| – Но употребление имен Божиих – Иегова и Елогим – в кн. Бытия и во всем Пятикнижии не дает достаточных оснований для гипотезы дополнений. Внимательное рассмотрение 2 и 3 стт. 6 гл. Исх. дает видеть, что в этих стихах речь идет не об открытии в первый раз имени Иегова, которое уже было известно, а о предстоящем полнейшем откровении тех Божественных свойств, которые выражаются именем Иегова. Что касается неразборчивого будто бы и смешанного употребления имен Божиих, то его нет на самом деле ни в одном отделении Пятикнижия. Напротив, точное определение значения названных имен и рассмотрение тех мест Пятикнижия, в которых они употребляются, показывают, что имена эти всюду употреблены вполне правильно и применительно к обстоятельствам употребления, смотря по их различному значению, какое имели они в отношении к религиозному сознанию Евреев. – Cv. Keil, Einleitung in die Schrift, des А. Т. s. 59–62 и 67–71. 26 В русских переводах имя Иегова – Элогим передано или словами: Иегова Бог (в переводе А. Макария), или словами: Господь Бог (в переводе, изд. по благословению Св. Синода). 27 Употребляемое постоянно во 2 и 3 глл. кн. Бытия двойное имя Иегова – Элогим (за исключением 3, 1. 3. 5), во всем затем В. З. встречается очень редко – именно в последних 4-х кн. Пятикнижия оно встречается только однажды: Исх. 9, 30 , далее 2 Царст. 7, 22 25; 1 Парал. 17, 16. 17; 2 Парал. 6, 41. 42; Пс. 83, 9. 12 ; Пс. 49, 1 ; в последнем случае двойное имя стоит в обратном порядке: Элогим – Иегова. Во всех указанных местах за исключением Пс. 49 , двойное имя употреблено с особенной целью, с тем, чтобы показать, что Иегова есть, действительно, Элогим; что же касается 49 Пс., то в нем речь от общих божественных имен Эль и Элогим переходит к имени Иегова как к личному имени Бога Израилева. 30 Это библейское воззрение перешло и в языческую мифологию. Так, по классическому мифу Прометей образовал первого человека из земной материи и воды (Аполлодор, Овидий, Ювенал); равным образом Вулкан сделал первую женщину – Пандору – из земли (Гезиод). |
| Вся история Израиля - это труды святости. Недаром пророк, использовавший титул «Святой Израилев», наилучшим образом показал реализацию Божественного плана в истории, иллюстрируя восклицание псалмопевца: «Боже! свят путь Твой» (Пс 76. 14), «Видели шествие Твое, Боже, шествие Бога моего, Царя моего во святыне» (Пс 67. 25). Яхве свободно проявляет Свою святость и за пределами завета, нарушение завета со стороны народа не нарушает Божественной святости Бог свят, и поэтому Он решает войти в завет, человек, напротив, может стать святым, лишь войдя в завет. Переход через Чермное море. Роспись «дома собраний» в Дура-Европос. Ок. 250 г. (Нац. музей в Дамаске) Переход через Чермное море. Роспись «дома собраний» в Дура-Европос. Ок. 250 г. (Нац. музей в Дамаске) В Израиле существуют отдельные лица и объекты, к-рые более др. наделены Божественной святостью. Притом ВЗ говорит о святости объектов как о святости не безличной, но дарованной Яхве, т. е. святости в силу отношения с Ним. Яхве дает Свой Закон для освящения народа (Лев 22. 31 сл.). Израиль, напр., не должен предаваться порокам хананейских племен, не должен совершать браки с иноплеменниками и обязан «предавать заклятию» все, что может осквернить его (Втор 7. 1-6). Сила его не в войсках или в искусной дипломатии, но в вере в Яхве, Святого Израилева (Ис 7. 9). Израиль обязан Ему не только Своим выделением из др. народов, но и своей безопасностью (Ис 41. 