| Другое малороссийское национальное кушанье – галушки; это кусочки густого пресного теста из гречишной или пшеничной муки, сваренные в воде. Их ели с маслом или со свиным салом с чесноком, а иногда со свекольным квасом. Узвар – специальное рождественское малороссийское блюдо: сушеные фрукты заливали водой и ставили на ночь в печь; его ели холодным, добавив немного меда. Белорусские национальные блюда, кроме упомянутых, включали еще следующие: жидкий мучной суп из ржаной, ячменной, овсяной, гречишной, гороховой, бобовой муки или из смеси всех этих сортов, с солью. Он назывался калатуха и баутуха. Ели его горячим, с маслом или салом. Т. н. камы – шарики величиной с куриное яйцо, приготовленные из вареных или толченых бобов или гороха, а иногда также из овсяной или гороховой муки. В последнем случае эти шарики варили или жарили. Их ели с молоком или салом. Такие шарики, начиненные кусочками свиного сала, назывались камы з варабьями. Каша и кисель были распространены одинаково по всей России. Существовало множество видов этих блюд в зависимости от составных частей и способа приготовления. Следует также упомянуть целый ряд диких трав, которые ели сырыми, причем не только дети, но и взрослые. Иногда сбор некоторых из этих трав превращался в общий праздник, как, напр., сбор дикого лука – резанца и др. вида лука на прибрежных лугах Севера (Вятская и Вологодская губ.). Его ели сырым, реже вареным, как приправу к разным постным кушаньям. Сбор лука в начале Петрова поста сопровождался веселыми прогулками молодежи. Белорусы ели оба вида лука сырым. По всей России ели в сыром виде кислые листья щавеля, стебли и цветы т. н. заячьей капусты. Хвощ или дикая спаржа (пестики) иногда всю весну кормили целые семьи бедняков, не имеющих хлеба. Это растение ели и сырым, и вареным. Его подземные клубни (земляные орехи) на Севере считали лакомством. Ели также клубни хохлатки и репного кервеля. Дети ели и лопуцьки, т. е. молодые побеги этого растения, а также молодые побеги липы. Молодые листья сныти обыкновенной (снитка) и борщевника давали зелень для овощных супов. Дети ели сырыми стебли этих растений, а также и некоторых др. зонтичных, напр. дудника. Съедобны также молодые побеги свербиги, стебли козлобородника, гроздовника, молодые побеги рогоза, плоды полевой мальвы (калачики, просвирки) и др. |
| —373— в этом случае представляется мне в высшей степени странным, чтобы не сказать резче. С этим Обществом я находился доселе в самых лучших отношениях и на все, когда-либо обращавшиеся ко мне от него, призывы отвечал всегда полною готовностью содействовать по мере сил своих осуществлению его высоких задач. Еще в 1885 г. Общество избрало меня в свои действительные члены; много лет я печатал в его ежемесячном журнале свои ученые труды; по приглашению его бывшего председателя, покойного о. протоиерея И. Н. Рождественского, составлял и произносил речь на торжественном его годичном собрании, а в минувшем, 1897 г., по приглашению председателя одного из отделов того же Общества, покойного о. протоиерея Г. П. Смирнова -Платонова, читал публичную лекцию в зале Московского Синодального училища. Все это, по-видимому, давало мне право рассчитывать если не на какое-либо особенное расположение ко мне почтенного Общества, то, по крайней мере, на то, что оно не станет относиться ко мне враждебно. Оказалось не то, ибо настоящая администрация Общества сочла для себя позволительным и допустить в публичном собрании клевету на меня и затем оставить её не напечатанной, лишив таким образом меня возможности опровержения. Напрасно прождав четыре месяца, я решился уяснить себе содержание реферата г. Попова посредством личной беседы с кем-либо из знакомых мне его слушателей, чтобы затем обратиться к администрации Общества с надлежащим заявлением. Этот план я начал уже приводить в исполнение, как в это самое время были мною получены сентябрьские книжки Душеполезного Чтения и Русского Вестника. В Душеполезном Чтении автор короткой заметки, занимающей немного более одной страницы, выставляет клевету на меня со всею возможною резкостью, хотя, конечно, без малейших признаков доказательства. Заявив, что в 1895 г. появилось в свет сочинение англиканских авторов Денни и Ласи под заглавием «De Hierarchia Anglicana», автор заметки продолжает: «Кто потрудится сличить оба названные сочинения, – русское и латинское – (т. е. мою книгу и книгу Денни и Ласи), тот |
