| В Киеве пройдет крестный ход по случаю 100-летия убийства Петра Столыпина 17 сентября, 2011. Редакция " Правмира " Крестный ход, посвященный 100-летней годовщине убийства премьер-министра России Петра Столыпина, пройдет 18 сентября в Киеве. Крестный ход, посвященный 100-летней годовщине убийства премьер-министра России Петра Столыпина, пройдет 18 сентября в Киеве. Православное шествие начнется от могилы П.Столыпина у Трапезной церкви Киево-Печерской лавры после панихиды, которая запланирована на 10:00. Его участники пройдут по центральным улицам столицы к Оперному театру на углу улиц Владимирской и Богдана Хмельницкого, где революционер-террорист Мордко Багров выстрелил и нанес смертельное ранение премьер-министру. Затем участники крестного хода направятся к зданию бывшей частной клиники на углу Ярославова вала и улицы Гончара, где смертельно раненный П.Столыпин провел последние дни своей жизни. У зданий Киевского оперного театра и здания бывшей клиники будут возложены цветы. Завершится шествие традиционно на Софиевской площади. Источник: «Интерфакс-Религия» Поскольку вы здесь... У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей. Сейчас ваша помощь нужна как никогда. Материалы по теме 9 апреля, 2024 9 апреля, 2024 9 апреля, 2024 9 апреля, 2024 9 апреля, 2024 9 апреля, 2024 9 апреля, 2024 9 апреля, 2024 9 апреля, 2024 Поделитесь, это важно Выбор читателей «Правмира» Подпишитесь на самые интересные материалы недели. Лучшие материалы Показать еще Друзья, Правмир уже много лет вместе с вами. Вся наша команда живет общим делом и призванием - служение людям и возможность сделать мир вокруг добрее и милосерднее! Такое важное и большое дело можно делать только вместе. Поэтому «Правмир» просит вас о поддержке. Например, 50 рублей в месяц это много или мало? Чашка кофе? Это не так много для семейного бюджета, но это значительная сумма для Правмира. |
| зап. церкви, прот. Т. Серединского , стр. 132); а потому этот обычай, само собою разумеется, не должен быть соблюдаем священниками православными без ущерба Православию и его уставам и преданиям (Новой скр. 7. IV, гл. XIV, §8). §18. Что до отирания помазываемых частей тела, то о сем требник Могилы заповедует следующее: «Когда помазывает первый священник, в то время диакон или другой священник отирает хлопчатою бумагою помазанные части тела больного, и истерши все, полагает первый клубок бумаги или льняных паклей на блюде“, – и так за каждым помазанием, пока не совершится Таинство по уставу. – После этого все семь клубков, оставшихся от отирания, сжигаются и пепел их высыпается или в алтаре под престолом, или в омывалное место в церкви, или в реку, подобно тому, как и пепел, остающийся, в случае сожжения пакли или бумаги, которым стираются уканувшие капли Крови Христовой (срав. наше практ. руководство для свящ. о таинстве причащения, отдел. XIII, §§82–86, стр. 105–107; Требн. Могилы, стр. 469). – Впрочем, когда один священник совершает Таинство, и притом без диакона, то он может ограничиться однократным отиранием тела больного после последнего помазания, чтобы не растягивать обряда, и без того длинного, и не утомлять и больного и себя без особенной надобности. – Но употребляемые при этом для отирания пакли или бумаги должны быть также сожжены, по указанному. §19. По окончании помазаний больной, принимающий Елеосвящение, если может, то сам входит посреди священников, а если нет, то его вводит сюда его ближний, и священник, положив на голове его Евангелие письменами вниз, читает над ним заключительную молитву: Царю святый, благоутробне»... Но если больной не может подняться с постели, то священники сами окружают его постель и читают над ним молитву по указанному. – При сем все священники, участвующие в совершении Таинства, должны полагать свои руки на Евангелие, за исключением впрочем настоятеля, который один не делает этого, а только читает заключительную молитву велегласно (Требн. о елеосвящ.). Само собою разумеется, когда один священник совершает Елеосвящение, без участия других, то он должен в одно и то же время читать молитву и возлагать руку на Евангелие. Возложение руки, хотя и не составляет сущности Таинства, но относится к нему, как необходимое дополнение, по заповеди Спасителя: на недужные руки возложат и здрави будут ( Мк. 16:18 ; сравн. Нов. скриж. ч. IV, гл. XIV, §9). К тому же следует заметить и сие, что священники не должны возлагать на Евангелие какую руку попало, а по наставлению Петра Могилы , левою рукою поддерживать Евангелие на голове больного вместе с настоятелем, а правую полагать на Евангелие (Требн. Могил, стр. 504). – В тех случаях, когда Елеосвящение совершается для всех, напр. в Великий Четверток, то под Евангелие должны подклонить свои головы лица, стоящие вблизи священников, а остальные благоговейным наклонением голов долу должны свидетельствовать, что они также, хоть мысленно, желают участвовать в этом. |