14-20; 54. 1-5), достоинством (Ис 43. 3-14; 49. 7) и несокрушимым упованием (Ис 60. 9-14). Святость, наконец, становится принципом нравственного совершенствования. У пророков и во Второзаконии неустанно повторяется, что приношения жертвы за грех недостаточно, чтобы угодить Богу, но что требуются правда, послушание и любовь (Ис 1. 10-20; Втор 6. 4-9). Заповедь «святы будьте, ибо свят Я, Господь, Бог ваш» (Лев 19. 2; 20. 26) должна быть, т. о., понимаема не только как чистота культа, но именно как переживание святости, согласно многочисленным семейным, общественным и экономическим, равно как и ритуальным предписаниям, содержащимся в Законе (ср.: Лев 17-26). Освящение человека может возрастать. Поэтому «святыми» смогут быть названы только те, кто сумеют пройти через испытания и получить эсхатологическое Царство (Дан 7. 18-22). Это будут мудрецы, к-рые боялись Бога (Пс 33. 10), сионский «малый остаток» спасшихся, тех, к-рых Бог вписал «в книгу для житья в Иерусалиме» (Ис 4. 3). |
| Вероятно, древними связями слав. традиции с фессалоникийской следует объяснять то, что в слав. странах и на Руси день памяти Д. С. 26 окт. отмечался особенно торжественным богослужением. Согласно большинству слав. рукописных и старопечатных Типиконов и Миней XIV - 1-й пол. XVII в., 26 окт. на великой вечерне читаются 1 паремия землетрясения и 2 Д. С. (Ис 43. 9-14а; Прем 4. 7-15; 2 паремии Д. С. приводятся и в нек-рых греч. рукописях - напр., в Минее XII в. (ГИМ. Син. 446; см.: Владимир (Филантропов) . Описание. С. 401); в укр. изданиях XVII в. (напр., в Минее Праздничной 1651 г., изданной во Львове) и в рус. изданиях после появления исправленного слав. Типикона в 1682 г. распределение паремий меняется: по образцу греч. книг назначается чтение 2 паремий землетрясения и 1 - Д. С. (Прем 4. 7-15)); на стиховне поются стихиры землетрясения. На утрене - прокимен из Пс 63 (начиная с издания Типикона 1682 - из Пс 67), Евангелие Д. С.: Мф 10. 16-22 (в нек-рых рукописях: Лк 21. 12-19 - так, в частности, в Евангелиях-апракосах и Четвероевангелиях, написанных в южнослав. странах или скопированных с южнослав. оригиналов; это же чтение помещается в совр. греческом служебном Евангелии); каноны, посвященные землетрясению, на 6 (1 канон) и Д. С. на 8 (2 канона). На литургии на блаженнах, согласно Типиконам XV-XVI вв. и московскому печатному изданию 1633 г., поются тропари из 3-й песни канона Д. С. и из 6-й - землетрясения (согласно изданиям Типикона 1610, 1641 и послениконовским книгам, поются тропари из 3-й песни канона землетрясения и из 6-й - Д. С.); чтения на литургии те же, что и по Студийско-Алексиевскому Типикону, но, согласно памятникам XV-XVI вв., к ним добавляются апостольское и евангельское чтения землетрясения, а по рукописным и печатным книгам начиная с XVII в. на литургии - уже 2 полные службы землетрясения и Д. С. В Типиконах XVI в. 26 окт. имело знак креста, XVII в.- знак креста в круге; в исправленном издании Типикона 1682 г. редакторы вернулись к старой практике обозначения этого числа крестом, отметив возможность по желанию настоятеля совершения всенощного бдения в этот день. В первопечатном московском Типиконе 1610 г. есть глава, отсутствующая в более ранних памятниках, о совпадении 26 окт. с воскресным днем. Эта глава сохранилась и в послениконовских рус. изданиях Типикона и Миней. Следует отметить, что праздничность службы Д. С. усиливается тем, что она, как и мн. большие праздники, имеет сопровождающую память - у праздника Д. С. это 27 окт., память мч. Нестора. |
