| Но главное, конечно, было в том, что я в один шаг вышел из литературного окружения и вошёл в церковную ограду. Сначала – в храм Всех скорбящих Радости, что на Большой Ордынке, а затем и вовсе в Успенский кафедральный собор подмосковного Дмитрова, куда нужно было ездить семь раз в неделю, делая по 150 километров в день, фактически живя в храме и в электричках и добредая до московской квартиры лишь для того, чтобы рухнуть поспать в ней несколько коротких часов. Зимами я околевал от холода в вымороженных за ночь железных сквозных вагонах, с приходом лета угорал в них от дачной сутолоки и духоты, и всё же это был для меня самый утешительный и самый полнокровный период той жизни во Христе, которая есть у всякого верующего сердца. А вот моя возлюбленная, как я теперь вспоминаю, почему-то не могла сколько-нибудь продолжительное время находиться внутри храма. Однажды они с Таней пришли на Ордынку и стояли в толпе, смотревшей на наш пасхальный крестный ход. Я нёс на груди аналойную икону и был облачён в старинный бархатный шитый золотом бордовый стихарь. Мы встретились глазами, и я едва заметно улыбнулся. Вероятно, она не разглядела этого в темноте, и я проследовал с пением " Христос воскресе из мертвых... " дальше – в мою новую судьбу. Да и что в тот момент мог дать девушке из " Царского села " на Юго-Западе ночной сторож при храме, по утрам подрабатывавший себе на проездной алтарником, а по вечерам – чтецом? Может быть, ей и не нужно было от меня ничего особенного, но я не мог себе позволить не давать ей самого лучшего и достойного её. Да и вообще в её восприятии, насколько я его знал, наша пасхальная встреча должна была бы быть похожа на дурной пародийный парафразис-перевёртыш рассказа " Чистый понедельник " или стихотворения " Девушка пела в церковном хоре " . В былые времена я не раз пытался себе представить, какова будет наша повседневная совместная жизнь под одной крышей, когда это наконец свершится. Но мне никогда не хватало воображения, а теперь уже этого не узнать. Наконец, у нас была ещё одна, теперь уже, наверное, последняя возможность вновь найти друг друга, связанная с её разводом, которого я в своё время так и не дождался. Она сама разыскала меня, но именно в те годы на мне продолжала лежать не отменимая никакими обстоятельствами ответственность за жизнь одной женщины и одного ребёнка, которых с головой накрыло огромным, непоправимым и непосильным для них несчастьем и которые без меня просто пропали бы на этом свете. |
| о. Федор: - Считать себя хуже других – это распространённый святоотеческий тезис, предложение, наставление, которое возвращает нас к тому, что мы о себе знаем значительно больше гадостей, чем о ком-либо другом. Все люди должны видеть себя погибающими. Мы Христа называем Спасителем потому, что нуждаемся в спасении. Нас нужно спасать. Мы похожи на людей, которые плывут в море. У одного гиря в 300 килограмм привязана к ноге, у другого в 50, а у третьего в 1000. Все трое утонут. Осуждать нужно только себя, это особый разговор. Вспоминай, кто для тебя Христос, кто ты для Него. Это сбивает с пьедестала, на котором ты стоишь. Твоя любовь к ближним становится созидательной. Любовь гордого человека приносит муку не только самому человеку, но и всем его окружающим. Мы знаем, как умеют любить матери своих выросших и женившийся сыновей, так что брак распадается через 2–3 года. И мать абсолютно уверена, что всё делает правильно, что невестка плохая. Каждый из нас, особенно после многих лет церковной жизни, десятилетий покаяния в одном и том же, знает, что ничего в себе сам я победить не могу. Все грехи преодолеваются благодатью Божией. Это и означает считать себя хуже всех. Вопрос: - Есть неофитство прихожан и священников. Что это, как выйти из этого? о. Федор: - Неофитство — это период, когда человек открывает для себя веру и поражается красотой, мудростью, глубиной и возвышенностью