| XX:3). Воспрещает людям иметь иных богов не потому, что иные-действительно боги, но чтобы, отвратившись от истиннаго Бога, не начали обоготворять несуществующее; а таковы наименованные богами у стихотворцев и историков, о которых доказано, что это-не боги. И самый образ выражения показывает, что они-не боги; сказано: да не будут тебе бози инии, чем означается будущее время; а чтò произойдет в будущее время, того, когда говорится о сем, нет еще. Истребив же языческое или идольское безбожие, умолкло ли Божественное учение, попустило ли человеческому роду влаяться вовсе не причастным ведения о Боге? Нет; а напротив того, предваряет оно мысль сию, говоря: слыши, Исраилю: Господь Бог твой Господь един есть (Второзак. VI. 4). II еще: возлюбиши Господа Бога твоего от всего сердца твоего и от всея силы твоея (5). И еще: Господу Богу твоему да поклонишися, Тому единому послужи, и к Нему прилепишися (13). А что о промышлении и о благоустроении Слова, простирающихся на все и во всем, свидетельствует все Богодухновенное Писание, достаточным доказательством утверждаемаго теперь служит та вера в Слово, с какою говорят Богословы: основал ecu землю, и пребывает. Yчuhehieм Твоим пребывает день (Псал. CXVIII, 90—91). II еще: пойте Господеви нашему в гуслех: одевающему небо облаки, уготовляющему земли дождь, прозябающему на горах траву, и злак на службу человеком, дающему скотом пищу (Псал. CXLVI:7—9). Чрез кого же дает? Не чрез Того ли, Кем все сотворено? Ибо кем сотворено, тот, по естественному порядку, и промышляет о всем. Кто же это, как не Божие Слово, о Котором в другом псалме говорит: Словом Господним небеса утвердишася, и Духом уст Его вся сила их (Псал. XXXII, б)? Подтверждаем же, что и все о Нем и Им сотворено, в чем и уверяет нас, говоря: Той рече, и быша: Той повеле, и создашася (9); как и великий Моисей в том же удостоверяет, в начале мироздания объясняя сказанное и говоря: и рече Бог: сотворим человека по образу Нашему и по rroдoбiю (Быт. I:26): потомучто, и совершая творение неба, земли и всего, Ему же говорил Отец: да будет небо; да соберутся воды, и да явится суша, да изведет земля траву и всякое животное; посему и можно обличить Иудеев, как неверно пользующихся Писаниями. |
| XI:33—38). А общение в страданиях доставляет скорбящим утешение: как терпеть одному какое-либо бедствие есть безотрадное несчастие, так найти другого, удрученного такими же бедствиями, значит облегчить свою рану. 2. Итак, чтобы не унывать нам ни в каких тяжких обстоятельствах, будем усердно внимать повествованиям Писаний. Отсюда мы получим великое ободрение к терпению, потому что не только будем утешены общением с потерпевшими одинаковые с нами бедствия, но и научимся, как избавиться от постигающих нас зол, как и по успокоении (от бед) оставаться ровными, — и не впадать в беспечность и не надмеваться гордостью. Ничего нет удивительного, если мы в несчастии смиряем и уничижаем себя и выказываем великое благочестие, потому, что самые искушения заставляют и имеющих каменное сердце делать это, т. е. печалиться. Но (только) душе благочестивой и непрестанно имеющей Бога пред очами свойственно, и после избавления от искушений, никогда не впадать в забвение; а это часто случалось с иудеями. Потому и пророк, посмеваясь им, говорил: «егда убиваше я, тогда взыскаху Его, и обращахуся, и утреневаху к Богу» (Псал. LXXVII:34). И Моисей, сознавая за ними то же самое, часто увещевал их, говоря: «и ядый», и пияй, «и насытився, вонми себе, да не забудеши Господа Бога твоего» (Втор. VI:11—12). Между тем это и случилось, потому что сказано: «и яде Иаков и ...утолсте, и разшире, ...и отвержеся возлюбленный» (Втор. XXXII:15). Итак, надобно удивляться святым не потому, что они были так благочестивы и любомудры во время сильной скорби, но потому, что, и по прошествии бури и с наступлением тишины, продолжали быть одинаково скромными и старательными. И коню особенно надобно удивляться тогда, как он может без узды идти ровно; если же он прямо идет потому, что удерживается вожжами и уздою, то в этом нет ничего удивительного: тогда эту стройность приписать должно не благородству животного, но силе узды. Это же должно сказать и о душе: не удивительно, если она ведет себя скромно, когда гнетет ее страх; нет, тогда покажи мне душевное любомудрие и всяческое благонравие, когда пройдут искушения и снимется узда страха. |