| На литургии на блаженнах песни 3-я и 6-я из канона Димитрия Солунского, чтения - как в Студийско-Алексиевском Типиконе, но Евангелие - только землетрясения. В греч. изданиях Минеи вплоть до совр. сохраняется примерно тот же устав службы. Вероятно, древними связями слав. традиции с фессалоникийской следует объяснять то, что в слав. странах и на Руси день памяти Димитрия Солунского 26 окт. отмечался особенно торжественным богослужением. Согласно большинству слав. рукописных и старопечатных Типиконов и Миней XIV - 1. XVII в., 26 окт. на великой вечерне читаются 1 паремия землетрясения и 2 Димитрия Солунского Ис 43. 9-14а; Прем 4. 7-15; 2 паремии Димитрия Солунского приводятся и в некоторых греч. рукописях - напр., в Минее XII в. (ГИМ. Син. 446; см.: Владимир (Филантропов). Описание. С. 401); в укр. изданиях XVII в. (напр., в Минее Праздничной 1651 г., изданной во Львове), и в рус. изданиях после появления исправленного слав. Типикона в 1682 распределение паремий меняется: по образцу греч. книг назначается чтение 2 паремий трясения и 1 - Димитрия Солунского (Прем 4. 7-15)); на стиховне поются стихиры трясения. На утрене - прокимен из Пс 63 (начиная с издания Типикона 1682 г.- из Пс 67), Евангелие Димитрия Солунского: Мф 10. 16-22 (в некоторых рукописях: Лк 21. 12-19 - так, в частности, в Евангелиях-апракосах и Четвероевангелиях, написанных в южнослав. странах или скопированных с южнослав. оригиналов; это же чтение помещается в совр. греч. служебном Евангелии); каноны, посвященные землетрясению на 6 (1 канон) и Димитрию Солунскму на 8 (2 канона). На литургии на блаженнах, согласно Типиконам XV-XVI вв. и московскому печатному изданию 1633 г., поются тропари из 3-й песни канона Димитрия Солунского и из 6-й - землетрясения (согласно изданиям Типикона 1610, 1641 гг. и послениконовским книгам, поются тропари из 3-й песни канона землетрясения и из 6-й - Димитрия Солунского); чтения на литургии те же, что и по Студийско-Алексиевскому Типикону, но, согласно памятникам XV-XVI вв., к ним добавляются апостольское и евангельское чтения землетрясения, а по рукописным и печатным книгам начиная с XVII в. на литургии - уже 2 полные службы землетрясения и Димитрия Солунского. В Типиконах XVI в. 26 окт. имело знак креста, XVII в.- знак креста в круге; в исправленном издании Типикона 1682 г. редакторы вернулись к старой практике обозначения этого числа крестом, отметив возможность по желанию настоятеля совершения всенощного бдения в этот день. В первопечатном московском Типиконе 1610 г. есть глава, отсутствующая в более ранних памятниках, о совпадении 26 окт. с воскресным днем. Эта глава сохранилась и в послениконовских рус. изданиях Типикона и Миней. Праздничность службы Димитрию Солунскому усиливается тем, что она, как и мн. большие праздники, имеет сопровождающую память - у праздника Димитрия Солунского это 27 окт., память мч. Нестора. |
