| Филиппе, а передавал лишь слышанное им от других «достоверно поведающих о нем». И если в некоторых списках этого жития, в рассказе о начале деятельности св. Филиппа в сане митрополита Московского, встречается замечание, что составитель жития будто бы «не от иного слышах (о повествуемом), но сам видех», то это позднейшая случайная вставка, не имеющая в последовательном рассказе никакой связи с предыдущим и последующим и не встречаемая в других многочисленных списках жития (её нет и Новг.-Соф. рук. XVI в. 1392, – см. л. 487). Как показывает затем содержание и характер изложения этого жития автор его составлял свое повествование именно только на основании слышанного им от других, потому что, не скупясь на витиеватое многословие в рассказе о самых обыкновенных явлениях в жизни св. Филиппа, не говорит о многом таком – особенно из периода подвижнической и начальственно-благоустроительной деятельности святого в Соловецком монастыре, – о чем он должен бы знать и сообщить, если б был очевидцем. (Ключевского, Жития святых, стр. 311; Яхонтова, жития север.-рус. подвижников, стр. 187 и сл.). Приводимое у нас Проложное чтение о св. Филиппе представляет сокращенное изложение этого жития, с пропусками витиеватых мест, речей и вообще с устранением многоречивости, но с сохранением всех важнейших фактических подробностей, как и обыкновенно делались подобные изложения проложных житий святых (см. вступит. статьи к последующему выпуску Пролога). При этом нужно заметить, что фактические подробности указанного жития, сохраненные Прологом, – имеют полную историческую достоверность. Мощи св. митр. Филиппа, по повелению ц. Феодора Иоан., в 1581 г. были перенесены из Тверского Отроча монастыря в Соловецкий и там были погребены под папертью церкви Чудотворцев Зосимы и Савватия, а в 1652 г. были перенесены в Москву. «Патр. Никон (тогда еще митрополит Новгородский) уговорил государя (Алексея Мих.) перенести в Успенский собор гроб патр. Гермогена иэ Чудова монастыря, гроб патр. Иова из Старицы и мощи Филиппа м. |
| Исаак говорит: «Дьявол усиливается сначала сделать, чтобы оставлена была непрестанная сердечная молитва» (Творения Аввы Исаака Сирина , Слова подвижнические, изд. 2-е, Москва, 1893 г.. Слово 75, стр. 372). Исаак говорит о непрерывном сердечном делании, упоминает об «ином способе молитвы и пребывания в ней», предпочитая не называть ее (Сл. 59,318). Он имеет в виду, повидимому, медитативную Иисусову молитву. В VI веке и Филимон, писатель «Филокалии», говорит о сокровенной сердечной молитве. Третий ученик Иоанна Златоуста , Марк Подвижник говорит: «Призывай Господа (Иисуса), чтобы открыл очи сердца твоего, чтобы видеть пользу чтения и молитвы» (Патр.М. Т.65, духовном законе, 905). «Ум имеет власть внимать сердцу и вести там всякую стражу, входя во внутреннейшие и нетронутые его склады» (там же). Марк говорит о хранении ума и сердца, об умном чувстве, об умной молитве и трезвении ума. Второй не синайский источник умного делания представлен в лице Диадоха из Фотики, епископа Епирского, аскетического писателя века, основателя аскетической литературы «в главах» (Caprtelliteratur). Он говорит: «Когда ум замкнут в памяти Божьей, нужно дать ему «Господи Иисусе». Кто, будучи свободен от фантазии, говорит это непрерывно в глубине сердца, тот может зреть свет ума. Это и есть драгоценный перл (жемчужина, упоминаемая в Евангелии от Матвея, 13, 45)». Здесь все элементы умной молитвы: концентрация ума в сердце, непрерывное произнесение Иисусовой молитвы в сердце, мистическое созерцание ума и путь к внутреннему сокровищу в сердце. Аскетические фигуры Исаака, Диадоха, Марка, Исихия, Максима Исповедника говорят сами за себя и свидетельствуют о древности метода. Некоторые из них принадлежат к поколению, непосредственно следовавшему за Василием Великим , Григорием Богословом , Иоанном Златоустом . Нил С., Иоанн Лествичник и Марк были учениками последнего. Исихий Пресвитер (V век) представляет другую ветвь древней апостольской традиции, он ученик другого великого Отца Церкви, Григория Богослова (Назианзина). |
