| Первым оппонентом Оригена, от которого до нас дошли полемические тексты, был св. Мефодий Олимпийский. Он начал полемику с Оригеном в конце III столетия. Св. Мефодий последовательно обличает слабости оригеновского понимания воскресения (об этом ниже). Он резко отвергает идею душепереселения (о чем см. выше). Но он не обвиняет Оригена в проповеди переселения душ. В начале IV века св. Петр, епископ александрийский († 311 г.) ведет прямую полемику с Оригеном. О св. Петре даже автор “Апологии Оригена”, отзывается весьма высоко: “После Феоны епископство получил Петр, в течение 12 лет со славой несший это служение; до гонения он неполных три года руководил Церковью, остальное время жизни провел в тяжелых подвигах, открыто заботясь об общем благе Церковном. На девятом году гонения он был обезглавлен и украсился венцом мученичества” (Церковная история. VII. 32, 32). Св. Петр писал специальные послания против Оригена (от них сохранились лишь отрывки и свидетельство Памфила о том, что эти письма впечатлили “очень большое число братьев” 635 ). Из его трактата “О душе” сохранились два отрывка, один из которых говорит, что «человек произошел не от соединения как бы чего-то другого предсуществовавшего и пришедшего из другого места…. Таким образом, не допускается, что души согрешили на небе прежде тел, так как они вовсе и не существовали прежде тел. Это учение принадлежит эллинской философии; которая есть иностранка и чужая для хотящих благочестно жить о Христе” 636 . Как видим, св. Петр расходится с Оригеном в вопросе о предсуществовании душ, но в проповеди переселения душ из тела в тело он Оригена все же не обвиняет. И все же именно в эти годы, в начале IV столетия ситуация вокруг Оригена меняется. Тут впервые появляется обвинение Оригена в проповеди языческой идеи реинкарнации. В начале IV в. издается “Апология Оригена” Памфила Мученика († 309 г.) Из того, что Памфилу и его соавтору Евсевию (по смерти своего друга взявшему себе его имя) приходится писать “Апологию Оригена”, следует, что на рубеже третьего-четвертого столетий наследие Оригена уже было оспариваемо весьма широко. Однако – кем? Исходило ли настороженное отношение к Оригену от “корыстолюбивых невежд” (так обычно Е. Рерих именует несогласных с оккультизмом христианских священников)? Для ответа на этот вопрос обратим внимание на то, кому адресована эта Апология. Начальству? Инквизиторам? Цензорам? Гонителям? Нет — заключенным. “Апология” адресована исповедникам — людям, пострадавшим за свою веру. Среди христиан, которые находились в заключении на рудниках, были те, которые не соглашались с Оригеном. Авторитет исповедников в доконстантинову эпоху был весьма высок, зачастую он был выше авторитета епископов. И Памфилу надо оправдываться в их глазах за свою увлеченность книгами Оригена. “Апология” является ответом на письмо исповедников, находившихся в заключении в Фаено 208 – пустыне к югу от Мертвого моря. |
| «Будьте осторожными с людьми, которые учат вас христианской жизни, не зная самой этой жизни, – говорил отец Петр. – Найти опытного духовника сегодня трудно даже в монастырях. Чтобы учить кого-то христианству, на это надо иметь право, нужно самому быть настоящим христианином. Искренне верьте в Бога, молитесь Ему, просите у Него помощи и прощения за свои грехи, живите скромно, смиренно, помогайте по возможности другим, ни на кого не обижайтесь, терпите друг друга – и Господь вас никогда не оставит, Он Сам откроет вам все, что необходимо, и подаст для вашего спасения». Протоиерей Петр Сухоносов особенно старался оградить свою паству от влияния сектантов и местных неформальных проповедников, поддавшихся влиянию ваххабизма. И те, и другие вели среди православных активную работу. Под этим натиском не все умели устоять. Из соседнего села к батюшке привезли женщину средних лет. Войдя в храм, она закричала таким страшным