| 5 . Если же нечестивые притеснители праведных не вразумятся действиями божественного промысла и благовременно не обратятся ко Господу с раскаянием, то они затрепещут от страха, где нет страха, т. е. внезапно поражены будут страхом праведного суда Божия ( Пс.2:5; 7:12 и след.) среди полного благополучия, когда, наслаждаясь спокойствием, в своей самонадеянности не ожидают никакой опасности ( 1Сол.5:3 ), и в угрызении пробудившейся совести станут мучиться страхом без всякой видимой к тому причины ( Лев.26:16–17 ; Втор.28:66–67 ; Иов.15:20 и др.). Этот суд Божий совершится над нечестивыми потому, что Господь в роде праведных, т. е. благоволит всегда только к праведным и не может допустить, чтобы они вечно страдали от нечестивых, – но, по правосудию Своему, рано или поздно непременно должен выступить на их защиту от притеснителей (ср. Пс.93:1–3, 14–15, 22–23 ). Евр. по-русски переведенное: там (потому что, на основании греч. текста, прибавлено: где нет страха, ср. евр. текст другой редакции этого псалма в Пс.52:6 ), может быть понято здесь, как наречие времени: «тогда», и в таком случае прошедшее время слав.– греч. перевода убошас может быть заменено будущим решительным: «убоятся». Совтъ нищаг посрамисте: гдь же 6. Вы посмеялись над мыслью нищего, что Господь упование его. 6 . «Вы, нечестивые, посмеялись ( посрамисте) над образом мыслей и намерений ( совтъ) угнетаемого вами праведника ( – нищаг), думая своим торжеством над ним доказать бесполезность его упования на Бога; но преждевременно и напрасно торжество ваше; Господь – его безопасное убежище и верная защита (); Он дарует ему свое спасение: упование на Господа не посрамит праведника ( Рим.5:5 ). – Так как решительное поражение нечестия и дело спасения праведных имело начаться с пришествием обетованного Спасителя и 1–3 ст. Пс.изъясняются Апостолом в мессианском смысле: то некоторые оо. и уч. Церкви (Евсевий, Иларий, Августин) в угнетаемом праведнике, о котором говорит здесь псалмопевец, видят предызображение Христа Спасителя, уничижаемого и поручаемого ( Мф.27:47 ), которого дело искупления человечества (совет предвечный, ср. |
| Заключительная сцена в ст. 24,25 подчеркивает ответственность человека за свои поступки. Хотя Пилат не вынес формального приговора, но, умыв руки пред народом, он продемонстрировал, что слагает с себя ответственность за смерть Иисуса и возлагает ее на народ; в ст. 25 записаны страшные слова: весь народ принял на себя эту ответственность. Таким образом, Матфей подчеркивает, что, хотя инициатива в этом деле принадлежит первосвященникам и старейшинам, народ несет коллективную ответственность за смерть Иисуса. Конечно, нет оснований обвинять в этом всех евреев во все времена (в конце концов, и Матфей, написавший эти строки, был евреем, как и все основатели Церкви Иисуса). Как и предсказывал Иисус (23:37–39), именно «род сей» в Иерусалиме несет на себе эту ответственность, и в 70 г. их настигло страшное наказание, когда город и храм были разрушены. Примечания. 16,17 В ранних рукописях здесь дается имя Иисуса Вараввы, и, вероятно, так и написал Матфей. «Иисус» было распространенным именем. Ст. 17 тем самым как бы предлагает выбор между двумя «Иисусами». 19 О жене Пилата более ничего не известно. Убежденность этой языческой женщины в невиновности Иисуса противопоставляется предубеждению евр. «множеству народа». 22 Большинство евреев ненавидели казнь через распятие как варварский метод, который использовали римляне. Но распятие было неизбежно, так как, по их настоянию, Его официально осудили как мятежника. 25 Ср.: Нав. 2:19 . 2 7:2 7–56 Распятие Иисуса 27:27–31 Издевательства римских воинов (см.: Мк. 15:16–20 ). Хотя описывается и применение грубой физической силы, основное внимание направлено на издевательства и поругания Иисуса. Они насмехались над Ним, называя иудейским «царем» и изображая поклонение Ему, и использовали все, что попадало под руку, чтобы одеть Его как бы в царские одеяния: вложили Ему в руку палку вместо скипетра и сплели венец из терна. Так «Царь Иудейский», уже претерпевший поругание от собственного народа (26:67,68), был обесчещен и язычниками. 