| Следует ли повторять чин погребения над костями, вырытыми из могилы? Повторение чина погребения усопших в таком случае было бы и не естественно и не законно: не естественно потому, что чин погребения приспособлен к самому времени погребения покойника, а не законно потому, что для усопших определено законом и время и место погребения. Поэтому, представляется более естественным и законным над вырытыми из могилы костями совершать панихиду, а не погребение (Рук. д. с. п. 1868, 1893, т. II, с. 423). Могут ли быть допускаемы погребение и проводы покойников без участия священника? Только в крайних и исключительных случаях. Но вообще, погребение и проводы покойника непременно требуют присутствия священника (Рук. д. с. п. 1864, т. III, с. 183–188). Как погребать умерших, вероисповедание которых осталось достоверно неизвестным священнику? Умерших, вероисповедание которых не известно, следует погребать так, как дозволяется православному священнику по нужде погребать инославных христиан, т. е. православный священник, облачившись в епитрахиль и фелонь, провожает покойника до кладбища, где его и опускают в могилу при пении «Святый Боже» (Рук. д. с. П. 1877, 1893, т. II, с. 79). Где нужно ставить крест на могиле? Христианский обычай ставить кресты на могилах умерших восходит к глубокой древности. На востоке он появился впервые около 3 века в Палестине и в особенную силу вошел после торжества Христовой веры при Константине Великом, который в этом отношении показал прекрасный пример своим подданным-христианам, поставивши на гробе св. ап. Петра крест из чистого золота, весивший 150 фунтов. Из Греции обычай украшать могилы крестом перешел вместе с святою верою и к нам русским. Устав св. Владимира уже подвергает церковному суду тех, которые «мертвецы сволочат, крест посекут». Но где именно нужно ставить крест над могилой — у ног покойника или же у изголовья, — на это в исторических памятниках нет определенных указаний. Нам кажется, что принятый обычай ставить крест над могилой у изголовья покойника наиболее соответствует религиозному значению намогильных крестов. |
| Археологи обнаружили пустое четырехугольное пространство, которое со всех сторон обступали мавзолеи и склепы, возведенные еще в начале нашей эры так, чтобы не захватывать его. Это «пустое» пространство расположено точно под «Исповедальней» святого Петра. Вот как этот факт отражен в официальном отчете: «Установив, что земля в этом месте совершенно нетронутая (никаких захоронений здесь никогда не было), можно утверждать, что это место почиталось еще до того, как вокруг него выросли другие захоронения; учитывая, что самые древние могилы расположены достаточно глубоко, можно сделать вывод, что это место было огорожено еще в I веке». Больше того: во времена поздней античности, в I веке, эта «пустота» была огорожена стеной, на которой остались следы красно-белой штукатурки. Как явствует из отчета, «данная особенность», не наблюдаемая ни на одной другой могиле из тех, что расположены по соседству, а только лишь вокруг одного определенного места, свидетельствует о том, что здесь находилось захоронение, которое оберегали и почитали со времен поздней античности. Затем ученые определили время сооружения мавзолеев и склепов в этой части кладбища и узнали их историю. По мере приближения к огороженному пространству число захоронений возрастало. А в непосредственной близости могилы обступали его буквально сплошным кольцом. Еще до 161 года, когда на престол взошел Марк Аврелий, – как явствует из надписей на камнях, – вокруг таинственной могилы было возведено дополнительное заграждение – «красная стена» высотой 2,5 метра, толщиной 60 сантиметров и длиной 7 метров. Таким образом, она ограждала прямоугольник площадью семь на три с половиной метра. «Красная стена», в свою очередь, была укреплена контрфорсом длиной 85 и толщиной 55 сантиметров. Поскольку стена эта была испещрена христианскими надписями, археологи окрестили ее «стеной знаков». Кроме того, в «красной стене» были обнаружены три ниши. Одна из них находилась под землей и была выложена плиткой из известнякового туфа. Другая была выбита прямо над ней, на уровне земли, и накрыта сверху большой известняковой плитой – площадью 1,80 х 1,05 м, – задний конец которой уходил глубоко в стену, а передний держался на двух изящных мраморных столбиках. |
