом Моравским , магистром Ламбертом , Хуаном Бермудо и др. В нек-рой степени влияние араб. муз. традиции сказалось и на христ. музыке (прежде всего паралитургических жанров), создававшейся при дворах испанских королей. В XIII-XIV вв. короли Кастилии и Арагона приглашали к себе араб. музыкантов. В 1322 г. Собор в Вальядолиде (21-е прав.- Mansi. T. 25. Col. 718) ввел запрет нанимать мавританских музыкантов для участия в христианских праздниках, что, вероятно, свидетельствует о широком распространении этой практики. Музыка евреев, появившихся в И. еще в дохрист. эпоху, по мнению исследователей, могла оказать наибольшее влияние именно на церковное пение. |
| Тогда были введены вечерние мессы. Так вот, для этой Литургии после совершения ноктурн и лауд духовенство переоблачается из фиолетового в белое, и органист занимает своё место за клавиатурой. Это будет совершенно особая месса, во время которой вдруг неожиданно зазвучит орган, когда будет nemьcя Gloria in excelsis Deo. Я напоминаю, что этот гимн не слышали с последнего воскресенья после Эпифании, с самого начала предпостных воскресений, с того дня, который называется септуагесимо, Gloria in excelsis не звучала. В этот день noemcя Gloria, во время nehuя Gloria зbyчum орган. Как написано в миссале – звучат все органы. Я знаю храмы, где несколько органов, как в Saint Eustache в Париже, около рынка, теперешнего большого магазина Леаль, огромный храм Saint Eustache – там три органа. Но я плохо себе представляю, могут ли звучать одновременно и тот, и другой, и третий. Но в миссале очень чётко обозначено: звучат все органы и все колокола, когда поётся Gloria во время Литургии Великого Четверга, во время Литургии, связанной с особым воспоминанием о Тайной Вечере, во время Литургии, когда все облачены в белое и читается Евангелие об омовении ног. Апостольское чтение – Первое послание к Коринфянам – рассказывает как раз о Тайной Вечере, а Евангелие продолжает это апостольское чтение и рассказывает об омовении ног. Причём в это время органы и колокола уже замолкают, все очень строго. Они прозвучали во время пения Gloria и после этого замолчали до Литургии пасхальной вигилии, то есть до той пасхальной Литургии, которой начинается празднование Пасхи. Во время этой Литургии после чтения Евангелия или отдельно от неё – у духовенства есть свобода поступить тем или иным образом – совершается чин омовения ног, когда сажают 12 человек вокруг сосуда с водой и священник, изображающий Иисуса, омывает ноги этим двенадцати. Это такой совершенно особый чин. Особый, потому что в это время поются совершенно замечательные песнопения – mandatum, это заповедь по–латыни. Заповедь новую даю вам, чтобы вы любили друг друга, и как полюбил Я вас, – говорит Господь, и дальше: Блаженны непорочные в пути, те, которые ходят в законе Господа; и choba mandamum novum do vobis: заповедь новую даю вам, ut diligatis invicem – чтобы вы любили друг друга. Затем в следующих антифонах практически рассказывается вся евангельская история, как Иисус омывает ноги ученикам – postquam surrexit Dominus a cena, после того как Господь встал от Вечери, Он налил воду в сосуд и начал умывать ноги ученикам. |
| Но его давний корреспондент — архиепископ Аббот — с 1627 г. был в опале и умер в 1633 г. Хотя его преемник, архиепископ Лауд, интересовался Греческой церковью, но ни он, ни король Карл I, не могли относиться сочувственно к архиерею, известному в качестве кальвиниста. Кириллу приходилось все больше и больше опираться на своих голландских друзей. Осенью 1628 г. в голландское посольство прибыл новый капеллан. Он был савойским гугенотом, по имени Антуан Л еже, получил образование в Женеве и общался с кальвинистами. Вскоре он стал близким другом патриарха, укрепляя Кирилла в его богословских взглядах и, вероятно, убеждая его открыто выразить их. Типография в Константинополе была разрушена; но Леже договорился, что женевская типография напечатает любую работу, которую Кирилл предложит. Первой книгой, изданной Кириллом, был перевод Нового Завета на современный греческий язык, сделанный ученым монахом Максимом Каллиполитом. Многим православным сама мысль о том, чтобы изменять текст Св. Писания, казалась возмутительной, каким бы непонятным ни был он для современного читателя. Чтобы