| Напротив, китайское правительство намеревалось использовать православных для противостояния иезуитам и предлагало членам русской миссии продолжить их научные исследования в области астрономии, медицины, физики и музыки. Русские не проявили никакого интереса к этому или, скорее, отказались от этих предложений, не осознавая, какие возможности это открывало перед ними. Таким образом, они позволили лазаристам занять место иезуитов после роспуска их ордена (1773) 280 . Отношения между православными и римо-католическими миссионерами были, скорее, дружественными, настолько, что Российской Церкви понадобилось рекомендовать своим миссионерам особую осторожность в общении с иезуитами. В период гонений XIX в., по признанию римо-католиков, православные Пекина оказывали ощутимые услуги западной миссии 281 . Показательно, что, когда умирал последний римо-католический миссионер-лазарист епископ Пире, он «завещал» все имущество своей миссии русскому архимандриту 282 . Сначала китайское правительство забрало имущество, но русский миссионер после настойчивых попыток добился своих прав на него. В 1860 г. оно было великодушно возвращено новой католической миссии 283 . Русская миссия в Пекине была православным очагом, который исподволь распространял свое тепло в политическом центре Китая. Тесные связи миссионеров с российским посольством и российской политикой составляли как большое преимущество, так и большой недостаток. Нам неизвестно, какие точно надежды на будущее питали русские клирики. Возможно, воспоминания об обращении племен и народов посредством принятия веры их правителями составляли их сокровенное упование во все время их многолетнего ожидания. Но, как показывает действительность, русские были весьма нерешительны в работе по евангелизации китайцев, – очевидно, что и в силу разнообразных политических обязательств 284 . Поэтому мы и не видим хоть сколько-нибудь примечательной миссионерской деятельности, кроме сохранения маленького православного островка, который в основном составляли потомки албазинцев. Наибольший вклад православной пекинской миссии почти за два века составили научные исследования и труды 285 . |
| До сего времени существовало крайне ненормальное взаимоотношение между Харбинской епархией и Пекинской духовной миссией. В пределах Харбинской епархии, на станциях Китайской Чаньчунской железной дороги, вкраплены приходы, принадлежавшие Пекинской духовной миссии, таковые: на станции Маньчжурия, в Хайларе, в Харбине, в Чань-чуне, в Мукдене и в Дальнем. Такая церковная чересполосица всегда вызывала беспорядок в смысле нормального взаимоотношения и управления епархиями. Создавалось положение как бы государства в государстве, что было чрезвычайно вредно и ненормально. В целях рационального обслуживания нужд православного населения Харбинской епархии и развертывания предполагаемой миссионерской деятельности в пределах Харбинской епархии, необходимо перечислить в Харбинскую митрополию нижеследующие приходы и имущество, принадлежавшее ранее Пекинской миссии. Приходы: в Мукдене, в Чань-чуне, в Гирине и в Дальнем. Подворья: в Харбине, в Хайларе, в Маньчжурии. Женская община в Какагаши (между Порт-Артуром и Дальним). Военные кладбища, переданные бывшим военным атташе. Кладбище в Порт-Артуре. Все денежные поступления от перечисленных приходов, подворий обращаются на нужды Духовной миссии в Маньчжурии. О передаче вышепоименованных приходов, подворий и кладбищ в ведение Харбинской епархии почтительнейше ходатайствую. Оканчивая настоящий доклад Вашему Святейшеству, сегодня я получил приглашение явиться в третейский суд по возникшему делу, касающемуся Пекинского подворья в г. Харбине и его имущественных притязаний на сданный Миссией участок с постройками в г. Харбине в 1924 году некоему Долгову, который перепродал это имущество третьему лицу. Я, желая оказать посильную помощь Миссии, не сообщая о том, что я уже не имею права вмешиваться в дела Пекинской миссии, прибыл на заседание суда, где присутствовало девять человек присяжных поверенных и заинтересованных лиц. Пользуясь авторитетом Управляющего всего Восточно-Азиатского митрополичьего округа, я обратился в своем слове с призывом [принять] немедленно компромиссное решение, с тем чтобы ни в коем случае не доводить дело до разбора в гражданском суде, указал на недопустимость представителю Святой Православной Церкви заниматься судебными тяжбами, а в данном случае не прошло и сорока дней после смерти митрополита Мелетия, жившего в подворье и соблюдавшего интересы Пекинской миссии в г. Харбине, как уже возникает «традиционное» для Миссии судебное дело. Мне, как представителю Святейшего Патриарха в Восточной Азии, будет весьма тяжело и стыдно докладывать Святейшему Патриарху о возникшем не хорошем и не полезном для Церкви деле. |