христианства. Ничто из того, что раньше наполняло его, не может с этим сравниться. У меня был такой эпизод 4 года назад. Мы с паломниками ездили в горный монастырь XII века, расположенный в Грузии. Удивительное место. Мы должны были служить там пасхальную Литургию. Когда мы вышли после Литургии, нам казалось, что мы на вершине мира. Облака ушли, и показался величественный Казбек. Человек приходит, и вдруг оказывается, что всё, чем он жил, не так прекрасно, как то, что ему открывается во Христе. Он этим восхищается и применяет это к себе, но пока не видит, насколько глубоки в нём раны греха. Помощь Божия авансом выдаётся. Человеку очень легко молиться, каяться, совершать дела милосердия. Он проникновенно и глубоко молится на богослужениях, причащается со слезами, читает Евангелие и Писание так, будто всю жизнь пил хлорированную воду из-под крана, а теперь пьёт из горного источника. Но в это время человек о себе ещё ничего не знает. Он пришёл ко Христу, и у него изменилась жизнь. В этот период Христос показывает человеку, какова жизнь с Господом, чтобы человек потом к этому возвращался, знал, куда идти. Это похоже на то, как Господь поднимает на руках человека, показывает ему даль и говорит: «Смотри, какой там прекрасный замок». И человек видит и понимает, что это самое красивое, что только может быть. Но его потом возвращают на землю в страшный дремучий лес. И вот теперь надо идти к прекрасному замку. Неофитство проходит. У Бориса Пастернака есть прекрасное стихотворение «Рассвет». |
| Ольга 24 ноября 2018, 18:31 Хорошая статья. Только не надо забывать, что поэт всегда бежит за блестящей формой, ему нужен идеальный ритм стихотворения, и принципы могут уходить на второй план. Уже как то с возрастом совсем не тянет на художественную литературу. Мария 17 ноября 2018, 23:27 Вообще, все верно. Нет праздника более чем Господня Пасха. Просто поймите что это за Праздник, что значит для нас, в суть вникните, и тогда все проблемы уйдут на задний план. Это воистину радость! Да что же мы Богу-то не доверяем думая о проблемах что за стенами? Он-то разве их не решит в конце-концов? Все не бессмысленно, если не можем пока понять, то лучше хотя бы не роптать. P.S.Hy про вышиванки как-то агрессивно...но что-то есть. Мне нравится вышиванку одевать, красивая. У многих народов красивая одежда. Но действительно сейчас ее привязывают к чему-то.Я ношу потому что нравится а не потому что сегодня день чего-то там.Это красиво но не нужно вещам поклонятся. Дискредитировали ее что ли. Иван 10 ноября 2018, 21:47 Интересно Игорь 10 ноября 2018, 17:33 Доброго всем дня! А я думаю не надо так негативно- критически подходить к этому стихотворению. Действительно после этих слов -«Христос воскрес!» – поют во храме; Но грустно мне… Душа молчит: Мир полон кровью и слезами, И этот гимн пред алтарями Так оскорбительно звучит.... " возникает чувство тревоги . Но автор напоминает нам о том что за стенами храма ГОРЕ и от того нет полной радости в душе . Будет Вам весело в Пасху если кто-то из близких болеет или умер? Да нет конечно.Но это своя боль. А то что люди гибнут где-то там далеко , ну это не к нам, нам тут весело в храме. Поэтому автор мыслит глубже критика (при всем моем глубочайшем уважении к о. Андрею. ) Марианна 29 октября 2018, 15:58 Цитата " Хватит строить храмы.Давайте эти деньги (кстати,деньги,собранные верующими)лучше пустим на постройку домов,детсадов,больниц,спорткомплексов " . Почему-то именно храмы не надо строить, про мечети ни слова. А мечетей сейчас в каждом городе чуть ли не больше чем храмов. Я живу всю жизнь на Кавказе. Если мусульманин идет а мечеть - " О, какой он молодец, молится... " , если православный идет в церковь - " Там Бога нет, не ходи туда " ... Нас, православных, постоянно притесняют, издеваются над нашей верой, хулят наших священников. Смотрела проповедь о.Андрея о священниках - такие слова защиты мы должны постоянно произносить, а не делать вид что нас эта хула не касается. |