| Гадания по обуви девушек, переставляемой по направлению от стола к порогу: чья обувь ближе станет к порогу, та скорее выйдет замуж. Отчасти сюда может быть отнесено гадание по слову – писанному и устному. Разворачивают книгу (преимущественно Свящ. Писание, особенно Псалтирь) и первую попавшуюся фразу принимают как пророчество. Гадания по книге долгое время сохранялись в виде «оракулов» и «салимонов», по которым гадали, бросая зерно на круг с цифрами (позже появилась малорусская подделка под «Соломона»: «Угадько»). Подслушивали под окнами или дверьми, спрашивали встречных об имени. Наконец, гадание по картам. 3) Гадания по человеку и животным. Гадания физиологические по чиханию и дрожанию различных частей человеческого тела; по человеческой крови во время кровопускания – о смерти. Гадание по животным: по птицам – по полету журавлей, курам, петухам, по крику сыча и пр.; гадание по коню, быку, корове, собаке; в Екатеринославской губ. было замечено гадание по внутренностям животных: по селезенке кабана; у охотников – гадание по убитому зверю. 4) К математическим гаданиям относились гадания по чету и нечету. Из гаданий интуитивных, при которых воля божества проявляется путем непосредственных сношений с душой человека, у малороссов находим лишь гадания по сновидениям. Гадания эти распадаются на простое истолкование снов, появляющихся независимо от воли человека, и на искусственное подготовление сновидений с целью извлечь из них пророчество по данному вопросу. Языческий характер гадания. Есть основания считать, что периоды гадания совпадали с брачными сезонами древности. Психологически это было вполне понятно, поскольку основной вопрос, встающий при этом перед невестой или женихом, – это вопрос о будущем. Летом гадали гл. обр. на Троицу и Иванов день, а зимой – на Рождество, т. е. в периоды, совпадающие, как можно предполагать, с брачными сезонами. Это время считалось наиболее благоприятным для гадания. Троицкие венки, костры Иванова дня, рождественские блюда и печенье давали богатый материал для всякого рода гадания. |
| На Благовещение, по поверью, ни одна птица не вьет себе гнездо, а у той, что совьет, отнимутся крылья, и она на все лето «сделается пешею». Кукушка не имеет гнезда оттого, что свила его на Благовещение. Воробей тоже не «празднует» Благовещения и вьет в этот день гнездо. Крестьяне считали, что ястреб свое гнездо носит под крыльями. Повсеместно было запрещено разорять гнезда некоторых птиц (аиста, голубя, ласточки), т. к. их гнезда на доме или вблизи жилья оберегают дом и скот. Считалось, что следствием нарушения запрета могут быть разного рода несчастья: пожар, молния, град, лишение крова, смерть, гибель скота, болезни, появление веснушек и т. п. Известен даже обычай специально устраивать гнездо аисту. На заходе или после захода солнца нельзя было заглядывать в птичьи гнезда, т. к. муравьи поедят яйца или птенцов, птенцы не выживут или птица покинет гнездо. По той же причине по возвращении домой или после захода солнца нельзя было никому рассказывать о находке гнезда некоторых птиц. Гнезда употреблялись в магических действиях, оберегах и лечении. Считалось, что гнезда некоторых диких птиц (аиста, гуся) оказывают продуцирующее воздействие на домашнюю птицу. Так, в гнезда аиста кидали куриное яйцо, чтобы курицы несли крупные, как у аиста, яйца. При виде прилетающих весной диких гусей подбрасывали вверх солому гусям «на гнездо», а затем собирали ее и клали под домашних гусей или кур-наседок, чтобы не было яиц без зародыша. В магических целях использовалось гнездо ремеза, имеющего одно отверстие, а не два: его вешали на палку, которой затем ударяли ссорящихся супругов, чтобы восстановить семейное согласие между ними, окуривали им роженицу в случае трудных родов или освящали гнездо на Пасху вместе с куличами и окуривали им коров. Чтобы куры были плодовитыми, в гнездо наседки клали рождественскую солому, иногда делали гнездо для наседки из рождественской соломы, на которую сажали детей, первыми прибежавших в дом на Рождество. В некоторых местах такую обрядовую солому клали в гнездо курам, чтобы они несли яйца лишь на своем дворе или чтобы птенцов не оглушил гром. |
