| С помощью своего брата святого Мефодия и учеников Константин составил славянскую азбуку и перевел на славянский язык Евангелие, Апостол, Псалтирь и избранные службы 24 мая. ПРАВМИР. Святые равноапостольные первоучители и просветители славянские, братья Кирилл и Мефодий происходили из знатной и благочестивой семьи, жившей в греческом городе Солуни. Память святых равноапостольных Кирилла и Мефодия в 2019 году выпадает на 24 мая. Подробнее о житии святых и их вкладе в православную культуру — в статье! Кирилл и Мефодий, 24 мая в 2019 — день памяти Святой Мефодий был старшим из семи братьев, святой Константин (Кирилл — его монашеское имя) — самым младшим. Святой Мефодий был сначала в военном звании и был правителем в одном из подчиненных Византийской империи славянских княжеств, по-видимому, болгарском, что дало ему возможность научиться славянскому языку. Пробыв там около 10 лет, святой Мефодий принял затем монашество в одном из монастырей на горе Олимп (Малая Азия). Святой Константин с малых лет отличался большими способностями и учился вместе с малолетним императором Михаилом у лучших учителей Константинополя, в том числе у Фотия, будущего патриарха Константинопольского. Святой Константин в совершенстве постиг все науки своего времени и многие языки, особенно прилежно изучал он творения святителя Григория Богослова. За свой ум и выдающиеся познания святой Константин получил прозвание Философа (мудрого). По окончании учения святой Константин принял сан иерея и был назначен хранителем патриаршей библиотеки при храме святой Софии, но вскоре покинул столицу и тайно ушел в монастырь. Разысканный там и возвращенный в Константинополь, он был определен учителем философии в высшей Константинопольской школе. Мудрость и сила веры еще совсем молодого Константина были столь велики, что ему удалось победить в прениях вождя еретиков-иконоборцев Анния. После этой победы Константин был послан императором на диспут для прений о Святой Троице с сарацинами (мусульманами) и также одержал победу. Вернувшись, святой Константин удалился к брату своему святому Мефодию на Олимп, проводя время в непрестанной молитве и чтении творений святых отцов. |
| Соборы — это норма церковной жизни, а не ее искажение 22 апреля 2016 В июне на Крите пройдет Всеправославный Собор, который не созывался более тысячи лет и готовился более полувека. На прошедшей в январе в Швейцарии встрече предстоятелей Православных Церквей были приняты проекты шести документов, которые предполагается принять на Соборе. Они были опубликованы в Интернете для ознакомления. Некоторые из документов вызвали критику в православной среде. В интервью «Интерфакс-Религия» глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Владимир Легойда поделился подробностями предстоящего Собора и его подготовки, а также рассказал, чем он отличается от Вселенского, и как относиться к критике этого форума. — Какое место занимает Всеправославный Собор в жизни Поместных Православных Церквей? — Прежде всего важно подчеркнуть, что Соборы — норма церковной жизни, а не ее искажение. В наше сознание прочно вошли представления о семи Вселенских Соборах — наиболее важных собраниях епископов эпохи раннего христианства. Однако были и другие, также весьма важные соборы православных архиереев. Так, например, Четвертый Константинопольский Собор, иногда называемый Софийским Собором, созванный в 879 году под председательством святителя Фотия, Патриарха Константинопольского. Собор, среди прочего, причислил к числу Вселенских Второй Никейский Собор 787 года. Определения Собора 879 года входят в канонический кодекс Православной Церкви. Некоторые святые полагали этот Собор VIII Вселенским. И хотя в более поздней истории Церкви не было Собора, который подтвердил бы этот высокий статус, сам факт такого отношения к Софийскому Собору очень важен. Особенно в виду разговоров, что семью Вселенскими Соборами якобы исчерпывается соборная жизнь Православной Церкви. Это не так. — Вселенские Соборы долгое время не созывались. С