| 4 Св. Иоанн Лествичник говорит: «по истине великое дело благодушно и мужественно подвизаться в безмолвии; но без сравнения большее дело не бояться внешних молв, а средь шума их сохранять неподвижное и небоязненное сердце, и с человеками обращаясь по внешности, внутренно пребывать с Богом. (Слово к Пастырю, гл. 9). Впрочем, сей меры достигают немногие, и не просто; a получают ее, как воздаяние за многие труды, наипаче же за смирение; и тогда-то, будучи промыслительно вызваны на подвиг служения ближним, могут приносить им великую духовную пользу, сами не вредясь нисколько от сообращения с другими. Таковы были и приснопамятные старцы о. Феодор, о. Леонид и преемник его о. Макарий. 5 Невменяемость, по учению пр. Варсануфия Великого, значит: считать себя за ничто, считать себя землей и пеплом, ни с кем не сравнивать себя, и не говорить о своем добром деле: и я это сделал. (Ответ 269 и 610). 6 См. пр. Феодора Студийского огласительные поучения в русском переводе. Москва. 1872 г. Стран. 334. 10 Исповедание помыслов на коленах, в знак смирения, – древний христианский обычай. (Смотри Лествицу. Сл. 4 . гл. 62, 34). 15 В числе лиц, подстрекавших инока-простака были и никоторые подначальные, присылавшиеся консисторией в обитель для исправления. 16 Из числа великих пустынножителей и преподобных отцов, немногие по примеру Арсения Великого и пр. Феодора Фермейского, до конца своей жизни по возможности избегали обязанности учить других и уклонялись (впрочем, только отчасти, а не совершенно) от тех, кто обращался к ним за духовным советом. Большая же часть преподобных отцов следовала примеру основателя монашества Антония Великого , который, проведши 35 лет в подвижнических трудах и безмолвии, потом сделался, по выражению Афанасия Великого , благим врачом для всего Египта, т. е. духовным руководителем и наставником всех прибегавших к нему иноков и мирян. Даже святые столпники, после долгого удаления от мира и подвижничества в уединении, конец своей жизни посвящали служению страждущему человечеству, не отвергая никого кто к ним обращался за духовным врачеванием. В монастырях египетских принимались не только приходящие монахи и клирики, но и миряне, и женщины, и для приема их устроены были особые помещения. По уставу Пахомия Великого , основателя иноческого общежития, предписывалось иметь особое попечение о женщинах, как более немощных, и более нуждающихся в духовном окормлении. Кроме того, Пахомий Великий в недальнем расстоянии от Тавенского монастыря устроил женский монастырь, который управлялся его сестрой, но вместе с тем находился под собственным его духовным руководством. Тоже сделал и Василий Великий. Преп. Исидор Пелусиот , ревнуя о благосостоянии всей православной Церкви и о душевной пользе всех христиан, писал поучительные письма (по словам Никифора Каллиста, числом до 10000) к лицам всех состояний и сословий, от императора до простого воина, от патриарха и епископов до чтецов и простых иноков. |
| 1, с. 149). в) «Толкование «на 1–16 гл. пророка Исаии (ч. 2, с. 3–358) представляет подробное и общедоступное изъяснение по большей части буквального смысла текста с приложением нравственных наставлений. Довольно большое число мест заимствовано из толкований Евсевия на книгу пр. Исаии, еще больше заимствований из Оригена. Разница в стиле и наличие только поздних свидетельств о принадлежности этого толкования св. Василию вызывают сомнения в подлинности данного труда. Полагают, что комментарии составлены каким — то пресвитером, современником св. Василия, по оставленным им материалам и изданы после его кончины. 