| И слышал еще великую печаль и утеснение, что имел Олферей, посол великаго вашего царствия со всеми государевыми людьми, и пребывал и яз богомолец ваш в великой кручине и в печали, но не возмогох им никакой помочи воздати, потому что есми был в сокровенном тайном месте от врагов своих. А посол царствия вашего, Олферей Кузовлев, он есть муж зело смышлен и досуж, исправлял добре и чинно в таких непостоянных и смутных временах, полагая великие труды с великим радением о титле царствия вашего, вместе с переводчики и с толмачи, и стояли мужественно с великою надежею перед прежними везирями и при нынешнем преславном везирем Мегмет-пашею, друга нашего, и говорил о всяких притчах и царских делех, чтоб совершити повеление царствия вашего, когда смиренным обычаем, когда же образом кручинным – по времени смотря, только его не слушали ни в чем, потому что здесь было непостоянство и великие смуты. А мы, благочестивый великий государь, здесь пребывали в сокровенном месте, в великой кручине и в печали от супротивных недругов наших, а благочестивый и пресветлыи государь всеа Молдавские земли, Кир Иоан Василий воивода, о Дусе сын возлюбленный нашего смирения и верный друг царствия вашего, проведал о освобождении нашем и приезд наш во Царьгород, еще нужи и утеснение, что есми имели, прислал к нам свое рукописанное письмо, и пишет к нам с великою любовию и благоговением, чтоб ехать нам к пресветлости его с великим упованием и надежею, получить покой нужам нашим. И видя мы то, богомольцы царствия вашего, великое благочестие и великую любовь, что он показал нам, и по его прошении учинили и пришли к его государской милости, и он, яко благочестивый и милостивый, восприял нас с великою радостию и со многим благоговением, и проведав беды и мучения, что учинились надо мною от сопротивных, и он зело о том печален был, и яз пребывал близ его пресветлой милости некое время с великою радостию, и веселием, и с великою честию, и покоем. Посем, великий благочестивый государь, приехали из Царя-города к нам первые соборные два архиереи, преосвященный митрополит Никомидийский господин Кирил, да Халкидонский господин Пахомий, присланы повелением и думою всех архиереев, и клириков, и вельможей, и ото всего миру к пресветлости его и ко мне богомольцу вашему, и привезли две грамоты, единую ко благочестивому и многолетному государю Иоане Василью воиводе, а другую ко мне, богомольцу вашему, проша меня со слезами и многим молением, чтоб поставити меня опять патриархом по-прежнему на высочайшем престоле. |
| При использовании материалов библиотеки ссылка на источник обязательна. При публикации материалов в сети интернет обязательна гиперссылка: " Православие и современность. Электронная библиотека. " ( www.lib.eparhia-saratov.ru ). Преобразование в форматы epub, mobi, fb2 " Православие и мир. Электронная библиотека " ( lib.pravmir.ru ). О чётках Название " чётки " , согласно В. Далю, происходит от слов: считать, честь (отсчитывать), обозначая, таким образом, приспособление для счёта - нитку бус или ремень с узлами - для счета молитв и поклонов. Кожаные чётки называются - лестовка. Внешне чётки представляют ни что иное, как шарики (матерчатые, стеклянные, янтарные, деревянные и др.), нанизанные на шнурок и увенчанные крестиком. Лестовка же представляет собой круглый ремень, у которого вместо креста находятся четыре лапостка, а между ними семь передвижек и девять ступенек кожаных и 100 так называемых " бабочек " (или иной вариант - " бобочек " ). Лестовка по своему назначению совпадает с чётками, служа также для счета молитв и поклонов; она сохранилась в обиходе староверов и единоверцев [ 1 ], хотя не возбраняется пользоваться ею и в нашей Церкви. На некоторых изображениях (например, на известной иконе моления на камне) в руке преподобного Серафима видна именно лестовка. По церковному преданию, прототипом лестовки послужила вервица - веревочная петля с навязанными на ней узлами, служившая для отсчета числа Иисусовых молитв. Поэтому другое ее название - чётки, то есть приспособление для отсчета. Введены чётки в обиход еще святым Василием Великим (по иным источникам - Пахомием Великим и даже святым Антонием, но в любом случае - очень давно, в первые века христианства) для неграмотных монахов, выполнявших молитвенное правило не по книгам, а по определенному числу молитв Иисусовых. Никакого другого назначения - ни практического, ни символического - они не имели. У нас же, на Руси, вервица превратилась в лестовку - лестницу на небо. Ее части - ступени - так и называются: " земля " , " небо " ; все части получили важное символическое значение; из простого приспособления для счета вервица превратилась в важнейший инструмент молитвы. |