| Но удивительно, что г. Татарский, которому должны бы быть лучше нас известны факты о состоянии православия в Киеве в эпоху Петра Могилы, принимает вынужденную кривду Симеона за чистую правду; он говорит следующее: «Католическое учение о пресуществлении… было весьма распространенным между малороссийскими учеными тогдашнего времени и Симеон, во всем разделявший их воззрения, явился естественным представителем его в Москве» (173 стр.). И почему непременно нужно думать, что Симеон свои католические мнения вынес из православной школы, в которой даже и до Петра то Могилы, во всяком случае, только некоторые были не строго православными, а не все? Почему не предположить, что он усвоил их себе в настоящих католических коллегиях? Ведь это предположение самое естественное и правдоподобное? Конечно, сам он заявляет: я заимствовал эти мнения от киевских ученых, а не от иезуитов; но ведь на его месте только совершенный простак, или до крайности правдивый и мужественный человек мог не сказать этой лжи. В одном месте доверие г. Татарского к Полоцкому доходит до наивности. – Не могши отринуть, по причине очевидности, факта, что Симеон учился в иезуитских коллегиях, г. Татарский в заключение делает сам себе следующее возражение: «у самого Полоцкого, однако же, можно находить лишь самые отдаленные и косвенные доказательства такого первоначального отношения его к иезуитам (т. е., что он учился в их коллегиях), могущие иметь значение разве только по совершенному отсутствию у него противоположных данных» (34 стр.). Говорить так, значит представлять Симеона каким то недальновидным простаком или человеком в высшей степени неосторожным и беспечным тогда, как, на самом деле, сам г. Татарский усваивает ему ловкость, хитрость и чрезвычайную осторожность. Мог ли такой человек, как Симеон, оставить в своих бумагах доказательства того, что он учился у иезуитов, когда он был обвиняем в не православии, когда он мог даже опасаться, как бы не произвели у него обыска по настоянию патриарха? Если бы в его сочинениях находились десятки улик того, что он учился у иезуитов, то одно простое благоразумие заставило бы его, да и всякого на его месте, сжечь все эти улики. |
| Ε δε κατ τν κρατοσαν συνϑειαν, ς μανϑνομεν, ες πντα σχεδν τ μρη το ντε κα τς ναταλς, λλοτρπως ϑανν τν περιοσαν αβωνσατο, συζευχϑεη νομμως υτ τοτε ατδελφος. Мы изложили славянский текст 50-й главы печатной Кормчей книги параллельно с оригинальным текстом тех источников, из которых заимствовано ее содержание, и представили объяснение и указания относительно происхождения как всей главы, так и составных ее частей. Считаем нужным подвести итоги изложенного и сказанного нами с целью разъяснения происхождения рассматриваемой главы. Из разысканий наших об этом предмете оказывается статья „О тайне супружества» перепечатана в Кормчую книгу из Требника Петра Могилы ; при перепечатке были допущены некоторые отступления от Требника; издатель Требника воспользовался, при составлении статьи, буллою Павла IV De Sacramento matrimonii, сочинением Захария Скордилия Περ τν συγγενεας βαϑμν и небольшим греческим сборником разных правил касательно брачного права, неизвестно кем составленным, но находившимся, быть может, при указанном сочинении Скордилия и им дополненным; булла Павла IV, при переводе ее на славянский язык и при составлении статьи, подверглась переделке в смысле православных о браке понятий юго-западной русской церкви; сочинение же Скордилия с дополнениями было буквально переведено с греческого языка на славянский и целиком помещено в статье. Сочинение же Скордилия представляет редакцию канонического „Изложения» хартофилакса Константинопольского патриарха Мануила, жившего в первой половине XVI века, с некоторыми дополнениями, извлеченными Скордилием из разнообразных сборников средневековой канонической греческой литературы. Таким образом статья, помещенная в 50-й главе печатной Русской Кормчей книге под названием „О тайне супружества», в первоначальном своем виде явилась в греческой канонической литературе в первой половине XVI века; во второй половине того же столетия она издана была священником Скордилием в дополненном и в некоторых частях переделанном виде; около половины XVII века она была переведена на славянский язык и с присоединением к ней переделанной в православном смысле буллы Павла IV издана в Требнике Петра Могилы и потом в Кормчей книге. |
