| Джакопо достал из выдвижного ящичка комода какой-то предмет и продолжил: - Теперь что касается шифровок. Шифр для составления сообщений должен храниться так, чтобы его никто никогда не мог найти в Ваше отсутствие. Даже если жильё будут обыскивать мастера своего дела. Мы смастерили серебряный крест с потайным механизмом. Именно в нём и будет спрятан шифр. Крест должен быть всегда на шее под рубашкой. Всегда. Запасной будет храниться в табернакле из розового дерева, который Вы получите в подарок от семьи Соранца. В этой скинии для хранения реликвий будет потайная перегородка, которая и будет скрывать от лишних глаз тайник. Нашему послу в Стамбуле турецкие шпионы докучают круглые сутки кряду. Однако, у Вас часто будет возможность встретиться с ним на различных приёмах и торжествах, которые устраивают разные иностранные послы, а также турки. Как Великий визирь, так и чиновники: начиная от клерков средней руки - каймакамов и вплоть до градоначальников - кахий. Будут возможности для встреч и там, где торговцы, члены колонии и капитаны кораблей тесно сотрудничают с таможенниками или с мастерами на верфи, занимающимися ремонтом судов. Кроме того, многочисленные христиане, живущие и работающие в Османской империи, всегда могут предоставить полезную информацию. Тем более, если Вы будете поощрять их материально. Я верю, что Вы, как православный, сумеете выстроить полезные, тесные контакты и с Вселенским патриархатом. Это будет полезно для Вас во всех отношениях. Сбор информации - это, будьте уверены, опасная работа. Легко очутиться в подземелье и познакомиться с пытками. Турки знают толк в мучительстве. Вы прекрасно знаете, сколь жестоко и безжалостно их племя. Варвары. Никакого уважения к дипломатическому иммунитету послов. Запросто поместят не только под домашний арест, но заключат в темницу – стоит лишь попасть под подозрение. Сложная политическая ситуация в отношениях европейских держав, междоусобные конфликты за превосходство на суше и в море, борьба за завоевание водных путей на Дальний Восток… Всё это очень усложняет отслеживание событий. Тем большее значение приобретает проверенная и ценная информация, которую Вы сможете получить. |
| Расселись. Дощатый стол, словно майский луг, расцвел помидорной да яблочной алостью, белизной вареной картошки да яичек, солнечной желтизной каймака. Чеченских ребятишек угостили пирожками да вареными раками, они умчались, довольные. А за столом выпили по рюмке и заговорили о гонках. – Мне один помахал, – похвалилась Любаня. – Чернявый такой, зубатенький… – Ты сроду цыганов любила… – припомнил ей былые грехи Катагаров. Любаня лишь вздохнула. – Наш «КамАЗ» может всех победить, – доказывал Володя Поляков. – Это особая сборка, каждый болтик проверенный. – Сколь техники… – сокрушенно качал головой Дорофеич. – Без дела мыкаются. А нам муки не на чем привезть. Ездили бы и попутно по хуторам товары возили. – Керосину, кричи, надо… – И керосин можно привезть. Такая мочь, а гоняют порожняком. Но скоро про гонки забыли. Что в них? Просвистели – и нету. Чужое. – Помните, как при совхозе гуляли? На Майские праздники, на Октябрьские. Любаня дишканила: – А праздник урожая? На току столы ставили, в клубе не умещались. Сколь же было народу?.. Начинали считать – и сбивались. Вспоминали уехавших и в иной мир ушедших. Сколько их… Целый хутор ушел, оставив после себя это тесное застолье. Куда ушел? И зачем? Ой да сон мой милай, Сон счастливей! Ой, воротися, сон, назад! Пели как в годы старинные. И горько было до слез, и тепло на душе. Лишь молодым, Пашке да внучке Дорофеича, Рае, о прошлом не было нужды вспоминать. Они жили нынешним, сидя рядом и слушая музыку. – А ты любишь Земфиру? – Люблю. – А я еще Алсу люблю. Она хорошая. Я три песни ее выучила, – похвалилась Рая и запела. Голосок ее звучал негромко, да еще люди мешали. Пришлось молодым уйти от застолья. Дорофеич заметил уход внучки, но не стал ее трогать. Молодая… Пашка хоть и с глупцой, но парень спокойный, работящий. Где другого возьмешь?.. Разве лучше, если сманят девку какие-нибудь абреки? Побалуют – и бросят. Сколько таких случаев… Каким ты был, таким остался, Казак донской, казак лихой! Зачем, зачем ты повстречался, Зачем нарушил мой покой! |