| 6-го декабря архимандрит Палладий скончался внезапно от разрыва сердца в Марселе и погребен в Ницце. Потеря его для Миссии была незаменима. 2-го января 1879 г. Святейшему Синоду благоугодно было назначить меня начальником Пекинской Духовной Миссии, с возведением в сан архимандрита. Для возведения в этот сан я никуда не ездил, а по распоряжению и благословению почившего митрополита Исидора сам возложил на себя знаки, сану этому присвоенные. По вступлении в должность начальника Миссии, во исполнение воли моего почившего предшественника, прежде всего занялся приведением в порядок оставленных им материалов для словаря, написанных на отдельных листах, причем текст китайский и русский были написаны раздельно. Я свел эти тексты вместе и собственноручно, с буквальной точностью, против китайских иероглифов переписал имеющийся в черновиках русский текст, ничего в нем не изменяя и ничем его не добавляя. Эта работа заняла у меня почти целый год времени, и рукопись составилась в тысячу листов. Сделав таким образом всю черновую работу, я не решился приступить к дальнейшему окончанию словаря, сознавая, что для этого слишком недостаточно моих скромных познаний в китайском языке, и упросил взять эту работу лучшего тогда знатока китайского языка, первого драгомана нашей Дипломатической Миссии П.С.Попова, 301 который, глубоко чтя память приснопамятного архимандрита Палладия, изъявил свое согласие и через несколько лет благополучно окончил и издал этот словарь. Затем я обратил внимание на богослужение и проповедь в храме Миссии. Когда я прибыл в Пекин, богослужение в этом храме совершалось всецело на церковнославянском языке и никакой проповеди не было. Я находил такое положение совершенно ненормальным и признавал необходимым для блага паствы и для пользы Миссии установить то и другое на родном пастве китайском языке. Правда, мне говорили, что прежде в Миссии всегда были катехизаторы, которые произносили проповеди при богослужении, но последний катехизатор умер, и не нашлось человека, который бы мог заменить его, и потому проповедь прекратилась. Я поспешил избрать катехизатором Митрофана Цзы (далее у автора Цзи. – Прим, ред.) и должен был для него составить круг церковных поучений на целый год, так как сборники поучений, по которым произносили поучения прежние катехизаторы, все бесследно исчезли и не могли быть нигде найдены. Говорят, что их положили в гроб последнему умершему катехизатору Антонию. |
| Ввиду этого я уже писал Вам, чтобы Вы продавали ненужные церковные здания, а затем и дачу за северными воротами. Бывшую женскую школу сдайте в аренду, если нельзя сдать главного миссийского здания... Бедствуют все Миссии: Пекинская тоже приступила к распродаже кое-какого имущества». Несмотря на все трудности, архиепископ Евсевий просил о. Феодосия не покидать Сеул. Таким образом Миссия фактически была предоставлена самой себе, а покупателей на ее здания не находилось. Позднее иеромонах Феодосий писал, что закрытия Миссии не произошло лишь «только по нравственной поддержке архипастырей Владивостокских, отечески советовавших... держаться до последней крайности». [xvii] В этих условиях Миссии получила материальную поддержку со стороны инославных и иноверных. Так, начальник Англиканской Миссии в Сеуле епископ Марк Троллоп поддерживал Православную Миссию ежемесячными денежными субсидиями по 250-300 йен с июня 1918 по декабрь 1919 гг. (в общей сложности 5100 йен). Проживавший в Иокагаме пионер российской торговли в Корее иудей М.А. Гинсбург также пожертвовал Миссии в конце 1918 г. 10 тыс. рублей (что тогда было эквивалентно 2100 йен) без каких-либо обязательств с ее стороны. Кроме того, по ходатайству Токийского архиепископа Сергия и министра юстиции белого Омского правительства Г.Г. Телберга три-четыре раза небольшую помощь Миссии предоставляло Российское посольство в Токио, продолжавшее работать до признания Японией СССР в 1925 г. [xviii] Несмотря на оказанную помощь, о. Феодосий должен был сдать в аренду под огороды значительную часть земель, что стало основным источником дохода на долгие годы. К счастью для работников Миссии, в их собственности имелось небольшое рисовое поле, что позволило им получать пропитание и часто спасало от голода. Все свободные квартиры также были сданы русским иммигрантам. Бедная корейская паства не в состоянии была материально поддержать Миссию (к тому времени в Приморье, Маньчжурии и Японии проживало около 6 тыс. православных корейцев, в самой Корее — около 600 человек). |