| Руководясь таким представлением и подобными ему, – по нашему мнению, затронутый вопрос правильно может быть решен таким образом: 1) В том случае, когда пред священником находится больной, хотя не без памяти, но уже столь слабый, что может только мимикой выразить свое желание исполнить исповедь, – священник, ни мало не колеблясь, имеет право и должен его разрешить. Это заключение находит свое оправдание в правосл. катехизисе, в котором на вопрос «что требуется от кающихся»? – дается ответ: «Сокрушение о грехах, намерение исправить свою жизнь, вера во Христа и надежда на Его милосердие», т. е., об устной исповеди, как conditio sine qua non, – умалчивается. Оправдывается это и тем, что лиц здоровых, но не могущих говорить, священник разрешает же на исповеди. Оправдывается это и распоряжениями некоторых иерархов. По требнику Петра Могилы , напр., – «Аще больного глас и глаголание в самом исповедании или пред зачатием исповедания престанет, помазанием или иными киими знамении, поскольку возможет, иерей грехи кающегося да тщится познати: яже или по единому когожде или родне познав..., да разрешен будет» 1244 . 2) В том случае, когда больной сам не может выразить своей воли на исполнение исповеди, окружающее же его удостоверяют, что он желал исповедаться, – духовник также должен преподать страждущему разрешение грехов. – В этом случае возможность разрешения и действенность его находят для себя полную аналогию в позволительности совершать при таком именно условии крещение 1245 . В требнике Петра Могилы на настоящей раз, по нашему мнению совершенно справедливо, говорится: «аще (больной) прежде престания глагола, яко желал бяше исповедатися, или сам собою покажет, или инии возвестят, да разрешен будет» 1246 . 3) В том случае когда больной уже не может выразить своего желания исповедаться, или окружающих его, – как свидетелей его желания исповедаться, – нет, а между тем, – или он сам был подобающим духовным сыном священника, пришедшего в данном случае принять исповедь, или же этому последнему он известен вообще за такового, – священник также может разрешать умпрающего 1247 . |
| Позднейшая практика Греческой церкви не дает ясных указаний по настоящему предмету. У нас обязательность исповеди пред елеосвящением в первый раз ясно проводится в Требнике Петра Могилы , в котором, при изложении устава т. елеосвящением, между прочим говорится: «больной, принимающей таинство (елеосвящения), должен быть православный и приготовлен в принятии его исповедью или покаянием; и затем, по совершении уже елеосвящения, должен быть причащен св. тайн, но не иначе, как после исповеди» 1174 . Впоследствии и вероятно не без влияния Могилинского требника, эта «обязательность устанавливается у нас вообще – «Книгою о должностях пресвитеров приходских», в которой на настоящий случай содержится такое замечание: «понеже отпущение грехов, и вера во Христа Иисуса живая и спасительная не бывает без истинного покаяния: потому больной прежде елеосвящения да приуготовит себе истинным покаянием, и исповедав грехи разрешение да примет» 1175 . На основании такого воззрения на отношение между таинствами исповеди и елеосвящения в Требнике Петра Могилы и проводится тот взгляд, что грешникам нераскаянным таинство елеосвящения отнюдь не должно быть преподаваемо 1176 . Однако, трактуемая обязательность исповеди, при принятии таинства елеосвящения, с канонической точки зрения может еще подлежать некоторому сомнению. Один из наших догматистов, стороною касаясь этого вопроса, рассуждает так: «Хотя елеосвящение сходно с таинством покаяния в том, что в оном также отпускаются грехи, как в в покаянии, но существенное действие елеосвящения состоит в облегчении телесных и душевных скорбей» 1177 . Другой догматист рассуждает несколько иначе, – именно: «Во время тяжкой болезни... человек не всегда способен, изнемогая телом и душею, принести истинное, совершенное раскаяние во грехах и вообще выполнить те условия, какие требуются от кающегося для получения разрешения грехов; так как некоторые, особенно тяжкие грехи, по немощи, он может исповедать не вполне, а другие и вовсе не исповедать по забвению..., то Господь, собственно для такого рода больных, даровал еще особое врачество к уврачеванию их немощей душевных в таинстве елеосвящения»... |