чем была связана более чем тысячелетняя пауза в их истории? — Одной из причин прекращения практики проведения Соборов стала схизма. События 1054 года, разрушившие единство Рима и Константинополя, двух тогдашних столиц христианства, не могли не сказаться на церковной жизни. Думаю, что некоторое время христиане верили, что церковное единство будет восстановлено. Ведь раскольничьи явления были и до схизмы, но они не приводили к последствиям такого масштаба. Когда же окончательность разделения стала непреодолимой реальностью, Православная Церковь оказалась в ситуации османского владычества, практически исключавшего проведение Соборов. |
| Содержание Начало распространения христианства в России совпадает с событиями, имевшими важное влияние на судьбу всей Христианской церкви. Когда (в 866 г. по Рожд. Хр.) последовало первое обращение в Христианство Киевских князей и части русского народа; тогда разность в вероучении и практике между восточною и западною церквами была уже столь глубока и заметна, что отцы поместного Константинопольского собора были вынуждены произнести первую анафему против заблуждений, укоренившихся в западной церкви. Энциклика патриарха Фотия, которою он приглашал пастырей восточной церкви на этот собор, содержит в себе первое историческое известие о крещении русских славян. Окончательное утверждение Христианства в России при св. Владимире и начало русской церкви только на 64 года предварило окончательное отпадение западной церкви от восточной. Таким образом начало русской церкви совпадает с эпохою отпадения римской церкви от православной восточной. С другой стороны, русское государство и русская церковь начинает свое историческое существование именно в ту эпоху, когда византийская империя, бывшая в течение целых пяти с половиною веков внешнею охраною православия и христианского просвещения, — не смотря на некоторый внешний блеск и образцовую (по наружности) стройность государственных учреждений, — клонилась уже к своему падению. Самая византийская образованность IX в. и примеры христианской благочестивой жизни некоторых византийских греков не были признаком начинающегося развития, а только остатком, слабою тенью того великого прошедшего, которое для византийской империи окончилось с IV — V в. в. христианской эры. Столь знаменательное совпадение начала русской церкви и русского государства с таким важным моментом в истории христианского мира дает возможность предполагать, что русская церковь назначена к тому, чтобы заменить для православия отпавшую римскую, — а русское христианское государство, только еще начинавшее свое историческое существование, -отживавшую свой век византийскую империю. Словом такое совпадение событий дает некоторую возможность предполагать, что начало русской церкви есть событие, имеющее глубокое значение не для одной только России, но «значение всемирно-историческое», хотя в слабой мере подобное тому, какое имело для целого мира основание христианской церкви и распространение христианства во всемирной римской империи. |
| Таинство брака Протоиерей Владислав Цыпин. Церковное право Брак в Древней Церкви Канонические сборники Православной Церкви оперируют определением брака, предложенным римским юристом Модестином (III в.): «Брак - это союз мужчины и женщины, общение жизни, соучастие в божеском и человеческом праве.» Данное определение содержится в «Номоканоне» Патриарха Константинопольского Фотия (IX в.), в «Синтагме» Матфея Властаря (XIV в.), в греческих правовых сборниках Византии, в том числе в «Прохироне» Василия Македонянина (867-886 гг.), перевод которого составил 49-ю главу «Кормчей Книги.» В «Кормчей» определение брака дано в следующей редакции: «Брак есть мужеве и жене сочетание, сбытие во всей жизни, божественныя и человеческия правды общение.» В греческом «Номоканоне» это определение сопровождается замечанием об основных свойствах брака: физическом (моногамный союз лиц разного пола), этическом («общение жизни» - общение во всех жизненных отношениях) и религиозно-юридическом («соучастие в божеском и человеческом праве»). Христианская Церковь, позаимствовав определение брака из римского права, сообщила ему христианское осмысление, основанное на свидетельстве Священного Писания. Господь, ссылаясь на закон Моисея, учил: «Потому оставит человек отца своего и мать свою, и прилепится к жене своей; и будут одна плоть» (Быт. 2:24). «Так что они уже не двое, но одна плоть. Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает» (Мф. 19:5-6). Спаситель говорил о нерасторжимости брака, который мог быть прекращен только по вине прелюбодеяния одного из супругов: «Кто разведется с женой своею не за прелюбодеяние и женится на другой, тот прелюбодействует.» (Мф. 19:9). Апостол Павел придавал браку значение Таинства, ибо уподоблял его тайне единства Христова в Церкви. «Жены, - писал он в Послании к Ефесянам, - повинуйтесь своим мужьям, как Господу; потому что муж есть глава жены, как и Христос Глава Церкви, и Он же Спаситель тела. Но как Церковь повинуется Христу, так и жены своим мужьям во всем. Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее... Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут двое одна плоть. Тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и к Церкви» (Еф. 5:22-25, 31-32). |
| Часть I Архимандрит Арсений Иващенко. Николай, Мефонский епископ XII века, и его сочинения 1 Николай Мефонский известен больше своими сочинениями, чем обстоятельствами жизни. Епископскую кафедру он занимал в Мефоне, ныне Мофоне или Модоне, митрополии Патрасской 2 ; но как о начале его пастырского служения, так и о конце сведений не сохранилось. Из его сочинения О разногласии при поставлении патриарха и об иерархии следует заключить, что он был епископом уже в 1147 г., когда было упомянутое разногласие. После Константинопольского Собора 1156 г., на котором, впрочем, он не присутствовал, по поручению императора Мануила он посещал разные местности для утверждения верующих в благочестии. Поскольку в одном из сочинений, написанных вслед за тем, он указывает на свои седые волосы и старческий возраст ( θρει τν πολιν μν τν τρχα κα γηραιν τν χρνον μ) 3 , то, возможно, он недолго прожил после этого. Сочинения Николая Мефонского указывают, что он занимал видное место в ряду образованнейших и ученейших мужей XII века. Они заслуживают внимания не только глубиной исследования, остроумием и отчетливостью мысли, но и отношением к современным ему обстоятельствам общественной и церковной жизни. Они знакомят с недоуменными богословскими вопросами, которые занимали пытливый ум мыслящих людей того времени и волновали общество. Между греческими христианами не угасали предания языческой древности, поддерживаемые отчасти самими источниками общего образования, литературными памятниками; и философия неоплатоников, силившаяся сгладить дебелость многобожия и все религии свести к целостному единству посредством фантастического развития идеи эманации, положенной в ее основание, еще увлекала многих. Поднимались иногда новые вопросы касательно христианских догматов, а непрестанные сношения с латинянами и все еще не потерянная надежда на примирение с ними вызывали на защиту Православия и уяснение появлявшихся недоумений и разногласий. В произведениях Николая мы находим умные отзывы на важные вопросы, занимавшие его современников; поэтому и последующие богословы Греческой Церкви высоко его ценили. Андроник Каматир, составивший Оплофику ( πλοθκη , буквально, «арсенал») около 1170 г., по поручению императора Мануила внес в нее немало мест из писаний Николая наряду с выдержками из Фотия, Феофилакта и других, а ученый Никифор Влеммид († 1272) так выразился о трудах Мефонского пастыря: «Кто хочет видеть неповрежденные православные постановления богоносных Отцов, апостольские боговдохновенные предания, истиннейшие определения простой веры, идите к мудрому учителю, новому Николаю, просиявшему в Мефоне! Это муж, великий по добродетели, живший в обществе, какое одобряют Писания ( 1Тим 4:7, 15; 6:20 ); отец истинно хороших мыслей, которыми преследовал злые ростки злого семени, обличил и опроверг болтунов, прельщающих словами, поразив их вконец, и худо связанные сети их силлогизмов уничтожил, как паутину» 4 . |
