| III тип - т. н. Раввинские Библии (микраот гдолот, - букв. большие чтения), в к-рых на той же странице рядом с библейским текстом помещались таргум и комментарии. К ним относятся издания Бомберга (1516, 1524-1525). Большое число комментариев содержат его же издания 1547-1548 гг. и издание 1568 г. (оба в Венеции), 1617-1619 гг. (там же), 1724-1726 гг. (Амстердам) и неск. более поздних. IV тип - двуязычные и многоязычные полиглотты с переводами и издания, в к-рых помещены наряду с евр. текстом древние или поздние переводы (греч., арам., сир.). Наиболее значительной из многоязычных полиглотт являются Biblia Regia (1572-1596, Антверпен), Парижская (1629-1645) и Лондонская (1654-1657), в к-рой содержатся ценные для своего времени филологические исследования. В 1475 г. в Реджо-ди-Калабрия вышла первая печатная евр. книга - комментарий Раши на Тору, в к-ром приводился и сам текст Б. без огласовок. В 1477 г. в Болонье была напечатана Псалтирь с комментариями Давида Кимхи и частичной огласовкой текста. В 1482 г. в Болонье появилась Тора с огласовками и знаками кантилляции и комментарием Раши. В типографии г. Сончино (Италия), принадлежавшей евр. семье, были изданы начальные и последние Пророки (1488). В 1487 г. вышел в свет в Неаполе разд. Писания Кетувим в 3 т. с комментариями, издания отдельных частей евр. Б., как правило, без огласовок, появились в Испании и Португалии. Вся евр. Б. впервые была опубликована в Сончино в 1488 г. (однотомное издание с огласованным текстом, но без таргумов и комментариев). С этого времени появляется большое количество изданий отдельных библейских книг, из к-рых красотой шрифта и точностью текста выделяется Лиссабонское Пятикнижие (1491). В 1491-1492 гг. семьей Сончино издана 2-я полная Б. в Неаполе без комментариев в 2 колонки с огласовками и знаками кантилляции. Эта книга признана лучшей с художественной т. зр., ее текст близок к тому, к-рый принят во всех изданиях, следующих за 2-й Библией Бомберга (см. ниже). 3-е полное издание Б. было осуществлено Гершомом Сончино в г. |
| Существенны для нас и те особые формы, которые характеризуют александрийскую школу богословия46. Ориген , Климент. Александрийский и другие отцы этой школы сконцентрировали свою мысль на значимости созерцания, ориентировались на всеобъемлемость действия божественной благодати в мире и человеке. Рационально-рассудочное начало, нивелирование эмоциональных и волевых мотивов в сфере познания и сотериологии (теории спасения) определят облик александрийского богословия вплоть до времени его слияния с антиохийской школой и рождения собственно византийской богословской мысли. Черты художественного лица Александрии в области миниатюры определить затруднительно в силу того, что основная масса произведений этой культуры не уцелела. Это касается и миниатюры. Мы знаем очень мало памятников, которые с определенностью можно было бы связать с этим ареалом. Тем не менее существует ряд византийских произведений более позднего времени, но общему убеждению копирующих ранние александрийские рукописи. Это Свиток Иисуса Навина (Ватикан, Палатина, gr. 431), датируемый по-разному различными учеными, скорее всего созданный в V III в.; «Териатика» Никандра (Париж, Национальная библиотека, suppl. gr. 247), X в.; Парижская псалтирь (там же, gr. 139), также X в., и другие рукописи. Свиток Иисуса Навина представляет собой редкий для зрелой византийской культуры образец рукописи не литургического содержания, но сохраняющей старинную античную форму книги, – это свиток, а не кодекс. Избранный тип рукописи с редкой удачей выявляет специфику стиля миниатюр. Бесконечно развивающееся, вслед за разматыванием свитка, пространство, непринужденно перетекающие друг в друга композиции, произвольно меняющийся масштаб создают убежденность в особой динамичности происходящего. Но, как ни странно, в жестокой эпопее побед израильских войск, иллюстрируемой в свитке, совершенно отсутствует подлинная драматическая экспрессия. Не энергия и напряженность, а, напротив, эскизная легкость, воздушность, парение являют необыкновенное смысловое «лицо» изображаемого. |