| —208— Василия (каковы писания Гомера, Тезиода, Платона, Феогнида, Плутарха и др.); тщательно изучил и все почти иностранные и русские пособия, относящиеся к уразумению этой беседы, обнаружив при этом однако же полную самостоятельность исследования и независимость от этих пособий (см. например: стр. 7 и далее, 27:117 и далее, 128 и далее, 141 и далее, 210:304 и далее 348 и др.). Затем, кроме сейчас указанной самостоятельности, которая представляет собою также одно из высоких достоинств сочинения, к числу достоинств должна быть отнесена и обстоятельность исследования в нём, особенно же в третьей главе, имеющей предметом своим историко-литературный разбор беседы. При этом автор обнаружил основательные филологические сведения и способность пользования лучшими критическими приёмами филологического исследования (см. например: 211 примеч., 213 примеч. и др.); он нередко, и при том иногда весьма удачно, поправляет существующие русские переводы с греческого на основании подлинников в местах, относящихся к предмету его исследования (см. например: стр. 62 примеч., 111примеч., 184 примеч., 195:199примеч., 228 примеч., 230 и примеч., 257 и примеч., 284:308:319:329:330 и др.); Делает поправки к цитатам, соображениям и выводам в существующих русских (например, Е.И. Ловягина , о. Бориса Плотникова) и иностранных (Doergens, Wandinger, Nüsslin) изданиях беседы св. Василия и исследованиях о ней (например: стр. 292:295:330:337, и др.) и под. Далее, в заслугу автору должна быть поставлена также и основательная защита св. Василия от нарекания в подражании Плутарху при написании рассматриваемой беседы, проходящей через всё сочинение. Наконец, не может быть обойдено молчанием и обнаруженное в сочинении (см. например, особенно стр. 113) доброе направление мыслей автора. Все эти достоинства сочинения г. Протопопова, вполне искупая упомянутые выше, недостатки его, дают полное право считать это сочинение весьма хорошим и самого автора заслуживающим степени кандидата богословия». 29) Отзыв ординарного профессора Н. Субботина о сочинении Тихона Рождественского на тему: «Отчего и как возник раскол в русской церкви». |
| Акимов Ив.Борисыч, поступивший в Московскую академию из учителей Ставропольского (на Кавказе) училища. По прошествии двух лет, он вздумал перейти из Московской академии в Казанскую, но по какой причине, мне в точности неизвестно. Омиров Фед.Вас. – один из лучших студентов нашего курса, вступивший в академию из Вифанской семинарии: юноша солидный, с философским настроением ума, но не удержавшийся на прямом пути при своем философствовании. Занимаясь, по поводу данной темы, рассмотрением философии Гегеля, он до того увлекся этой лжеименной философией, что в своем сочинении, вместо опровержения Гегеля, вздумал защищать его. Профессор Ф.А. Голубинский, читавший диссертацию Омирова, до глубины души был огорчен заблуждениями юноши, тем более, что он занимался преподаванием некоторых предметов его сыну. Академическая конференция, призвавши Омирова, убеждала его отречься от усвоенных им ложных идей Гегелевой философии: но он упорно отстаивал свои заблуждения. Дело кончилось тем, что Омиров оставил академию и поступил в Московский университет, где окончил курс по юридическому факультету со званием кандидата 113 . В последствии я встретил его на службе в Москве по табачно-акцизному управлению (хорош гегельянец!). Затем он состоял управляющим Подольской казенной палаты в чине статского советника («Адрес-календарь» на 1877 г. ч. 2, стр. 181). 10 августа писал мне из Москвы товарищ мой Николай Димитриевич Рождественский: «Обращаюсь к вам с просьбой в полной надежде на ваше живое участие. 5 августа я лишился своего батюшки, и об этом нужно известить Платона Ивановича 114 , но прямо к нему писать я боюсь, чтобы письмо печальное не попалось в руки сестрице или тетеньке. Поэтому и прошу вас пройтись к Платону Иванычу и отдать ему непосредственно в руки письмо, при сем прилагаемое. Вместе с тем прошу вас поминать в молитвах пред престолом Божиим новопреставленного иерея Димитрия. Еще прошу вас написать ко мне письмо и известить об академических происшествиях. Не похитила ли холера еще кого-нибудь из товарищей наших кроме...? В Москве холера теперь хотя и есть, но о ней не слышно. После св. недели преставились ко Господу здесь 16 священников приходских. |