3. Аскетические творения (ч. 5). Вместе со св. Григорием Богословом, как удостоверяет последний, св. Василий уже в 358–359 гг. в понтийском уединении на Ирисе составил письменные правила и каноны для монашествующих. Св. Григорий Богослов сообщает также (сл. 43; 4: 72) о письменных законах св. Василия для монахов и об учреждении им женских монастырей с письменными уставами. Совокупность аскетических творений, приписываемых св. Василию, обнимает следующие произведения: а) «Предначертание подвижничества» (5: 35–39) — увещание ищущим христианского совершенства смотреть на себя, как на духовных воинов Христа, обязанных со всей тщательностью вести брань духовную и выполнять свое служение, чтобы достигнуть победы и вечной славы. б) «Слово подвижническое и увещание об отречении от мира» (5: 40–56) — содержит призыв к отречению от мира и нравственному совершенству. Автор сравнивает жизнь мирскую с монашеской и отдает предпочтение последней, не осуждая и первой; дает наставления относительно различных благочестивых упражнений и описывает степени христианского совершенства, которые достигаются только великими трудами и постоянной борьбой с греховными стремлениями. в) «Слово о подвижничестве» (первое), чем должно украшаться монаху (5: 59–60) — в кратких положениях дает превосходные предписания для всего поведения монаха и вообще для духовной жизни, чтобы она во всех отношениях отвечала требованиям аскетического совершенства. |
| Умеренному же и терпеливо, хотя с трудом, держимому деланию, цены нет. Умаление подвижническаго самоутруждения множит сласть греховную, а безмерность в нем пораждает изступление» (Сл. 71, стр. 524). И св. Максим исповедник: «Не все пекись о плоти, но определив ей подвиг по силе ея, весь ум свой обрати на внутреннее. Ибо телесное обучение вмале есть полезно, а благочестие на все полезно есть (1 Тим. 4, 8)» [О любви сотня 4-я — 63]. Когда же весовая чаша плоти сколько нибудь перетягивает, — мучит и тяготит чашу душевную, влекущи ее к пожеланиям и движениям безчинным и душетлительным, как написано: плоть похотствует на духа, дух же на плоть (Гал. 5, 15); тогда ты сам, обуздав ее браздою воздержания, умертвляй ее пока и нехотя станет она послушною правящему и покорится лучшему, припомнив слово великаго Павла: елико внешний наш человек тлеет, толико внутренний обновляется по вся дни (2 Кор. 4, 16)», — и св. Исаака: «дай себе умереть в подвигах, и не жить в нерадении: ибо не только те, кои за веру во Христа прияли смерть, суть мученики, но и те, кои умирают за соблюдение заповедей» — Еще: «Лучше нам умереть в подвигах, чем жить в падениях». — Еще: «Главное, — все делай с советом и вопрошением отца твоего духовнаго о Христе Иисусе: ибо таким образом благодатию Христовою, несносное и стремнистое бывает легко, — и тебе покажется, будто ты несешься по равному, несколько покатому полю». Но пора нам возвратиться к тому, с чего отступили (См. гл. 27). 37) Как подвизающемуся надлежит проводить время от вкушения пищи до заката солнца; и о том, что веровать должно, что по труду и мере делания нашего прибавляется нам и подаяние божественных даров. Подкрепившись пищею, как подобает подвизающемуся, по слову божественнаго Павла, повелевающаго: подвизайся от всех воздержится (1 Кор. 9, 25), сядь и читай довольно отеческия писания, наипаче те, кои учат трезвению; потом сосни час один, если дни велики; встав затем, порукодельствуй немного, держа и молитву; после сего помолись, как прежде показано... |