| М.Н. Боголюбов Академик Тихвинский С. Л. Начальник 20-й миссии – Владыка Виктор (воспоминания Генерального консула СССР в Пекине) Мое знакомство с начальником Российской Духовной Миссии в Китае архиепископом Пекинским и Китайским Виктором состоялось в октябре 1945 г. вскоре после церемонии капитуляции японского гарнизона Бэйпина (так тогда называли Пекин).. Автор настоящих строк – в то время второй секретарь Посольства СССР в Китае – был направлен представителем Посольства в Северном Китае и прилетел в Бэйпин вечером 10 октября. При содействии председателя бэйпинского Общества советских граждан адвоката Рябрина я познакомился с членами местной советской колонии, подвергавшейся в годы японской оккупации строжайшему полицейскому контролю и всевозможным притеснениям со стороны японских властей, впрочем как и проживавшие в Бэйпине русские эмигранты, не имевшие советского гражданства. Среди русского населения Бэйпина и соседнего Тяньцзиня, насчитывавшего ко времени японской капитуляции свыше тысячи человек, большим авторитетом пользовался начальник Российской Духовной Миссии в Китае архиепископ Пекинский и Китайский Виктор. В годы японского владычества в Китае оккупационные власти, вынужденные считаться с тем влиянием, которое имел начальник Миссии среди русского населения, а также среди проживавших в Северном Китае иностранцев и православных китайцев, пытались всячески склонить архиепископа Виктора к тесному сотрудничеству с японскими властями и даже назначили его, вопреки его желанию, председателем Антикоминтерновского союза Северного Китая. От местных советских граждан я узнал биографию архиепископа Виктора (в миру Леонид Святин). Он был сыном священнослужителя из оренбургских казаков и стремился пойти по стопам своего отца. Однако в годы первой мировой войны он был мобилизован на действительную военную службу, окончил курсы прапорщиков военного времени, а в период гражданской войны вместе с отступавшими под натиском Красной Армии белогвардейскими частями Дутова, Бакича и Белова перешел границу западной китайской провинции Синьцзян. В Китае молодой офицер в 1921 г. в возрасте 27 лет принял монашеский постриг при Российской Духовной Миссии в Пекине, с которой он связал всю свою дальнейшую судьбу, постепенно продвигаясь по ступеням церковной иерархии. |
| Наряду с предметами материальной культуры и культа он собрал большую и интересную с научной точки зрения коллекцию рисунков китайских художников с изображением строений, пекинских улиц, а также свидетельств быта и т. д. Частично сохранившиеся дневниковые записи М. В. Ладыженского, которые он делал в Китае, печатались в различных изданиях в 1907–1916 гг. (к сожалению, не полностью) 310 . Особо следует отметить публикацию «Трудов членов Российской духовной миссии в Пекине», в которых помещались ценные этнографические работы, в том числе творения инициатора этого издания П. И. Кафарова. В дальнейшем миссией в течение длительного времени выпускался «Китайский благовестник», в котором увидели свет многие работы этнографического содержания, принадлежащие перу членов Миссии. В этой: связи нельзя не отметить научную деятельность участника 14-й миссии иеромонаха Александра (Кульчицкого) (1823–1888). Его особо интересовали китайские обряды, религии и суеверия. В 1862 г. он написал статью «Брак у китайцев», опубликованную в «Китайском благовестнике» только в 1907–1909 гг., но затем вышедшую и отдельным изданием. В рукописном виде остались такие его творения, как «Книга чар и заклинаний»,. «О китайском финише», «Записки по религиозно-народным обрядам и суевериям», однако их местонахождение теперь неизвестно. Работы членов Российской Духовной Миссии в Пекине способствовали не только этнографическому изучению народов Китая, но и оказали большое влияние на процессы зарождения отечественного этнографического востоковедения. Так, сегодня можно с уверенностью утверждать, что у истоков русского этнографического японоведения в XVIII в. стоял участник 2-й миссии И. К. Россохин. Именно он в 1744 г. в Петербурге перевел с китайского «Краткое известие о жыбенском государстве, то есть Японском, которое переведено из китайской генеральной географии, называемой И Тун джы» 311 . Этот труд – отрывок из: сочинения «Дай-цин-и-тун-чжи» («Географическое и историческое всего китайского государства описание») представляет собой первый, выполненный с китайского на русский язык перевод сведений о Японии. |