| В этом совете производились все административные дела, касающиеся вилайета, поскольку они не относились к внутреннему управлению общин. Митрополит, по званию члена совета, быль блюстителем интересов церкви и своих единоверцев. Если он находил, что его справедливые требования не уважаются на совете, то он мог довести об этом до сведения патриарха, a патриарх мог обратиться с представлениями к турецкому правительству. При каймакаме и мудри, также учреждены комиссии из представителей общин для наблюдения за равномерной раскладкой государственных повинностей на общины и за правильностью самих сборов. По отношению к государственным повинностям христиане стоят наравне с мусульманами, и подлежать общему порядку раскладки и сбора их. Только один харадж составляет особую повинность христиан, и поэтому, как выше замечено, собирание её изъято из ведения обыкновенных чиновников, заведующих сбором повинностей, и предоставлено самим общинам и духовному начальству того или другого вероисповедания. Наряду с административным делением турецкой империи, существует особое деление по судебным инстанциям. Параллельно вилайету стоит в качестве высшей апелляционной инстанции мевлевит, затем следующую, среднюю инстанцию суда составляет суд кадия, низшую – суд наиба. Общее название этих турецких судов Мехкеме. В них решения произносятся на основании мусульманского закона. Этим судам подведомы и христиане по делам уголовным и по тем гражданским, в которых противную сторону составляет мусульманин. В гражданских делах, в которых обе тяжущиеся стороны принадлежат к одному и тому же исповеданию, христиане судятся у своего духовного начальства. Порядок судебных инстанций в духовных судах совпадает с порядком административного устройства. Таким образом, уголовная подсудность, суд по делам гражданским, когда одна тяжущаяся сторона принадлежит к мусульманству, и отправление государственных повинностей – вот те стороны гражданской жизни, по которым главным образом соприкасаются христиане непосредственно с мусульманской администрацией и судом. |
| Подземный город в Каппадокии Подземный город в Каппадокии Систематического анализа требуют и поселения (в наст. время даже наиболее известные из них лишь частично нанесены на карту). Поскольку тщательных археологических раскопок не было ни в одном поселении, идентификация большинства помещений затруднительна. Задача усложняется и тем, что в поздний период территория мн. поселений была приспособлена под сельскохозяйственные нужды, и т. о. нарушилась их первоначальная форма. Монашеские и земледельческие поселения К., вероятно, имели схожие планы; формы скальных комплексов и каменных построек, как и в случае с церковной архитектурой, имели общие черты, однако адаптация плана каменного помещения к скальной местности часто приводила к существенным изменениям скальной постройки. Инфраструктура региона недостаточно изучена. Система дорог К. повторяла маршруты, установившиеся в рим. эпоху. Большинство крупных дорог сходилось в Кесарии. Из нее дороги вели на северо-запад в Анкиру, на северо-восток в Севастию, на запад в Колонию и Иконий, на юго-восток в Тарс и Адану, на восток в Мелитину. Крепости сохранились в Эльбистане, Акхисаре, Сиврихисаре и др. Согласно визант. текстам времен