| Филигрань: Кувшин с одной ручкой с литерами PB – Дианова и Костюхина, 691 (1623 г.), Гераклитов, 531 (1626 г.). 29) РГБ, ф. 299 (Собр. Н. С. Тихонравова), 587 (л. 295 об. – 305) – 30-е годы XVII в. Филиграни: Столбы – Дианова и Костюхина, 1185 (1632 г.); Щит с лилией под короной – Тромонин, 1216 (1636 г.). 30) РГБ, ф. 218 (Собр. Отдела рукописей), 422 (л. 80–83 об.) – 40-е годы XVII в. Описание см. в разделе Пространной редакции. 31) ГИМ, Синодальное собр., 797 (л. 1029–1044 об.) – 1646–1654 гг. (Милютинская Минея). 32) РГБ, ф. 98 (Собр. Е. Е. Егорова), 300 (л. 78–81) – сер. XVII в. Описание см. в разделе Пространной редакции. Является стилистической переработкой Краткой редакции; изменено начало, где, в частности, указано, что сведения о жизни Никона сообщены автору учеником преподобного монахом Игнатием. Заголовок (по рукописи Троиц. 763): «От жития святого Никона, ученика бывша блаженнаго Сергиа чюдотворца, сведено вькратце». 1) РГБ, ф. 304/I (Собр. библиотеки Троице-Сергиевой Лавры), 763 (л. 407–414 об.) – 50-е годы XV в. Текст написан рукой Пахомия Логофета, следовательно, представлен в оригинале. Филигрань: Корона небольшого размера – близка к вариантам МДА, 23 (1458/59 гг.), что позволяет датировать список 50-ми годами XV в. 2) РГБ, ф. 299 (Собр. Н. С. Тихонравова), 705 (л. 287–299 об.) – 60-е годы XV в. Копия списка Троиц. 763. Описание см. в разделе Четвертой Пахомиевской редакции Синодального вида. Представляет расширение и переработку Краткого жития Никона, подготовленную к общерусской канонизации на соборе 1547 г. Бытующее в литературе мнение, что Пространная редакция жития Никона является первичной 245 , опровергается рукописной традицией: списки Пространной редакции не древнее середины XVI в., в то время как рукописи Краткой редакции на 100 лет старше. Заголовок (по списку Троиц: 199): «Месяца ноемврия в 17. Житие и подвизи преподоб-наго отца нашего игумена Никона, ученика блаженнаго Сергиа чюдо-творца». 1) РГБ, ф. 304/I (Собр. библиотеки Троице-Сергиевой Лавры), 199 (л. 490–518) – конец 40-х – начало 50-х годов XVI в. |
| Рано вставать – лично для меня особый «подвиг». Но в то время я об этом вообще не задумывался. Каждое утро молитва у мощей игумена земли Русской была для меня своеобразным началом экзамена. Я верил, что, если поступлю, продолжу эту традицию – даже обещал преподобному. К сожалению, это обещание сдержать не смог, но уж по крайней мере, твердо определил для себя: хотя бы один раз в течение дня подойти к мощам Сергия Радонежского! Ни усталость, ни лень, ни болезнь не могли меня заставить отказаться от этого трехсотметрового пути из Академии до Троицкого собора. Все сокровенное всегда изливалось из глубины сердца у раки преподобного – неудачи в учебе, проблемы, нормальные для любого молодого студента… Когда-то молился за свою семью, оставшуюся на Кавказе, когда-то о друзьях, когда-то о самом себе… Вспоминать об этих молитвах можно очень много, но я приведу только один пример явного участия святого Сергия в моей судьбе. Когда зачитывался список поступивших, я, к своей радости, услышал свою фамилию. Мы, ставропольцы, поступили оба – на очное отделение. Моему счастью не было предела – я, наверное, даже на Пасху так не ликовал! Но через пару дней я увидел эти списки своими глазами – и ликование сменилось недоумением. Я готовился поступать на церковно-практическое отделение. Туда надо было сдавать на выбор один из древних языков – латинский или греческий – и я ходил на филологический факультет Ставропольского университета, чтобы подтянуть более близкую мне латынь. И сдал этот сложный экзамен вполне успешно. Так вот, подойдя к спискам поступивших, я увидел, что зачислен не на церковно-практическое отделение, а на библейское! Это очень сильное отделение со своей спецификой: там углубленно изучают древние языки, причем – и это было для меня самое страшное – одним из них был древнееврейский, которого я не знал. Совсем. И вообще, к библейскому отделению я был совершенно не готов. Я направился к проректору, Михаилу Степановичу Иванову, с просьбой перевести меня туда, куда я и стремился в течение последних трех лет обучения в семинарии. На свое обращение я получил ответ: «На церковно-практическом – перебор. Вас некуда посадить. Вы неплохо сдали экзамены, поэтому мы посчитали нужным отправить вас именно на библейское отделение!» |