| 176. Всемирная история, под ред. Е.М.Жукова и др.: т. 1. — М., 1956,с.473–596. 177. Всеобщая история искусства, под ред. Л. Д. Чегодаева: т. Г. — М., 1956:с. 51–128. 178. Древний Восток: Книга для чтения, под ред. В. В. 1953. — 224 с. 179. Дьяконов И. М. Народы древней Передней Азии//Труды Института этнографии: т. 39. — 1958:с. 5–72. 180. Дьяконов И. М. Языки древней Передней Азии. — М., 1969. — 492 с. 181. Дюкурдэ Г. История цивилизации от древнего до настоящего времени/Пер. с франц.: т.1. — М., 1898. — 354 с. 182. Гельвальд. История культуры/Пер. с нем.: т. 1. — СПб., 1898. 183. Гоммель Ф. История древнего Востока/Пер. с нем. — СПб., 1905. — 152 с. 184. Кольб Ф. История человеческой культуры/Пер. с нем.: т. 1. — Киев, 1899. 185. Конрад Н. И. (ред.), Брагинский И. С., Позднеева Л. Д. Литература древнего Востока. — М., 1971. — 411 с. 186. К.орелин М. История древнего Востока. — М., 1901. — 371+IV с. 187. Ленорман Ф. Руководство к древней истории/Пер. с франц. — Киев, 1876–1878. 188. Масперо Г. Древняя история народов Востока/Пер. с франц. — М., 1911. — 714с. 189. Майер Э. Экономическое развитие древнего мира/Пер. с нем. — М„ 1910. — 108 с. 190. Нёльдке Т. Семитские языки и народы. — М., 1903. — XV+164 с. 191. Платон (Рождественский), en.. Древний Восток при свете Божественного Откровения. — Киев, 1898. — 671-T-VI с, 192. Ренан Э. Место семитских народов в истории цивилизации. — М., 1888. — 32 с. 193. Струве В. В. История Древнего Востока. — М., 1941. — 483 с. 194. Тураев Б. А. История Древнего Востока: т. 1–2. — Л., 1937. — XII+338:321 с. 7. Ассирия и Вавилон. 195. Белявский В. А. Война Вавилонии за независимость (627–605 гг. до н.э). и гегемония скифов в Передней Азии//Исследования по истории стран Востока. — Изд. ЛГУ. — 1964. — С.93–128. 196. Его же. Вавилон легендарный и Вавилон исторический. — М., 1971. — 319 с. 197. Бенцольд К. Ассирия и Вавилония/Пер. с нем. — СПб., 1904. — 143 с. 198. Боскавен Ч. Религия Вавилона/Пер. с англ.//РВТ, 15:с. 15–26. |
| По его мнению, «при желании законодательной церковной власти можно вызвать в жизни академической еще весьма обильный источник религиозного одушевления, даже теперь, после всех непростительных ошибок, допущенных в отношении последней» 2193 . В числе таких ошибок он указывал на небрежность и неразборчивость Синода в назначении ректоров: из восемнадцати ректоров, назначенных за последние 24 года (то есть с введения устава 1884 г.), только восемь могли быть признаны им удовлетворительными, «и притом при самой снисходительной критике» 2194 . «Отчет» архиепископа Антония, в котором прозвучал тон барина, усмирявшего позволивших себе слишком большие вольности «мужиков», вызвал «вынужденный ответ» со стороны группы профессоров КДА, считавших себя обязанными защитить честь не только родной школы, но и академий в целом, поскольку «Отчет» использовался печатью «как обвинительный акт против всех духовных академий» 2195 . В «Ответе» Киевской академической корпорации, подписанном 14 профессорами во главе с ректором епископом Феодосием 2196 , опровергался ряд наиболее важных обвинений (в частности, в противоцерковном направлении), выдвинутых архиепископом Антонием, указывалось на противоречия, а также некритическое или недобросовестное использование документов, и, мягко говоря, неправду «Отчета» в целом. Архиепископ Антоний был наименован «личным недругом» Академии 2197 . Бывший ректор КДА архиепископ Платон (Рождественский), обвиненный ревизором в допущении анархии в Академии, подал заявление в Синод с протестом против столь несправедливых заявлений, порочащих и его как ректора, и возглавляемую им академическую корпорацию 2198 . Под «Ответом» отсутствовали подписи «правых», в том числе С.Т. Голубева , В.Ф. Певницкого , Д.И. Богдашевского. Последний писал по поводу «Ответа» профессору КазДА И.С. Бердникову : «Хотя наши кадеты много сотворили зла и много его еще и ныне творят, а все-таки я одобряю их настроение подвергнуть разбору отчет Антония, дать ему хороший отпор» 2199 . А спустя несколько месяцев (в марте 1911 г.) посылая И.С. |