| " Святые Отцы Египетского Скита пророчески беседовали о последнем роде. Что сделали мы? - говорили они. Один из них, великий авва Исхирион, отвечал: Мы исполнили заповеди Божии. Спросили его: Что сделают те, которые будут после нас? Они, - сказал авва, - примут делание вполовину против нас. Еще спросили его: А что сделают те, которые будут после них? Авва Исхирион отвечал: Они отнюдь не будут иметь монашеского делания, но им попустятся скорби, и те из них, которые устоят, будут выше нас и отцов наших. 57 Еще преподобный Симеон Новый Богослов, в Х веке, пишет, что очень трудно найти человека, который способен преподать Слово Божие, что появилось много лжестарцев и лжеучителей, потому что люди не ищут истину. В его время по сравнению с прежними веками замечался упадок монашеской жизни, и выражался он в недостатке духоносных руководителей, которых стало гораздо меньше, чем несколько столетий назад. А преподобный Иоанн Лествичник пишет еще в VII веке: " Весьма развратился (в пер. прп. Паисия: " излукавствовался " ) нынешний век и весь стал преисполнен возношения и лицемерия: труды телесные, по примеру древних отцев наших, может быть, и показывает, но дарований их не сподобляется; хотя, думаю я, естество человеческое никогда так не требовало дарований, как ныне " (Сл. 26, гл. 52). А вот что пишет в предисловии к своей книге " Отцы-Святогорцы " столь чтимый о. Дориме- донтом афонский старец Паисий (Эзнепидис, f1994) о переменах, происходивших на Афоне буквально на его глазах: " Очень беспокоит меня совесть моя, что я, будучи новоначальным монахом, не составил подробных записей о жизни добродетельных отцов, которые подвизались на Афоне в недавнее время. Отцы того времени имели большую веру и простоту, и большинство из них было малограмотно, но, поскольку они имели смирение и подвижнический дух, их постоянно посещало Божественное просвещение, в то время как в наш век умножения знаний логика, к сожалению, поколебала самые основы веры в людях и наполнила души вопросами и сомне-ниями. Тогда же почти в каждом месте можно было услышать рассказы о чудесах, и это было совершенно естественно. Находясь в такой духовной атмосфере, я не мог представить себе, что пройдет немного времени и все изменится. Меня ни разу не посетила мысль записать для последующих поколений достопамятные события и чудеса " . 58 |
| Современная жизнь только умножает проблемы, особенно если учесть, что большинство нынешних Российских монастырей - новооткрытые обители, неустроенные во всех отношениях. В них почти не встретишь инокинь, которые могли бы поделиться опытом своей аскетической жизни. Тем не менее, пастырское служение незаменимо, без него не будет полноценного монастыря. Хотя современные реалии таковы, что пастырь не всегда является желанным лицом в обители женской. Мы задались целью оказать хотя бы небольшую помощь таким пастырям, предостеречь их от тех ошибок, которые совершили сами. " Святой Иоанн Лествичник говорит, что некоторые, проходя по болотистым местам, увязли в грязи и, покрытые ею, поведали о том, как это случилось с ними, другим, которые тут проходили, для спасения их. За спасение ближних Всемогущий избавил из болота и тех, которые, попавши в него, предостерегли ближних от впадения в него " . 31 Мы хорошо представляем возможные последствия публикации данной статьи, но молчать не можем. Положение современных женских монастырей в России не только печально: оно бедственно. Хоть кто-нибудь должен об этом сказать! Исходя из того, что знаем, дальнейшее молчание почитаем греховным. Если об этом не говорить, перемен не настанет, все останется по-прежнему. Чтобы уврачевать недостатки, на них необходимо указать. Мы готовы ответить за свои слова перед кем бы то ни было. У тех, кого невольно обидели, испрашиваем прощения, а у тех, кому написанное принесло пользу, просим святых молитв. 20 . О Божественных тайнах и о духовной жизни. Ново-открытые тексты. М. 1998. Предисловие. С. 10-11. 21 . О Божественных тайнах и о духовной жизни. Ново-открытые тексты. С. 201 22. Там же. С. 205. 23. Там же. С. 208. 24 . Там же. С. 208. 25 . Аввы Исаака Сирина Слова подвижнические. М. 1993. С. 311-312. 26 . Лествица. Сл. 5. Гл. 41. 27. Творения свт. Игнатия. М. 1995. Т. IV. Письма к мирянам. Письмо 28. 28 . Публикация является частью эфира на радио " Радонеж " . Издательство им. свт1. Игнатия готовит1 более полную работу иеромонаха Сергия по данной теме. |