| «Открой очи мои, и увижу чудеса закона Твоего. Странник я на земле; не скрывай от меня заповедей Твоих» (Псалтирь 118:18-19) Ученик «Ученик» Поля Бурже — классический роман. Предостережение об опасности материалистических и детерминистских воззрений. Paul Bourget Le Disciple Перевод с французского Ант. Ладинского. ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ МОСКВА-1958. Перевод под редакцией Е.Л. Гунста. Предисловие Ф. Наркирьера. Художник Г. Клодт. ПОЛЬ БУРЖЕ И ЕГО РОМАН «УЧЕНИК» Поль Бурже выступил как писатель в годы создания Третьей республики и скончался за несколько лет до ее падения. На протяжении полувека он считался одним из корифеев французской буржуазной литературы. Официальная критика объявила его классиком психологического романа. Чем же прославился Бурже? Поль Бурже родился в 1852 году в городе Амьене в семье преподавателя математики. Он окончил парижский лицей Людовика Великого, привилегированное учебное заведение, предназначенное, в первую очередь, для детей знати и крупной буржуазии. События, связанные с Парижской коммуной, застали его в Школе. Воспитанный в монархическом духе, Бурже с молодых лет придерживался консервативных политических взглядов. На всю жизнь он сохранил страх перед народом, поднявшим в марте 1871 года красное знамя восстания. Первые свои произведения Бурже написал еще в лицее. В начале семидесятых годов он выступает с критическими статьями, стихотворениями. Начинающий писатель испытывает воздействие распространенной в те годы философии позитивизма, основателем которой был французский ученый Огюст Конт. Представители этого философского направления заявляли, что они опираются исключительно на «позитивные», то есть «положительные» знания и тем самым создают подлинно научное мировоззрение. Однако позитивизм отрицал объективные законы природы и общества и сводил роль науки к описанию (а не объяснению) фактов. Позитивисты оказались в плену вульгарно-механистических представлений. Отождествляя человеческое общество с животным организмом, они полагали, что оно подчинено биологическим законам (так называемая «органическая теория общества» Герберта Спенсера, согласно которой отношения между классами, сложившиеся при капитализме, признаются «естественными», «вечными»). Психологию они рассматривали как часть физиологии. Позитивисты заявляли, что их учение возвышается как над материализмом, так и над идеализмом. На самом деле, позитивизм сочетал вульгарно-материалистические положения с идеалистическими и по всем основным вопросам оказывался на идеалистических позициях. |
| А. Б. изображается как рим. солдат с мечом или крестом на миниатюре Альбановой Псалтири в Санкт-Годехарде (Хильдесхайм) и иллюстрированного жития XIII в., принадлежащего перу Матвея Парижского, мон. из Сент-Олбанса (Dublin, Trinity College E. I. 40), на витраже в Уорике (капелла Бошан, 1447). Трудно определить, А. Б. или Альбану Майнцскому († ок. 406) посвящены многие церкви во Франции и Германии. В Майнце патроциний св. Альбана Майнцского впервые упоминается в 756 г. Раскопки под Санкт-Альбаном в Майнце выявили, однако, достаточно крупное здание V в., построенное на античном кладбище, где христ. захоронения совершались уже в IV в. и продолжались в ср. века. Это может служить объяснением сведений IX в. из мартиролога Рабана Мавра (21 июня), а также сочинений X-XI вв. о мученической смерти А. Б. в Майнце от рук ариан. Не вполне ясно происхождение св. Альбина (Albinus, пам. зап. 22 июня), к-рого, согласно сообщению (ок. 984) о перенесении его мощей императрицей Феофано из Рима в Кёльн в мон-рь св. Пантелеимона (сер. XI в.), стали называть так по просьбе архиепископа Майнцского, дабы отличать от св. Альбана Майнцского. В этом сообщении и в позднейшей традиции Альбин отождествлялся с А. Б., указывалось также, что в Риме Альбина почитали отдельно как рим. мученика. Вероятно, совмещение Альбина Римского и А. Б. произошло в момент обретения мощей первого в Риме, когда для идентификации Альбина избрали созвучное имя и тот же день поминовения в Римском мартирологе. Ист.: BHL, N 210d - 211a; Beda Venerabilis. Historia ecclesiastica gentis Anglorum//Opera historica/Ed. J. E. King. L., 1979. Vol. 1; Translatio s. Albini//MGH. T. 15. Pt. 1. P. 686-688; Constans de Lyon. Vie de S. Germain de Auxerre/Ed. R. Borius. P., 1965. (SC; 112). P. 12-18, 27; Mayer W. Die Legende des hl. Albanus des Protomartyr Angliae in Texten vor Beda//Abhandl. der Gesellschaft der Wissenschaften zu Göttingen. Philos.-hist. Kl. N. F. 1904. Bd. 8. Heft 1. Лит.: Levison W. St. Alban und St. Albans//Antiquity. 1941. Vol. 15. P. 337-359; Kracht H. J. Geschichte der Benediktinerabtei St. Pantaleon in Köln, 965-1250. Siegburg, 1975; Borig-Could S. Lives of the English Saints. S. l., 1990r. P. 5-11; Crusius I. Basilicae muros urbis ambiunt: Zum Kollegiatstift d. frühen u. hohen Mittelalters in deutschen Bischofsstädten//Stud. zum weltlichen Kollegiatstift in Deutschland. Gött., 1995. S. 9-34. |
