| Он уже не увидел Ревекки. Едва он достиг Вефиля, как узнал о смерти матери избранного народа 16 . Надежда облегчала жестокие удары, которые поражали Иакова: Рахиль ждала вторых родов. Караван находился на пути к Ефрафе. Но с радостью Иакова ждало опять и горе. Рахиль при родах чувствовала, что ее жизнь кончится с рождением этого дитяти. “Не бойся, — говорила ей повивальная бабка, — ибо и это тебе сын” ( Быт.35:17 ). Сын! Рахиль некогда родила сына: она его приветствовала словами, которые указывали на полноту жизни. Теперь, с скорбью кроткою и нежною, она принимала это новое материнство, высшее утешение в ее предсмертных страданиях. “Бенони” ( Быт.35:18 ), то есть сын моей скорби , — едва могла проговорить она — и умерла. Проклятие, которое Иаков произнес некогда на похитителя идолов Лавана, пало на его дорогую любовь. На самой дороге в Ефрафу Иаков должен был похоронить останки женщины, которую он любил до того, что на выкуп ее посвятил четырнадцать лет жизни. Он поставил памятник на могиле своей подруги. Ее потомки ходили на поклонение ее гробу 17 . Позднее, когда народные бедствия поразили израильтян, не Лия, мать шести их племен, мать самого могущественного их племени — Иуды, не Лия олицетворяла для них отечество. Это была Рахиль, тень которой они представляли выходящей из могилы, оплакивающей детей своих и молящейся за них ( Иер.31:15–17 , пер. архимандрита Макария ). Чем она заслужила такое почтение от тех, которые родились от ее соперницы? Ужели она больше, чем Сарра и Ревекка, почитала Господа и служила ему? нет: идолы Лавана, может быть, разделяли ее почитание с Богом Авраама, Исаака и Иакова. По крайней мере, подобно матери своего мужа, она употребляла гибкость своего ума на благо людей? Нет. Но она имела обольстительную прелесть красоты, она была страстно любима; ревнивая, она имела больше скорби, чем гнева. Она была впечатлительная и живая: ее скорби выражались как бы в каком-то отчаянии, ее радости — в каком-то опьянении. Она умерла молодою, она без горечи оплакала жизнь; умирая, она произнесла одно из тех слов, трогательное красноречие которых говорит о глубоко чувствительной душе. Одним словом: она была истинною женщиною! Поэтому-то ее меланхолический образ нас приковывает, нас привязывает; поэтому-то мы разделяем ее сокрушение, когда она в своем последне-рожденном приветствует сына своей скорби. В этом ее право на внимание ее соотечественников. |
| Сегодня человечество стоит перед воротами нового глобального царства. Это царство необходимости, или царство свободы, или новый концлагерь освобождения? В отличие от концепции социализма последнее время никто не дискутировал о сущности этого нового царства. Что это: утопия или реальность? Новая многокомнатная квартира или новая коммуналка при военном коммунизме? Как коронавирус повлияет на внешнюю политику ведущих стран мира? Конечно, народ – это доверчивые дети, и он поверит во всё, что скажут. Неслучайно в московском метро постоянно идёт реклама «Верьте официальным документам». Мы стоим на пороге деиндустриализации и новой неоколлективизации со всеми вытекающими из этого страшными последствиями. Поскольку «все люди хотят жить», то они выберут мировой электронный концлагерь. Рукотворная климатическая катастрофа и рукотворная эпидемия выполняют роль своего рода диктатуры пролетариата. «Насилие – повивальная бабка истории» – это азбука марксизма. Неоглобалисты ругают марксизм, но следуют его рекомендациям. В действительности ни капитализм, ни социализм, как социально-экономические системы не исчерпали себя. Все зависит от того, что за силы стоят за этими системами. По всей вероятности, это одни и те же люди. Раньше их называли сионистами. Никогда в истории человечества не велась так активно реабилитация трусости, как она ведётся сегодня, так называемыми интеллектуалами. Так, Крис Уоллш в работе «Трусость – краткая история» пытается самое позорное качество человека превратить в человеческое достоинство. Автор считает, что человек имеет право дезертировать из армии, оставлять семью, если ей угрожает опасность, бросать на произвол судьбы жену, детей, мать, отца, если ситуация требует от него пожертвовать каким-то благополучием. Так, он восхищается жизнью кроликов, полагая, что между животными нет таких жестоких отношений и наказаний, как между людьми. Кролик, если к нему подкрадывается лиса, начинает стучать лапой, чтобы предупредить сородичей. Если он не будет предупреждать сородичей, и лиса вырежет все потомство, то никто из оставшихся в живых кроликов не будет ее наказывать, ибо животные более гуманны, чем люди. Такие рассуждения покажутся странным, но это факт. Поэтому не случайно в современной России была полоса гонений на русских героев и героизм, например, на Зою Космодемьянскую. До сих пор, в том числе и официальные органы, продолжают обливать грязью героическое прошлое страны. |