| С другой стороны, обоготворение в римской религии частных, субъективных, меркантильно-практических целей питало в народе корыстное чувство личных узкоэгоистических интересов. Индивидуум служил своим богам только ради практических своекорыстных целей; существо римской религии меньше всего способствовало развитию идеальных добродетелей и бескорыстных чувств. Другой выдающийся недостаток римской религии заключается в отсутствии в ней теоретического учения. Ограничиваясь только народными представлениями о богах, она не имела твердого начала для определения теоретических понятий о Боге и отношений Его к миру и человеку, а вместе с тем и для определения нравственных понятий. Оттого при столкновении с чуждыми ей религиозными представлениями Египта и Азии, она сама потеряла свой первоначальный характер и не в состоянии была удержать своих последователей от нравственного падения. Практицизм и утилитаризм римской религии не благоприятствовал созданию целостного философски-осмысленного религиозного миросозерцания. Вопросы о начале и происхождении вещей, которыми так много занимались греки, мало интересовали практических римлян. Философствование о религиозных вопросах не пользовалось в Риме большим почетом, так что Цицерон в своем знаменитом сочинении «De natura deorum» находил нужным извиниться перед читателем, что посвящает время философии, «не особенно достойной занятий дельного человека». Римская древность не имела ни своего Гомера, ни Гесиода, которые бы вдохнули жизнь в ее религию. Римская философия не имела мыслителей, равных Сократу и Платону, которые бы внесли высший философский свет науки в область их религии. Священные книги римлян, находившиеся в руках жрецов и известные под именем Indicamenta (от indicare – объявлять), содержали в себе сухой перечень (номенклатуру) богов с указанием сферы их деятельности и главным образом подробные уставы касательно совершения богослужения разным богам, – уставы, в которых все было строго определено – до самой крайней степени формализма. |
| Они верили в посмертное продолжение существования душ в Аиде – в подземном мире, но смотрели на это существование как на тень истинного бытия; поэтому и сами души умерших представлялись ими в виде теней, блуждающих в подземном мире. Что в таком бессмертии греки не находили для себя никакого утешения и отрады, это яснее всего видно из известного места Гомера, где сын Пелея в Елисейских полях отвечает на приветствие странствующего Улисса, царя Итаки: «Не говори смерти похвальных слов, благородный Улисс; я лучше готов быть рабом бедного земледельца, чем господином всех теней в царстве Плутона». Люди, думавшие и говорившие таким языком о состоянии души по отделении ее от тела, не могли почерпать много утешения из веры в бессмертие, и такая вера не могла иметь большой нравственной силы для них. Она была не более как выражение общего людям нежелания останавливаться на мысли, чтобы дорогие для них существа превращались в ничто, но не представляла никаких упований на другую жизнь, переход к которой мог бы быть сколько-нибудь желателен. Правда, для немногих избранных героев народное верование древних греков предназначало по смерти счастливое житье на безоблачных и невозмутимых островах (Елисейские поля); отъявленных злодеев, совершивших чудовищные преступления, смертоубийц, изменников, продавших свое отечество, народное верование осуждало на вечное бичевание фурий в ужасных местах тартара. Но эти верования относились только к исключительным случаям и если иногда были способны возбуждать к необычайному героизму и воздерживать от необычайных преступлений, то во всяком случае не могли влиять на поведение и поступки большинства масс, где как истинных героев добра, необычайных ревнителей добродетели, так и необычайных злодеев – преступников все же немного. Что касается греческих философов, то только у Сократа и Платона находим мы ясно выраженное учение о бессмертии души, которое, однако же, и для них имело значение больше философской вероятности, чем незыблемой истины, стоящей вне всякого сомнения. |
|
|