| Сергий же, отпущаа игумена, еще пакы прошаше от него благословениа и молитвы. Игумен же преподобному Сергию рече: «Се азъ отхожю отсюду, а тебе оставляю Богу, иже не дасть преподобному своему видти истлниа, иже не дасть жезла гршных на жребий праведных, иже не даст нас в ловитву зубом ихь. Яко Господь любит праведника 623 и не оставит преподобных своих, но в вкы съхранит а; Господь съхранит въхождение твое и исхождение твое отнын и до вка, аминь». И то рече игуменъ, сътворивъ молитву и благословивъ его, отиде от него и иде, отнуду же и прииде. Длъжно же есть и се увдти почитающим: колицх лтъ пострижеся преподобный. Бол двадесятий лт видимою връстою, бол же ста лтъ разумным остроумием: аще бо и млад сый възрастом телесным, но старъ сый смысломь духовным и съвръшенъ божественою благодатию. По ошествии же игуменов преподобный Сергий в пустыни упражняшеся, единъ живы, без всякого человека. И кто может сказати труды его, или кто доволенъ изглаголати подвигы его, како претръп, единъ живый в пустыни? Нсть како мощно нам сказати, с коликым трудом духовным и съ многым попечениемь начинаше начало еже жити наедин, елика доволна времена и лта в лс оном пустыннмъ мужески пребываше. Твердйшаа убо и святйшая она душа несумнно претръп без приближениа всякого лица человечя, исправляя храняше уставъ правила иночьскаго непорочно, непотъкновенно убо и незазорно. Кый убо умъ или который языкъ желаниа, и началныя пръвыя теплоты, и любви того яже къ Богу, о тайных добродтелехъ его исправлениа, како доумет, или может повдати, или писанию явлено предати еже того уединение, и дръзновение, и стенание, и всегдашнее моление, еже присно къ Богу приношаше, сльзы тъплыя, плаканиа душевъная, въздыханиа сердечная, бдниа повсенощная, пниа трезвенная, молитвы непрестанныя, стояниа несдалная, чтениа прилжная, колнопоклонениа частаа, алканиа, жаданиа, на земли леганиа, нищета духовнаа, всего скудота, всего недостаткы: что помяни – того нсть. К сим же и всм и бсовьскыя рати, видимыя и невидимыя брани, борбы, сплетениа, дмоньскаа страхованиа, диавольскаа мечтаниа, пустынная страшилища, неначаемых бд ожидание, звриная натечениа и тх сверпаа устремлениа. |
| Сергий же, отпущаа игумена, еще пакы прошаше от него благословениа и молитвы. Игумен же преподобному Сергию рече: «Се аз отхожю отсюду, а тебе оставляю Богу, иже не дастъ преподобному Своему видти истлниа, иже не дасть жезла гршных на жребий праведныхъ, иже не дасть насъ в ловитву зубом ихъ. Яко Господь любит праведника и не оставит преподобных Своих, но в вкы съхранит а; Господь съхранит въхождение твое и исхождение твое отнын и до вка, аминь». И то рекъ игуменъ, сътворивъ молитву и благословивъ его, отъиде от него, изыде, отнуду же и прииде. Длъжно же есть и се увдти почитающим: колицх лт пострижеся преподобный. Бол двадесятий убо лтъ видимою връстою, бол же ста лт разумным остроумиемь; аще бо и младъ сый възрастом телесным, но старъ сый смыслом духовнымъ исъвръшенъ Божественою благодатию. По ошествии же игуменов преподобный Сергий въ пустыни упражняшеся, единъ живыи без всякого человка. И кто можетъ сказати труды его, или кто доволенъ изглаголати подвигы его, како претръп, единъ живый въ пустыни? Нсть како мощно нам сказати, с коликымъ трудом духовным и съ многым попечением начинаше начало еже жити наедин, елика доволна времена и лта в лс оном пустыннмь мужескы пребываше. Твръдйшая убо и святйшаа она душа, несумнно претръп без приближениа всякого лица человчя, исправляа храняше уставъ правила иноческаго непорочно, непотъкновенно убо и незазорно. Кый убо умъ или который языкъ желаниа, и началныа пръвыа теплоты, и любви того яже къ Богу, о тайных добродтели его исправлениа, како доуметь, или может повдати, или писанию явлено предати еже того уединение, и дръзновение, и стенание, прошение и всегдашнее моление, еже присно къ Богу приношаше, сльзы тьплыа, плаканиа душевнаа, въздыханиа сердечнаа, бдниа повсенощнаа, пния трезвеннаа, молитвы непрестанныя, стоаниа несдалнаа, чтениа прилжнаа, колнопокланяниа частаа, алъканиа, жаданиа, на земли лганиа, нищета духовнаа, всего скудота, всего недостаткы: что помяни — того нсть. К сим же и всм и бсовськыа рати, видимыа и невидимыа брани, борьбы, сплетениа, дмоньскаа страхованиа, диавольскаа мечтаниа, пустыннаа страшилища, неначаемых бд ожидание, звринаа натечениа и тх сврпаа устрьмлениа. |
| Попытки верующих и духовенства оказать сопротивление при изъятиях окончились, как отмечает Д.В. Поспеловский, «лишь новыми арестами, судами и высылками тысяч людей в лагеря и под надзор» 651 . Это, видимо, и было одной из целей новой власти. Однако старания верующих спасти святыни не всегда заканчивались неудачами. Известно, что верующие, «противясь вскрытию мощей, порой уносили их из церквей и прятали от представителей власти» 652 . Одним из известных подобных случаев является сокрытие главы преподобного Сергия Радонежского священником Павлом Флоренским и Ю.А. Олсуфьевым. Эти люди по личному благословению Святейшего Патриарха Тихона (по материалам игумена Андроника (Трубачёва)) взяли главу от тела преподобного уже после вскрытия, состоявшегося 11 декабря 1919 г., примерно «около 30 марта 1920 г...» 653 . По материалам Легченкова, это произошло «в самый последний момент перед вскрытием раки» 654 . Глава святого была подменена на череп князя Голицына, который был взят из захоронения в родовом склепе князей Голицыных, находившемся на территории лавры. Эту честную главу священник сначала «прятал дома в подставке под цветочные горшки, потом в саду в земле. Когда опасность миновала (в 1946), святыня была положена на своё исконное место» 655 . В некоторых случаях получалось отстоять святыни. Так, при вскрытии мощей праведника Прокопия Устьянского 7 марта 1919 г. по инициативе уездных властей под серебряной крышкой раки с надписью: «Радуйся, Прокопий, Устьянский Чудотворец» – сняли покрова, присутствующие увидели прекрасно сохранившиеся «мумифицированные» останки чтимого святого. Три недели спустя Вельский исполком постановил увезти мощи Прокопия в Вологду. Однако, как докладывал отдел юстиции Вологодского губисполкома ликвидационному отделу Наркомюста, «при исполнении этого постановления населением было оказано сопротивление, выразившееся в избиении коммунистов, в самочинном выпуске арестованных и в разнообразных угрозах Волостному исполкому» 656 . В результате к бунтовавшим послали усмиривший их военный отряд, но мощи оставили на месте. |
| Все святые отцы, описавшие подвиг умной молитвы, воспрещают не только составлять произвольные мечты, но и преклоняться произволением и сочувствием к мечтам и привидениям, которые могут представиться нам неожиданно, независимо от нашего произволения. Новоначальный должен обращать все внимание на одно сердечное действие, одно это действие признавать непрелестным, прочего же не принимать до времени вступления в бесстрастие. Всякая прелесть льстит нашему самомнению, нашему тщеславию, нашей гордости. Бесы находятся вблизи и окружают новоначальных и самочинных, распростирая сети помыслов и пагубных мечтаний, устраивая