| Этому праведнику подражай и ты, по силе своей, вооружаясь верою и непостыдною надеждою на человеколюбие Спасителя, и всячески получишь помощь от Него, ибо «близ, — говорит, — Господь всем призывающим Его во истине: волю боящихся Его сотворит, и молитву их услышит, и спасет я» (Пс.144, 18. 19). А что ты говоришь: «копати не могу» и прочее; то я тебе вот что скажу: не переставай копать, только не землю, произращающую траву, а сердце и совесть свою, искореняя из них прозябающие там по причине долговременного дурного навыка мирские злые помыслы и неприличные нравы, мысли и обычаи. Не стыдись также просить у Спасителя с похвальною безотвязчивостью прощение прежних своих грехов, и чтобы тебе на будущее время исправиться и проводить добрую и богоугодную жизнь. Любит Спаситель таких безотвязчивых просителей и надоедников, ибо Сам сказал: «ищите и обрящете, толцыте и отверзется вам» (Мф.7,7). Благоденствие же для инока заключается в том, чтобы всею душою, со всем сердечным желанием ходить всегда путем заповедей Спасителя и отеческих постановлений. Слово 19. Против предающихся безумно богомерзким скверным содомским грехам, низводящим в погибель и в муку вечную «Начало премудрости страх Господень, разум же благ всем творящим и» (Пс.110, 10), говорит божественный псалмопевец. Каков же бывает тот, кто водится страхом Господним, этому научает тот же псалмопевец в другом псалме, говоря: «блажен муж бояйся Господа, в заповедех Его восхощеш зело» (Пс. 111, 1), то есть, возлюбить их, с усердием будет по ним направлять свою жизнь и постоянно будет поучаться в них, как тот же опять говорит: «коль возлюбих закон Твой, Господи, весь день поучение мое есть»; и опять: «коль сладка гортани моему словеса Твоя, паче меда устом моим» (Пс.118, 97. 103). Если же разум благ всем творящим страх Господень, то есть, для исполняющих делом святые Его заповеди: то для нарушающих их нет благого разума, а есть крайнее безумье и вечная погибель, как тот же пророк говорит: «далече от грешных спасете, яко оправданий Твоих не взыскаша» (Пс.118, 155); также: «уничижил еси вся отступающия от оправданий Твоих, яко неправедно помышление их» (Пс.118, 118). |
| А посему, конечно, все возвращается к Нему (εις αυτον), с каким-то неудержимым желанием и с какою-то неизреченною любовью стремясь к Начальнику и Снабдителю жизни, по написанному: «очи всех на Тя уповают» (Пс 144:15). И еще: «вся к Тебе чают» (Пс 103:27). И: «отверзаеши Ты руку Твою, и исполнявши всяко животно благоволения» (Пс 144:16). Если же еретики противятся сему нашему изъяснению, то спасет ли их какое умствование от явного противоречия себе самим? Ибо если не согласятся, что эти три речения: «из Того, Тем и в Нем», сказаны о Господе, то по всей необходимости должны присвоить их Богу и Отцу. А вследствие сего явным образоме подорвется их различение. Ибо открывается, что не только речение: «из Него», но и речение: «Им», прилагается к Отцу. Если же последнее из сих речений не означает ничего унизительного, почему отделяют оное Сыну, как нечто низшее? А если оно непременно выражает служебность, то пусть отвечают: у какого князя служителем Бог славы и Отец Иисуса Христа? Так они сами себя низлагают, а наша крепость соблюдается в том и другом случае. Ибо, если превозможет мысль, что слово идет о Сыне, то найдется, что речение «из Того» приличествует Сыну. А если кто пророческое это изречение упорно будет относить к Богу, то опять согласится, что речение «Тем» прилично Богу, и оба речения будут иметь равное достоинство, потому что в равной силе употреблены о Боге. И в том и другом случае речения эти окажутся одно с другим равночестными, как употребляемые об одном и том же Лице. Но возвратимся к своему предмету. Апостол, пиша к Ефесеям, говорит: «истинствующе же в любви, да возрастим в Него всяческая, иже есть глава Христос, из Негоже все тело составляемо и счиневаемо приличне, всяцем осязанием подаяния, по действу в меру единыя коеяждо части, возращение тела творит» (Еф 4:15-16). И еще, в послании к Колоссянам, сказано не имеющим познания об Единородном: «не держа главы (то есть Христа), из неяже все тело составы и соузы подаемо, растит возращение Божие» (Кол 2:19). |