| Отошел ко Господу отец Досифей в Страстной Четверг. В это утро он приплыл на своем челноке по холодным весенним водам в храм, причастился на литургии и снова уплыл в скит. А на следующий день его тело нашли в реке. Рядом плавала перевернутая лодка-бревно. Когда в морге производили вскрытие, врачи удивились, что не обнаружили в кишечнике покойного никаких остатков пищи. Отец Никита объяснил им, что старец весь Великий пост не вкушал ничего, кроме Святого Причастия и воды. В милицейском протоколе о смерти так и записали — «утонул в реке вследствие полного физического истощения». Хоронили отца Досифея на пасхальной неделе в монастыре, в пещерах. Когда ко гробу подошел отец Иоанн, он, лишь взглянув на покойного, всплеснул руками и воскликнул: — Убили тебя, Досифеюшка! И действительно, вскоре по округе разнеслось, что пьяные охотники из райцентра похвалялись, как, проезжая по реке на моторной лодке, они ради забавы опрокинули в воду старого попа, плывущего на бревне. Отец Досифей всей своей жизнью стремился к цели, открытой очень немногим избранникам Божиим на земле, — к своей Голгофе. Для нас, обычных людей, это непостижимо. Позже среди бумаг старца мы нашли стихотворение, написанное им для самого себя: Стой на Голгофе умом, Помышляй всегда о том Искуплении святом, Понесенным за тебя Христом. Многое было непостижимо в его жизни. Но в одном мы не сомневались — Бог даровал ему в последнюю минуту жизни совершить голгофскую молитву Своего Сына, Иисуса Христа, о Своих распинателях и о всем человеческом роде: «Господи, прости им, ибо не ведают, что творят». Архимандрит Иоанн (Крестьянкин) называл отца Досифея последним великим русским пустынником. Рекомендуем 134 комментария Самое популярное Библиотека св. отцов и церковных писателей Популярное: Сейчас в разделе 2283 чел. Всего просмотров 66 млн. Всего записей 2583 Подписка на рассылку поделиться: ©2024 Художественная литература к содержанию Входим... Куки не обнаружены, не ЛК Размер шрифта: A- 15 A+ Тёмная тема: Цвета Цвет фона: |
| Пасха – центральное событие года в нашей семье, сейчас этим никого не удивишь, а я и не собираюсь удивлять, просто рассказываю. Утром мы ехали на кладбище, по старой московской традиции, которая нынче повсюду считается неверной или ошибкой, навязанной «советами». По уставу якобы посещать кладбище надо в день Радоницы, то есть не на Светлой даже и не в самый день Пасхи, а во вторник второй недели после Пасхи. Однако, в стихотворении Ходасевича, то ли «Восемнадцатый год», то ли «В тяжелые дни», где описываются послереволюционные дни в Москве, есть такие слова про то, как в день Пасхи москвич благочестивый идет на кладбище скушать красное яичко на могиле брата или кума – это я своими словами пересказываю, у Ходасевича все очень красиво. Соответственно, традиция посещать кладбище в день Пасхи была. И ее до последнего десятилетия придерживались и мои родственники: утром, проснувшись, ехали на Ваганьковское кладбище, где у нас родня… Многоступенчатое празднование …После посещения кладбища мы всей большой семьей (семьи братьев, дядей, тетей – клан, что называется, а сейчас это около 60 человек, да и тогда примерно столько же было) собирались и отправлялись на трамвае на малую Бронную, где жила моя прабабка, Мария Владимировна Котрелева, урожденная Зыкова, из владимирских купцов. У нее была невероятно маленькая однокомнатная квартира в приличном партийном доме 70х годов желтого кирпича – разными судьбами она там оказалась. И туда набивался весь клан. Дети стояли, естественно, во втором ряду, «гуляли», а за столом сидели старики и деды, отцы молодые тоже кто стоял, кто сидел. Вот все за пасхальным столом собирались, причем все, вплоть до своей смерти в 99 лет, прабабка готовила сама. Она тоже была из таких железных теток дореволюционных, и поднимала всю готовку, пироги, куличи, пасхи, все делала сама, да и сама ходила в церковь до самой смерти. И после этого уже под вечер был обед у моих родителей. Туда приходили и мои друзья и отчасти родственники – человек 25, не более. Вот таким образом многоступенчато отмечалась Пасха с самого моего детства и вплоть до смерти прабабушки. Когда она умерла, все сместилось в дом моих родителей. А какие-то части семьи – в дома братьев моего отца, что не является семейным расколом, хотя отчасти в праздновании Пасхи такая дезинтеграция произошла. |
| Последствия же этого позитивистского соблазна сказываются в жизни и в искусстве, а в литературе в особенности, вплоть до сегодняшнего дня. Что касается веры Блока, отношения его к религии, то – разве уж так безропотно он воспринимал их «умирание»? Нет, он воспринимал это несчастье с болью и даже отчаянием. То что «делалось» с людьми. И не видеть этого, не замечать этого, не переживать глубоко этого поэт, безусловно, не мог. Да, у него были свои претензии, не к вере, а к Церкви, и не безосновательные. Так же, как и у нас теперь есть претензии к ней, после её «возрождения». Он имел полное право и основание писать 17 февраля 1909 года В. Розанову: «Я не пойду к пасхальной заутрене к Исакию, потому что не могу различить что блестит: солдатская каска или икона, что болтается – жандармская епитрахиль или поповская ногайка». И это не было кощунством. Это только ортодоксально-фундаменталистский взгляд, не воспринимающий веры глубоко, но лишь формально, полагает, что человек веры не может высказать в защиту своей церкви критического слова. Такая «охранительная» позиция на деле оказывается вовсе не таковой и служит, в конечном итоге, плохую службу и самой церкви, и духовному здоровью человека. А в последний год своей жизни, 8 января 1921 года он писал со «слепнущими от ужаса глазами» Н.А. Нолле-Коган: «Поймите, хотя я говорю это, говорю с болью и с отчаянием; но пойти в церковь всё ещё не могу, хотя она зовёт»… И уж если говорить об удивительной цельности воззрений поэта, и его мира, о его пророчествах, нельзя не припомнить его стихотворения 1907 года: Когда в листве сырой и ржавой Рябины заалеет гроздь, – Когда палач рукой костлявой Вобьёт в ладонь последний гвоздь, – Когда над рябью рек свинцовой, В сырой и серой высоте, Пред ликом родины суровой Я закачаюсь на кресте, – Тогда – просторно и далёко Смотрю сквозь кровь предсмертных слёз, И вижу: по реке широкой Ко мне плывёт в челне Христос. В глазах – такие же надежды, И то же рубище на нём. И жалко смотрит из одежды Ладонь, пробитая гвоздём. |
| Протоиерей Максим Козлов , настоятель домового храма мученицы Татианы при МГУ им. М. В. Ломоносова. Отзыв о рассказе Донны Фарли « Последнее окно »//Фома. - – январь 2006. – С.107. – (рубрика « Чтение »). Строфы: Совместный проект журналов «Фома» и «Новый мир». Александр Кушнер . Как перед Богом : Подборка стихотворений разных лет/Вступительное слово редактора отдела поэзии журнала «Новый мир» Павла Крючкова; Рисунки Валерии Ярославцевой//Фома. - – январь 2006. – С.108-109. – (рубрика « Строфы »). Что читать: Юрий Максимов //Фома. - – январь 2006. – С.110-111. – (рубрика « Что читать »). Живые и обстоятельные заметки о следующих книгах: Игумен Петр (Мещеринов). Беседы о вере и Церкви. («В книге удивительно точно, кратко и доступно рассказано о Церкви и вере – все, что можно прочесть в огромном количестве различных книг и статей, умело собрано под одной обложкой…»). – С.110; Валерий Лялин . Нечаянная радость . (Художественная проза. Сборник рассказов о судьбах православных христиан ХХ века). – С.110; Нина Павлова . Пасха Красная . (Посвящена жизни и монашескому подвигу трех насельников Оптиной Пустыни, убитых сатанистом пасхальным утром в апреле 1993 года). – С.110 – 111; Николай Пестов . Жизнь для вечности . (Воспоминания известного профессора и духовного писателя о своем, воспитанном