| 60 В Требнике Петра Могилы после каждой песни указано петь следующую катавасию: «Возстави от болезни раба Твоего, Милостиве, яко мы усердно к Тебе прибегаем, к Милостивому Избавителю, всех Владыце Господу Иисусу». 61 Если елеосвящение совершается не над одним, а над несколькими недужными, то во время помазания св. елеем поется стихира гл. 8 (практика г. Киева): «Господи, оружие на диавола Крест Твой дал еси нам, трепещет бо и трясется, не терпя взирати на силу его, яко мертвыя возставляет, и смерть упраздни. Сего ради покланяемся погребению Твоему и востанию». Или же поется припев: «Услыши нас, Господи, услыши нас, Владыко, услыши нас, Святый». 62 Если елеосвящение совершает один священник, то последние слова следует заменить так: «...яже во Святем Евангелии сем, лежащем на главе раба Твоего». 63 По Требнику Петра Могилы , после того как больной испросит благословения и прощения у совершителей таинства, предстоятель и с ним все прочие иереи отвечают: «Бог Милостивый да простит вся согрешения твоя и да благословит и помилует тя щедротами Своими и воздвигнет тя от одра болезни твоей, и здрава тя сотворит, Сый благословен во веки, аминь». И говорит «начальствующий иерей» краткое назидание больному. 66 Тела умерших архиереев, священников, диаконов и монахов не омываются водою, а только губкой, пропитанной маслом, обтираются крестообразно: лицо, грудь, руки, ноги, и делается это не простыми мирянами, а лицами из монашествующих или священнослужителей. Священнослужители облачаются в соответствующие одежды. В правую руку умершего архиерея или священника влагается крест, а на груди полагается Евангелие, в возвещении людям которого состояло и само их служение. Диакону влагают в руки кадило. Лицо умершего архиерея и священника покрывается воздухом в знак того, что они были совершителями тайн Божиих, и особенно Св. Таин Тела и Крови Христовых (воздух не снимается во время погребения). На гроб архиерея полагается мантия, а сверху священный (церковный) покров. Монахи облачаются в иноческие одежды и обвиваются мантией; для этого нижняя часть мантии обрезается в виде полосы, и этой обрезанной полосой сверху мантии обертывают крестообразно (в три креста) усопшего инока, а лицо закрывают крепой (наметкой) в знак того, что умерший во время своей земной жизни был удален от мира. |
| г) «О богослужении» еп. Арсения Швецова, в отделе о книжном исправлении: «В рассмотрении же тех разнообразий, которые встречаются в период до никоновского в Москве патриаршества и ранее оного, которые видятся по разным древлерусским памятникам, старообрядчество оставляет за собою право отвсюду избирать более разумное. Но жаль, что такое его право только замечается на некоторой его практике, но еще нет на это письменного изложения от его представителей. Эта скромность старообрядцами наблюдается потому более, чтобы при письменном заявлении сего не возбудить против себя такого же ропоту, какой был возбужден против п. Никона и его соклевретов... Когда не было своих школ у старообрядцев, то и в самом деле не было большой надобности входить в подробные объяснения, что встречаются некие разнообразия и в древних книгах... По рассмотрении древних служебников, последние часто литургии оглашенных и верных более устойчивы и единообразны. Но в первой части ее проскомидии не много твердой устойчивости; но в порядке и числе молитв входного, а также и в распределении просфор к некоторым поминовениям замечается и разнообразия не мало, и это разнообразие встречается не только в славянских служебниках, но и в греческих. Отсюда произошла и теперь состоит некоторая разность в проскомидии между нашим старообрядчеством и новообрядчеством современной греко-российской церкви» (Мисс. Сборник за 1909 г. стр. 207). д) Арсений Швецов издал в 1908 году «Чиноприятие приходящих от ересей и чин св. крещения» и в «объяснении об издании сего чина» писал следующее: что в древних книгах было кое-что «неприлично» (л. 46), «замешательство» (46 об.), было «не вполне уместное» (л. 48), «неприличное и не имеющее никакого правильного смысла» (л. 49), «крайне неискусное» (л. 52), что он для правильного смысла «выпускал» (л. 49). видел «сбивчивость московских чинопоследований» (л. 47 об.), иногда исправлял «по юго-западным изданиям» (л. 46), «по требнику 1618 г. изд. Вильна» (л. 47 об.), «по венецианскому молитвеннику Иеронима Загуровича 1570 г.» (л. 50 об.), «по киевскому 1646 г. потребнику Петра Могилы » (л. 52 Об.), при чем выражается: «весьма благоприлично... как это указано у Петра Могилы » (л. 53 и об.). Исправляя чинопоследование миропомазания, Швецов имеет под руками ..венецианский молитвенник Загуровича 1510 года» (л. 66 об.), – «потребник Гедеона Балабана 1606 года» (л. 67), «Виленский потребник 1618 г.» (л. 67 об.) и др. Имел он и древние славянские и древние греческие. Но отдает ли предпочтение древним пред новыми? Нисколько. Он пишет: «кажется, хорошо бы и надежно... помазывать пять мест, в показание пяти чувств человека» (л. 68 об.)... Α про пять мест ни одна харатейная наша книга и древне-греческие книги (потребники) не говорят (у Швецова л. 67 об. 68 и об.), а говорят только правила соборов, что в кормчей да «потребник Гедеона Балабана 1606 года» (л. 67), и он отдает предпочтение западному потребнику. (Александров «Исправление книг» стр. 106 и 107). |
|
|