| Посему кстати присовокупил Апостол: из Того, и Тем, и в Нем (??? ?????) всяческая. Ибо из Него, по воле Бога и Отца, причина бытия существ. Им все существа пребывают и составляются, поскольку Творец каждой твари уделяет все нужное и к ее сохранению. А посему, конечно, все возвращается к Нему (??? ?????), с каким–то неудержимым желанием и с какою–то неизреченною любовью стремясь к Начальнику и Снабдителю жизни, по написанному: очи всех на Тя уповают (Пс. 144, 15). И еще: вся к Тебе чают (Пс. 103, 27). И: отверзаеши Ты руку Твою, и исполнявши всяко животно благоволения (Пс. 144, 16). Если же еретики противятся сему нашему изъяснению, то спасет ли их какое умствование от явного противоречия себе самим? Ибо если не согласятся, что эти три речения: из Того, Тем и в Нем, сказаны о Господе, то по всей необходимости должны присвоить их Богу и Отцу. А вследствие сего явным образоме подорвется их различение. Ибо открывается, что не только речение: из Него, но и речение: Им, прилагается к Отцу. Если же последнее из сих речений не означает ничего унизительного, почему отделяют оное Сыну, как нечто низшее? А если оно непременно выражает служебность, то пусть отвечают: у какого князя служителем Бог славы и Отец Иисуса Христа? Так они сами себя низлагают, а наша крепость соблюдается в том и другом случае. Ибо, если превозможет мысль, что слово идет о Сыне, то найдется, что речение из Того приличествует Сыну. А если кто пророческое это изречение упорно будет относить к Богу, то опять согласится, что речение Тем прилично Богу, и оба речения будут иметь равное достоинство, потому что в равной силе употреблены о Боге. И в том и другом случае речения эти окажутся одно с другим равночестными, как употребляемые об одном и том же Лице. Но возвратимся к своему предмету. Апостол, пиша к Ефесеям, говорит: истинствующе же в любви, да возрастим в Него всяческая, иже есть глава Христос, из Негоже все тело составляемо и счиневаемо приличне, всяцем осязанием подаяния, по действу в меру единыя коеяждо части, возращение тела творит (Еф. |
| Если и с тобою Евин советник вступит в беседу о том, что прекрасно для взора и приятно для вкуса, и ты при хлебе станешь искать снедей, приготовленных с приправами, а вследствие того прострешь пожелание далее пределов необходимого, то непременно опутаешься и сетями любостяжания. Ибо от пищи необходимой перейдя к лакомым снедям, перейдёшь и к тому, что приятно для глаз, будешь домогаться светлых домов, мягких постелей, златотканных одежд, множества слуг, светильников, курильниц и прочего: для сего всего надо много иметь, то есть болеть любостяжанием. Сверх того, когда наполнится чрево, чем было желательно, тогда вслед за сим, по пресыщении, человек более и более вовлекается в неистовство непотребства – и это есть крайнее из зол человеческих. Посему, чтоб не происходило ничего этого, ограничивай молитву испрошением сего пособия – хлеба, ища снеди, приправленной тебе самою природою. Достаточно для тебя сею только потребностью занимать мысль свою. Скажи Тому, Кто изводит хлеб от земли ( Пс.103:14 ), Кто питает вранов ( Пс.146:9 ), Кто дает пищу всякой плоти ( Пс.135:25 ), отверзает руку и исполняет всякое животно благоволения ( Пс.144:16 ): от Тебя моя жизнь, от Тебя да будет и средство к жизни. Ты даждь хлеб, то есть даруй иметь пищу, от праведных трудов. Прекрасно и присовокупление слова «днесь». Ибо сказано: хлеб насущный даждь нам днесь. В этом слове заключается другое любомудрие; произнося это, должен