| Террористы забросали экипаж Государя самодельными бомбами. Первый взрыв оставил Государя невредимым, и приближенные уговаривали его поскорее покинуть место событий. Но Государь решил, что его воинская честь требует хотя бы переговорить с ранеными охранниками - этой задержкой воспользовались народовольцы, которые бросили вторую бомбу, нанесшую Государю смертельные раны. Современники этого страшного события писали о чувстве глубокого потрясения и подавленности, которое вызвало это неслыханное злодеяние - русский монарх убит в русской столице, своими подданными, русскими по происхождению, языку и воспитанию людьми. Как вспоминал Великий князь Александр Михайлович «Ночью, сидя на наших кроватях, мы продолжали обсуждать катастрофу минувшего воскресенья и опрашивали друг друга, что же будет дальше? Образ покойного Государя, склонившегося над телом раненого казака и не думающего о возможности вторичного покушения, не покидал нас. Мы понимали, что что-то несоизмеримо большее, чем наш любящий дядя и мужественный монарх ушло вместе с ним невозвратимо в прошлое. Идиллическая Россия с Царём-Батюшкой и его верноподданным народом перестала существовать 1 марта 1881 года» Убийство Александра II опровергает известный революционный миф - что революционное насилие провоцируется отсутствием необходимых перемен. Государь вошел в историю именно как великий реформатор, при котором страна пережила глубочайшие перемены. На той же неделе мы вспоминали самую известную из «Великих Реформ», проведенных в царствование Александра II - отмену крепостного права. «Великие реформы» - это удивительные события нашей истории, которые мы вспоминаем недостаточно часто. При этом же Царе был введен суд присяжных, значительно расширено местное самоуправление, смягчены ограничения, связанные с «чертой оседлости», проведена реформа образования, в ходе которой право поступать в гимназию получили все подданные Империи, а университеты обрели самоуправление. В нашей истории много горьких уроков - но урок реформ Александра II, напротив, очень обнадеживающий. Оказалось, назревшие перемены, задевающие интересы множества людей, могут быть проведены мирно, рассудительно, при тщательном советовании всего общества. Это опровергает известный марксистский тезис, что «насилие - повивальная бабка истории». Где-то может и насилие - примерно в те же годы США заплатили за отмену рабства опустошительной гражданской войной - но у нас грандиозные перемены 1860-тых годов прошли мирно и законно, показав, как может действовать политическая элита, осознающая свою ответственность за судьбу страны. Революционеры убили не реакционера - они убили именно реформатора, которому его смерть помешала вести уже готовящуюся конституцию. |
| При рождении Федора повивальная бабка сказала родителям, что он будет великим священником. Вся последующая невероятно долгая жизнь отца Феодосия и его деяния показали, сколь пророческими оказались слова той благочестивой старушки. Ребенок рос и развивался необычайно быстро. Господь от материнского чрева соделал его Своим избранником и сподобил особенных благодатных дарований. В совсем еще малом возрасте, едва научившись ходить и говорить, он всей своей чистой детской душой возлюбил своего Создателя и, будучи младенец летами, разумом далеко превосходил свой возраст. Благодатный край, украшенный лесами и реками, благотворно действовал и на душу мальчика. Достигнув двухлетнего возраста, Федор воспылал пламенной любовью к Богу, и выражал свою любовь в детской молитве, которую впитал с молоком матери. Уже в младенческом возрасте он, как взрослый, уходил в лес на молитву. Если случалось ему быть одному дома, при закрытых дверях, он приспособился открывать дверь, поставив стульчик на лавку, стоящую вдоль стены и концом упирающуюся в угол, около которого была дверь: встав на стульчик, он доставал щеколду и открывал дверь. Таким образом, и ночью, когда, уставшие от дневных забот, все домашние засыпали, юный молитвенник открывал дверь и выходил в лес, на опушке которого стояла изба Кашиных, творить молитву горячо любимому Богу. В лесу был большой камень, на котором маленький Федор долго, по-детски, горячо молился. Однажды во время молитвы был к нему голос: «Камень, на котором ты молишься – Раев». Так и называл он его: “Раев камень”. Семья, в которой рос Федор, была большая, и собирались все вместе обычно во время обеда: тогда небольшая изба едва вмещала всех жильцов. Однажды, когда все собрались к обеду и уселись за стол, от Святого угла, прямо из икон вылетел голубь. Покружив, он сел на ручку Федора, тот с любовью погладил его, а мать сказала: «Отпусти голубя, хватит тебе с ним играть, надо кушать». Федор поднял голубя на руке насколько мог: голубь взлетел с детской ручки, и скрылся за иконами. Все очень удивились такому чудному гостю, и обрадовались, и лишь спустя много лет мать уразумела, какое это было чудное посещение. |