голосом, что даже пожилым людям стало не по себе. За ее криком не было слышно певчих. Возвращаясь из храма домой, она срывала с себя одежду и закапывала в землю. «Опять вся заванялась ладаном», – злобно «вещал» в ней нечистый дух. Когда он отступал, то эта женщина рассказывала причину своих страданий. Сельский парикмахер-чеченец (судя по рассказам, ваххабит по убеждениям, крайне враждебно настроенный к иноверцам и даже мусульманам-ортодоксам) стал склонять ее к принятию его убеждений. Потом он, по ее же словам, совершил над головой какие-то странные движения руками и стал с еще большей силой убеждать принять мусульманскую веру. «Иначе, – пригрозил он, – мы вас, христиан, скоро всех перережем». В сердце женщины вошло невыносимое отчаяние, она потеряла покой, а затем начались страшные видения и припадки. «Не надо верить обманщикам», – вразумлял ее Батюшка. Однажды, когда служба уже кончилась и отец Петр стоял во дворе в окружении людей, эта женщина в возбуждении вплотную подошла к нему, растолкав всех: «Батюшка, скажите мне честно: Бог простит меня?» «Конечно, простит», – ласково ответил ей отец Петр, прижал к своей старческой груди и … заплакал. «Конечно, простит, – повторил он, – только надо верить Богу, а не обманщикам». Женщина тоже разрыдалась на груди у Батюшки и, по ее словам, с этого момента все страхи и отчаянье, терзавшие душу, оставили ее. Часть VII. С людьми и среди людей «Ищите тех, кто нуждается в помощи вашей…» |
| Однако правосл. община в Египте сохранилась даже после смерти последних мелькитских епископов. Священники для нее получали рукоположение в Сирии, и хотя все они формально являлись монофелитами, но эта ересь не имела глубоких корней в Египте и исчезла сразу после ее осуждения на Всел. VI Соборе (681). На этом Соборе Александрийский Патриархат представлял пресв. Петр, подписавшийся в соборных актах титулом «викарий Апостольского престола»; он же присутствовал на Трул. Соборе (691), уже в сане епископа. По данным на кон. VII в., можно говорить о воссоздании в Египте правосл. церковной орг-ции со своими архиереями. Взаимоотношения егип. христиан с арабами в кон. VII - нач. VIII в. складывались достаточно непросто. С одной стороны, династия Омейядов отличалась значительной веротерпимостью, и христиане - как копты, так и православные - занимали видные посты в адм. аппарате Египта и окружении араб. наместников. В Александрии, Фустате, Хольване с разрешения властей строились новые храмы. С др. стороны, егип. христиане неоднократно подвергались преследованиям: с сер. 80-х гг. VII в. до 717 г. источники отмечают 5 волн гонений. Большая часть их сводилась к незаконным денежным поборам и вымогательствам, не обошедшим и мон-ри; иногда, впрочем, налагались ограничения и на отправление культа. Особенно планомерный характер дискриминация немусульман приняла при халифе Умаре II (717-720). Он, в частности, всемерно поощрял переход зиммиев в ислам - исламизация во все века араб. владычества оставалась серьезной проблемой егип. христиан, особенно копт. общины. В 731 г., при халифе Хишаме, достаточно благосклонно относившемся к мелькитам, православным Египта было позволено восстановить пост Александрийского Патриарха. Новоизбранный Патриарх Косма I , хотя и был неграмотным ремесленником, не искушенным в политике, сумел добиться у халифа возвращения православным многих церквей, захваченных коптами после ухода византийцев. На этой почве в VIII-X вв. неоднократно возникали конфликты между 2 христ. общинами, и мусульм. власти принимали решения о принадлежности спорных храмов. Однако, несмотря на подобные столкновения, отношения православных и монофизитов в эпоху халифата и позже не были столь напряженными, как в визант. период. Хотя обе конфессии вели интенсивную богословскую полемику (даже поздние, XVI в., источники фиксируют резкие отзывы о коптах со стороны правосл. Александрийских иерархов), на бытовом уровне мелькиты и копты сосуществовали вполне мирно. По свидетельству, относящемуся к XII в., православные в Египте даже ходили в копт. храмы, распространены были смешанные браки и т. п. |