пропасти падений. Знай, что действия благодати ясны, демон преподать их не может; он не может преподать ни кротости, ни тихости, ни смирения, ни ненависти к миру; он не укрощает страстей и сластолюбия, как это делает благодать. Действия его: «дмение» – надменность, напыщенность – высокоумие, страхование, словом, все виды злобы. Прелесть уже естественно воздвигается на основании богохульства, которым у еретиков извращена догматическая вера. Поведение подвижников латинства, объятых прелестью, было всегда исступленное по причине необыкновенного вещественного, страстного разгорячения. В таком состоянии находился Игнатий Лойола, учредитель Иезуитского ордена. У него воображение было так разгорячено и изощренно, что, как сам он утверждал, ему стоило только захотеть и употребить некоторое напряжение, как являлись перед его взорами, по его желанию, ад или рай. Явление рая и ада совершалось не одним действием воображения человеческого; одного действия воображения недостаточно для этого; явление совершалось действием демонов, присоединявших свое обильное действие к недостаточному действию человеческому, совокуплявших действие с действием, пополнявших действие действием на основании свободного произволения человеческого, избравшего и усвоившего себе ложное направление. Известно, что истинным святым Божиим видения даруются единственно по благоволению Божию и действием Божиим, а не по воле человека и не по его собственному усилию, – даруются неожиданно, весьма редко, при случаях особенной нужды, по дивному смотрению Божию, а не как бы случилось. |
| Воистину Богородицу Тя исповедуем спасеннии Тобою, Дева Чистая, с безплотными лики Тя величающе. Достойно есть яко воистину блажити Тя Богородицу, Присноблаженную и Пренепорочную и Матерь Бога нашего. Честнейшую Херувим и Славнейшую без сравнения Серафим, без истления Бога Слова рождшую, сущую Богородицу Тя величаем. Радуйся, девственная похвало, радуйся, Мати Пречистая, Юже вся тварь Божественными песньми величает. Предстательство христиан непостыдное, ходатайство ко Творцу непреложное, не презри грешных молений гласы, но предвари, яко Благая, на помощь нас, верно зовущих Ти; ускори на молитву и потщися на умоление, предстательствующи присно, Богородице, чтущих Тя. Милосердия двери отверзи нам, благословенная Богородице, надеющиися на Тя да не погибнем, но да избавимся Тобою от бед: Ты бо еси спасение рода христианскаго. Нескверная, неблазная, нетленная, Пречистая, Чистая Дево, Богоневесто Владычице, Яже Бога Слова человеком преславным Твоим рождеством соединившая, и отринувшееся естество рода нашего небесным совокупльшая: Яже ненадежных едина надежда, и боримых помоще, готовое заступление к Тебе притекающих, и всех христиан прибежище, не гнушайся мене, грешнаго, сквернаго, скверными помыслы, и словесы, и деяньми всего себе непотребна сотворша, и разумом лености сластей жития раба бывша, но яко человеколюбиваго Бога Мати, человеколюбно умилосердися о мне, грешнем и блуднем, и приими мое, еже от скверных устен приносимое Тебе моление, и Твоего Сына, и нашего Владыку и Господа, Матернее Твое дерзновение употребляюще, моли, да отверзет и мне человеколюбныя утробы Своея благости, и презрев моя безчисленная прегрешения, обратит мя к покаянию, и Своих заповедей делателя искусна явит мя. И предстани мне присно, яко милостивая и милосердая, и благолюбивая, в настоящем убо житии теплая предстательнице и помощнице, сопротивных нашествия отгоняющи, и ко спасению наставляющи мя, и во время исхода моего окаянную мою душу соблюдающи и темныя зраки лукавых бесов далече от нея отгоняющи, в страшный же день суда вечныя мя избавляющи муки, и неизреченныя славы Твоего Сына и Бога нашего наследника мя показующи, юже и да улучу, Владычице моя, Пресвятая Богородице, Твоим ходатайством и заступлением благодатию и человеколюбием Единороднаго Сына Твоего, Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, Емуже подобает всякая слава, честь и поклонение со Безначальным Его Отцем, и Пресвятым, и Благим, и Животворящим Его Духом, ныне и присно, и во веки веков. Аминь. |