в традициях Православия сыне, в 19 лет погибшем в боях за Родину на одном из фронтов Великой Отечественной войны). Виталий Каплан //Фома. - – январь 2006. – С.111. – (рубрика « Что читать »). В заметке рассказывается о книге: Костромская икона XIII-XIX веков. («Книга дает детальное представление о том, как складывалась костромская иконопись…»). Путеводитель: С.112-113. Объявления и реклама: С.114-121. Отклики: На подборку материалов о современном школьном образовании (Фома, - декабрь 2005, С.85-89)/Сергей, учитель математики//Фома. - – январь 2006. – С.122. – (рубрика « Отклики »). На статью о фильме «Девятая рота» (Фома, Декабрь 2005, С.90-91)/ Александр , Псков//Фома. - – январь 2006. – С.122. – (рубрика « Отклики »). |
| Самого себя Николай Николаевич считал прежде всего поэтом. По его признанию, именно благодаря стихам он научился «чувствовать слово». С детства свои чувства, позиции, взгляды он формулировал в стихах, считая поэзию гораздо более «подлинной», чем, например, дневник, сам жанр которого казался ему несколько «фальшивым». По этой причине, а также из-за «недостатка терпения» дневник он никогда не вел. Большая часть оригинальных стихов Н. Н. Лисового, опубликованных в поэтическом сборнике «Круг земной» (М., 1989; Изд. 2, доп. М., 2007), проникнуты историей и христианским мироощущением. Вот несколько строф из стихотворения «Молитва», обращенного к свт. Николаю Чудотворцу, небесному покровителю автора: Правило веры, образ кротости, Сквозь кротость – ярость через край… Произнести нельзя без робости Святое имя Николай . Никейского поборник Символа, Соборной мудрости оплот – Такого, грозного и сильного, Тебя от века чтил народ. …Не дай нам сгинуть в тленной пропасти И раем ад признать не дай, Владыка милости и строгости, Святитель Божий Николай ! Целый ряд проникновенных стихотворений Николая Николаевича посвящены великим христианским праздникам, в частности, Светлому Христову Воскресению: Первым запахам весенним радуясь, Выйди в день, исполненный чудес, Слушай над Россией синий благовест В колокольном куполе небес. Рано каркаешь, мой вран погибельский! Вот опять пошла, врага круша, По Руси – росе, сквозь мрак египетский, Кровью Спаса белая, душа. И ещё одно, из наиболее лирических: …Вот уже близко пасхальное пенье. Ангелы огнь отрясают с камней. О, как хотела душа воскресенья! Что же ты, Господи, плачешь над ней? Отдельный важный пласт жизни Н. Н. Лисового составляет его 45-летняя деятельность в Императорском православном Палестинском обществе, членом которого (тогда еще – Российского Палестинского общества при АН СССР) он стал в 1974 г. Являясь с 1995 г. бессменным заместителем председателя ИППО, Николай Николаевич был также историографом и идеологом этой общественной организации, ее «сердцем и душой». Как один из лучших специалистов по истории Святой Земли и русско-палестинских связей Н. Н. Лисовой неоднократно оказывал соответствующую научно-практическую помощь Министерству иностранных дел Российской Федерации. В течение многих лет он был ответственным редактором научного периодического издания ИППО – «Православного Палестинского сборника», в 2007 г. основал научно-издательскую серию «Библиотека Русской Палестины». |
| Сегодня остро встал вопрос, может ли государство дальше существовать в условиях, когда почти всё культурное пространство приватизировано недругами России? Ситуация напоминает нам время Великой Отечественной войны. Представьте себе на минуту, что публицисты – К.Симонов, И.