| Не оставляет Карион без внимания и отношения со светским властителями. Во 1690-х годах он пытается добиться места наставника при взрослеющем царевиче Алексее Петровиче, для чего он пишет целый ряд трудов воспитательной направленности, посвященных царевичу. Среди них − знаменитый иллюстрированный «Букварь», а также сочинения, предназначенные для воспитания царевича в православной вере. Несмотря на то, что в числе учителей царевича Карион Истомин ни разу не упоминается, имеются свидетельства того, что Карион обучал Алексея Петровича искусству стихосложения 506 . Карьера Кариона прервалась со смертью патриарха Адриана. Истомин не получил никакой должности при рязанском митрополите Стефане Яворском , бывшем, по сути лишь «поручителем царя по сакраментальным делам» 507 . А 15 ноября 1701 г. вместо Кариона главой Печатного двора царским указом был назначен Федор Поликарпов 508 . Скорее всего, Петр желал поскорее устранить через чур деятельного сподвижника усопшего патриарха от церковных дел. С этого времени Карион числится лишь одним из насельников Чудовского монастыря. Однако, несмотря на царскую немилость, в церковной среде он продолжал пользоваться огромным авторитетом и уважением. Сменивший Кариона Истомина на посту главы Московского печатного двора Федор Поликарпович Поликарпов-Орлов был человеком другой закваски. Он родился в Москве в семье служилого человека в конце 1660-х – начале 1670-х гг. Начальное образование он получил в Типографской школе, открытой в Москве в 1681 г. В числе пяти лучших учеников школы он с 1685 г. продолжил свое образование у Лихудов в Славяно-греко-латинской академии 509 . Природный ум и способности Федора к языкам принесли ему внимание со стороны учителей: Поликарпов числился в шестерке самых лучших воспитанников Академии. Согласно заведенным порядкам, он обучал младших учеников, а также участвовал в переводе с греческого трудов Лихудов 510 . С 1690 г. Федор Поликарпов работает книжным писцом на московском Печатном Дворе 511 . Однако после опалы Лихудов в 1694 г., когда братья были отстранены от руководства академией, на их место был назначен Федор Поликарпов вместе с другими учеником − Николаем Семеновым 512 . Работу на Печатном дворе пришлось прекратить. В своей учительской деятельности Поликарпов и Семенов во всем следовали примеру своих греческих учителей, за исключением того, что из преподавания по настоянию иерусалимского патриарха Досифея был убран латинский язык. |
| Рассматривая наличный состав никоновских справщиков, находим в нем следующие черты. Во-первых, состав этот не был так прочен, как при п. Иосифе, и испытывал частые перемены. В шестилетнее патриаршество Никона на печатном дворе перебывало тринаддать справщиков; семь из них принадлежало к составу прежних справщиков иосифовских и шесть назначено вновь самим п. Никоном ; из иосифовских справщиков выбыло шесть человек и остался только один, из никоновских выбыло и осталось по три ровно на половину их общего числа. Причины выхода прежних иосифовских справщиков с печатного двора при п. Никоне заключались сколько в неподготовленности многих из них к новым требованиям, заявленным в никоновской справе, в недостаточном знании ими греческого языка и отсюда неспособности их править русские книги по греческим образцам, столько же и главных образом в несочувствии многих из них никоновской справе и даже прямом противодействии их этой справе. Естественно такие справщики, особенно противники начинаний п. Никона, должны были оставить службу на печатном дворе или сами добровольно, или по приказу патриарха. Во-вторых, в составе справщиков под конец патриаршества Никона обращает на себя внимание малочисленность их против иосифовских справщиков почти на половину; малочисленность их весьма ощутительна в виду той многосложной работы, какую им предстояло еще выполнить. Она вызывалась большими затруднениями для патриарха в приискании людей, способных удовлетворять всем требованиям начатой им книжной справы; здесь кроме лиц, не предубежденных против патриарха и единомысленных с ним 231 , требовались еще люди образованные, хорошие знатоки греческого языка; а найти таких людей среди местных духовных лиц тогда было очень трудно; чудовские старцы в роде справщика инока Евфимия были весьма редки; сторонники и единомышленники п. Никона в роде архидиакона Евфимия и протопопа Адриана были не всегда пригодны к книжной справе, определялись к ней только случайно на время за недостатком лиц лучших и потому скоро оставляли здесь службу; по необходимости приходилось возлагать всю тяжесть работы в книжной справе на немногих лиц и при случае даже на одного главного справщика Арсения грека. Указанная малочисленность никоновских справщиков заметно отражалась, и в ходе книжной справы при п. Никоне , в характере и числе изданных при нем книг. Но она несколько восполнялась с одной стороны удивительною энергиею не многих остававшихся при нем справщиков, с другой стороны помощью в трудах их посторонних лиц, не служивших на дворе печатном, и личным участием в книжной справе самого не менее энергичного патриарха. |