| Употребление всесвятого Божественного имени Иисуса в молитве и моление об этом имени установлено Самим Господом нашим Иисусом Христом. В этом можно убедиться из той возвышеннейшей и глубочайшей беседы, помещенной в Евангелии от Иоанна, которую Господь имел со святыми апостолами после Тайной вечери, в многознаменательный час, предшествовавший добровольному исшествию Господа на место предания и на страдания, спасительные для рода человеческого. Учение, произнесенное Господом в этот час, имеет характер окончательного, предсмертного завещания, в котором собраны и изложены Им перед учениками Его, а в лице их перед всем христианством, самые душеспасительные, окончательные заповеди, достоверные и непогрешительные залоги жизни вечной. И между прочими залогами и духовными дарами дано и подтверждено позволение и повеление молиться именем Иисуса. И еже аще что просите от Отца во имя Мое, – сказал Господь ученикам Своим, – то сотворю, да прославится Отец в Сыне. И аще чесо просите во имя Мое, Аз сотворю ( Ин.14:1314 ). Аминь, аминь глаголю вам, яко елика аще чесо просите от Отца во имя Мое, даст вам: Доселе не просисте ничесоже во имя Мое: просите, и приимете, да радость ваша исполнена будет ( Ин.16:2324 ). Что же такое, могущее принявшего преисполнить радости, даровано будет молящемуся именем Господа Иисуса? Будет дарован – отвечаем словами Господа – Дух Святый, егоже послет Отец во имя Мое ( Ин.14:26 ). Это опытное познание принадлежит святым отцам и есть их предание. Во-первых, соверши правило с поклонами, потом займись молитвословием или псалмопением и, наконец, молитвой Иисусовой. Первоначально положи себе произносить 100 молитв Иисусовых со вниманием и неспешностью. Впоследствии, если увидишь, что можешь произнести больше, присовокупи другие 100. С течением времени, смотря по надобности, можешь и еще умножить число произносимых молитв. На неспешное и внимательное произнесение 100 молитв потребно времени 30 минут, или около получаса; некоторые подвижники нуждаются и еще в более продолжительном времени. Не произноси молитв спешно, одну немедленно за другой; делай после каждой молитвы краткий отдых и тем способствуй уму сосредоточиваться. Безостановочное произнесение молитв рассеивает ум. Переводи дыхание с осторожностью; дыши тихо и медленно; этот механизм охраняет от рассеянности. Окончив моление молитвой Иисусовой, не вдайся в разные размышления и мечтания, всегда пустые, обольстительные и обманчивые, но по направлению, полученному в молитвенном подвиге, проведи время до сна. Склоняясь ко сну, повторяй молитву, засыпай с ней. Приучи себя так, чтобы, проснувшись от сна, первой твоей мыслью, первым словом и делом была молитва Иисусова. |
| Не требуют здравии врача, но болящии ( Лк.5:31 ). Ужасная жестокость к себе – отвержение покаяния! Ужасная холодность, нелюбовь к себе – небрежение о покаянии. Жестокий к себе не может быть не жестоким и к ближним. Умилосердившийся к себе приятием покаяния вместе делается милостивым и к ближним. Духовные ощущения вполне чужды сердцу, знакомому с одними плотскими и душевными ощущениями. Такое сердце не знает даже о существовании духовных ощущений. Всем известно, какое душевное бедствие возникло для иудейских книжников и фарисеев из-за их неправильного душевного настроения: они сделались не только чуждыми Бога, но и исступленными врагами Его, богоубийцами. Подобному бедствию подвергаются подвижники молитвы, извергшие из своего подвига покаяние; усиливающиеся возбуждать в сердце любовь к Богу, усиливающиеся ощущать