| А если это так, то потому же, почему предполагаемый критикой редактор Пятикнижия оставил этот оборот речи, потому же самому мог употребить его и древний писатель, знавший, подобно первому, собственное имя матери Моисея. Что касается замечания относительно неодинаковости мотивов бегства Моисея из Египта, то это указание может служить разве примером, придирчивости критики; в действительности ход библейского рассказа в Исх.2:14, 15 , совершенно естествен и последователен: вследствие слов еврея, от которого думал Моисей защитить другого собрата, он испугался и сказал (или «подумал», что значит также употребленный здесь гл. ): верно, узнали об этом деле; а затем когда фараон стал искать его для предания смертной казни, Моисей убежал; ясно, что по библейскому повествованию причиной удаления Моисея из Египта служит это последнее обстоятельство, а не первое, сопровождавшееся только пробудившимся у Моисея сознанием грозящей опасности. Приложение XXXII к стр. со сноской 715. Образование имени Моисея По существующему в масоретском тексте начертанию, , как причастие действительное от глагола , значит: «выводящий», «извлекающий»: значение, очевидно, не соответствующее совсем данному в Исх.2:10 , объяснению этого имени, по которому Моисей был извлеченным из воды, а не извлекающим. Признание имени за () форму страдательного причастия, в смысле: «извлечен» 737 , приближает, конечно, более еврейскую этимологию имени к библейскому его объяснению; но такое понимание, явно отступая от масоретского начертания имени, не находит для себя оснований в библейском употреблении глагола (кроме Исх. и только в 2Цар.22:7 и Псал.17:17 [евр.28]), встречающаяся только в действительном значении. С одной стороны, эта невозможность удовлетворительно объяснить из еврейского смысл имени Моисея, как он раскрыт в Бытописании, а с другой – не подвергающееся серьезным возражениям (см. прилож. XXXIII) происхождение имени от дочери фараона, служат достаточно прочным обоснованием того положения, что имя Моисея по своему происхождению было египетским, и поэтому в древнеегипетском языке нужно искать сообразного с Библией объяснения его 738 . |
| (Contr. Cels. Lib. VIII. n. 33. Comment in Ioan. t. XXXII. n. 16). 449 Ориген яснее других говорит об исповеди, как существенной принадлежности покаяния. В беседе, например, на книгу, Левит перечисляет разные пути в получении прощения грехов, крещение, мученичество, любовь к Богу, и подоб., он говорит: есть еще седьмое, впрочем тяжкое и трудное отпущение грехов чрез покаяние, когда грешник омывает слезами ложе свое, и бывают ему слезы день и ночь ( Псал. 41:4 ), и когда он не стыдится исповедовать грех свой пред священником Господним, и просить врачевства, по слову сказавшего: исповиме на мя беззакония моя Господеви и Ты оставил еси нечестия сердца моего (31, 5). In Levit. homil. 