| Многие искусствоведы обсуждают вопрос о связи между развитием искусства в конце XIII и в XIV в. и духовно-интеллектуальными течениями этой эпохи. Роль исихазма в этом развитии оценивается по-разному. В науке также возникает вопрос о “политическом исихазме” как о движении, определявшем не только религиозно-культурные взгляды людей XIV в., но и их социально-политическую деятельность, выходящую далеко за пределы самой Византийской империи и сыгравшую значительную роль в процессе образования Северо-Восточного централизованного государства, а также в установлении отношений между этим государством и Византией, Золотой Ордой и Литовским великим княжеством. В связи со всеми вышеуказанными вопросами неизбежно и обсуждение проблемы о роли византийского и славянского монашества в социально-экономической жизни общества не только Византии, но и славянских стран. Эту роль вряд ли можно объяснить упрощенными схемами. Во всяком случае наше знакомство с событиями XIV в. не позволяет сделать окончательных выводов. Так, на Руси проблема “стяжательства” и “нестяжательства” была тогда только поставлена, а ее всесторонние импликации выяснятся позднее. 1 . Наиболее древний и первоначально единственный смысл этого термина отражает созерцательную, отшельническую форму жизни христианского монашества, возникшую в Египте, Палестине и Малой Азии в конце III и особенно в начале IV в. Слово “исихия” (συχα) – “покой”, “безмолвие” – указывает на идеал индивидуального отшельничества, по своему принципу отличного от общежительного монашества, основанного Пахомием Великим и предполагающего строгую внешнюю дисциплину труда и жизни. He исключая внешних правил, жизнь монаха-исихаста определялась внутренней молитвой, “умным деланием”, стремлением к личному “обожению” как началу преображения других людей и всего мира. Идея эта существовала еще в позднем ветхозаветном иудаизме как выражение мессианских и эсхатологических чаяний. Эти чаяния слились в I в. н.э. с христианским эсхатологизмом. Когда отшельническое, “исихастское” монашество привлекло в свою среду образованных греков, воспитанных на идеях неоплатонизма, философско-идеологическое толкование отшельничества расширилось за счет включения небиблейских элементов, как то – противоположение материи и духа. |
| Светлана Николаева 26 сентября 2019, 15:53 И все-таки, для чего мы крестим детей? И что греховного, покрестить ребенка ради того, чтобы " у него был Ангел-Хранитель " и чтобы можно было подать в Церкви о здравии? Почему нам, крещеным, но непросвещенным, ставят в грех подобные намерения? И с каким намерением надо идти крестить ребенка, чтобы катехизатор одОбрил? Я не пытаюсь язвить или критиковать, но, действительно, не понимаю, что постыдного - покрестить ребенка ради приобщения его к Церкви Православной, ради того, чтобы можно было молиться за него в Церкви, и чтобы Ангел-Хранитель за ребенка молился? Что в этом плохого и чем неправильны подобные желания? Ответьте, пожалуйста. дед Владимир 26 сентября 2019, 15:30 Крестим потому младенцев,что " так положено " ,об остальном мы мало задумываемся. р.Б. Сергий 26 сентября 2019, 08:46 К сожалению,описанная автором проблема является,если не хронической,то довольно типичной.Вспоминаю случай,когда стал невольным свидетелем разговора двух женщин,вышедших на крыльцо храма, во время краткой огласительной беседы перед крещением,в котором они громко сетовали самим фактом этой беседы,т.к.угощения по поводу крестин,приготовленные у них дома могут остыть и надо было бы,по их мнению, провести это таинство в другом храме,где священник просто бы " окунул " младенца " не заморачивая " присутствующих беседой. Невольно вспоминаются слова Пушкина: " Мы ленивы и нелюбопытны " . Помилуй,Господи,нас грешных. Владимир Степанов 26 сентября 2019, 05:35 Отцы, братья! Мир вам! Вы зря занижаете вопрос о машинах, особенно для монашествующих. Отречение от земного и стяжание Небесного цель христианства. Отцы Церкви являли своё исцеление жёсткой аскезой и молитвой, призывая люд, и особенно пастырей к этому. Нам ли спорить с Антонием Великим, с Пахомием Великим, с Венедиктом Нурсийским, с Иеронимом и сотнями других подвижников Христа, живших по собственной воле в максимальной нищете телесной, в постоянном посте, призывая нас к отказу от земного? Можем ли мы это игнорировать? И они мудры тем, что привлекая ко Христу миллионы душ, не давали им повода усомниться в том, что по-настоящему ищут Небо, но не блага для тленного! |