Эренбург и другие – постоянно в газетных статьях говорили бы читателям о наших отступлениях, поражениях, предательствах, о голых пионерках и прочих падениях человеческого духа. Выиграли бы мы войну? Ответ очевиден. А нынешнее время намного сложнее и опасней: оголтелый, беспощадный враг действует и изнутри, и извне. По-прежнему, актуален вопрос: «С кем вы, мастера культуры?». В условиях объявленной нам войны лучшие деятели искусства отстаивают традиционные духовные и нравственные ценности Русского мира и всех коренных народов России. Именно по такому принципу построена деятельность писательских союзов в ДНР и ЛНР, куда принимают не просто талантливую, но активную молодёжь. Свидетельство тому – недавно вышедший в свет сборник «Всходы» о молодой литературе Луганщины. За шесть лет прозаики, поэты и драматурги Луганщины выпустили уже десятки книг о трагедии войны в Донбассе. Да, Россия переживает глубочайший дефолт: свидетельства тому – постоянное глумление властей с подконтрольными им либералами в культуре над величайшими достижениями советского прошлого. Как тут вновь не вспомнить гениальные строки Александра Пушкина из стихотворения «Бесы»: « Хоть убей, следа не видно;//Сбились мы. Что делать нам!//В поле бес нас водит, видно,//Да кружит по сторонам». Что делать нам? С чего начать? С идеологического прозрения, что только при наличии собственности и власти в руках трудового народа может осуществиться подлинное развитие России. Иными словами, с построения нового социализма – с огромными достижениями, но без всех ошибок прежнего. Вот почему 22 апреля я вместе с коммунистами Пермского района возложила цветы к памятнику В.И.Ленина в моём родном посёлке. Начинать надо и с православного возрождения народа. Пресловутое пасхальное поздравление В. Путина , не решившегося встретить Святое Христово Воскресение в церкви, вальяжно развалившегося в кресле у зажжённого камина, – ещё один признак дефолта. Как и его слова, что у нас «здоровая и сильная экономика». Народ можно обманывать долго, но нельзя обманывать бесконечно. Терпению приходит предел. |
| Суетная жизнь Петербурга по-прежнему оставалась для Филарета чуждой. Душа его общалась с ангелами, а здесь, на земле, приходилось наблюдать нечто такое, что вызывало ЛИШЬ жалость – чем живут люди?! «К здешней жизни я не довольно привык и едва ли когда привыкну более, – писал он 5 января 1811 года священнику Григорию Пономареву. – Вообрази себе место, где более языков, нежели душ, где надежда по большей части в передних, а опасение повсюду, где множество покорных слуг, а быть доброжелателем почитается неучтивым, где роскошь слишком многого требует, а природа почти во всем отказывает, – ты согласишься, что в такой стихии свободно дышать могут только те, кто в ней или для нее родились». На Пасху 2 апреля 1811 года Филарета ждал успех в глазах обер-прокурора Голицына. Следует признать, что при всем своем легкомыслии князь Александр Николаевич способен был меняться к лучшему и постепенно от веры в то, что человек должен только ловить наслаждения жизни, переходил к вере в Бога, чему способствовало чтение Библии. Как-никак, а ему, обер-прокурору Святейшего синода, пришлось открыть эту вечную Книгу. И он проникся ею. Читанная в Александро-Невской лавре пасхальная проповедь иеромонаха Филарета, подобная стихотворению, тронула сердце князя Голицына, он прослезился и, подозвав к себе Дроздова, поздравил его, а заодно высказал пожелание, чтобы ему почаще предоставляли возможность читать проповеди перед высокими собраниями. А меж тем и в пасхальной той проповеди Филарет не щадил псевдохристиан: – Что ж, если некоторые из нас ограничивают Пасху седмию днями веселия, не помышляя о непрестанном ко Христу приближении? Если упиваются от тука дому Божия, но не хотят и капли вкусить от горькой чаши Иисусовой? Если, вместо преимущественного над собою бдения, во дни святые предаются беспечности языческой, седоша людие ясти и питии, воссташа играти? Если среди торжества духовной свободы работают единой плоти; празднуя Пасху новую, остаются ветхими человеками; радуются о воскресении, а пребывают мертвы Богу? – Что будет таковой праздник? Ах, таковой праздник есть тело без души; и для таковых христиан – страшно, а должно сказать, – для таковых нет и воскресения Христова. |
|
|