2. n. 4. t. XII. col. 418.). Ориген предоставляет своего рода власть прощать грехи и за каждым верующим, в области жизненных отношений, но он ясно отличает ее от власти церковной, предоставленной только преемникам апостольским. „Все мы, пишет Ориген , „имеем власть отпускать грехи, содеянные против него, что ясно из слов: как и мы оставляем должникам нашим.... Но тот, на кого дунул Иисус, как на апостолов, и кто от плодов (своих) может быть познан, как получивший Святого Духа и сделавшийся духовным…. отпускает, как если бы отпустил (сам) Бог, а непростительные грехи удерживает, так как он служить.... Тому, кто один имеет власть оставлять грехи. Указавши за сим на ветхозаветных священников, которые не за все грехи приносили жертвы, он продолжает: „таким образом и апостолы, и подобные апостолам священники, находящиеся подле великого архиерея, наученные дисциплине божественного благочестия и наставленные Духом, знают, за какие грехи, когда и какие они должны приносить жертвы, и за какие не приносить....» За сим Ориген осуждает тех, которые без разбора. вопреки дисциплине, разрешают от смертных грехов, каковы напр. идолослужение, нарушение брака и целомудрия. Lib. de orat, n, 23. t.XI. col.528). 451 In Levit. homil. 2. n. 4. t. XII. col. 413. Здесь после изображения седьмого способа отпущения грехов, состоящего в слезном раскаянии и исповеди пред духовным врачем, Ориген делает такое замечание: ,,в сем исполняется и то, что сказал апостол Иаков: болит ли кто в вас, да призовет пресвитеры церковные... Здесь Ориген представляет совместно совершающимися над верующим покаяние и елеопомазание. Но это не дает основания думать, чтобы Ориген считал их одним и тем же действием. В других местах, где только говорит он о покаянии и разрешении грехов, не соединяет с этим действия елеопомазания. В приведенном месте он, вероятно, имел в виду особенное исключительно – тяжкое положение грешника, каково положение его во время тяжкой болезни, когда были совершаемы над ним последовательно одно за другим два священнодействия: сперва таинство покаяния, а вслед за ним – елеопомазания, |
| Какой-то знаменитый естествоиспытатель, превеликий соорудив телескоп, желал при помощи его усмотреть на небе Бога… и не усмотрел, не только Бога, но и самого неба. Вместо того обрел он нечто совсем иное – силы и законы природы. Так, почти четверть века тому назад, начинал первый урок свой по физике (о силах природы) преподаватель сей науки в той семинарии, где учился я. Это говорил 16 – 18-летним мальцам, сам немного старше их – наставник, – говорил красноречиво, увлекательно, нервозно. Легко представить себе, какое неотразимое влияние могли иметь подобные поучения на впечатлительные, беззащитные и неустановившиеся умы юнцов, едва только начавших задаваться вопросами о себе, мире, Боге. Многие, уверен я, из слушавших подобные уроки о материальных силах природы, поставленных на место неусмотренного в телескоп Небесного Бога-Отца, – этим и подобным внушениям обязаны тем, что совсем завертелись в круговороте материальных стихий века сего безбожного. Преждевременно сошедшие в могилы, доселе влачащие разбитую жизнь, даже здравствующие физически многие испытали на себе силы этого стихийного круговорота – в качестве разных секретарей при полицейских управлениях, писцов в городских думах, урядников, корреспондентов при убогоньких газетках, сотрудников лубочных журнальцев и изданий, и т. п. И все это – лучшие силы духовенства, надежды Церкви и ее науки, радость и опора бедных семей… Благодарение Промыслу, я избежал этого круговорота и благополучно, со многими другими счастливцами, приведен был в тихую пристань Московской Духовной Академии – в мирный храм сей наук духовных. Случилось так, что первая из выслушанных мной здесь лекций была – по естественно-научной апологетике. Раскрывалась мысль, выраженная словами Писания: Небеса проповедают славу Божию и о делах рук Его возвещает твердь ( Псал. 18, 1 ). Речь шла о дивных проявлениях Промысла – Божественной премудрости и благости – в облегающей наш дух материальной природе. Слушая эти речи, мне становилось как-то особенно ясной и близкой мысль, что для зрения небес и Бога нужны не усовершенствованные инструменты физические, но внутреннее око сердечное и сила духовная потребны для того, чтобы невидимое божество стало созерцаемым через рассматривание творений, – чтобы ощутить и найти Того, Кто недалек от каждого из нас и в Ком мы живем и движемся и существуем ( Римл. 1, 19–20 ; Деян. 17, 27–28 ). |