| Чтобы сказанное стало более понятным, сосредоточим внимание на учении двух отцов Церкви: преподобного Исаака Сирина и святителя Григория Паламы. Вначале мы рассмотрим три ведения по преподобному Исааку Сирину, а затем – познание Бога по учению святителя Григория Паламы. Три ведения по учению преподобного Исаака Сирина Рассматривая учение преподобного Исаака Сирина о трех ведениях, мы имеем в виду слова святого отца под номерами 62—66 (в русском издании сл. 25—29 – прим. пер.) по его книге «Слова подвижнические» , где это учение в основном и содержится. Прежде всего преподобный отец проводит разграничение между человеческим знанием и верой. Особенность человеческого знания в том, что оно «не имеет власти что-либо делать без разыскивания и исследования, а, напротив того, разыскивает, возможно ли тому быть, о чем помышляет и чего хочет» (с.118) (цифрами в скобках указываются страницы русского издания. – прим. пер.). Таким образом, человеческое знание является в высшей степени рациональным, причем в нем преимущественно действует падший разум, нарушивший свои естественные пределы, то есть захвативший власть и над умом. Вера же имеет иное определение, из которого явствует как ее большое отличие от знания, так и ее великая ценность. Преподобный Исаак говорит о вере, что под нею он разумеет «не ту, какою человек верует в различие достопоклоняемых и божественных Ипостасей, в превосходящее все, особенное естество Самого Божества и в чудное домостроительство, совершенное в человечестве восприятием нашего естества (хотя и сия вера крайне высока), – но веру, воссиявающую в душе от света благодати, свидетельством ума (της διανοας) подкрепляющую сердце, чтобы не колебалось оно в несомненности надежды» (с.130—131). Эта духовная вера познает тайны не от слышания, «но в духовных очах, которые видят сокрытые в душе тайны, невидимое и божественное богатство, сокровенное от очей сынов плоти и открываемое Духом питающимся с трапезы Христовой, в поучении законам Христовым...» (с.131). Таким образом, если человеческое знание приобретается благодаря деятельности разума и человеческим усилиям, то божественное ведение приобретается верой. При этом имеется в виду прежде всего та вера, которая загорается в душе от света благодати и силою которой человек познает тайны, скрытые от очей плотских людей века сего. Вот почему «вера утонченнее ведения, как ведение утонченнее вещей чувственных» (с.130), и это потому, что вера есть божественное знание. |
| Таким образом, монастыри сделались местом приготовления к епископскому сану. Монахи не только не искали сего сана, но многие, услышав об избрании, бегали, скрывались в отдаленный и безлюдный пустыни, только чтобы избавиться от епископского сана. Но избравшие епископы и народ отъискивали их и принуждали принять сан епископа. Бывали случаи, что язычники соглашались принять христианство под условием, что известные им святой жизни иноки будут поставлены им в епископы. Так было при избрании Фрументия, так сарацинская царица Ливия желала иметь епископом инока Моисея (Феод. ист. ц. кн. 4 гл. 20). Иноки, поставленные в сан епископский, проходили свое служение в духе апостольском. Всецелая преданность их Господу и подвижническая жизнь, посвященная единственно пастве, были причиной того, что обычай возводить иноков в сан епископский сделался законом, так что избранные из белого духовенства, или из мирян после посвящения непременно облекались в одежды иноческие. Если же избранные в епископа обязаны супружеством, то жены их должны быть помещаемы в женские монастыри, отдаленные от места жительства мужей их (6 Всел. соб. пр. 6) 2 . Избранные в епископа из белого духовенства, или из мирян начинали по принятии сана епископского вести