| 119 Цветаев – Лит. бор. с протест. стр. 106–10. Москва. 1887. – Свое название книга «Кириллова» получила оттого, что содержит в себе известное толкование Стефана Зизания на XV слово св. Кирилла Иерусалимского об антихристе. 133 В записке современника пряно сказано, что Никон стал поправлять книги вследствие представлений Епифания. – Слов. о пис. дух. чина. I, 179, изд. 2. 150 Составлена греком иеромонахом Иоанном-Нафанаилом, переведена на славянский язык Арсением Греком. 155 С половины декабря 1653 г. работы на печатном дворе почти приостановились; приостановилась и продажа напечатанных в этом году книг. 9 декабря 1653 года окончена была печатанием Общая Минея (Оп. стар. кн. Спб. акад. 239); сразу по выходе из печати эта книга была передана дьяку на хранение (Хр. Чт. 1890, I, 124 и прим. 1); причина этого, по всей вероятности, заключалась в том, что в этой Минее Символ веры был помещен без исправлений. 164 Черновой список послания Никона к Паисию с датою от 12 июня (1654 г.) издан при «Деяниях» собора 1654 г. в приложении 1; но послано было другое, с большим числом вопросов. 168 Некоторые из книг, имеющих отношение к богослужению, привезенных старцем Арсением, сохранились даже и доселе в Московской Синодальной библиотеке. 176 Числом до 25, потому что Требник до 1623 года отдельно не издавался, да и после этого времени, до патриаршества Иосифа включительно, повторялись издания Служебника вместе с Требником. – Опис. староп. кн. Спб. акад. 38. 55. 145. 196. 178 Сличение старопечатного Служебника с новоисправленным (1655 г.) – Ряз. Еп. Вед. 1878. 1880. 1882. 1883. 1884 гг., а также брошюра Филарета – Чин литур. св. Златоуста. 201 Гиббенет – Ист. исслед. дел. п. Ник. II, 473–5. 481–2, а также Мат. для ист. раск. VI, 294–5. 326–7. 207 Родосский – Опис. староп. кн. Спб. акад., 264. 265. 266. 267. 273. 274. 279. 280. 281. 285. 287. 293. 216 Там же I, 198–201. 314. 335–6. 338. 481; II, 7–8; V, 59–60. 65–7. 119–30. 140–1. Очень отчетливо характеризует деятельность власти, питавшей вражду к Никону, между прочим следующее обстоятельство. 1) В 1660 году придворный поп Иродион, побранившись с книжными справщиками, подал на них, особенно на Арсения Грека, жалобу царю и требовал очной ставки с ними, – и просьба была уважена; в присутствии архиереев Иродион обличал книжных справщиков в ереси. 2) Хотя справщики оправдались, а потом и сам Иродион перешел «на сторону Никона» (Там же, I, 471–9. 482–3; VI, 286–7), однако Арсений Грек около этого времени был лишен своего прежнего значения на печатном дворе, а потом (1663 г.) и совсем оставил печатный двор (Хр. Чт. 1891, II, 181, прим. 1). 3) Замечательно и то, что тогда (1661–3) главным наблюдателем на книжною справою состоял Арсений Суханов (Хр. Чт. 1891, I, 172–3, прим. 1; II, 181, прим. 1), известный своими взглядами на превосходство русского благочестия пред греческим. |
| Издание 1652 года, вышедшее с отмеченными исправлениями и некоторыми переделками, было последним в преемственном порядке после издания 1602 года. С 1654 года книжная справа на Московском печатном дворе получает новое направление и черпает для себя образец уже в греческих печатных венецианских изданиях, преследуя с упорною настойчивостью недостижимый идеал: «да во всем великая Россия православная со вселенскими патриархи согласна будет», дабы «в незазорном с греческими православными законы согласии жить». 30. Стрятинский служебник 1604 года и его место в истории славянского Служебника 172 Для истории чина Литургии св. Василия Великого в нашем современном Служебнике виленские издания, как равно и издания почаевские, черниговские и др., ровно ничего не дают. История Служебника из Венеции прямо переносится на юго-запад России – в Стрятин и Киев и здесь задолго ещё до патриарха Никона довольно громко заявляет о себе, подготовляя благоприятный путь в Москву. О влиянии южнорусских изданий на московские издания ясно говорят сохранившиеся до нашего времени корректурные, или «кавычные» экземпляры их в библиотеке Московской синодальной типографии. В Стрятинском служебнике 1604 г., «кавычном», по поводу изъятия Св. Агнца из просфоры и слов, произносимых при этом: «иереи же вложь святое копие от ребр десныя страны» и т.