| Поскольку, как уже неоднократно говорилось выше, богослужебно-певческая система есть аскетическая дисциплина, то и построение ее должно начинаться с создания аскетического фундамента. Вот почему становление богослужебного пения как системы невозможно представить без участия в этом становлении основателей и устроителей монашеской жизни. «Правила», составленные преподобными Антонием Великим , Пахомием Великим , Бенедиктом Нурсийским , Феодором Студитом , являлись не только правилами монашеской жизни, но представляли собой новую модель организации сознания, новый порядок сознания, преобразующий всю его структуру. Этот порядок был призван сакрализовать все жизненное время человека через подчинение его литургическому ритму. Формирующийся в этот период истории Церкви месяцеслов святых и цикл великих праздников периодичностью годичной повторяемости как бы в крайне развернутой форме воспроизводил неукоснительную повторяемость монашеского келейного правила. Под действие этой всеобъемлющей периодической пульсации подпадал и весь корпус богослужебных текстов, артикуляционное интонирование которых и являлось мелосом богослужебного пения. Мелодии образовывали определенный мелодический порядок, или мелодическое правило, порожденное келейным монашеским правилом через порядок Типикона и регламентируемое Типиконом последование молитвенных текстов. Вот почему крайне наивно представлять себе творцов богослужебно-певческой системы в виде неких сочинителей или составителей конкретных мелодий. Вернее, крайне наивно сводить все дело только к этому. Творцами богослужебной певческой системы следует считать всех тех, кто принимал активное участие в создании порядка и чина церковной жизни, и особенно тех, кто, неся этот порядок в себе самом, мог профессионально воплотить его в мелодическом материале или хотя бы создать предпосылки к этому воплощению. И здесь крайне важно подчеркнуть, что в системе богослужебного пения самым главным являются не те или иные конкретные мелодии и даже не их общий интонационный облик, но порядок их последования. Интонационный облик мелодий может меняться в разных региональных традициях в разное время, однако их внутренний порядок, основанный на принципе осмогласия, остается незыблемым фундаментом для всех регионов и всех времен как единое, всепроникающее мелодическое откровение христианства. Именно на выявление и уразумение этого порядка и были направлены все усилия творцов богослужебно-певческой системы. |
| Разделы портала «Азбука веры» Христианское искусство Сюжет В основе сюжета картины житие преп. Сергия в редакции Пахомия Логофета. Эпизод взят художником из детства, отрок Варфоломей долго не мог овладеть книжной грамотой и получал за это низкие отметки. Чтобы все же выучить заданные уроки, он начал горячо молиться Иисусу Христу. Из жития Сергия Радонежского мы знаем, что однажды мальчика Варфоломея отец послал найти пропавших жеребцов. И вот однажды, когда по заданию родителей он был в поле, ему открылось видение: перед ним предстал старец в монашеских одеждах. Он спросил мальчика, о чём тот мечтает, и Варфоломей ответил ему, что очень хочет обучиться грамоте, которая ему никак не дается. Старец, выслушав отрока, протянул ему маленький ковчежец с просфорой, пообещав, что Варфоломей научится грамоте. Так и случилось. Произошло чудо, и юный Варфоломей обогнал по грамотности всех своих сверстников. И более того, повзрослев, стал великим богословом и подвижником. Описание На картине Нестеров изобразил необычную встречу будущего праведника с Ангелом Господним в образе старца. Главная задача, которая пластически реализуется художником в этой картине, – соединение реальности происходящего с чудесностью видения. Удивительно, но в изображенном пейзаже мы не наблюдаем времени, оно как бы замерло на миг. Растворяющиеся неяркие краски переживаются как весеннее пробуждение и как увядание осени. Пространство, за счет высокой линии горизонта, поднимается ввысь, становясь декоративной плоскостью, мерцающей древним золотом икон. В момент созерцания земное соединяется с небесным. Мы уже смотрим на мир не своими глазами, а глазами святого отрока. Его хрупкая фигурка в светлой домотканой рубашечке становится центром композиции. Перед ним возвышается темный силуэт монаха, таинственно отделяющийся от дуба. Скрытое лицо старца, нимб над его головой усиливают ощущение чудесности происходящего. Это ощущение чуда усиливается тем, что мы не видим лица старца. Причём есть эскиз, на котором он стоит к нам лицом, но художник впоследствии отказался от такой композиции, поставив старца боком и прикрыв его лицо капюшоном. |