| По решению Синода И. управлял также духовенством и православными приходами Сев. Маньчжурии. Осенью 1903 г. И. проехал вдоль линии КВЖД, совершая богослужения и освящая построенные храмы. В 1904 г., во время русско-японской войны, И. организовал и возглавил братство православной Церкви в Китае. В госпитале при братстве оказывалась помощь не только раненым русским, но и китайцам. Братство выпускало ж. «Известия Братства Православной Церкви в Китае» (позднее журнал переименовали в «Китайский Благовестник»). В связи с оккупацией японцами Юж. Маньчжурии прервалась связь между Пекином и Сев. Маньчжурией, находившиеся там приходы были переданы в подчинение правящего архиерея Владивостокской епархии. Под управлением Пекинской миссии остались лишь подворья в Харбине, Дальнем (ныне Далянь) и на ст. Маньчжурия. Миссия занималась переводческой и издательской деятельностью. Получив признание как один из крупнейших синологов своего времени, И. занимался составлением словарей (в т. ч. ставшего широко известным 2-томного Китайско-рус. словаря) и переводами богослужебной лит-ры (большая часть переводов не была издана, хранилась в архивах миссии и пропала после ее закрытия в 1956). И. переводил богослужебные книги на кит. язык как с церковнославянского, так и с греч. языка, написал на кит. языке ряд брошюр для распространения среди населения («В защиту старого календарного стиля», «О православной пасхалии», «Догмат о Церкви», «О разводе» и др.). И. считал такие брошюры необходимыми для кит. паствы, ставил вопрос об их широком распространении. Открывались новые миссионерские станы, при них организовывались школы и молитвенные дома. Паству в этих станах окормляли выпускники семинарии Пекинской миссии из китайцев, которым было легче проповедовать среди соотечественников. В 1913 г. для подготовки кит. миссионеров и духовенства было основано подворье в Москве. Подворье миссии было и в С.-Петербурге. Особое внимание И. уделял организации в Китае монашеской жизни, не всегда встречая понимание со стороны духовных властей. |
| Идея подготовки переводчиков в стенах Пекинской Духовной Миссии, выдвинутая и частично реализованная А. И. Деспотом-Зеновичем на средства кяхтинского купечества, в 80-х гг. была подхвачена И. Е. Паргачевским, бывшим сельским учителем, нашедшим свое призвание в торгово-предпринимательской деятельности. В качестве доверенного лица Амурской пароходной компании он в 1876 г. совершил выгодную в коммерческом отношении поездку в Шанхай и Ханькоу, доказавшую перспективность морской доставки чая и других китайских товаров на Амур. По самым оптимальным расчетам, эта поездка дала И. Паргачевскому более 30 % прибыли на вложенный капитал 208 . Поселившись впоследствии в Семипалатинске, он летом 1884 г.. приехал в Москву. Остановившись в доме Воейковой (1-го участка Тверской части города), он 9 августа явился в нотариальную контору, чтобы оформить духовное завещание. Назвав, в качестве душеприказчиков кяхтинских купцов И. Ф. Токмакова и Н. Г. Сахарова, Паргачевский в своем завещании предложил на проценты, полученные с его капитала, который останется от будущей продажи его имущества, «посылать в Пекин, и содержать там при духовной миссии одного или двух воспитанников из окончивших курс учения в одном из средних учебных заведений, гражданских и духовных, Восточной Сибири – для основательного изучения китайского языка, как письменного, так и разговорного, с присовокуплением изучения и других нужных языков азиатских и европейских народов». «Китайский язык, – подчеркивал И. Е. Паргачевский, – я ставлю на первом плане, как считающийся при изучении его более трудным. Для молодых русских людей, посвящающих себя на деловое служение отечеству в пределах Китая или на границах его, я почитаю необходимым и знание других языков, как то: татарского, монгольского и из европейских: английского, французского или немецкого» 209 . После смерти И. Е. Паргачевского Симферопольский окружной суд 16 октября 1865 г. уведомил И. Ф. Токмакова (жившего в то время на даче в Ялте) о вступлении его в права распорядителя имущества, оставленного умершим. В соответствии с волей покойного Министерство иностранных дел 26 апреля 1887 г. представило царю доклад с просьбой разрешить Азиатскому департаменту принять деньги, вырученные от продажи, имущества И. Е. Паргачевского в сумме 26 тыс. руб. золотом и 35 300 руб. кредитными билетами (в процентных бумагах номинальной стоимости) 210 . |