наслаждение, восторг, они развивают свое падение, соделывают себя чуждыми Бога, вступают в общение с сатаной, заражаются ненавистью к Святому Духу. Этот род прелести ужасен: он душепагубен, как первый, но менее явен; он редко оканчивается сумашествием и самоубийством, но растлевает решительно и ум, и сердце. По производимому им состоянию ума отцы назвали его мнением. Одержимый этой прелестью мнит о себе, сочиняет о себе мнение, что он имеет многие добродетели и достоинства, даже, что обилует дарами Святаго Духа. Мнение составляется из ложных понятий и ложных ощущений; по этому свойству своему оно вполне принадлежит к области отца и представителя лжи – диавола. Молящийся, стремясь раскрыть в сердце ощущения нового человека и не имея на это никакой возможности, заменяет их ощущениями своего сочинения, поддельными, к которым не замедляет присоединиться действие падших духов. Признав неправильные ощущения, свои и бесовские, истинными и благодатными, он получает соответствующие ощущениям понятия. Ощущения эти, постоянно усваиваясь сердцу и усиливаясь в нем, питают и умножают ложные понятия; естественно, что от такого неправильного подвига образуются самообольщение и бесовская прелесть – мнение. |
| Первоначальные плоды молитвы заключаются во внимании и умилении. Эти плоды являются прежде всех других от всякой правильно совершаемой молитвы, преимущественно же от молитвы Иисусовой, упражнение которой превыше псалмопения и прочего молитвословия. От внимания рождается умиление, а от умиления усугубляется внимание. Они усиливаются, рождая друг друга; они доставляют молитве глубину, оживляя постепенно сердце; они доставляют ей чистоту, устраняя рассеянность и мечтательность. Как истинная молитва, так и внимание и умиление суть дары Божии. Как желание стяжать молитву мы доказываем принуждением себя к ней, так и желание стяжать внимание и умиление доказываем понуждением себя к ним. Далее плодом молитвы бывает постепенно расширяющееся видение своих согрешений и своей греховности, отчего усиливается умиление и обращается в плач. Плачем называется преизобильное умиление, соединенное с болезнованием сердца сокрушенного и смиренного, действующее из глубины сердца и объемляющее душу. Потом являются ощущения присутствия Божия, живое воспоминание смерти, страх суда и осуждения. Все эти плоды молитвы сопровождаются плачем и в свое время осеняются тонким святым духовным ощущением страха Божия. Страх Божий невозможно уподобить никакому ощущению плотского, даже душевного человека. Страх Божий – ощущение совершенно новое. Страх Божий – действие Святаго Духа. От вкушения этого чудного действия начинают истаивать страсти, ум и сердце начинают привлекаться к непрерывному упражнению молитвой. По некотором преуспеянии приходит ощущение тишины, смирения, любви к Богу и ближним, без различия добрых от злых, терпения скорбей, как попущения и врачевания Божиего, в которых необходимо нуждается наша греховность. Любовь к Богу и ближним, являющаяся постепенно из страха Божия, вполне духовна, неизъяснимо свята, тонка, смиренна, отличается отличием бесконечным от любви человеческой в обыкновенном состоянии ее, не может быть сравнима ни с какой любовью, движущейся в падшем естестве, какой бы ни была эта естественная любовь правильной и священной. Одобряется закон естественный, действующий во времени; но закон вечный, закон духовный настолько выше его, насколько Святый Дух Божий выше духа человеческого. «Стяжи плач, – сказали отцы, – и он научит тебя всему». Восплачем и будем постоянно плакать перед Богом; Божие не может прийти иначе, как по благоволению Божию, и приходит оно в характере духовном, в характере новом, в таком характере, о котором мы не можем составить себе никакого понятия в нашем состоянии плотском, душевном, ветхом, страстном. |
|
|