араб. вторжения, нек-рые из них использовались в качестве форпостов «византийской системы упреждения» вражеских набегов. Одной из главных загадок К. остаются «подземные города». В наст. время обнаружено более 40 многоэтажных подземных убежищ, состоящих из неправильной формы комнат и коридоров. От внешнего мира их скрывали большие круглые камни-двери. Подземные города в Каймаклы и Деринкую имели колодцы, существовала система вентиляции. Археологически подземные города не изучались, надежных источников для их датировки нет. Возможно, нек-рые из них возникли еще до визант. периода. Скорее всего они были не местами постоянного проживания, а убежищами и/или складами (до наст. времени их используют как склады для хранения цитрусовых, ввозимых с побережья Средиземного м.). Ранневизантийский период (IV - нач. VII в.) |
| 16 мая началась Азову формальная атака (Голиков). Войско расположено было следующим порядком: в средине (?) стоял Шеин с 15000 пехоты и с 10000 конницы. Гордон имел лагерь с правой стороны с 14 000. Между ими заняли место бомбардиры с артиллерией и амуницией (Вагенбург?). На левом крыле стоял генерал-майор Рихман с 7000. Позади его Мазепа с 10 000 пехоты и 6000 конницы. Подле него с левой стороны 4000 донских казаков. Калмыкам назначено было место при каланче (внутрь циркумвалационной линии). С другой стороны реки для атаки — наведен был мост, с берегу прикрытый двумя укреплениями, а со стороны реки новым нашим флотом под начальством Лефорта. Да при реке же против Азова сделаны были одни большие, а двое малые шанцы, в коих находилось 1800 пехоты при 12 пушках и 17 мортирах. Казацкие военные лодки стояли в устье Дона, их прикрывали особо поставленные на берегу войска. Река укреплена была переложенною через нее цепью и шанцем с пушками по обоим берегам. Турецкий флот стоял в море против устья в бездействии, а прибывший из Константинополя каймакан с 40 фрегатами был праздным зрителем осады. Крымская и кубанская сила под начальством кафимского паши, Нурадин-султана и ханских детей шесть раз на лагерь наш нападала и шесть раз была прогоняема до реки Кагальника Одних дворян у нас убито, ранено и пропало без вести 96 человек. Шереметев между тем действовал вниз по Днепру против татар. Запорожцы на Черном море взяли 8 турецких кораблей, шедших в Очаков с хлебом, и другие 9 с разными товарами. Во время осады прибыли к Азову от австрийского императора посланные: артиллерии полковник де Гарг, четыре главных инженера — барон Боргсдорф, Лавалл, Шмидт и Урбан да минерный унтер-офицер с шестью рядовыми. От курфирста бранденбургского инженеры Розен, Гольцман и канонеры Шустер, Кобер-Гак и Гизивестр. Прежде их от Голландских штатов артиллеристы фон Стамм Гусков, Гордес, Шмидт и Шпаррейстер (последний при осаде был от артиллерии генерал-майор). Наконец Азов принужден был сдаться на следующих условиях: |
| В один из дней, когда наши путники стояли у могилы Кассианы со многими другими богомольцами, которые зажигали свечи и украшали могилу, один старый крестьянин сказал, взглянув на них: - Святая она, господа, святая. Я ее хорошо помню. Во всяком горе она плакала от жалости, а во всякой радости она плакала от радости. Такую доброту и наши деды не видели. - Аферим правду говорит! - подтвердил один мусульманин из Приеполья. - Да она много и намучилась. Мучили ее и мусульмане, мучили и христиане. Один наглый каймакам (полицейский чиновник Прим. пер.) из Приеполья бросил ее в тюрьму и велел бить ее за то, что некоторые турки благодаря ей обращались в христианскую веру. А потом сербские гайдуки били ее за то, что она ходила по мусульманским домам и помогала турецким сиротам. Все били ее по горбу, и раны эти носила она до смерти. - Святая душа, дай бы ей Бог, что бы и кости ее заблагоухали на Дженет (тур. рай Прим. пер.)