| Современный читатель едва ли пожелает присоединиться к этим похвалам. Епифаний отличался не только многословностью и склонностью к утомительным повторам, но и ставил себе уели, давно потерявшие привлекательность для историка. Епифаний намеревался доказать своим современникам, что святые русского происхождения ни в чем не уступают великим восточным аскетам, жизнь и чудеса которых почитались образцами духовного совершенства. Хотя он мог черпать информацию из первоисточников, расположил он ее в таком порядке, в котором много индивидуальных черт характера Преподобного Сергия не нашли себе места, упор же делался на те из них, какие можно было в изобилии найти в жизнеописаниях других знаменитых христианских подвижников; следовательно, намерением его было сделать из великого русского святого фигуру максимально условную, почему Епифаний, хотя и был преданным учеником Преподобного Сергия, не сумел создать такой портрет своего учителя, какого мы были бы вправе ожидать от его современника. Кроме того, Епифаний был не способен сопережить мистический опыт своего пастыря и не имел допуск к узкому кругу ближайших его сподвижников. Стало быть, он описывает своего наставника, не вполне понимая образ его мыслей и владея приемами, достаточными для передачи внешних событий из жизни Преподобного Сергия, но не для уразумения их подлинного смысла. И все же, невзирая на упомянутые недостатки, Епифаний сохранил для потомства правдивую историю жизни величайшего святителя России, и неординарная личность Преподобного Сергия проступает даже сквозь те риторические словоизлияния, что так высоко ценились современниками Епифания. «Жизнеописание Преподобного Сергия» стало одной из самых популярных книг Древней Руси и распространялось по всей ее территории. Однако вследствие ее растянутости и обилия повторов возникла потребность в сокращенном изложении, каковое и было предпринято в 15 в. прославленным литератором того времени Пахомием Сербом. Краткая редакция постепенно заняла место оригинала, и житие Преподобного Сергия дошло до потомков в версии Пахомия. 1 II. Россия и татары |
| Такова бо благодать Божия поспешествова ему тогда, яко и аггели Божии служаху съ ним 880 ; и видим бысть от братии, яко и огнем божественным причащатися ему 881 . Целебныя же дары и чюдеса, бываемая тогда и ныне, кто может исписати, юже Бог дарова ему? И не едино же то, яже дары целебныя подаются все[мъ] 882 приходящим к нему и доныне к целбоносным мощем его, но свыше целебных даров от Бога благодать дана ему всю Росийскую землю заступати от находящих врагов християнских, от безбожных Татар, и Немец, и Литвы, и прочих язык, не чтущих по истине Бога Господа нашего Исуса Христа и хотящих разоряти православное християнъство. Яко Богомъ данный помощник всему государьству, и всюду и везде царем и великим князем обреташесяпомощник во бранех: яко же на Дону 883 великому князю Дмитрею на безбожнаго царя Мамая благословение дав и во время бою посланьми своими крепко вооружив, и с Резанским и с Нижегородцкими великими князьми великому князю Дмитрею Ивановичю мир вечный устроив посолством своим. Тако же под Казанью и под Свияжском градом царю и великому князю Ивану [Васильевичю] на безбожных Татар чюдесы своими помощ дарова и частыми явлении неверных устрашив, и пленницы православнаго християнского народу невидимо молитвами его от поганых рук свободни бываху, яко же писание поведает. В Себежском же граде помощию его от Литовских людей православнии от осады свободишася. Тако же и во Псковской земли во граде Опочке явлением его от осады свобождени быша и противных разгнаша. А в Латынских и в Немецких странах, во время суетнаго осмаго собору папина собрания и Русскаго митрополита Исидора, и тамо обретеся, и святаго Марка Ефесскаго похвалив и равноапостольна его и многострадална нарече, и Семиона иерея и с прочими оттуду явлением своим на пути от поганых сохранив и благочестие православия проповедати на Росии повелев. Во время же Крымскаго царя и Татарскаго нахождения с Московскими чюдотворцы, и с Леонтиемъ Ростовским, и с Варламом Футынским, купно с ними на умоление Владыки и Пречистые Его Матери обретеся, яко же писание поведает. |