успокоить их, Кирилл опубликовал оригинальный и современный тексты в параллельных столбцах, и добавил только несколько бесспорных замечаний и ссылок. Поскольку Каллиполит умер вскоре после доставки рукописи, Кирилл сам читал корректуры. Книга вышла в свет в 1630 г. Несмотря на предосторожности Кирилла, она вызвала бурю неодобрения со стороны многих из его епископов. Еще больше были поражены епископы, когда стало известно, что патриарх написал одну в высшей степени спорную книгу. «Исповедание веры» Кирилла Лукариса было издано в Женеве в марте 1629 г. с посвящением ван Хаагу. Рукопись греческого текста, написанная рукой Кирилла и датированная 1631 г., хранится в Женеве. Этот текст был опубликован с латинским переводом в Женеве в том же году и был воспроизведен в 1633 г. Он содержал добавление, отсутствовавшее в первом латинском издании. Последовали переводы на различные европейские языки; английский вариант, без добавления, был издан Николаем Бурном в Лондоне в 1629 г. |
| краткое руководство, дающее простое и бесхитростное описание организации и обрядов Греческой церкви. Мы не знаем, кто был вдохновителем архиепископа Аббота, который тоже был выпускником Бальоля, — этот дружелюбный грек, ктонибудь из левантийских капелланов, или их общие голландские друзья, когда в 1617 г. он отправил Кириллу Лукарису приглашение послать четырех молодых греков изучать богословие в Англии. В ответ Кирилл послал одного молодого македонца, Митрофана Критовула, которого он встретил на Афоне в 1613 г. и ум которого произвел на него впечатление. Критовул прибыл в Англию около 1621 г. и был отправлен в Оксфорд, в Бальоль. Поначалу все шло хорошо; но к 1625 г. Аббот писал сэру Томасу Роэ с жалобами на молодого человека. Он был склонен к распрям; он наделал долгов, которые платить был вынужден архиепископ; он был интриганом и пытался пробиться в придворные круги, заводя дружбу с врагами архиепископа. Наконец, когда пришло время ему возвращаться на Восток, архиепископ взялся оплатить ему дорогу, но тот отказался плыть на дешевом корабле Левантийской компании, а настаивал на путешествии через Германию, потому что там ему предложили читать лекции. Очевидно, он был хорошим лектором и пользовался успехом как там, так и в Швейцарии; но когда он был в Венеции, то оскорбил власти, пытаясь угрозами заставить издателя публиковать некоторые его весьма спорные работы. В 1631 г. он вернулся в Константинополь. В 1633 г. Кирилл предоставил ему митрополичью кафедру в Мемфисе в Египте; в следующем году он стал Александрийским патриархом. Но благодарность не была его главной добродетелью, как еще ранее убедился архиепископ Аббот. Он обратился против Кирилла и был одним из архиереев, которые предали его анафеме. Другой ученик Кирилла был более удовлетворительным. Его протосинкелл, критянин Нафанаил Конопиос, счел за лучшее поспешно удалиться в Англию. Он также учился в Бальоле, с тем отличием, что когда он получил свою степень, архиепископ Лауд назначил его младшим каноником Церкви Христовой. Он был непоследовательным богословом. Во время своего посещения Голландии он заявил о своем намерении перевести «Институции» Кальвина на греческий язык, возможно, в качестве благородного жеста для удовольствия своих голландских хозяев, или как дань памяти Кирилла. Но в 1647 г. пуритане изгнали его из Оксфорда по причине его связей с Лаудом, или, возможно, изза его привычки петь акафисты по любому поводу. Кажется, он никогда ничего не публиковал, но прославился он другим. Приведем слова Энтони Вуда: «Когда он учился в Бальольском колледже, он приготовлял себе напиток под названием кофе и пил его каждое утро, и был первым, кто пил его в Оксфорде, как сообщили мне старожилы этого заведения». Коллега–студент в Бальоле, Джон Эвелин, хорошо помнил его. «Он был первым, кого я увидел пьющим кофе, — писал он, — этот обычай пришел в Англию только через тридцать лет». Конопиос закончил свою жизнь, употребляя кофе как архиепископ Смирнский. |