| Миряне образуют третье и самое многочисленное состояние в церкви. Мы уже видели, что это состояние установляется актами крещения для некрещенных и присоединения к церкви для правильно крещенных в другом христианском вероисповедании 39 . Тот и другой акт, то есть крещение и присоединение к церкви, сообщают субъекту общую церковную правоспособность или, так сказать, общее право гражданства в церковном союзе. Но в чем же именно состоит эта общая церковная правоспособность мирян? Какие положительные права дает человеку и какие обязанности налагает на него принадлежность к христианской церкви? Мы не будем говорить о тех правах, которые даются в сфере гражданского или морского права на основании религии, а только о чисто церковных правах и обязанностях, соединенных с званием члена церкви. Прежде всего нужно заметить, что по отношению к чисто религиозным благам, данным церкви для внутреннего освящения и усовершения человека, нет никакого преимущества лиц духовных перед мирянами: эти блага в равной мере открыты всем верующим во Христа, всем действительным членам церкви. Все различие между иерархией и мирянами в этой чисто религиозной сфере состоит только в том, что последние суть только причастники духовных благ, тогда как первая, по Божественному установлению является вместе с тем и раздаятельницей их. Впрочем, и здесь допускается одно важное исключение, именно: безусловная необходимость крещения для спасения всех и каждого вызвала в церкви правило, по которому, в случаях крайней нужды, когда на лицо нет священника, всякий мирянин, даже лицо женского пола (например, повивальная бабка) может совершать действительным образом крещение, если только этот акт будет совершен, как он совершается в самой церкви, то есть через троекратное погружение с произнесением известной формулы при каждом погружении. Акт крещения, таким образом совершенный, уже не повторяется (Номок. при Требн. ст. 202). Вообще, различие между священными и не священными лицами с безусловной необходимостью выступает только в сфере публичного богослужения (крещение же имеет значение акта частного): здесь мирянам запрещается не только совершать какие-либо священнодействия (трул. пр. 58, лаод. 26) но и входить внутрь алтаря, по крайней мере – главными (царскими) дверями (трул. 69), или прикасаться к престолу и к священным вещам и сосудам, находящимся на нем (лаод. 21). В других же сферах церковной жизни, в сфере церковного учения и управления, отношения между иерархией и мирянами, по началам православного церковного права, определяются в следующих положениях: |
| Но и этому приему следуют сравнительно немногие нетовцы. Христианство продолжается чрез преемственное крещение, а самокрещенство производит перерыв в этой преемственности. Связь с древней благодатью разорвана, а вновь возгореть в антихристово время, по понятию беспоповцев, благодать не может. Кроме того, самокрещенство и не последовательно; наставник крестить не может, а повивальная бабка может. В виду этого в нетовщине есть и другие уклонения от ее начал. В большей мере это обнаруживается в так называемой новоспасовщине. В своей церковно-богослужебной практике согласие новоспасовцев представляет полный поворот к общебеспоповщинской практике; их наставники совершают и крещение, и исповедь, и общественное богослужение: вечерню, утреню, часы, – по уставу с возможной полнотой и с пением, совсем, повидимому, не отвечающим мрачной нетовской настроенности. Да и в самом деле: если допустимо крещение, то почему же не допустить мирянина до совершения простого богослужения?… Итак, в бегстве от антихриста, беспоповщина не может ни остановиться на половине пути, ни удержаться в самом конце его; в одном случае она в значительной доле изменяет своему учению, в другом теряет все, из-за сохранения чего пускается в это бегство. И нужно еще вникнуть в вопрос о том средстве, к какому прибегает беспоповщина, с целью обособления себя как таковой, от всего чуждого ей, – нужно, говорю вникнуть, чтобы понять всю неестественность ее положения. Менее последовательная в собственном церковном устройстве часть беспоповщины здесь оказывается более последовательной и неумолимо строгой; наоборот, та часть, которая вообще идет по беспоповщинскому пути до конца, в данном случае совсем изменяет беспоповщине. Опять – неизбежное и безусловное разделение. Это – те жа нетовщина и противоположная ей сторона; с рассматриваемой точки зрения они характеризуются как перекрещенская или не перекрещенская. Дело в том, что если, как учит беспоповщина, в мире царствует антихрист, то ей нужно оградить себя от этого царства. |