жизнь совершенно иноческую. Так св. Тарасий патриарх константинопольский, избранный из высших сановников константинопольского двора, по свидетельству современников, едва только оставил мирское звание, как принял жизнь иноческую, стал хранить строгое воздержание и пощение, спал мало, не одевался в мягкие одежды и во всем подавал образ смирения. То, что говорит Григорий Богослов о жизни св. Василия Великого должно сказать о жизни многих епископов, именно тех, которые помнят, что они монахи; «без тщеславия, говорит он о Василие, был убог и нестяжателен, и любя извергать из корабля все, что ни имел, легко переплыл море жизни, отринул он многоядение и пресыщение, жизнь свою поддерживал самым необходимым и одну знал роскошь – неиметь и вида роскоши. Оттого-то у Василия был один хитон, была одна верхняя риза, а сон на голой земле, бдение, неупотребление умовений составляли его украшение; самой скудноц вечерью и снедью служили хлеб и соль и вода, – нового рода приправа, и трезвенное, неоскудевающее питие, какое и нетрудившимся приносят источники». (Григ. Богосл. сл. 43, ч. 4, стр. 117, 118). |
| Сергия.) . Арх. Феофан. 1927. XI. 1. София. 29. Порядок мыслей в молитве «В слове еп. Игнатия о молитве, – пишете Вы, – сказано, что ангел открыл некоему иноку порядок мыслей в молитве. Причем начинаться она должна со славословия и благодарения. Затем перейти к исповеданию грехов и, наконец, можно с великим смирением предложить Господу прошения о наших нуждах душевных и телесных». – Это порядок молитвы Богооткровенный и нужно, по мере возможности, проводить его в жизнь. Не нужно слишком полагаться на свое самочувствие во время молитвы, но самую молитву проверять по Слову Божию и по писаниям Святых отцов. Для того мы, между прочим, говорит св. Василий Великий и Авва Исайя , и изучаем Слово Божие, чтобы по Слову Божию располагать свою жизнь, а, следовательно, и молитву как одно из высочайших проявлений христианской жизни. Если же не будем делать этого, то в наше благочестие незаметно прокрадется «нечто человеческое». Так возникают на этой почве все благочестивые суеверия. Истинно же благочестивым нужно признавать лишь то, что согласно со Словом Божиим и писаниями Святых отцов, чрез которых глаголал нам Сам Дух Святой. Согласно с этим, каждую молитву нужно начинать с краткого славословия и благодарения и только после этого приступать к исповеданию грехов и прошению. Замечательное слово по этому поводу находим у св. Филофея Синайского. «И в мысленных подвижнических трудах есть свой некоторый Божественный чин и порядок действования. С утра нужно мужественно и неотступно стоять у двери сердца с крепкою памятью о Боге и непрестанною в душе Иисус-Христовою молитвою. – После вкушения пищи должно томить себя памятованием и размышлением о смерти» (О трезвении, пар. 2). Наконец, по поводу испытанной Вами радости во время скорбей, которая потом пресеклась, Вы спрашиваете: что здесь нужно исправить? Скажу словами св. Исаака Сирианина: «Мед обрет, яждь умеренно, да не како пресыщен изблюеши» ( Притч. 25, 16 ). Естество души удобоподвижно, и, легко иногда восторгаясь, вожделевает она восходить высоко, и дознавать, что превыше ее естества, нередко при чтении Писания и воззрении на вещи постигает нечто. Когда же будет попущено, и сравнит она себя с постигнутым ею, тогда оказывается, что она в мере смотрения своего ниже и меньше того, до чего простерлось видение ее, а потому в помышлениях своих облекается в страх и трепет, а в боязни, как бы устыдившись, что отважилась коснуться высших ее духовных предметов, спешит снова возвратиться в ничтожество свое. По причине страха, внушаемого предметами, находит на нее какая-то боязнь, а рассудок помавает уму души обучаться молчанию и не быть бесстыдным, чтобы не погибнуть, и не искать превосходящего ее, не допытываться того, что выше ее» (Сл. 56). |
|
|