ты признать, что жизнь человеческая однодневна. Собственность каждого – одно только настоящее, а надежда на будущее остается в неизвестности; ибо не знаем, что родит находяй день ( Притч.27:1 ). Для чего мучить себя неизвестным, томить заботами о будущем? Сказано довлеет дневи злоба его ( Мф.6:34 ). Для чего прилагаешь попечение об утрии? Господь тем, что повелевает говорить днесь, запрещает тебе заботу об утрии, внушая тебе сим словом: Кто дал тебе день, Тот даст и потребное на день. Что было пользы от большого заготовления тому богачу, который, обольщая себя несбыточными надеждами, разорял, строил, собирал? Не одна ли ночь обличила всю мечтательность его надежд? Жизнь телесная ограничивается одним настоящим; а жизнь, предоставляемая надежде, есть собственность души. Но человеческое неразумие погрешает в употреблении той и другой, думая телесную жизнь продлить надеждами, а жизнь душевную тратя в наслаждениях настоящим. Душа же, занимаясь видимым, по необходимости делается чуждою надежды существенной и действительной, по надежде опираясь на непрочное, и сим не овладевает и чего надеялась, того не имеет. |
| Мысль Апостола становится ещё более ясною, сильною и поразительною, когда мы припомним, что он сию самую проповедь сравнивает с проповедию евангельскою, и в подтверждение её повсеместного распространения приводит непосредственно за сим следующие слова пророка в том же псалме: во всю землю изыде вещание их, и в концы вселенныя глаголы их, говорит он о Христианских благовестниках ( Рим.10:18 слич. Пс.18:5 ). Такое сравнение было бы, очевидно, неуместно, и указание при сем случае на слова пророка не имело бы никакой силы, если бы в уме Апостола проповедь благовестников Христовых не была продолжением и довершением проповеди, возвещаемой гласом солнца и луны, и всего стройного чина и украшения небесного, и непрерывным говором дня и ночи, взаимно друг другу передающих одну и ту же истину о Боге Творце и Промыслителе своём. Кто же при сем, с чувством благоговения и благодарности к Богу, столь неусыпно и предусмотрительно о вразумлении и спасении нашем заботящемуся, не воскликнет вместе с пророком: велий Господь наш, и хвален зело, и величию Его несть конца ( Пс.144:3 ), яко возвеличишася дела Твоя, Господи: вся премудростиюсотворил еси ( Пс.103:24 ) на пользу и службу человеком. В солнце положи селение свое: и той, яко жених исходяй от чертога своего, возрадуется яко исполин тещи путь: от края небесе исход его, и сретение его до края небесе: и несть иже укрыется теплоты его ( Пс.18:5–7 ). Пророк здесь продолжает изображать великолепие небес, и как солнце составляет наилучшее и блистательнейшее украшение оных, то оставив всё прочее, он говорит об нём одном, заставляя нас подразумевать при сем то же самое, только в меньшей мере и с меньшею торжественностию и о всех других светилах небесных, и говорит опять применительно к бытописанию Моисееву. Ибо как Моисей написал: и сотвори Бог два светила великая (солнце и луну), и положи я на тверди небесней, еже светити на землю ( Быт.1:16–17 ), так и пророк в настоящем месте сказует, что Бог солнцу положи селение в небесах. И в какой затем прелестной и вместе величественной картине представляет он образ жизни и пребывания сего царя надзвездного в эфирном жилище своём, его влияние и действие на мир подлунный! Он сравнивает его с женихом, который во всей красе жизни и молодости, с лицом светлым и покойным, и взором улыбающимся, довольный судьбою своею, а ещё более богатый надеждами на счастливую будущность, торжественно исходит из чертога своего, и с исполином, который, самодовольный и уверенный в своей силе и могуществе, отважно и весело вступает на путь, на котором ожидает его верная победа и при ней венцы славы и бессмертия. |