! Услышав эти слова, старый доктор Сумрак громко зарыдал. Друзья посмотрели на него и вспомнили, что он также плакал и тогда, когда Павле Сарайлия читал повесть своего отца в монастыре Баньи. Но и теперь, как и тогда, они приписали это его старческой чувствительности. Павле несколько раз просил монахов поискать записки отца Каллистрата, посвященные Кассиане, о которых говорил его отец. Они искали повсюду: в библиотеке, в кладовых, в мантиях умерших монахов, в матрасах, в подушках. Но нигде ничего не нашли. Говорили, что об этой рукописи никогда ничего и не слышали. В один из вечеров доктор Сумрак шепнул Павле на ухо: - Эта рукопись находится под престолом в алтаре. Удивленный Павле спросил доктора: - Откуда ты об этом знаешь? - Я знаю и более того. Покойная Кассиана каждую субботу ее доставала, приносила к себе в келлию и читала на ночь как молитвенник. Утром, в воскресенье, она возвращала рукопись на прежнее место, и делала так со дня смерти Каллистрата до глубокой старости. Если она не взяла ее с собою в могилу, то рукопись - в алтаре, как я сказал. Это признание еще сильнее удивило Павле. Он призвал игумена, пошел с ним в храм, и игумен тотчас извлек из-под престола кожаный сверток, в котором находилась рукопись. Несказанно обрадованный Павле позвал двух своих друзей, чтобы вместе с игуменом пойти в какую-нибудь келлию и прочитать ее там. Но доктор Сумрак опять-таки шепнул Павле к великому удивлению того, что не может присутствовать при чтении. Ему, сказал он, эти записки хорошо известны, Кассиана давала их ему читать. И он читал рукопись несколько раз. Тогда Павле с игуменом и Марком Кнежевым затворились в келлии и попросили игумена прочесть рукопись, так как благодаря разным монастырским бумагам он был хорошо знаком с почерком отца Каллистрата. |
| Нельзя пройти молчанием и следующего факта. В Струмице местный каймакам устраивал в июне прощальный обед офицерам, уезжавшим в Дойран. Во время обеда, вблизи квартиры каймакама, было сделано дерзкое демонстративное нападение на грека, который был ранен ножом. В Тыквешской казе появилась турецкая сформированная гайдукская шайка. Все дороги заняли разбойники. Турецкие шайки временами сменялись другими. Были слухи о появлении у Куманова сербской банды из 24 человек, перебитой турецкими войсками. Положение в беспокойных округах Македонии совершенно невозможное, по отсутствию порядка, по вечной боязни за завтрашний день. Будь в стране порядок, обрабатывались бы и скаты в горах, брошенные ныне из боязни дальних дорог. Положение крестьян-болгар, например около Струмицы, совсем ненормальное и по вечным разбоям, и по другим причинам. Крестьяне должны отдавать львиную долю урожая владельцу земли — бею, обрабатывая, кроме того, его земли. Они крепко связаны долгами. Пререкания народа с мусульманскими беями — постоянны, при этом власти оказываются на стороне беев. Для полноты общей картины, приведу две-три подробности о железнодорожном взрыве у Гюмендже. Как я уже упоминал выше, при взрыве был убит тормозный кондуктор, но сданная кем-то в багаж адская машина ранила еще двух человек. Вагон был сильно поврежден. По делу взрыва были арестованы в дер. Попчеве (близь Струмицы) три крестьянина — Григор, Христоман и Танчо. Потом я узнал, что арестованным оказался один Христоман. Он был присужден к повешению, и приговор этот 23 июня был приведен в исполнение в Гевгелах. Христоман, оказалось, был старый заговорщик, сидевший в салоникской тюрьме и выпущенный оттуда незадолго перед взрывом. За этим первым взрывом на железной дороге потом пошли другие. XIV. Несчастье особого рода. Один наблюдатель македонской действительности говорил мне: — Вы знаете поговорку о