| В первое время монашества вовсе и не было монахов-священников и монахи для совершения у себя литургии приглашали к себе приходских священников 1259 . С течением времени, чтобы избавить монастыри от необходимости приглашать к себе приходских священников, было допущено поставлять монахов в священники и именно – в священники, если можно так выразиться, не полные, не по благодати разумеется, которая не может быть преподана только отчасти, а по праву её употребления, с правом и назначением быть священниками для монахов и в монастырях, но без права быть ими для мирян и в миру 1260 . Но это было допущено и более или менее долгое время существовало на практике только для удовлетворения нужды и не более. В монастыре ставилось из лучших монахов столько священников, сколько это требовалось по количеству братии и церквей, а все прочие монахи оставались простыми монахами. В позднейшее время начали ставить в иеродиаконы и иеромонахи и без нужды или сверх неё, но всё-таки нынешнего стремления монахов к этим степеням священства и нынешнего взгляда на них, как на своего рода непременные чины, вовсе не было, и теперешние порядки и взгляды у нас происхождения весьма недавнего 1261 . Наш период до-монгольский должен быть полагаем в этом отношении в середине между двумя крайними пределами древне-старого времени: с одной стороны ставили в иеродиаконы и иеромонахи уже без нужды, но с другой стороны сверх нужды их ставимо было ещё весьма немного 1262 . Монахи начали монашествовать, как само собой разумеется, в произвольных одеждах; но когда явились настоящие монастыри, то вместе с устройством всего быта введено было однообразие и однообразное постоянство и относительно их. Подобно священникам монахи не выдумали для себя новых одежд, а из многих видов этих последних, употреблявшихся в миру, усвоили себе известные некоторые, которые находили наиболее для себя приличными и соответственными. Определённые одежды введены были уже Пахомием Великим , первым учредителем настоящих монастырей. По его уставу и в его монастырях монахи носили: 1 . |
| Поэтому Синод просил, чтобы синодальные, казенный и дворцовый приказы с их канцелярскими служителями и с прочим и со всеми синодальными вотчинами были возвращены по прежнему в полное ведомство Синода, и чтобы собранные в этих приказах наличные денежные и хлебные доходы были отданы в жалованье служащим. 428 Доклад этот не возымел своего действия. Синоду пришлось повторить свое ходатайство. 429 При упразднении, по докладам Синода, коллегии экономии и синодальные казенный и дворцовый приказы также отошли в ведомство Св. Синода, слившись с вновь возникшим вместо коллегии экономии учреждением. 5. Канцелярия синодальная экономического правления С закрытием коллегии экономии Синодального Правления, Святейший Синод снова оказывался в том положении относительно управления церковными вотчинами, в каком находился в то время, когда эти вотчины были переданы в его управление Петром Великим. У Синода и теперь, как в то время, не было органа для ближайшего заведывания делами сих вотчин; но в то время Синод воспользовался, как видели, недавно закрытым монастырским приказом, восстановив его под своим непосредственным ведением. И в настоящий раз Синод как бы повторил прежний опыт. Начертывая свои распоряжения по приведению в исполнение высочайшего указа о закрытии коллегии экономии, Синод постановил как бы сохранить это учреждение, но под другим наименованием и в другом виде. Синод стремился усвоить сему учреждению такое наименование, которое указывало бы на ближайшее подчинение и зависимое отношение его к Святейшему Синоду, и дать тому же учреждению такое устройство, которое не выдвигало бы его из сферы церковных учреждений. Синод буквально постановил следующее: «бывшей коллегии экономии именоваться и писаться «канцелярией синодальной экономического правления», и на первый случай, в предупреждение в ту канцелярию, дабы в оной в течении дел остановки и упущения ни в чем быть не имело, определить Высокопетровского монастыря архимандрита Пахомия, да за советника синодального секретаря Павла Протопопова, а коликому же числу, и каких рангов духовным и светским персонам в той канцелярии установлено для лучшего управления и для порядка надлежит быть, о том в Святейшем Синоде, в полном собрании рассудя и назнача число и кого именно в те чины произвесть и положа им довольные оклады жалованья для того, чтобы оные без всякого пристрастия в правлении по той канцелярии дел поступать могли, представить доклад для конфирмации Ее Императорскому Величеству». |
|
|