| Сеяние домовладыки — пшеница, а из пшеницы делается хлеб; роскошь же — плевелы, они врагом привсеяны к пшенице. Но люди, перестав служить природе необходимым, действительно, как говорит где-то Писание (Мк.4:7), бывают подавляемы заботой о суетном и остаются недостигшими зрелости, потому что душа непрестанно занимает себя этими суетностями. Ограничивайся необходимой потребностью. Пределом заботливости твоей о жизни пусть будет удовлетворение нужды тем, что у тебя есть. Если и с тобою Евин советник вступит в беседу о том, что прекрасно для взора и приятно для вкуса и при хлебе станешь искать такой-то снеди, приготовленной с такими-то приправами, а потом вследствие этого прострешь пожелание далее необходимых пределов, то увидишь тогда, как пресмыкающийся вслед за этим неприметно прокрадется к любостяжательности. Ибо, от пищи необходимой перейдя к лакомым снедям, перейдет и к тому, что приятно для глаз, будет домогаться светлых сосудов, красивых слуг, серебряных лож, мягких постелей, прозрачных, с золотой насыпью покрывал, престолов, треножников, купален, чаш, рогов, холодильников, ковшей, лоханей, светильников, курильниц. А через это входит похоть любостяжательности и домогается подобных вещей, но, чтобы в заготовлении их не было недостатка, потребны доходы на приобретение требуемого. Поэтому надобно иному быть в печали, живущему вместе проливать слезы, многим сделаться бедствующими, лишившись собственности, чтобы вследствие их слез за столом этого человека было блистательно. А когда змей обовьется вокруг этого и наполнит чрево, чем было желательно, тогда в след за этим по пресыщении человек более и более вовлекается в неистовство непотребства — и это есть крайнее из зол человеческих. Поэтому, чтобы не происходило ничего такого, ограничивай молитву испрошением этого пособия — хлеба, ища снеди, приправляемой тебе самой природой. И эта приправа есть добрая совесть, при правильном употреблении хлеба всего более его услаждающая. А если желательно тебе усладить и ощущение гортани, то пусть приправой у тебя будет скудость, пусть не прилагается сытость к сытости, побуждение к принятию пищи не притупляется пьянством, но вкушению ее да предшествует у тебя по заповеди пролитие пота. «В поте и труде будешь есть хлеб» (Быт.3:19). Видишь ли, какая первая приправа пищи, по Писанию? Достаточно для тебя этой только потребностью занимать мысль свою — лучше же сказать, до этого только связывать душу попечениями о хлебе. Но скажи Тому, Кто изводит «хлеб от земли» (Пс.103:14), скажи Тому, Кто питает воронов (Пс.146:9), «даёт пищу всякой плоти» (Пс.135:25), отверзает руку и насыщает «всё живущее по благоволению» (Пс.144:16): «От Тебя моя жизнь, от Тебя да будет и средство к жизни. Ты «дай» хлеб, то есть даруй иметь пищу от праведных трудов». |
| Видишь ли, какая первая приправа пищи, по Писанию? Достаточно для тебя этой только потребностью занимать мысль свою - лучше же сказать, до этого только связывать душу попечениями о хлебе. Но скажи Тому, Кто изводит хлеб от земли (Пс.103:1), скажи Тому, Кто питает вранов (Пс.146:81), дает пищу всякой плоти (Пс.135:250), отверзает руку и исполняет всякое животно благоволения (Пс.144:16): " От Тебя моя жизнь, от Тебя да будет и средство к жизни. Ты даждь хлеб, то есть даруй иметь пищу от праведных трудов " . Ибо если Бог есть правда, то не от Бога имеет хлеб, кто имеет пищу от любостяжательности. Сам ты - властелин испрашиваемого в молитве, если довольство твое не из чуждого, если доход твой не от слез другого, если при твоей сытости никто не сделался голодным, если при твоем излишестве никто не воздохнул. Особенно же Божий хлеб таков - это плод правды, глас мира, не смешанный с семенами плевел и не оскверненный ими. Если же, возделывая чужое поле, без стыда делая неправду и записями закрепив незаконное приобретение, скажешь потому Богу: даждь хлеб, то другой будет внимать этим словам твоим, а не Бог, потому