| И.А. Иванов В статье рассматривается специфика византийской философии на примере произведения патриарха Фотия, известного под названием «Мириобиблион». Приводится очерк зарубежных и отечественных исследований жизни и творчества Фотия, а также впервые дается перевод фрагмента 214 кодекса его «Библиотеки». Интерес к византийской философии за последние 30 лет в зарубежной (да и в отечественной) философии заметно возрос. Ведутся исследования, публикуются и комментируются оригинальные тексты, издаются обощающие монографии. Здесь можно упомянуть такие имена, как Л. Бенакис, Л.-Г. Вестеринк, Дж. Даффи, Д. Дженкинз, К. Иеродиакону, А. Калделлис, Г. Каприев, Д. О’Меара, Н. Уилсон, М. Ставру, М. Трицио, А. дель Кампо Эчеваррия, В.А. Баранов, В.М. Лурье, Г.И. Беневич, Д.С. Бирюков, А.М. Шуфрин, Т.А. Щукин, Ю. Черноморей и др. Среди наиболее изучаемых византийских интеллектуалов особое место занимает жизнь и деятельность философа и гуманиста, профессора и госсекретаря Фотия (ок.815–891), впоследствии патриарха Константинопольского (858–867 и 878–886). Еще столетие назад за рубежом вышло несколько монографий, посвященных его жизни и творчеству. Среди наиболее известных – трехтомное исследование кардинала Ж.Гергенрётера, а также монография А.Деметрикопулоса и Г.Кремоса (Hergenrömher J., Photius, Patriarch von Konstantinopel, sein Leben, seine Schriften u. das griechische Schisma (Ratisbon, 1867–69); Dememrakopulos A., Hismoria tou schismatos tes latinikes apo tes orthodoxou ekklesias (Leipzig, 1867); Kremos G., Hismoria tou schismatos ton duo ekklesion (Athens, 1905–07)). Дореволюционная российская наука, несмотря на холодность правительства (в лице К.П. Победоносцева ) к празднованию в 1891 году Греческой Православной Церковью 1000-летия со дня кончины патриарха Фотия, отметила эту дату рядом публикаций (Пальмов И. С., Цареградский патриарх Фотий, СПб., 1891; Платонов И.В., Патриарх Фотий, М., 1891; Стуков Ф., Ко дню тысячелетия памяти Фотия, патр. Константинопольского, Каз., 1891; Иванов-Платонов А.М., К исследованиям о Фотии, патриархе Константинопольском , по поводу совершившегося тысячелетия со времени кончины его, СПБ., 1892). В 1896 году А.И. Пападопуло-Керамвес опубликовал 45 писем Фотия. А в 1915 году В.М. Россейкин написал полноценную монографию (с анализом всех современных ему взглядов на Фотия) – «Первое правление Фотия, патриарха Константинопольского » (Сергиев Посад, 1915). |
| Замечательный труд в науке церковного права: [Рец. на:] Нарбеков В. А., проф. Номоканон Константинопольского патриарха Фотия с толкованием Вальсамона Источник (Проф. В. А. Нарбеков: Номоканон Константинопольскаго патриархата Фотия с толкованием Вальсамона. Ч. I. Историко-каноническое изследование I-XIV 1–249. Казань. Ч. II. Русский перевод (Номоканона) с предисловием и примечаниями. I-X; 1–578 I-L Казань. 1899). Названный ученый труд профессора Казанской Духовной Академии В. А. Нарбекова представляет явление, наукою церковнаго права давно ожидаемое. По существу своему он представляет только дополнение к давно уже изданному громадному труду Общества любителей духовнаго просвещения под заглавием: Правила Св. Апостолов, вселенских и поместных соборов и святых отцов с толкованиями Зонары, Вальсамона и Аристипа, -представляет перевод именно первой части целой синтагмы патриарха Фотия – так называемаго Номоканона. Общество любителей духовнаго просвещения оставило без перевода эту часть синтагмы Фотия, имея в виду прежде всего дать перевод толкований канонов или правил Вселенской церкви и отложило на будущее перевод 1-й части, как излагающей императорские законы Византии, имеющие в настоящее время интерес исключительно исторический. Г. Нарбеков единолично восполнил недоконченную задачу Общества и, надобно сказать, обращая внимание на существо дела, исполнил задачу – самую