несчастной птице: «хвост вытащит, нос увязнет, нос вытащит, хвост увязнет?». Так и в Македонии. Как вам известно, европейцы добились того, что жандармам теперь аккуратно платят жалованье. Вести об этом распространились по Македонии. Турецкая армия стала завидовать жандармам: они, мол, счастливцы, а вот мы жалованья подолгу не видим. Офицеры сидят годами на одной трети своего жалованья, и в то время, как о жандармерии заботятся иностранцы, в тяжелое положение армейских офицеров никто не входит. Начались в армии тревоги. В июне месяце был случай насильственного захвата артиллерийскими офицерами телеграфной станции в Иштибе и посылки ими непосредственно в Константинополь своих требований по телеграфу насчет денег, — требований, выраженных крайне дерзко. Эти офицеры были потом арестованы и понесли наказание. Такая же история повторилась и в других местах. |
| — Вот, посмотрите, что пишут о нас, — сказал он и передал мне длинную вырезку из русской газеты, в которой я прочитал: «На Афоне сразу поражает вас совершенное отсутствие русских служащих. Агент г. Папаяни состоит одновременно представителем трех пароходных компаний: русской, турецкой и греческой. Уже это дает возможность судить о том, насколько дороги для г. Папаяни русские интересы. Он не только ни звука не знает по-русски, но и не представляет себе величие русского флага, под которым пароходы общества причаливают к Афону, и позволяет турецкому полисмену бесцеремонно конфисковать и задерживать русскую почту, в изобилии адресуемую афонским монахам; даже сам ее отсылает в турецкий каймакам (полицейское управление на Афоне). Недовольные порядками г. Папаяни, русские монахи пробуют направить почту и посылки турецкими пароходами, что без сомнения не в интересах нашего коммерческого общества. Г. Папаяни монополизировал в своих руках лодки для высадки пассажиров с парохода на берег и берет с паломников по 40 к. с человека». Насколько справедливо было высказанное здесь — мы уже видели раньше и частью увидим из дальнейшего. Св. Афонская гора расположена на ближайшей из трех кос обширного полуострова, находящегося к западу от Эгейского моря. Миновав Дарданеллы, пароход направляется проливом между гористыми островами Имброс и Лемнос, принадлежащими Турции. На первом находятся небольшие села, на втором город Кастро, где резиденция митрополита и мутесарифа. Почти половина Лемноса занята имениями, принадлежащими Афону. Громадные имения Афон имеет и на других соседних полуостровах и внутри Македонии. С утра уже на «Корнилове» началось радостное оживление в чаянии, что вот-вот покажется Афонская гора, но долго еще кругом расстилался однообразный простор моря, в этих местах совершенно голубого или скорее изумрудного. Северный ветер по-прежнему надоедал нам. Пароход покачивало. Над водой изредка летали и кружились чайки, в воде ныряли дельфины. После напряженного ожидания, в полдень показалась впереди пароходного пути громадная гора, закутанная с одной стороны белыми облаками. По мере нашего приближения она вырастала в грандиозное и очаровательное зрелище. |
| На свиноферму, на ее территорию, въехали как добрые люди, через ворота, а выезжать можно было, как говорится, на все четыре стороны. Высоченная, с острыми пиками поверху железная огорожа была там и здесь целыми пролетами повалена и вдавлена колесами в землю. - Мы этот забор в Волгограде, в аэропорту, купили, — со вздохом сказал мальчик. — Там новый забор ставили, бетонный, а этот — не нужен. Мы с председателем его взяли, за одну свинью обменяли. Понял? - Понял, — ответил Корытин, разглядывая набитые уже дороги от кирпичных свинарников в заборные проемы. - Раньше лишь в ворота ездили, — объяснил Ваня. — Никаких дыр. Только через ворота. А если в корпус идешь, к