д., после исправления слова: «от ребр» на «от косвенныя», рукою справщика замечено: «Киев, левыя» 173 . В оригинале Архиерейского чиновника 1677 г. против слов «и диакони целуют орарии свои» замечено: «Служебник Киев.: и друг друга в лице» 174 . «Глаголющу же патриарху молитву сию (то есть „Еще приносим тебе словесное сие и безкровное служение“) и прочая списать с Киевского» 175 . Об этом влиятельном значении на Печатном дворе южнорусских изданий свидетельствует и Сильвестр Медведев. Напечатанная в Москве богослужебная книга, по словам этого сведущего современника, «всякая имать, яко от древних греческих рукописменных и славенских харатейных, тако и от славенских печатных и от киевских и с новопечатными у немец греческими книгами же разгласна» 176 . |
| Эти все вопросы к патриарху были необходимостью, ввиду изданного в марте месяце (после напечатания в 1682 году Церковного устава) патриаршего указа, по которому «впредь книги на Печатном дворе велено все делать соглася противу Устава» 138 . Ввиду всего этого, весьма естественно, издание Служебника 1684 года было дословным повторением Служебника 1676 года, с тою разницею, что статьи с прокимнами, причастными и аллилуйными стихирами (или так называемые «святцы»), исправленные по Типикону 1682 года, приняли свой настоящий вид, в котором они печатаются и доныне. С издания 1684 г. было дословно также перепечатано новое издание Служебника 1688 года (листов 348), которое начато было 13 августа 196 года, а окончено 15 октября 197 года 139 , а равно и следующее за ним издание той же книги в 1693 году (1–3 1–356 листов), печатавшееся в полдесят никитскою азбукою в 2400 экземпляров (по 45 тетрадей в книге) с 18 октября 201 года по февраль того же года 140 . В свет ‹этот Служебник› вышел в январе месяце 141 . 22. Московский служебник 1699 года Принцип, провозглашённый весьма категорически патриархом Иоакимом после издания в 1682 году Церковного устава и заключающийся в том, чтобы впредь книги на Печатном дворе все делать «соглася противу Уставу», не был строго применён по непонятной нам причине в отношении к Служебнику 1684 года, и в нём исправлены были согласно с Типиконом лишь «святцы». Между тем, в служебниках, с издания его в 1655 году, неизменно почти печаталась следующая статья: «Устав священнослужения, сиречь како служит диакон со священником велицей вечерни же, и утрени, и литургии, сложенный и изображенный от святейшаго и вселенскаго патриарха господина Филофея», через лист ниже надписывавшаяся так: «Устав бдения списан с греческих древних уставов». Ввиду самого непосредственного отношения и тождества по содержанию этой статьи с Церковным уставом, вопрос, возникший при издании Служебника в 1684 году у заведующего в ту пору Печатным двором архиепископа Симеона относительно того, «по прежним (Служебникам) печатать или править с Уставом», был самый естественный и вызывался к жизни, так сказать, духом времени. |
| Так говорилось и в статье. А между тем оказалось, что на подлинном соборном акте подпись Павла Коломенского имеется, и из неё выяснилось, что на соборе Павел Коломенский сделал возражение патриарху Никону только по частному вопросу о поклонах на молитве Ефрема Сирина , а против самого исправления богослужебных книг ничего не возражал, напротив, признавал его необходимость, почему и подписал соборное определение на ряду со всеми присутствовавшими на соборе архиереями. Справедливо также о. Павел указал на то, что нужно сделать замечание относительно наименования первых расколоучителей «справщиками, как принято было называть их и как они названы в статье. Служивший в Синодальной типографии В. Е. Румянцев напечатал списки бывших при патриархе Иосифе, получавших жалованье, справщиков типографского двора, и между ними не оказалось ни Аввакума, ни его товарищей по вражде к патриарху Никону. На этом основании некоторые писатели, особенно из потворствовавших расколу, начали утверждать, что на Аввакума и его товарищей полемисты против раскола взвели напраслину, называя их справщиками, которые де за то ополчились на патриарха Никона, что он удалил их с книгопечатного двора, и особенно винили за это Игнатия, митрополита Тобольского, у которого Аввакум и его товарищи первый раз были названы будто бы именно справщиками и вслед за которым начали так называть их и другие полемисты, хотя митр. Игнатий не называет Аввакума и сто товарищей в собственном смысле справщиками, а говорит только, что они, пользуясь доверием патриарха Иосифа, полновластно распоряжались и на печатном дворе. Вот именно по поводу этого нового мнения о первоучителях раскола, которые в статье назывались справщиками, и требовалось сделать замечание. Да и вообще статья нуждалась в тщательном пересмотре при новом издании. 