трудную. Дело в том, что для перевода Номоканона Фотия недостаточно было знания только греческаго или византийскаго языка, как для перевода правил синтагмы, а нужно было изучить, искусственный юридический – грекоримский язык средне вековой византии, которым именно и изложен тот свод гражданских законов касательно церкви, который составляет собою главное содержание Номоканона Фотия и которым изложены схолии к нему Вальсамона. Г. Нарбеков давно уже посвятил свои силы и свой прилежный труд делу этого изучения. Первый опыт этого изучения он представил уже 10 лет тому назад в своей прекрасной диссертации под заглавием: Толкование Вальсамона на Номоканон Фотия. Казань. 1889. |
| священник Александр Полховский О личности Патриарха Константинопольского Фотия , канонизированного Константинопольским Патриархатом XIX веке, но вошедшего в святцы Русской Православной Церкви не сразу, известно немного. Каким он был в действительности? Исследование писем святителя, судьба которого была отнюдь не из легких, может поспособствовать раскрытию его незаурядной личности. Кандидат богословия, выпускник Минской духовной академии священник Александр Полховский предлагает всестороннее рассмотрение вопроса о публикации и существующих переводах писем Патриарха Фотия, а также перевод на русский язык некоторых их них. Письма Патриарха Фотия весьма важны и интересны для исследователя хотя бы по той причине, что в них содержится важная объективная историческая информация, касающаяся в первую очередь личности Фотия. Каким он был в действительности? Лицемером и обманщиком 1 , или высоконравственным человеком? Как известно, эпистолярный жанр дает автору писем определенную свободу изложения мыслей и возможность выражать их предельно искренне. Первое издание писем Фотия было предпринято в 1601 году Дэвидом Хошелом (David Hoecshel) 2 . Оно включало в себя 37 писем, которые были взяты им из рукописи, принадлежавшей Максиму Маргуниосу (Μξιμος Μαργονιος), епископу Кипрскому 3 . Несколько ранее этого издания, но в том же 1601 году, Конрадом Риттерхаусом (Conrad Ritterhaus) было опубликовано так называемое утешительное письмо к игуменье Евсевии по поводу смерти ее сестры, снабженное латинским переводом. Более полное собрание писем Патриарха Фотия вышло в свет в Лондоне в 1651 году благодаря Ричарду Монтегю (Richard Montague), епископу Нориджскому 4 . В свое издание он включил 249 писем, снабдив их латинским переводом. Письма были адресованы главным образом епископам, игуменам и простым монахам, а также императорам Михаилу III и Василию I и другим лицам, занимавшим высокие государственные посты. Однако при этом в данном издании отсутствовали письма к папе Николаю I и архиепископу Аквилейскому об исхождении Святого Духа 5 . |
| А.А. Логвинова Аннотация. Статья посвящена изучению труда «Мириобиблион» константинопольского патриарха Фотия (IX в.), а конкретно протохристианских произведений в нем. Эти произведения играли важную роль в становлении ранней христианской литературы, стоя на стыке иудаизма, античной философии и христианства. Через них осуществлялся синтез восточной и западной традиции. В «Мириобиблионе» Фотия предпринята попытка интегрировать их в культурный пласт христианской литературы, несмотря на то, что религиозно-философские взгляды их авторов зачастую серьезно отличаются от христианских догматов. Особое внимание уделено эллинизированному иудею Иосифу Флавию, произведениям которого Фотий посвящает 4 кодекса. Изучение аннотаций Фотия показывает, что протохристианские произведения в целом позитивно воспринимались в византийском обществе, они вызывали интерес прежде всего с точки зрения описания новозаветных событий «изнутри». Однако все же таких произведений было мало, в «Мириобиблионе» всего 7 подобных сочинений из 280. Рецепция византийской традиции пользуется неизменным интересом у зарубежных и отечественных историков. Несомненно, в историческом аспекте ценность представляет «Мириобиблион» интеллектуала IX века патриарха Фотия как важнейший