| Но для обольщения простодушных, каковы упоминаемые в Притчах: “Незлобивый веру емлет всякому словеси” ( Притч. 14, 15 ), принимают они на себя вид, что изучают и собирают изречения Писаний, чтобы этими изречениями показать правильность своего мудрования и наконец убедить бедных людей мудровать вопреки Писаниям. И кто прост и некрепко наставлен в вере, тот, имея в виду одни слова и не проникая в смысл, скоро увлекается их кознями. Благочестивейший царь Констанций человеколюбив, а они против его воли разглашают, что хотят. Если бы право веровали, то довольствовались бы верою, изложенной целым Вселенским Собором. Не об истине попечение у них, а, напротив, все говорят и делают в пользу ереси. Что и теперь пишут, не об истине заботясь, но скорее для забавы с хитростью делают это на обольщение людям, чтобы рассылкой писем обратить на это внимание народа, самим выиграть время для избежания обвинения и, скрыв свое нечестие, иметь возможность распространить ересь… Они желают, чтобы им верили, когда не знают, как сами веруют. Слагают клеветы на православных епископов, которым строят козни. Когда не настоит никакого вопроса, подают они повод к словопрению, расстраивая сердца братий и всевая в них, чего никогда не приходило им на ум… Посему надлежит бодрствовать, чтобы под покровом писем не скрывалось какого обольщения и не отвлекали они иных от благочестивой веры”. Эти строки писал великий исповедник Православия 1600 лет назад как будто про нынешних вождей афонской ереси» 14, с. 30–31 . С. В. Троицкий подводит итог сказанному: «“Стыдно сказать, но трудно и молчать, – закончим выдержкой из Деяний VII Вселенского Собора. – Те, которые до сего времени должны находиться под руководством и которых следовало учить, не краснея, являются в качестве учителей, не боятся и не стыдятся принимать на себя путеводительство душами, тогда как им совершенно незнакома обязанность учительства, потому что они не знают даже того, куда самим-то им идти” (VII, 149). “Неудержимые распространители этого новшества не могли подклонить свои шеи под Церковное Предание, но, ослепленные подбором подходящих к их мысли мест и убеждением, что постигли истину, они отвергли благочестивое Предание” (VII, 149)» 25, с. |
| После реформ II Ватиканского Собора амвросианский обряд был максимально приближен к рим. реформированному чину: совр. амвросианский Миссал, как и рим., предлагает 3 варианта службы на В. Г. в И.- с процессией, с торжественным входом без процессии, по сокращенному чину. Во 2-м и 3-м случаях апостольское чтение заменено на 1 Петр 2. 21b - 25, а евангельское - на Евангелие о Страстях, что не характерно для миланской традиции. В случае совершения чина с процессией чтения мессы: Зах 9. 9-10, Рим 15. 7-13 и Ин 12. 12-16. Галликанский обряд. Первые свидетельства о праздновании В. Г. в И. в Галлии относятся к кон. VII в. Хотя о процессиях сообщений нет, в Сакраментариях встречаются молитвы благословения пальмовых ветвей (Missale Gothicum/Ed. L. C. Mohlberg. R., 1961. N 70). В IX в. Теодульф Орлеанский составил versus «Gloria, laus et honor» (Слава, хвала и честь) на этот праздник, что, вероятно, указывает на существование в то время процессии. Амалар Мецкий уже говорит об этой процессии как о традиц. ( Amalarius. Lib. offic. 1. 10// Amalarii Episcopi Opera Liturgica Omnia/Ed. J. M. Hanssens. Vat., 1948. Vol. 2. P. 58). Испано-мосарабский обряд. Праздник Dominica palmarum (Воскресенье пальм) упоминается в сочинении Исидора Севильского ( 636) ( Isid. Hisp. De eccl. offic. 1. 