| Преосв. Николай остался в Японии; я никогда и ни на минуту не сомневался в том, что он примет именно такое решение, и не верил, когда говорили и писали в восточных газетах, что он на время войны оставляет Японию. Я не верил этому потому, что для него отъезд был бы горше смерти. Мы, выезжая из Кореи, не оставляли никого, и то переживаем тяжелые, грустные и тоскливые минуты, – что же бы чувствовал преосв. Николай, если бы он оставил 30 тысяч им самим рожденных духовных детей?!.. Господь не оставить и нас. Он послал нам испытание. Он же и вознаградит нас сторицею. Мы и теперь – в изгнании – облагодетельствованы: живем в таком же рассаднике православия, в такой же дух. миссии, как и наша, только среди китайцев... Нас весьма удобно и прекрасно устроил у себя заведующий шанхайским отделом православ. миссии в Китае, весьма радушный и гостеприимный хозяин ее о. иером. Симон. Здесь мы с первого же момента почувствовали себя в родной обстановке и в миссионерской атмосфере. Русско-китайская миссия в Шанхае, столице Востока, возникла в недавнее время: сюда решил преосв. Иннокентий, начальник пекинской миссии, перенести главный миссионерский центр пекинской миссии после боксерского разгрома в Пекине в 1900 г., когда погибла вся наша пекинская миссия с обширной и богатой библиотекой. Тогда же преосв. Иннокентий решил найти для миссии место, которое могло бы быть совершенно гарантировано от таких случайностей, и он совершенно справедливо остановился на Шанхае, как на городе интернациональном и имеющем за собою, по крайней мере, 90 шансов за то, что миссия, библиотека и другие ценности ее не могут быть так жестоко истреблены, как в Пекине. Имея в виду эту мысль, преосвященный в то же время не забыл и главную, чисто миссионерскую цель, а потому он постарался приискать место для миссии не в самом городе, а на окраине, поближе к китайским деревням, которые густою каймою окружают Шанхай. От центра города по прекрасной шоссейной дороге езды в экипаже не более получаса. Можно проехать и по железной дороге, ибо мимо миссии проходит железная дорога, и первая от города стация находится близ миссии. |
| В кон. XIX в. в К. усилилось недовольство засильем иностранцев, широко распространились антихрист. настроения. Положение заметно ухудшилось после гос. переворота (1898), отстранения от власти имп. Гуансюя и отказа имп. Цыси от политики модернизации. Власть решила использовать народные волнения, чтобы остановить иностранную экспансию без проведения реформ. Правительство не оказало противодействия сторонникам движения ихэтуаней (боксеров; букв.- отряды в защиту мира и справедливости), к-рые призывали изгнать иностранцев, убивали христиан и уничтожали миссии. Несмотря на усилия Фавье, в июне 1900 г. был издан имп. указ об изгнании или о казни всех иностранцев. Вступив в Пекин, мятежники разрушили церкви, резиденции миссионеров и дома христиан. В Северном храме под защитой небольшого отряда франц. и итал. солдат нашли убежище почти 4 тыс. чел., в основном женщины и дети. Успешная оборона Северного храма (14 июня - 16 авг. 1900), которой руководил Фавье, получила широкую огласку. В центральных и южных регионах К. власти предотвратили беспорядки, но в Чжили и в соседних провинциях погибли 46 католич. миссионеров и ок. 30 тыс. христиан (нек-рые из погибших канонизированы Римско-католической Церковью), были уничтожены мн. христ. селения и миссии. Восстание боксеров подавили при участии иностранного экспедиционного корпуса, в авг. 1900 г. была оккупирована столица К. Согласно Пекинскому (Боксерскому) протоколу (сент. 1901), правительство К. обязывалось наказать должностных лиц, виновных в преступлениях против иностранных граждан, а также выплатить компенсацию в размере 450 млн лянов. Из этой суммы католич. миссии получили ок. 6 млн лянов. Фавье заявил, что в Пекинском протоколе не были в достаточной мере учтены интересы миссионеров и кит. христиан, и призвал их договориться с местными властями о выплате дополнительных компенсаций (кит. власти поддержали это предложение, т. к. переговоры миссионеров и чиновников способствовали ослаблению франц. протектората). О величине дополнительных компенсаций не объявлялось, но, как правило, они превышали суммы, оговоренные в Пекинском протоколе. Выплата компенсаций привела к стремительному обогащению мн. католич. миссий, гл. обр. иезуитов и лазаристов. Вкладывая значительные средства в недвижимость, миссионеры добились финансовой самостоятельности. Так, в апостольском вик-стве Сев. Чжили (лазаристы) прибыль от инвестиций составляла 97% доходов, в апостольском викариатстве Цзяннань (иезуиты) - 82%. |
|
|