27:32–44 Распятие (см.: Мк. 15:22–32 ; ср.: Лк. 23:33–39 ). Матфей мало что говорит о физических муках при распятии; здесь снова внимание сосредоточено на поругании над Иисусом со стороны Его собственного народа. Но даже в таком необычном контексте, некоторые из величайших мессианских титулов являют свою силу, несмотря на стремление принизить их значение. И через пелену этих насмешек к нам доходят блики духовного озарения, освещающие реальное значение смерти Иисуса. В Пс. 21 и 68 звучит эхо страданий и смерти Иисуса, напоминание о том, что предсказанное в Писаниях исполнилось ( Пс. 21:19, 8, 9 перекликаются с 35, 39, 43, а в ст. 46 цитируется Пс. 21:1 ; Пс. 68:22 перекликается с 34, 38). |
| 62 . Соразмерно пристрастию к материи разумное [начало] причастно отступничеству от Бога, однако оно сможет возвратиться как бы по некой стезе к Тому, от Кого отошло, шествуя путем Его заповедей. Путем называются заповеди, повеления, свидетельства и любое другое установление закона, о котором говорится в Писании, как то: «Путь заповедей Твоих текох» ( Пс.118:32 ); «На пути свидений Твоих насладихся» ( Пс.118:14 ); «Путь оправданий Твоих вразуми ми» ( Пс.118:27 ). Межевыми знаками этого пути являются догматы , подвигающие нас в путешествие по названной дороге, благодаря которым можно узнать, сколь отстоим мы от конца сей благой стези. 63 . Деланием называется не телесное делание приличного монаху, но как делает это ум посредством тела. Ведь можно многоразлично воспользоваться одним и тем же необходимым деланием: например, поститься из-за страха восстания плоти, а не по ненависти к лакомству снедью; и опять, из-за опасения нарушить привычное монахам воздержание от пищи, а не по мысли о добродетели неприязни к пище (τς μισοτρφου ρετς). Должно есть в силу [необходимости] поддерживать жизнь в теле, а не для того чтобы льстить телу страстным вожделением получить часть предлежащих [яств]. 64 . Желание старательно сдобрить приправами яства, дозволенные к вкушению монаху, свидетельствует о посте, совершаемом по принуждению человеческому: оно – уличение в любви к телу, а не стремление к подвизанию. 65 . Пост – это не только поздноядение, но и малоядение. И подвижничество – это не принятие пищи через день, но отказ от разноядения. Ведь подвизанием является краткая трапеза, [состоящая] в однообразной пище, гнушающаяся как неприятной легкостью всеядения. 66 . Неразумен пост, дожидающийся положенного срока, а во время еды необузданно устремляющийся к трапезе и приковывающий вместе с плотью и ум к наслаждению предлежащими [яствами]. 67 . Плотью и кровью назвал апостол плотские страсти и мудрование, призывающее к ним ум, сказав: «Плоть и кровь царствия Божия наследити не могут» ( 1Кор.15:50 ). Эта плоть есть пища бесов, как [говорит псалмопевец]: «Внегда приближатися на мя злобующым, еже снести плоти моя» ( Пс.26:2 ). Итак, изнуряющий сию плоть добродетелями, изматывает бесов и делает их немощнее ко брани против него. |