| В исключительную подсудность церковной власти отданы были так называемые церковные люди по всем делам — и собственно церковным и гражданским, затем миряне — по некоторым преступлениям. В разряд церковных людей входили не только члены причта с своими семействами и монахи, но также некоторые мирские лица, принятые церковью под особенное ее покровительство или получавшие от нее содержание, или даже жившие на церковной земле. Из таких мирян в законодательных памятниках данного времени упоминаются: лечец (врач), повивальная бабка, паломник (странник), прощеник , задушный человек , изгой , церковный сторож и лица, жившие в монастырских и церковных богадельнях и странноприимницах, — слепец, хромец, вдовицы и пр. Преступления, за которые исключительно церковному суду подлежали все миряне, в домонгольском законодательстве указываются следующие: а) преступления против христовой веры и уставов церкви, как, например, отправление языческих обрядов, волшебство, святотатство, ограбление мертвых тел, разные виды неуважения к святыне храма, еретичество, общение с некрещеными или еретиками в пище и через браки, вкушение запрещенной пищи и т. п.; б) дела брачные, семейные и находящиеся в связи с ними преступления против чистоты нравов, именно: незаконное сожительство, браки в близких степенях родства и свойства, двоеженство, нарушение супружеской верности, развод, похищение невест, неурядицы в семье, как например покражи, совершаемые дома членами семьи, драки между ними, превышение родителями своей власти над детьми и дележ наследства, блуд, противоестественные пороки, покинутые матерью незаконнорожденные дитяти и т. п.; в) преступления против чести ближнего — клевета, непристойная брань и т. п. Вообще в исключительную подсудность церковной власти отданы были по преимуществу такие преступления, которые в язычествовавшей России не считались преступлениями и на которые поэтому светские судьи не смотрели бы с надлежащей внимательностью. Некоторые дела гражданского и уголовного характера еще рассматривались церковной властью сообща с гражданской; таковы, например, некоторые виды воровства, разбои, душегубство и тяжбы между церкововными и нецерковными людьми. Виновных церковная власть сама же присуждала и к наказаниям как духовным (епитимиям), так и внешним (заключению и штрафу); выполняла эти приговоры часто светская власть . |
| Преемственность оказалась сильна, сильней всех нарочитых новшеств; Солженицын этому порука; та преемственность, что коренится в лучшем нашем прошлом, в той его части, которая современна была худшему, но выделять которую и худшему противопоставлять мы научились лишь в начале века. Через обновление научились. Без него могли Шолохов и Краснов обойтись, но не Солженицын. Оттого преемственность, в нем чувствуемая, и сильна, что исподволь, без дешевой натуги, обновлена. Так обновлена, как не могла бы обновиться, если бы совсем иссякла в России память о начале века и о тех, кто тогда мыслил и писал. За рубежом, по мере сил, мы, или лучшие из нас, продолжили их работу. Не сомневаюсь — или почти, — что к концу века это будет оценено, как и будет вновь утверждено значение его начала. Но главное, не сомневаюсь, что никакой справедливой оценки не будет дано, никакого итога не удастся подвести, пока самый рубеж этот не будет осознан в своей хоть и реальности, да никчемности. Был он, и не было его. Были сталинско-ленинские премии, был хлам, и с нашей стороны был хлам; но не было двух литератур, была одна русская литература двадцатого столетия. ЭМБРИОЛОГИЯ ПОЭЗИИ Не то чтобы заглавие это так уж мне нравилось или чтоб я совсем принимал его всерьез. Лучшего не нашел, хоть и вижу, что нескромно оно, да и неточно. Трактату было бы к лицу, а не беглым наблюдениям моим. Точности же ради (метафорической, конечно) было бы лучше стибрить у того же факультета другое словцо, — очень уж только нудное. Не генезис поэтических организмов меня интересует. Да и как в нем разберешься? И творятся они, и родятся, и помогают им родиться. Стряпают их со знанием дела, но и дивятся тому, что получилось из собственной стряпни. Тут и не поймешь, где стряпуха, где повивальная бабка, где роженица. Все в одном лице? Тем трудней уразуметь, как они уживаются друг с другом. Любопытней всего к тому же — для меня по крайней мере — сам этот организм в зачаточном своем виде, одноклетчатый, быть может, или из малого числа клеток состоящий. |