27//PL. 83. Col. 763 ff.). В Испании, как и в Милане, в этот день совершались предкрещальные чины, поэтому праздник назывался также «малой Пасхой». За утренней службой после ряда экзорцизмов, включая помазание, молитв и песнопений над катехуменами совершался обряд «Еффафа» (epphetatio; ср.: Мк 7. 34), а на мессе после чтений (Ис 49. 22-26; 1 Петр 1. 25-2. 10; Мк 7. 31-34) происходила передача Символа веры. Хотя Исидор упоминает только процессию с Евангелием, согласно Liber Ordinum (нач. VII в.), в этот день полагалось совершение мессы с чтением Мф 21. 1-9 и процессии с пальмовыми ветвями, освященными на св. престоле, а также особое благословение священником народа (Le Liber Ordinum/Publ. M. Férotin. P., 1904. Col. 178-187). Во время процессии пелись антифоны, часть к-рых является переводом визант. песнопений. |
| Я думаю, что Бог через это правосудие скорее будет ко мне милостив и скорее за это дарует жизнь, и здравие, нежели за их прощение! На другой же день приговор был исполнен, а царь затем начал чувствовать себя лучше, и через некоторое время совершенно выздоровел. V . Награда по заслугам.Петр Великий, бережливый в своих расходах, щедро награждал людей, служивших ему верно. Он жаловал многих деревнями в завоеванных провинциях, даже вдовам и сиротам морских и полевых офицеров назначал пенсии. Однажды доложили ему об иностранце, который прослужил около 30 лет и теперь за старостью и слабостью здоровья не может продолжать службу, и просили разрешения государя: назначить ли ему при отставке полное или половинное жалованье. Государь отвечал с неудовольствием: «Как же! разве тот в старости должен терпеть нужду, кто лучшие годы свои посвятил мне на службу? Выдайте ему полное жалованье и не принуждайте его к службе, если он не в состоянии более служить; но советуйтесь с ним о делах, касающихся прежней его службы, и пользуйтесь его искусством. Кто бы захотел служить мне, если бы знал наперед, что я, которому он посвятил лучшие годы свои, в старости оставлю его в нужде и бедности»? VI. Царь и подданный . Когда Петр Великий пожаловал одного из верных слуг своих великими милостями, и этот пал перед ним и назвал его отцом, то государь, назвав его по русскому обычаю братом, сказал: «Встань, братец. Я приставлен над вами от Бога, и моя должность, чтобы недостойному не дать, а у достойного не отнимать. Буде хорош будешь, то не столько мне, сколько сам себе и отечеству добра сделаешь; а буде худ – то я истец на тебя буду. Бог от меня того за всех вас потребует, чтобы я за всякого ответ дал, чтобы доброму и умному был простор добро творить, а злому и глупому не дать места вред делать. Служи верой и правдой: тогда Бог и совесть твоя, а при нем и я, тебя не оставим. Тогда найдешь ты во мне и отца и брата». VII. Петр в Полтавской битве. В русском лагере под Полтавой ожидали нападения шведских войск на 29 июня; между тем наступление шведов началось утром 27 числа. |
| В том же году дана десятилетняя привилегия Фонармусу на добывание торфа, с воспрещением другим лицам добывать его и продавать. До конца своего царствования Петр не покидал преследования судов древней русской постройки. В сентябре 1722 года посланы на озеро Ильмень и на берега соединяющихся с ним рек «эверсного дела ученики», для постройки торговых судов новым способом, и на каждое новопостроенное судно велено налагать клейма. Но в то же время государь издавал и распоряжения, дозволявшие временное существование староманерных судов, при некоторых условиях. В 1724 году на староманерных судах позволено было привозить в Ладожский канал бревна и доски. VII. Политические события после Ништадтского мира до кончины Петра Великого Ништадтский мир прекратил военные отношения России к Западу. Главная цель была достигнута: в руках России были берега Балтийского моря, и земля, на которой поставлен был любезный Петрову сердцу Петербург, признана вечною принадлежностью России. Теперь деятельность Петра могла уже совершенно свободно обратиться в иную