| Но все-таки возможен ли Богочеловек, не исключают ли в самом деле божество и человечество взаимно друг друга, как непримиримые противоположности? Ведь между Богом бесконечным и ограниченною тварию для нашего сознания всё же остается расстояние безмерное. Для нашего ограниченного ума непонятно, каким образом Вечный и Вездесущий, не переставая быть таковым, рождается во времени и пространстве. Поразительнее всего это противоречие между бесконечным и конечным проявилось в смерти Христа, когда сама вечная жизнь подчинилась смерти. Вот почему ученики Иисуса никак не могли понять, почему это их Учитель – Христос должен непременно умереть ( Мф.16:22 ; Ин.12:34 ). Конечно, если бы Бог и человек стояли друг против друга только как бесконечное и конечное, если бы между ними не было никакой связи, никакого соотношения, тогда, разумеется, между бесконечным Богом и конечною тварию оставалось бы безмерное, ничем ненаполнимое, расстояние. Но мы сотворены по образу Божию, мы носим в нашем существе образ и подобие Бога, мы божественного рода ( Деян.17:29 ), Между Богом и нами существует взаимное тяготение, взаимная связь любви. Человеку свойственна, прирождённа жажда Бога ( Пс.41:2, 62:2 ). Ведь и самое назначение человека в том и состоит, чтобы воспринимать в себя Бога и носить Его в себе, быть богоносцем, иметь Его содержанием нашего мышления и желания всей нашей внутренней жизни ( Флп.2:5 ). 25 Эта жажда жизни Божией после грехопадения не только не утратилась, напротив, еще более усилилась ( 1Ин.3 ; Еф.2:13 ). Вот почему человек богоподобный уже не так далек от Бога, как думают ( Деян.17:27 ). Как образ Божий, как сын и наследник в дому небесного Отца, человек является посредником между Творцом и тварию земною ( Быт.1:26 ). Ведь он немного ниже ангельского чина, и то по причине соединения с земным телом ( Пс.8:67 ). Человек по своему духовнонравственному общению с Богом настолько близок к Нему, что он не иначе говорит и может говорить о себе, как «Божий есмь – Божий есмь» ( Ис.44:5 ), или как Ап. Фома: «Господь мой и Бог мой ( Ин.20:28 ). Вот почему человек богоподобный может отражать в себе Бога совершеннее, чем вся природа неразумная, хотя и эта тоже вещает славу Божию ( Пс.18:2 ). А люди богоугодные, особые избранники Божии – те и еще глубже, полнее и разностороннее отражают в себе божеские свойства. Не даром и называют их не иначе, как Богоносцами, как, напр., св. Игнатия. Но все же и они, хотя больше, чем люди обыкновенные, проявляют в себе божеских Совершенств и сил, но и в них проявляется не беспредельная полнота Божества. Расстояние между всесовершенством Божиим и нашею ограниченностию они хотя и восполняют, но не наполняют. 26 |
| 45-го псалма? Но это будет страшная ошибка, т. к. в указанном месте толковники видят, что прор. Давид обозначил здесь «горами уже не Св. Апостолов, а просто «бедствия» и «демонов» (Толк. Псалт. стр. 284–285). А в толковании на 103-й Псал. стр. 161-я, под «горами» – должно разуметь тоже не Апостолов, а «противные силы, которые будут сожжены огнем в день Суда Божия»! Под словом «псы», в 24-м ст. 67-го псалма, толковники разумеют Апостолов (Толков. Псалт. стр. 403), но скажут ли и сами сектанты, что везде в Писании, под этим словом должно непременно разуметь св. Апостолов, хотя бы в Фил. 3:2 ?!. Так доводят произвольные толкования! Само Писание и толкования на него часто лицам, вещам и предметам усвояют названия, выражающие их качества, действия и нравы, а иногда наоборот: действия и явления отмечают именами предметов, которые их олицетворяют. Но из этого не следует, что мы не должны нигде держаться буквального смысла и принимать лица