памятник рецепции. Это книга, представляющая собой собрание различных прочитанных византийским интеллектуалом античных и средневековых произведений разных авторов. Всего он содержит 280 аннотаций и выписок из различных произведений. «Мириобиблион» по количеству цитируемых кодексов состоит на 43,6% из светских и на 56,4% – из христианских произведений. А по реальному объему (количеству страниц) наоборот, 58% составляют светские и только 42% – христианские тексты. Особый интерес представляют светские произведения протохристианской тради-ции и их описание в «Мириобиблионе». Эта литература относилась к периоду I–III вв., являясь наиболее аутентичной для описания жизни Христа и зарождения христи-анской Церкви именно в историческом плане, и игнорировать ее было невозможно. В то же время она сложно интегрировалась в ортодоксальное христианское вероучение, так как христианство как религия в то время еще не сложилось, не было выработано догматов и канонов, поэтому авторы зачастую разделяли те взгляды, которые в последующем были осуждены как ереси. Вариант интеграции данной литературы в культурно-исторический пласт христианского общества показан в «Мириобиблионе» Фотия. Кроме того, изучение данной темы позволяет взглянуть на такое важное культурное явление первых веков нашей эры, как встреча восточной и античной литературных традиций, их синтез и взаимовлияние, обусловившие генезис собственно христианской литературы. Причем это дается сквозь призму христианского мировоззрения, которое может наиболее глубоко отразить все нюансы этой проблемы. |
| игумен Филипп (Рябых) Православие и политика в послании святого Патриарха Константинопольского Фотия князю болгарскому Михаилу о должности княжеской Источник Содержание Введение Богословско-философские основания христианской цивилизации Византии согласно посланию святителя Фотия Византийская модель государственно-общественного устройства в послании патриарха Фотия Заключение Теория симфонии государственной и церковной властей, выработанная еще во времена византийской императора Юстиниана, еще не одно столетие волновала умы мыслителей Восточной Римской империи. В конце IX века на тему взаимодействия светских и церковных полномочий в рамках христианского государства высказался в Послании к болгарскому князю Борису-Михаилу Патриарх Константинопольский Фотий . Данное послание, не потерявшее свою историческую и социальную актуальность, представляет несомненный интерес для современного исследователя церковно-государственных отношений. Анализу византийской модели взаимодействия Церкви и государства посвящена статья заместителя председателя Отдела внешних церковных связей Московского патриархата игумена Филиппа (Рябых). Введение Тема соотношения православия и политики, а также взаимодействия Церкви и государства продолжают вызывать оживленные дискуссии как в церковных, так и в светских кругах в странах Русского мира и в дальнем зарубежье. В условиях реальной жизни неизбежно возникает опасность проникновения политической борьбы в церковную жизнь и использование Церкви в качестве ее инструмента. Одним из приемов такого проникновения является объявление той или иной политической или общественно значимой позиции единственно православной. Более того, отдельные группы порой присваивают себе право судить о православности других верующих на основании отношения к своей политической позиции. Очерченный круг вопросов напрямую затрагивает жизнь и миссию Церкви в мире, а, следовательно, представляет собой важное направление для разработки богословской наукой. Дело в том, что христианская проповедь не только сообщает об исторически удаленном, эсхатологическом наступлении Царства Божия в полной силе, но свидетельствует о нем «как некой данности, уже теперь доступной человеческому опыту» 1 . Следовательно, эта данность влияет на всю жизнь человека, в том числе и на общественные отношения. Возникает вопрос: как происходит проникновение духовной реальности в земную жизнь общества, в том числе в политику? |
|
|