| 31. Бог всемогущ „Веруй твердо и несомненно, что Бог есть... всемогущ» (Прав. Испов. ч. 1, отв. на вопр. 17). „Он называется всемогущим или Вседержителем потому, что все состоит в Его власти, и что Он сотворил мир без всякого препятствия и без всякого труда, но единым хотением Своим» (там же, отв. на вопр. 14, чит. весь). Св. отцы и учители церкви находили истину всемогущества Божия столь общеизвестною, что считали излишним ее доказывать. „Укажите мне, – писал блаж. Августин, – не говорю, христианина или иудея, но укажите мне язычника, покланяющегося идолам и служащего демонам, который бы не исповедал, что Бог всемогущ. Отрицать Христа может, но отрицать Бога всемогущего не может“. На возражения же некоторых, что для Бога невозможно то и другое, замечали: Бог, точно, не может умереть, не может вредить другому, не может ни отречься Себя или лгать (2 Tuм:II, 13; Евр. VI:18), ни вообще грешить и быть злым; но потому-то Он и всемогущ, что ничего подобного не может. Ибо если бы Он мог умереть, или мог вредить другому, лгать и вообще грешить и быть злым: это было бы признаком не могущества в Боге, а слабости и бессилия, физического или нравственного. Бог все может, чего только хочет, и что непротивно Его природе. Но умереть или перестать существовать совершенно противно Его природе, и Он хочет, по Своей природе, одного только добра, и зла не желает никакого. Очевидное доказательство всемогущества Божия представляется в сотворении мира единым словом из ничего. Он сказал – и сделалось говорит Давид о сотворении мира, Он повелел – и явилось) (Пс. XXXII:9). 32. Как понимать всемогущество Божие? „Не только богохульна, но и нелепа мысль, что Бог есть сила всемогущая, неограниченная, не признающая никаких законов, и что вся тварь так ничтожна пред Ним, что Он не имеет никакого обязательного побуждения соблюдать в отношении к ней законы справедливости. Это, очевидно, самое грубое понимание всемогущества. Бог и всемогущ, и свят, и обязан праведностию Самому Себе, Своему собственному существу: праведен и преподобен Господь (Второз, XXXII, 4). Праведен Господь во всех путех Своих, и преподобен во всех делех Своих (Псал. CXLIV, 17). От такого дикого понятия о Божием всемогуществе отрекались и враги славы Божией» („Премудрость и благость Божия в судьбах мира и человека» изд. 3, стр. 84 – 85). |
| Иже хощеть по Мне umu, да отвержется себе, и возьметь кресть Свой, и по Мне грядет. Иже бо аще хощеть душу свою спасти, погубить ю: а иже погубить душу свою Мене ради и Евангелия, той спасеть ю (Марк. VIII. 34. 35.). Господь повелевает полное отвержение падшаго естества, ненависть к его побуждениям, не только к явно злым, но и ко всем без исключения, и ко мнимо добрым. Великое бедствие - последовать правде падшаго естества: с этим сопряжено отвержение Евангелия, отвержение Искупителя, отвержение спасения. Кто не возненавидить души своей, не можетъ Мой быти ученикъ (Лук. XIV. 26.), сказал Господь. Объясняя вышеприведенные слова Господа, Великий Варсонофий говорит: " Как отрекается от себя человек? - Лишь тем, что оставляет естественные желания и последует Господу. Посему-то и говорит Господь здесь собственно о естественном, а не о неестественном; ибо если кто оставит только неестественное, то он не оставил еще ничего своего собственнаго, ради Бога, потому что противуестественное не принадлежит ему. А тот, кто оставил естественное, всегда взывает с апостолом Петром: се мы оставихомь вся, и въ следь Тебе идохомь, что убо будеть намь? (Матф. XIX. 27-29.) и слышит блаженный глас Господа, и обетованием удостоверяется в наследовании жизни вечной (Матф. XIX. 27, 29.). Что оставил Петр, будучи не богат, и чем хвалился, если не оставлением естественных своих желаний? Ибо, если человек не умрет для плоти, живя духом, он не может воскреснуть душою. Как в мертвеце