| И если ребёнок будет при смерти, а священника рядом не будет, то младенца могут крестить отец, мать, родственники, соседи, повивальная бабка. Возьми воды и масла вдоволь — перекрести и окуни его со словами: «Крещается раб Божий во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь». Выживет ребёнок — Крещение дополнит священник. А если у тебя нет воды, возьми земли и трижды посыпь ребёнку голову с теми же словами. Если же нет и земли, окрести его в воздухе всё с теми же словами. Не делайте так, как поступил один неразумный глупец. Он на словах согласился стать крестным ребёнка, но оставил его умирать некрещёным, так как не хотел разлучиться со своей женой. В случае угрозы жизни ребёнка законы духовного родства не действуют, и нет потом никакого препятствия, чтобы сожительствовать с женой. Подобно этому, если чело век окажется присмерти и не будет рядом священника, чтобы его исповедать, то пусть исповедуется кому придётся, чтобы не умереть без исповеди. Ведь, исповедавшись, он имеет надежду спастись, а если причастится без исповеди, не будет ему от этого никакой пользы. Честные отцы, вам нужно иметь в церквях большие купели, чтобы ребёнок весь помещался в них и никакая часть его тела (даже размером с глаз блохи) не оставалась неомытой. Поскольку и туда способен проникнуть сатана, и из-за того, что ваши дети неправильно крещены, они потом беснуются, имеют страхи, становятся лунатиками, убогими. Если кто-то ради спасения своей души захочет пожертвовать в храм большую купель, пусть поднимется ко мне, я научу его, как следует поступить, и попрошу всех христиан простить его — и он получит прощение такой силы, какое не купил бы ни за какие деньги. Слушай, чадо моё, ты, желающий пожертвовать купель, скажи мастеру, чтобы сделал её изнутри в две пяди глубиной, в одну пядь шириной снизу и в две пяди сверху, также для устойчивости снизу у неё должна быть глубина в два пальца. С боков сделай две ручки, чтобы за них можно было держаться, а сверху крышку, чтобы ей можно было накрывать купель, — всё это должно быть медным. |
| Итак, пусть они разделены стенами. И что же? Этого недостаточно для того, чтобы избавить их от подозрения; впрочем, не станем теперь говорить о подозрении, хотя бы вместе с мужчиною жило множество служанок; а изложим пока другого рода непристойность. Случается, что они, проснувшись в одно и то же время, не для всенощных бдений (ибо ничего благочестивого от таких душ никогда не может быть), идут один к другому, еще лежащему, и разговаривают между собою ночью; что может быть постыднее этого? Если же случится сожительнице и заболеть внезапно, тогда уже и стены бесполезны; быстро встав прежде других, так как служанки часто медлят, он входит к лежащей девственнице, оправдываясь её болезнью, садится около неё и исполняет разные услуги, которые пристойно исполнять иногда только женщинам; и она не стыдится, но еще утешается этим; и он не только не совестится, но еще очень радуется, и тем более, чем постыднее то служение, которое исправляет; тогда и оправдывается апостольское изречение: «слава в студе их» ( Флп.3:19 ). Когда же встанут и служанки, то срам бывает еще хуже; они с непокрытой головой, в одной нижней одежде и с обнаженными руками, как встревоженные и пробужденные ночью, бегают в его присутствии, или лучше – он обращается и бегает среди них, тогда как они исполняют все нужды; этого что может быть постыднее? Когда прибудет и повивальная бабка, и тогда он не стыдится, а еще хвалится в присутствии даже посторонних девиц; ибо имеет в виду только то одно, как бы оказать больной свои услуги, не сознавая, что чем более он оказывает их, тем более срамит и ее, и себя. И что удивительного в том, если он не стыдится пришедшей? Часто и в полночь он не ленится исполнять дело низких служанок, даже бежать к повивальной бабке; когда же та придет, его то выгоняют против воли, если он слишком бесстыден, то позволяют ему войти и сидеть; впрочем, кто мог бы, даже употребив много усилий для посрамления его, изобразить его таким, каким он делает сам себя? Когда же наступит день и нужно будет обоим вставать с постели, то начинаются предосторожности и опасения; ибо и она не может безопасно выйти из своей комнаты, так как часто, входя, быть может, встречала неодетого мужчину; и он, опасаясь того же самого, иногда входит, предвозвестив о себе, а иногда – без предосторожности, за что подвергается великому осмеянию; но я не стану говорить ничего более. |
|
|