| Концерт. 1592 г. Худож. Леандро Бассано (Галерея Уффици, Флоренция) Концерт. 1592 г. Худож. Леандро Бассано (Галерея Уффици, Флоренция) Чрезвычайная простота нек-рых образцов лауд, присутствие типовых мелодий, а также многочисленные документальные свидетельства ясно указывают на то, что общинное пение в XVI в. не было прерогативой протестант. мира, а было распространено и в католич. среде, хотя порой и вытеснялось в пара- или внелитургическую сферу: в этот период помимо катехизических собраний лауды пели во время процессий, паломничеств и др. важных событий церковной жизни. История лауды, как в поэтическом, так и в муз. отношении, была компромиссом между народной и профессиональной традициями. Др. жанры принадлежат скорее высокой культуре; в первую очередь это относится к духовному мадригалу (madrigale spirituale), к-рый, согласно его наименованию, должен был составить конкуренцию основному светскому вокальному жанру эпохи. Первые значительные эксперименты в этой области относятся к предыдущим десятилетиям, но именно в 1563 г. в Венеции был опубликован 1-й сборник произведений веронских авторов, целиком посвященный этому жанру: «Духовная музыка, первая книга канцон и мадригалов» (Musica spirituale, libro primo di canzon et madrigali: A 5 voci/Raccolta gia dal reverendo Giovanni dal Bene. Venezia, 1563; науч. изд.: Musica spirituale, libro primo (Venice, 1563)/Ed. by K. Powers. Middleton (Wisconsin), 2001. (Recent Researches in the Music of the Renaissance; 127)). К жанру духовного мадригала обращались такие композиторы, как Палестрина, Маренцио, пресв. Феличе Анерио (ок. 1560-1614), пресв. Джованни Кроче (ок. 1557-1609) и др. Духовный мадригал стал известен и по др. сторону Альп, особенно благодаря творчеству придворного капельмейстера императоров Свящ. Римской империи Филиппа де Монте (1521-1603) и Орландо ди Лассо (ок. 1532-1594). Расцвет итал. духовных жанров в музыке сопоставим с подобными феноменами в др. областях Европы, как в католической, так и в протестант. среде. Наряду с лаудой и мадригалом существовал, напр., такой жанр, как духовная канцонетта, а также множество видов переработок светских сочинений (напр., путем адаптации нового текста к уже существующей музыке или менее радикальными способами). Насколько разнообразными были жанры духовной музыки, настолько разнообразной была и среда, в к-рой они распространялись в обществе XVI в.: братства, школы, семинарии, религ. дома, приюты (ospedali), академии, дома светской и церковной знати. |
| текст); 10, 26). Действительно, последующие за раскопками исследования показали, что ворота городов–крепостей, особо сконструированные и прекрасно выполненные в городах Асоре, Мегиддо и Газере, относятся к периоду царствования Соломона. Кроме того, в результате раскопок в Мегиддо (современный Телль–эль–Мутезеллим) был обнаружен интересный образчик одной из военных баз Соломона. Эти базы располагались в стратегически важных пунктах. Эти города были «колесничными городами», т.е. местами расположения боевых колесниц. Там же проводилось обучение всадников ( 3Цар. 4, 26 (евр. текст); 10, 26–29 и др). Раскопки были начаты Германским Обществом Востока (1903–1905 гг.), а позднее их продолжил Восточный институт при Чикагском университете. Район, в котором предстояло произвести раскопки, был обширным, поэтому они продолжались более двадцати лет. Работы возглавляли последовательно Кларенс Фишер, П.Л.О. Гай и Гордон Лауд. В 1928 г. Гай обнаружил в этом районе руины, имеющие большое значение. Эта находка в четвертом слое относится к эпохе Соломона. Верхний уровень слоя почти полностью состоял из общественных зданий, в одной пятой части которых располагались две группы конюшен на 450 лошадей и навесы для 150 повозок. 265 Находки показали, что жилой район находился вне стен, а внутри была только крепость. Схожие группы «конюшен» были обнаружены в Фаанахе, Асоре, Телль–эль–Эзи [Аиалоне?] и Газере. Но недавние исследования, проведенные профессором Иерусалимского университета Йигаэлем Ядином, показали, что руины, найденные Гаем в самом верхнем слое, датируются более поздней эпохой, чем эпоха Соломона. Скорее всего они относятся ко времени Амврия и Ахава. 266 Тем не менее, по мнению профессора археологии Томпсона, «конюшни» эпохи Соломона были внешне сходны с этими сооружениями и, возможно, еще будут найдены в том же самом районе. 267 В результате новейших исследований и археологических находок в Асоре, Телль-Шеве, Вефсампсе, Телль–Бейт–Мирсиме и других, археологи пришли к выводу, что эти постройки являлись царскими складами. |
|
|