что плод неправды плодоносит естество, противное Богу. Кто старается о правде, тот от Бога приемлет хлеб, а кто возделывает неправду, того питает снабдитель неправды. Поэтому, взирая на совесть свою, приноси Богу прошение о хлебе, зная, что у Христа нет общения с велиаром. Если принесешь дар от неправды, то дар твой - цена песия и мзда блуднична (Втор.23:18). Хотя прикрасишь подаяния щедростью, однако же от Пророка, гнушающегося такими приношениями, услышишь: Что Ми множество жертв? глаголет Господь. Исполнен есмь всесожжении овних, и тука агнцов, и крове юнцов, и козлов не хощу. Кадило мерзость Ми есть (Ис.1:11-13); и в другом месте: Жряй Ми тельца, яко убиваяй пса (Ис.66:3) вменится. Поэтому если от Господа имеешь хлеб, т.е. от праведных трудов, то позволительно тебе приносить ему начатки от плодов правды. Прекрасно же и присовокупление слова днесь. Ибо сказано: Хлеб насущный даждь нам днесь. |
| Исследование литературных форм псалмов дает более содержательную классификацию: с этой формальной точки зрения различаются три крупных раздела: гимны, жалобы и песни благодарения. Впрочем, это не исчерпывающая классификация, так как встречаются литературные формы либо отклоняющиеся от нее, либо смешанного характера. К тому же она не всегда соответствует такой группировке псалмов, которая была бы построена с точки зрения их содержания или цели. 1. Гимны. К этому жанру относятся следующие псалмы: 8; 18/19; 28/29; 32/33; 45/46–47/48; 75/76; 83/84; 86/87; 92/93; 95/96–99/100; 102/103–105/106; 112/113; 113:1–8/114; 116/117; 121/122; 134/135; 135/136; 144/145–150. Их структура относительно статична. Каждый гимн начинается с призыва восхвалить Бога. В основной части развивается мотив славы и хвалы, чудес, которые Бог сотворил в природе (прежде всего — самим Своим творением) и в истории (в особенности — в спасении Своего народа). Заключение перекликается с вступительной формулой или выражает пожелание, а также просьбу. С точки зрения содержания здесь можно выделить две подгруппы. Песни Сиона (Пс 45/46; 47/48; 75/76; 86/87) прославляют — с заметным эсхатологическим акцентом — святой город, обиталище Всевышнего и цель восхождения, ср. Пс 83/84 и 121/122. Песни Царя Ягве (особенно — Пс 46/47; 92/93; 95/96–97/98) в стиле, напоминающем пророков, прославляют вселенское Царство Ягве. Поскольку в них употребляются лексика и образы, связанные с интронизацией земных царей, их пытаются поставить в связь с “праздником восхождения Ягве на трон”, который якобы ежегодно праздновался Израилем подобно тому, как в Вавилоне чествовали Мардука. Однако наличие такого израильского праздника — не более чем шаткая гипотеза. 2. Жалобы. В отличие от гимнов жалобы не восхваляют славу Божию, но обращаются к Богу с мольбой. Как правило, они начинаются с обращения, с которым связаны вопль о помощи, просьба или доверительные восклицания. В основной части делается попытка призвать Бога к вмешательству, и поэтому молящие раскрывают перед Господом свои нужды, хотя по большей части и образно; при этом используются образы, которые стали застывшими формулами и лишь редко позволяют определить историческую или конкретно-личную ситуацию мольбы. |
| …чтобы познать благодеяния YHWH. Буквально значит праведные дела 302 . Синтагма встречается в Танахе не раз (напр., Суд.5:11 ; 1Цар.12:7 ; Пс.103 /102:6), её перевод может варьироваться в зависимости от контекста. Вся забота YHWH об Исраэле, все чудеса, совершённые Всевышним для Его народа, от исхода из Мицраима до завоевания Кнаана – это Его благодеяния. Его праведные дела, которыми Господь не затруднял избранному народу путь спасения, а напротив, делал этот путь лёгким и успешным. Ср. Нав.24:5–13 . Раши: «Вы должны признать Мои праведные дела, ибо Я не утаил от вас Мою доброту и Мою помощь, пока не привёл вас в Гильгаль». Эта короткая историческая