сторону. Внутренние учреждения, которыми так, можно сказать, лихорадочно занялся Петр в последние перед тем годы, не могли наполнить его предприимчивой натуры: у него была потребность во внешней деятельности, потребность войны и приобретений. Счастливое окончание шведской войны, после многолетних усилий и беспрестанных утрат и потрясений, возбуждало его к воинственным предприятиям в другую сторону. Уже прежде обращал он внимание на Восток: он чувствовал и понимал, что, по отношению к Востоку, созданная им военная русская сила и русская политика имеют нравственное и материальное предпочтение. Дела с Востоком не угрожали опасностью России, особенно после того, как Россия успела выйти победоносною из борьбы с европейской державой, даже при множестве затруднений, которые делала ей остальная Европа. Течение обстоятельств влекло Петра к намерению поживиться для России за счет Персии. Петр мог явиться не завоевателем, нападающим на соседа с хищническими целями, а добрым соседом, оказывающим помощь законной власти, и потом потребовать себе уступки земель, как бы в вознаграждение за оказанную помощь. |
| 705 Absit a nobis, proculque sit ab omni corde fideli, alterum, vel aliter, quam illi instituerunt, Symbolum vel fidem componere vel docere... Enimvero non est in argumento fidei addere vel minuere ea, quae a SS. Patribus bene sulubriterque sunt promulgatä secundum eorum sensum recte sentire, et exponendum eorum subtile supplere ingenium: sed addere vel minuere est subdole contra sacrosanctum eorum sensum, aliter quam illi, callida tergiversalione diversa sentire, et confuse stylo perversum dogma componere, ac per hoc impio ore potius jactanter garrire, quam docere praesumere. Vid. apud Zoernic. de proc. Sp. S. pag. 369–370 et Theoph. Procopow. hist, controv. de process. Sp. S., in Theolog. vol. I, pag. 836–838, Lips. 1782. 706 О действительности этого собора свидетельствуют современные писатели: Ado in Chronic, ad an. 809; Aumonius in lib. IV de gestis Francorum cap. 97; Eginhardus in tom. II hist. Francorum scriptor. Pag. 255, ed. Paris 1636 и другие. 707 Кроме только заглавия: Concilium Aquisgranense de addita ad Symbolum voce Filioque celebratum an DCCCIX tenpore Leonis Papae III. Почему же не уцелели? Ужели совершенно по одной случайности? Α не истреблены ли они намеренно впоследствии, как строгое обличение римского лжедогмата, как неопровержимое свидетельство того, что сами присутствовавшее на соборе западные же епископы, по крайней мере, многие сильно восставали против этого лжедогмата. видели в нем нововведение, дотоле неслыханное в Церкви, и ни за что не соглашались принять его? Последующие обстоятельства собора делают это предпложение о нем весьма вероятным. 708 Упомянутый свидетель-очевидец, присутствовавшей при самом разговоре послов с папой, есть Смарагд (Abbas Virdunensis), который и записал весь этот знаменательный разговор для потомства. Vid. apud Labb. Concilior. T. VII, p. 1195–1198, et Вагоп. Annal. Eccles. T. IX, p. 552 ad an. 809. 709 О достоверности этого события свидетельствуют древние западные писатели: Анастасий библиотекарь в жизнеописании папы Льва III (Vit. Roman. Pontif., ed. Romae 1752, § 84, p. 297), Петр Абелард (lib. II introduct. in Theolog. cap. 14, Paris 1616, p. 1089), Петр Ломбард (Senteut. lib. 1, cap. II, Colon 1576), Петр Дамиани (Opp. T. III, Paris 1743, p. 329), – не сомневаются и новейшие: Бароний, Беллярмит, Бинт и другие. |