и предметы одни з другие; напротив, сами толковники, придавая в своих писаниях иногда уподобительные наименования вещам и предметам, – не устраняют и буквального; но, под небесами, облаками, морем и т. п. разумеют именно бездушные стихии: под морем и реками так и разумеют именно море и реки, – водные пространства (Толк. Псалт. на 80-й пс. стр. 27); «море, которое как цепью оковано песком» (на 88 Псал. стр. 68-я); «океаны и реки, подобные Иордану» (на 71-й Пс. стр. 435); так же и под «горами», – разумеют земные высоты (на 71-й Пс. стр. 432, которые поят облака источающие дожди»); тоже и под «небом» разумеют не что иное, как «воздух, или эфир неба, который ниже тверди» (на 23-й Псалом, стр. 145)! Если мы на время согласимся с сектантским разумом и станем думать, что «небо» – есть апостолы и вообще люди, то выйдет, что они сотворены были еще раньше земли ( Быт. 1:7 – 8 ) и потом сотворены еще раз ( Быт. 1:26–27 ), – но это будет бред безумного! Согласно с Писанием, мы должны разуметь, что небом называется то воздушное огромное пространство, которое вверху над нами; под которым мы видим облака, сияющее солнце, луну и звезды; о котором говорит Исаия: «Господь распростер небеса как тонкую ткань, как шатер для жилья» ( Ис. 40:22 ); для того, чтобы взглянуть на небеса, необходимо поднять глаза на высоту ( Ис. 40:26 ). |
| 49, 9)! О, желанная и любимая Моя Глава, пріявшая удары тростниковой палкой (Матф. 27, 30; Марк. 15, 19), дабы исправить того, кто подобно гнилому тростнику былъ сломанъ со стороны лукаваго и ставшій далекимъ отъ рая! О, Ланиты, пріявшія заушенія (Матф. 26, 67–68; Лук. 22, 64–65; Іоан. 18, 22; 19, 3)! О, Уста, иныя медоточивыя соты, хотя вы и вкусили горчайшую желчь и были напоены острейшимъ уксусомъ (Матф. 27, 34)! О, Уста, въ которыхъ не обретеся ложь (Исх. 53, 9), хотя и лживое лобзаніе предало Тебя на смерть (Матф. 26, 49)! О, Руки, которыя человека создали, а ныне были пригвождены ко кресту, и въ аду простирающіяся и касающіяся рукъ, некогда коснувшихся запретнаго древа (Быт. 3, 1–6), и возставляющія отъ паденія всего Адама; о, Ребро, пронзенное копіемъ вследствіе созданной изъ ребра (Адама) Праматери! О, Стопы, ступавшія по водамъ, и жидкую природу явно освятившія! Увы Мне, Сынъ Мой, и старшій Меня! Какое надгробное сетованіе и какія погребальныя песни воспою Тебе? Я больше не являюсь маннопріемной Стамной, потому что душепитательная Манна въ гробъ изливается. Я уже больше не являюсь Неопалимой Купиной (Исх. 3, 2 сл.), потому что невещественнымъ огнемъ Твоего гроба Я всецело спалена. Я уже больше — не златой Светильникъ, потому что Светъ Мой поставленъ подъ спудъ (Матф. 5, 15). О, какъ много величій явилъ Мне Сильный (Лук. 1, 49)! Изъ всехъ родовъ Ты избралъ Меня. Пророческими языками предвозвестилъ Меня. Имея придти съ небесъ, путемъ известнымъ Тебе Самому, Ты откладывалъ Свое пришествіе въ міръ, не имея достойнаго Сосуда, могущаго принять Божество. Себе единому Ты обручилъ Меня, даже и прежде Моего зачатія. Я была приведена на светъ жизни, и на кратчайшее время пребыла съ Моими родителями. И вместе съ темъ, какъ я попрощалась съ материнскимъ молокомъ, я разсталась съ Моими родителями, и вся была принесена Тебе въ даръ, и была помещена въ храме, чтобы стать чистейшимъ Храмомъ для Тебя. Отецъ Мой и мать Моя оставили Меня, Ты же пріялъ Меня (Пс. 26, 10), и кормилъ чрезъ Ангела, и, какъ говоритъ Давидъ: Хлебъ ангельскій яде человекъ (Пс. |
|
|