ретроспектива ( Мих.6:4–5 ) призвана показать благость Божию по отношению к избранному народу, неизменное стремление YHWH благословлять свой народ и благодетельствовать ему. Судебную тяжбу () можно считать успешной, если одна из тяжущихся сторон признала правоту другой стороны (и, соответственно, свою неправоту). Следующие стихи ( Мих.6:6–7 ), содержат прямую речь Исраэля, который признаёт свою вину перед YHWH и стремится её загладить. С чем предстану пред YHWH, склонюсь пред Богом Всевышним? Исраэль думает, что искупить вину и вернуть Божье благоволение можно торжественным богослужением с многочисленными жертвоприношениями. Тем более что и Всевышний напоминает ему об Анароне ( Мих.6:4 ), олицетворении богослужения. Но этические проблемы (о них довольно говорилось в 1–3 главах пророческой книги) не решаются с помощью культа (ср. Ис.1:11–17 ; Иер.7 ; Ам.5:21–24 ). Социальная несправедливость, экономические правонарушения, коррумпированность верхушки общества, включая «духовенство» – все эти преступления не загладить богослужениями. Бог – не человек. Он не берёт взяток. В породе nifal редкий глагол появляется только в этом месте у Михи (в породе qal (гнуть, преклонять, смирять) – ещё в четырёх местах Танаха: Ис.58:5 ; Пс.57 /56:7, 145/144:14, 146/145:8). Перевести можно как низко сгибаться, склоняться. Конечно, человек должен преклоняться перед Богом Всевышним ( ). Но чего стоит такое поклонение, даже с самыми дорогими для человека жертвами, без покаяния и исправления? Ср. Пс.51 /50:18–19. |
| Как же не смешно сказать, что творчество есть сущность, или промыслительность, или также предведение тоже сущность; и вообще всякое действование назвать сущностью? И если эти именования ведут к одному значению, то по всей необходимости они равносильны между собой, как видим сие во многоименных, когда, например, одного и того же называем и Симоном, и Петром, и Кифой. Следственно, кто услышал о неизменяемости Божьей, тот будет приведен и к понятию нерожденности. И кто услышал о нераздельности, тот дойдет до понятия творчества. И что может быть нелепее такой слитности, когда отнявший у каждого имени собственное его значение дает законы вопреки общему употреблению и учению Духа? Когда слышим о Боге, что Все соделал Ты премудро (Пс. 103:24); познаем Его созидательное художество. Когда слышим, что открываешь руку Твою и насыщаешь все живущее по благоволению (Пс. 144:16); познаем на всех простирающийся Промысел. Когда же слышим, что мрак сделал покровом Своим (Пс. 17:12): уразумеваем невидимость Его естества. И опять, слыша сказанное от лица Божия: Я — Господь, Я не изменяюсь (Малах. 3:6), познаем всегдашнее тождество и непревратность Божьей сущности. Итак, не явное ли безумие утверждать, что нет у каждого имени собственного своего значения, но все имена, вопреки их силе, равнозначительны между собой?» В этих словах святой отец указывает вместе и на одну из причин, почему мы в умопредставлениях своих различаем имена и свойства Божьи: наши различения Божьих свойств не суть только чисто-подлежательные (субъективные), — нет, основание для них есть в самом Боге, в Его различных проявлениях, действиях, отношениях к нам, которыми являются творение и промысел, хотя сам в Себе Бог совершенно единичен, прост, несложен. Другую причину и основание — указывает святой Григорий Нисский, когда говорит: «кто не знает, что естество Божье, в чем бы ни состояла Его сущность, есть едино, просто, несложно и отнюдь не может быть представляемо в виде какого либо многоразличного сочетания? Но так как человеческая душа, вращающаяся долу и погруженная в земное тело, не в состоянии разом обнять искомого (Бога), — то она и восходит к непостижимому естеству многообразно и многочастно посредством многих умопредставлений, а не может одной какой либо мыслью постигнуть сокровенное.» Т.е. |
|
|