| Града Мурома Святыя 438. Святый благоверный князь Петр и Святая благоверная княгиня Феврония Муромския чудотворцы преставишася в лето 6735 месяца июня в 25 день Блаж. Давид, в иночестве Петр (Собр. л. VII, 244. Родосл. кн. в X т. Времен. Общ. Ист., и древ. кн. 2, стр. 194), князь Муромский, был вторый сын князя Юрия Муромского. Старший брат его Владимир Юрьевич с 1170 г. наследовал после отца Муром. В конце 1203 г. кн. Владимир умер и «на Муроме остался брат его Давид Юрьевич». Еще прежде того пришлось св. князю испытать сильную борьбу с собою, но он вышел победителем. За несколько времени пред тем долго страдал он опасною болезнию – тело его покрыто было струпьями. Славившаяся умом своим дочь «древолазца» (бортника) излечила его мазью. По разговорам и поступкам девушки, князь признал высокие качества ума и сердца в дочери бортника и дал слово взять ее в супругу себе; но потом нашел неприличным для князя супружество с простою девушкою. Болезнь возобновилась. Ефросиния вновь вылечила князя и признательный князь выполнил свое слово, сочетался с нею браком. Когда же после смерти брата вступил он на престол, Муромская знать, конечно подстрекаемая младшим братом и племянником, объявила: или пусть отпустит от себя супругу, оскорбляющую своим происхождением знатных жен, или же оставит Муром. Верный долгу христианского супруга, князь согласился отказаться от княжества. Он остался после того с небогатыми средствами к жизни и печальные мысли невольно приходили ему на ум. Но умная княгиня говорила ему: «не печалься, князь, – милостивый Бог не оставит нас в нищете». В Муроме скоро открылись раздоры непримиримые, искатели власти схватились за мечи и многие из вельможных потеряли жизнь. Бояре Муромские принуждены были просить кн. Давида и кн. Ефросинию возвратиться в Муром. Так князь, верный долгу своему, восторжествовал и над собою и над врагами своими. В Муроме правление кн. Давида было правдолюбивое, но без суровой строгости, милостивое, но без слабости. Умная и благочестивая княгиня помогала супругу советами и делами благотворительности. Оба жили по заповедям Господа: покоили странников, облегчали участь несчастных, чтили иноческий |
| С дочерьми своими и знакомыми и дни и ночи я проводила в том, чтобы склонить эту деву к нашей светской жизни; но ни ласки, ни наряды, ни богатства ее, ни представляемая ей счастливая будущность, – ничто не занимает ее; все это попирает она ногами ради своего Христа». Разгневанный такою непоколебимою твердостью Агафии, Кинтиан осудил Агафию, как христианку, на жесточайшие мучения. Раздетую до нага св. Агафию повесили на дереве и били; потом отрезали сосцы и, наругавшись над нею, бросили ее в темницу. Здесь в полночь явился к ней апостол Петр, имея в руках своих много лекарств, а пред ним шел некий юноша красивый лицом (это был ангел): Апостол Петр предложил св. мученице исцелить раны ее на груди. Долго она не соглашалась на это, стыдясь обнажить тело свое пред мужчиною, но, когда узнала, что пред нею стоит ап. Петр, посланный в ней Самим Господом, тогда согласилась, – и тотчас раны ее исцелились. Между тем неизреченный свет озарил всю темницу, так что стража, испугавшись, разбежалась, оставивши темницу незапертою. Тогда другие узники, бывшие с св. Агафиею в темнице, предложили ей бежать из темницы; но Агафия отвергла это предложение, сказавши что она не хочет лишиться мученического венца и вводить стражу в опасность. И действительно, во время следующих жестоких мучений, св. Агафия предала свою душу Богу 194 . (Чет.-Мин. 5 февр.). VII. Преп. Макрина, сестра св. Василия Великого , была обручена одному избранному юноше. Перед свадьбою жених ее умер, и Макрина уже не хотела избрать другого мужа. Родителям, желавшим ее замужества, она говорила: «несправедливо обрученной одному жениху девице отдавать сердце свое другому. Вы говорите, что мой жених умер; но я верую, что он жив Богу. Грех супруге не сохранять своей верности к супругу, отсутствующему на малое время»... Однажды на груди у Макрины сделался опасный нарыв, и мать ее, блаженная Емилия, боялась, чтобы болезнь не разлилась по всему телу; но не смотря на просьбы показать врачу больную грудь, Макрина не согласилась обнажить ее пред мужчинами, и лучше страдать, чем допустить прикосновение чужой руки к своему телу. |
|
|