свиньям, то дезинфекция. А если в родильное отделение, то белый халат надеваешь и обувь меняешь. Понятно? — явно гордясь, спросил мальчик. — Не веришь? Кто хочешь скажет. Чего мне брехать… - Верю, верю… — успокоил его Корытин. Он знал, он помнил прежние порядки. Но как быстро они ушли! На нынешние глядеть было не больно сладко. Хорошо, что мальчик был рядом. Он говорил и говорил: - Дояркам чего не работать… Комбикорм бери, молоко — тоже бери. На сепараторе перегонишь — сливки. А из снятого — творог. Каймаки делай, откидное. И — на базар. Кто с машиной — вовсе легко. На машине можно много увезти. Я мамку ругаю: меньше пей, говорю, просись в доярки. Я на коляске приеду, хоть целый бидон увезу. А зимой на салазках еще больше упру. Будем жить… Свернули и поехали к скотьим дворам, к базам и фермам, которые раскинулись просторно на краю хутора — целый город: белого кирпича постройки, шиферные крыши, высокая ограда из бетонных плит, распахнутые железные ворота. Синий пикап, выехав из ворот, катил неторопливо, тормозя на колдобинах. Он медленно проехал мимо и прибавил ходу. За рулем сидела баба. - Конечно… В “Москвича” можно много грузить, — завистливо проговорил Ваня, провожая машину взглядом. — Но я бы и на тележке упер, а на салазках тем более. Еще как. Мамка глупая… Он говорил и говорил, этот мальчонка, пел, словно птица. И словно птичью нехитрую песнь, лишь звуки детского голоса слышал Корытин. Понимал он теперь, зачем отец брал с собою в машину этого мальчонку. Колхозные заботы, обычные нелады, ругня там и здесь. А он звенит и звенит, детский голосок, утишая душу. |
| Эта изначальная психологическая и социальная раздвоенность личности поэта даст позднее основание Борису Зайцеву в книге «Жуковский» назвать его первым интеллигентом российской литературы. Въехав в Крым, Жуковский жадно впитывает впечатления экзотического для него тюркского мира. Уже после уездного города Перекопа - в Армянске - он фиксирует «домики формы восточной» и упоминает непривычных для петербургского жителя верблюдов. Чуть ниже опять: «Арбы азиатские. Верблюды». Весьма характерно, что в Симферополе поэт добивается, чтобы ему был предоставлен «знающий татарский язык расторопный проводник». Он хочет иметь возможность прямого и беспрепятственного общения с крымскими татарами. По распоряжению генерал-губернатора М. С. Воронцова такого проводника он получил. Остановившись в селе Мамут-Султан (ныне Доброе) в доме Мемет-мурзы, Жуковский с особой тщательностью перечисляет не только то, что было подано на стол, но и порядок подачи блюд: кофе, «пироги саурма берек», курабье (поэт тут же указывает рецепт: «пирожки из муки и меда»), каймак, «кебан борит» («на сковороде», «мед, масло»). Если Европа заканчивает застолье подачей кофе, то Восток им начинает. И Жуковский это отмечает. Никаких других кушаний, кроме крымскотатарских, поэт в своем дневнике не фиксирует. Точно так же бытовые подробности встречаются только в описаниях крымскотатарских поселений и домов. Так, прибыв в Биюк-Ламбат (ныне поселок Малый Маяк), Жуковский отмечает: «Татарская хижина . В гостиной дивные полотенцы. На очаге казанок, на полу пшено, в алькове рябина. Женская часть. Хаос корзин, тряпья, жестяных кувшинов, алькоран. Плоская кровля и трубы. Вид на Кастель. Вид на Партенит. Дом муллы». Примечательно, что Жуковский всюду будет в обязательном порядке посещать дома мурзы или муллы. По прибытии в Коккозы (ныне Соколиное) поэт навещает владельца имения Мемет-бея Булгакова и записывает: «Обед у Мемет-мурзы; его сыновья Селамет, Газан и Шехан-бей. Обед из: шорбы (суп), бек-балык (форель), пилавы и сармы». Есть ощущение, что поэта волнует сама мелодика крымскотатарских слов и имен. Он очень тщателен в их записи. |
|
|