3-го апреля я отвечал о. Павлу: «Статью мою о Никоне в свободное время просмотрю. Но вы слишком снисходительны к ней – многое нужно в ней исправить теперь 54 . Ваше мнение о справщиках совершенно совпадает с моим: Аввакум и его товарищи, не числясь официально справщиками, не состоя в этой должности и не получая жалованья (на чем собственно и основывается возражение), распоряжались, как хотели, на печатном дворе, равно как в крестовой палате патриарха Иосифа: значит правление книг находилось и происходило под их решительным влиянием, о чем именно и говорит Игнатий Тобольский. |
| Делая выписки новозаветных цитат из изданной в конце XVI в. в Остроге книги сочинений Василия Великого , патриарх Никон как будто намеренно игнорировал изданные в Москве книги Нового Завета (Евангелие и Апостол) и использовал их в качестве источника цитирования лишь в спорных случаях, когда в «литовском» издании сочинений Василия Великого обнаруживались варианты новозаветных цитат. Не объясняется ли такое отношение патриарха Никона именно к этой продукции московской типографии в начале 1660-х годов ещё и тем, что в то время на Печатном дворе шла подготовка к изданию Библии (1663 г.)? Известно, что об оформлении этой книги, свидетельствовавшем о мощи и независимости Московского государства и об укреплении абсолютизма в России, патриарх Никон отзывался в «Возражении» с нескрываемым негодованием 1118 (несмотря при этом на то, что оригиналом для издания послужил текст острожской Библии 1581 г.) 1119 . Принципы контаминирования, реферирования, сгущения и нагромождения примеров из Священного Писания, цитатная избыточность и другие традиционные способы дидактического и эмоционального воздействия на читателя, характерные для многих эпистолярных сочинений патриарха Никона , свидетельствуют о том, что важнейшим приёмом Никона-автора и книжника становится метод соединения, компилирования, порой склеивания отдельных текстовых фрагментов в единое структурно-смысловое целое: в построении нового текста патриарх Никон отводит важную роль составительскому принципу. По-видимому, не случайно этот приём, характеризующий средневековую письменную традицию, становится ведущим и в творчестве патриарха Никона. Став, по словам П.Ф. Николаевского, «полновластным распорядителем» на московском Печатном дворе 1120 , получив около 500 книг с Афона 1121 , собрав почти 3 тыс. книг из отечественных монастырей 1122 для проведения книжной справы, патриарх Никон проявлял личную заинтересованность к новым изданиям. Напечатанные при патриархе Никоне книги обладали, прежде всего, иной структурой и представляли собой обширные и компилятивные издания. |
| в целях обеспечения его сохранности и неразрывности с находящимся там огромным архивным материалом, коего он представляет собой завершение. Опыт – с точки зрения, которого я, как свыше 30-и лет работающий не бесследно по архивоведению, имею право говорить, – опыт показывает, что время легко может разбить связки безместного постояльца, перепутать дела и уничтожить работу, которая не без настойчивых усилий привела дело в порядок. Так уже и было не с одним архивом. Необходимо поэтому в первую очередь закончить дело перевозом архива в Петроград. 2. Для Архива Всероссийского Собора, перевезенного также на Печатный Двор, необходимо ныне же, воспользовавшись летним временем, когда только и возможна работа на Печатном дворе, составить опись, какой он не имеет, будучи передан по описи инвентарной. Та работа, которую в настоящее время можно бы выполнить в 3–4 месяца, через десяток лет, с утратой воспоминаний и связей с материалом Архива, потребует для себя затраты гораздо большего времени и средств. Я приступил уже к этой работе и часть ее уже выполнил. Этот Архив надлежит оставить в Москве навсегда и уложить его в соответствующем помещении. 3. Архив Священного Синода за 1918 год и подлинные «протоколы» – постановления Высшего Церковного Управления за 1918 и 1919 годы, собранные мною и зарегистрированные в описях А, Б и В, в количестве 6[-]и связок, подлежат оставлению в Москве при Архиве Собора, как его непосредственное продолжение и дополнение, и должны быть уложены вместе с Соборным Архивом» 716 . Остаток лета и осень С.Г. Рункевич трудился на Печатном Дворе, занимаясь разбором и приведением в порядок архива Собора 717 . Само управление Главархива было заинтересовано, чтобы переданный в ЕГАФ Соборный архив был приведен в порядок человеком – участником Собора. И здесь С.Г. Рункевич оказался наилучшим исполнителем для этой цели. Прекрасно осведомленный о соборном делопроизводстве, досконально знающий весь механизм работы Собора в его отделах, совещаниях и комиссиях, он отлично представлял себе логические связи между массами разрозненных, находящихся в беспорядке документов. |