вовсе нет желании естественных, так нет их и в духовно-умершем для плоти. Если ты умер для плоти, то как могут жить в тебе желания естественные? Если же ты не достиг меры духовной, а еще младенчествуешь умом, то смирись пред учителем, - да накажетъ тя милостию (Псал. CXL, 5.) и без совета ничего не делай (Сирах. XXXII, 21.), хотя бы что и казалось тебе повидимому добрым; ибо свет демонов обращается впоследствии во тьму " (Ответ 59.). Точно тоже должно сказать и о свете падшего человеческаго естества. Последование этому свету и развитие его в себе производит в душе совершенное омрачение и вполне отчуждает её от Христа. Чуждый христианства, чужд Бога: всякъ, отметаяйся Сына, на Отца и мать (Иоанн. 11,43.) - безбожник. |
| Мы бо есмы обрезание (Фил. III, 2. 3). Видишь, как бывшие прежде чадами сделались псами? Хочешь узнать, как и мы, бывшие прежде псами, сделались чадами? Елицы же прияша Его, говорит евангелист, даде им область чадом Божиим быти (Иоан. I, 12). Нет ничего жалче иудеев: они всегда идут против собственнаго спасения. Когда надлежало соблюдать закон, они попрали его; а теперь, когда закон перестал действовать, они упорствуют в том, чтобы соблюдать его. Что может быть жалче тех людей, которые раздражают Бога, не только преступлением закона, но и соблюдением его? Поэтому, говорит (св. Стефан), жестоковыйнии, и необрезаннии сердцы и ушесы, вы присно Духу Святому противитеся (Деян. VII, 51), не только нарушением закона, но и неблаговременным желанием соблюдать его. И справедливо он назвал их жестоковыйными, потому что они не понесли ига Христова, хотя оно было благо и не заключало в себе ничего тяжкаго и изнурительнаго. Научитеся, говорит (Иисус Христос), от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем; и еще: возмите иго Мое на себе: иго бо Мое благо и бремя Мое легко есть (Матф. XI, 29, 30). Однако же они не понесли (этого ига) по своей жестоковыйности; и не только не понесли, но сокрушили и расторгли его. Понеже от века, сказано, сокрушил еси иго твое, разтерзал еси узы твоя (Иер. II, 20; сн. V, 5 и Псал. II, 3). Не Павел говорит это, но пророк вопиет, разумея под игом и узами символы власти (Христовой); ибо (иудеи) отвергли владычество Христа, когда говорили: не имамы царя, токмо кесаря (Иоан. XIX, 15). Ты (иудей) сокрушил иго, разорвал узы, отторгся от царства небеснаго и подчинился человеческим властям! А ты (слушатель) смотри, как точно пророк обозначил необузданность иудеев; он не сказал: ты отверг иго, но - сокрушил иго, а это порок животных рьяных, необузданных, не терпящих власти. Но от чего произошла эта жестоковыйность? От пресыщения и пьянства. Кто говорит об этом? Сам Моисей: яде Иаков, и насытися, и отвержеся возлюбленный (Втор. XXXII, 15). Как животныя, когда пользуются обильным кормом, разжирев, делаются буйными и неукротимыми, не допускают к себе ни ярма, ни узды, ни руки возничаго; так и иудейский народ, от опьянения и пресыщения низвергшись в крайнее нечестие, заскакал, не взял на себя ига Христова, и не повлек плуга (евангельскаго) учения. |
| XXXII, 15). Но наступает засуха — сохнут нивы, сожженные солнечным зноем, на небе нет ни облачка, обещающего дождь, — и назначаются специальные молебствия о ниспослании дождя. Но даже и тут торгуются с Небом лукавые рабы, назначая на молебствия по наряду очередных молельщиков, как будто отбывая тяжелую, но необходимую повинность и стараясь получить просимое как можно дешевле, с наименьшей затратой сил. И сколько укоров, споров и попреков бывает при назначении " очередных " !.. Ни у кого нет желания отбывать скучную повинность, и каждый старается свалить ее со своих плеч... Шум, раздражение, брань — один грех! Даже к человеку можно относиться лучше. На многих людей нам часто хочется только смотреть, восторгаться ими, ничего от них не ожидая лично для себя и ничего не требуя. А у Бога мы только попрошайничаем и часто вместо хлеба насущного просим массу ненужных мелочей. Кто-то заметил, что в церкви начинают особенно усердно креститься, когда раздается прошение о " предстоящих людех, ожидающих великия и богатыя милости " . А между тем, заповедь Господня ясна. Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим, и всею крепостию твоею. Что это значит и каково должно быть наше отношение к Богу? " Любить Бога всем сердцем, — говорит о. Иоанн Кронштадтский, — значит не иметь ни к чему в мире пристрастия и отдать все сердце Господу Богу, творя во всем волю Его, а не свою; всею душею, т.е. весь ум иметь всегда в Боге, все сердце утверждать в нем и всю волю свою предавать Его воле во всех обстоятельствах жизни, радостных и печальных; всею крепостию, т.е. любить так, чтобы никакая противная сила не могла нас отторгнуть от любви Божией, никакие обстоятельства жизни: ни скорбь, ни теснота, ни гонения, ни высота, ни глубина, ни меч; всею мыслию, т.е. всегда думать о Боге, о Его благости, долготерпении, святости, премудрости, всемогуществе, о Его делах, и всемерно удаляться суетных мыслей и воспоминаний лукавых. Любить Бога — значит любить всей душей правду и ненавидеть беззаконие, как сказано: возлюбил еси правду и возненавидел еси беззаконие (Псал. XLIV, 8); любить Бога — значит ненавидеть себя, т.е. своего ветхого человека: аще кто грядет ко Мне, и не возненавидит... душу свою, не может Мой быти ученик (Лк. XIV, 26). В нас, в наших мыслях, в нашем сердце и в нашей воле есть сила злая, чрезвычайно живучая и действенная, которая всегда, ежедневно, ежеминутно, нудится удалять нас от Бога, внушая суетные мысли, желания, попечения, намерения, предприятия, слова, дела, возбуждая страсти и подстрекая к ним с силою, именно к злобе, зависти, любостяжанию, гордости и честолюбию, тщеславию, праздности, непослушанию, упрямству, обману, невоздержанию " . |
| Тогда в отклонение такого соблазна, сами святители, все трое вместе, явились Иоанну, епископу евхаитскому, и сказали ему: „все мы имеем у Бога равное достоинство. Объяви христианам, чтобы оставили спор относительно сего. Как при жизни более всего мы заботились о единодушии, так и по преставлении нашем более всего желаем единомыслия верующим. Установи для нас один общий праздник“. Праздник установлен; спор давно прекращен, и мы ныне триех святителей, „яко апостолов единонравных» и между собою единочестных, призываем на молитвенное ходатайство, „да дарует Господь мир вселенной и душам нашим велию милость». (Из кн. „Слова» Сергия, епископа курского, потом митрополита московского. Москва 1870 г., стр. 377 – 8). 34. Свидетельства слова Божия о призывании в молитве святых В книге „Исход» мы читаем: „и помолися Моисей пред Господом Богом и рече: милостив буди о злобе людей Твоих, помянув Авраама, и Исаака, и Иакова, рабы твоя“ (Исх. XXXII:12 – 13); и Господь оставил гнев Свой на людей израилевых. Молились три отрока в пещи вавилонской, говоря: „не предаждь нас до конца имене Твоего ради, и не разори завета Твоего, и не остави милости Твоей от нас, Авраама ради возлюбленного от Тебе, и за Исаака раба Твоего, и Израиля Святого Твоего (Дан. III:34, 35). И Господь услышал их молитву и претворил пламень пещи в росу. Соломон молился: „помяни, Господи, Давида и всю кротость его; Давида ради раба Твоего, не отврати лица помазанного Твоего» (Псал. CXXXI, 1 – 10) – и „Давида ради остави ему Господь Бог его остаток в Иерусалиме, да восстановит по нем чада его и утвердит Иерусалим. Понеже сотвори Давид правое пред Господом“ (3 Царст. XV:4 – 5). В слове Божием мы находим даже прямую заповедь о призывании святых. Так в книге „Иова“, Бог повелевает друзьям Иова просить у него молитв (XLII), и в книге „Бытия“ Бог посылает Авимелеха к Аврааму за молитвами (Быт. XX). Да и в Нов. Завете видим весьма много свидетельств, подтверждающих истину призывания в молитвах святых. Так ап. |
|
|