| Самым красноречивым свидетельством отношения двух противоположных «культурогенных школ» к старым и новым книжным изданиям является спор по поводу правки богослужебных книг на Московском печатном дворе, приведший в итоге к церковному расколу. Дело не в допустимости или недопустимости самой правки книг, поскольку аналогичные предприятия проводились и раньше в Русской Церкви. «Дело в том, что столкнулись разные культуры, разные идеи, что средневековой аксиоматике противостояла аксиоматика нового времени – послеренессансная, барочная аксиоматика (русские защитники старины недаром подчеркивали, что правка богослужебных книг на Московском печатном дворе велась по венецианским грекоязычным изданиям: в Венеции в XVII веке была самая крупная греческая колония). Это был не историографический, а историософский спор» с отстаиванием коренным образом различающихся представлений о ценностях. Соловецкие монахи писали о ереси, проникнувшей в Московское царство, и ценою жизни отстаивали древние русские богослужебные книги, вдруг подвергшиеся правке по греческим книгам, которые «неведомо кто и неведомо где» напечатал. «Не надо подозревать соловчан в невежестве, – замечает А.М. Панченко. – Они прекрасно знали, что эти “образцовые” книги печатались в Венеции… Но что тогда означает фраза “неведомо кто и неведомо где”? Переведем эту фразу в нашу систему значений, и мы получим формулу “свободного творчества” в просветительском смысле. Это книги, которые сочинял кто хотел, писал в них что хотел, печатал их где хотел. Что же, они протестуют против “свободного творчества”? Да, так как с их точки зрения “свободное творчество” не ценность, и книга, акт “свободного творчества”, не может быть душеполезной». Сопротивляясь правке богослужебных книг, они и «трактовали ее как “свободное творчество”, личное поползновение одного человека, презревшего “соборное свидетельствование”. Они вовсе не были обскурантами. Они были людьми другой культуры, со своими понятиями о творчестве – людьми, которые “пользовали себя” книгой, “окормлялись” ею, искали в ней духовного руководства, а не интеллектуального, “интересного” чтения» . |
| Материал, находящийся в этих записях, весьма драгоценен; он уже указан в печати 1 и с успехом применен к описанию некоторых печатных изданий XVII века; но он совсем не затронут при описании никоновских печатных книг. Мы имели случай изучать эти записи и считаем долгом ознакомить с ними читателей. Собственно для описания книг, изданных в патриаршество Никона, данные сохранились здесь только в десяти номерах приходорасходных книг; записи сохранились здесь не во всей их целости и некоторые книги нужно считать навсегда утраченными для науки 2 ; но сохранившиеся книги имеют весьма важное значение по своему содержанию. Здесь находятся прямые указания, рисующие отношения п. Никона к московскому печатному двору, перемены, произведенные патриархом во внешнем состоянии и управлении этим двором, состав справщиков и всех служивших при нем на печатном дворе лиц, порядок печатания и издания книг; здесь найдем список московских печатных изданий за время п. Никона , указания на такие издания, о которых нет еще никаких сведений в нашей библиографии; найдем точную хронологическую дату начала и конца печатания той или другой книги, время ее выпуска в свет, способ и ход распространения книг в России; здесь найдем и такие указания, которые послужат к уяснению мер, принятых патриархом в деле исправления книг. Настоящее сочинение имеет целью в описании истории московского печатного двора при п. Никоне сгруппировать все эти данные и, по снесении их с данными в других источниках, содействовать дальнейшему раскрытию вопроса о порядке исправления книг при п. Никоне . В последовательном ряде очерков опишем сначала внешнее состояние московского печатного двора при п. Никоне и характер внешних отношений патриарха к этому двору; затем, изложим внутреннюю деятельность печатного двора, – перемены в порядке и характере книжной на нем справы, меры, принятые патриархом к задуманному им делу исправления книг, и постепенный ход исправления и печатания на нем богослужебных книг при этом патриархе. I. Московский печатный двор, основанный в 1553 году при царе Иване Грозном на том самом месте, где он находится и ныне, в Никольской улице не один раз испытывал перемены как во внешнем своем устройстве, так и в характере своей деятельности. |
|
|