| Соответственно общепринятому показанию евангелиста Матфея, Иуда предатель в древнейших изображениях как восточных, так и западных представлен висящим на веревке, привязанной к суку какого-то дерева, покрытого листвой. В Россанском евангелии вблизи двух лиц (первосвященников Анны и Каиафы), при которых лежат рассыпанными деньги, направо изображено небольшое дерево со скудной листвой; к одному из сучков его прикреплена веревка, на которой висит Иуда. В евангелии Раввулы таким деревом представлено фиговое. Из лицевых псалтирей в Барбериновой представлено: черный демон убеждает Иуду предать Иисуса Христа; потом прикрепляет к дереву веревку, на которой и висит предатель. В Парижской 20) и Угличской псалтири Иуда изображен висящим на пальме; в псалтири Общества любителей духовного просвещения – по-видимому, на дубе. По более общему преданию, предатель Иуда повесился на сикоморе, каковое дерево росло на краю пропасти. В рассуждении о дереве, избранном Иудой для повешения себя, не можем пройти молчанием то представление, которое издревле присуще русскому простолюдину – будто предатель удавился на «горькой осине», листья которой с того времени и дрожат. Это мнение как простонародное составляет предмет глумления образованных лиц, преимущественно вследствие того предположения, что в Палестине совсем не было осин. Решительно не утверждая, что именно осиновое дерево было избрано Иудой для повешения, мы однако же не можем не сказать, что означенное общенародное предание на Руси имеет за себя некоторое действительное основание. Несомненно, что между деревьями Палестины встречаются тополи притом разных видов. Между прочим, в «Библейском словаре» Смита прямо говорится: «Тополи, особенно осиновые и серебристые, чрезвычайно часто попадаются при потоках. Палестинский тополь растет стройно и очень высоко, имеет гладкий ствол; листья у него снизу белы, почему он называется серебристым тополем в отличие от черного или дрожащего тополя-осины, у которого листья похожи на листья плюща и постоянно дрожат» («Библейская археология» архимандрита Иеронима, т. 1, ч. 1, стр. 145). И в самом деле, сама по себе осина из семейства ивовых представляет собой лишь один из видов тополя под названием «тополя-трясучки». «Листья осины широко-треугольные, заостренные, по краю выемчато-зубчатые, снабжены длинным тонким, в верхней части сплюснутым с боков черешком, оттого листья весьма подвижны и при малейшем ветерке колеблются» («Энциклопедический словарь» Брокгауза, см. Осина). |
| «Открой очи мои, и увижу чудеса закона Твоего. Странник я на земле; не скрывай от меня заповедей Твоих» (Псалтирь 118:18-19) Извещение Марии ««Извещение Марии» — одно из величайших творений, созданных в нашем веке. Оно не пользуется громкой славой, потому что остается непонятным, но здесь в сжатом виде передан самый дух католического христианства. Тему «Извещения Марии» можно определить так: любовь порождает человечность во всеобъемлющем смысле, то есть, любовь рождает человеческую личность как источник существования народа. Любовь — это значит жизнь для, жизнь для Идеала, жизнь для всеобъемлющего замысла, где красота и справедливость в безопасности. Тема «Извещения Марии» — любовь, созидающая вселенную: ведь у человека может быть сознание всеобъемлющей реальности, вселенной. Если это понять, то становится понятна и пьеса» — пишет Луиджи Джуссани. Небольшой отрывок, м. б. способный проиллюстрировать главную тему пьесы Клоделя «Извещение Марии»: «Разве назначение жизни — жить? разве ноги детей Божиих прибиты к этой убогой земле? Не жить, но умереть! и не только вытесать крест, но взойти на него и отдать все, что у нас есть, — отдать улыбаясь! В этом радость, в этом свобода, в этом благодать, в этом бессмертная юность!» Извещение Марии Окончательная сценическая версия Перевод Ольги Седаковой ОТ ПЕРЕВОДЧИКА Поль Клодель (1862–1955) принадлежит к очень немногим художникам нашего столетия, которые последовательно и недвусмысленно строили свою творческую судьбу как род религиозного служения; при этом речь идет не о внекофесси ональной религиозности, как в случае Райнера Мария Рильке или Пауля Целана, а о «простой», традиционной церковности. Естественно, в культурном контексте fin du siucle и первых десятилетий века «простота» такой позиции выглядела крайне непросто, а ее «традиционность» — более эксцентрич но, чем любой эпатаж. У Клоделя не было ни биографичес ких, ни идейных размолвок с Римской церковью; его позиция была определена сразу же после обращения, пережитого им на Рождественской мессе в парижском соборе Нотр–Дам 25 декабря 1886 года. |
| Еще строже и решительнее осуждает он пластику в другом месте: «Иное дело образ (εκν) и иное – изваяние (γαλμα). И когда Бог образовал (вылепил) Адама, то сказал: сотворим человека по образу Нашему и по подобию, и сотворил человека по образу Божию. И так что же? Если человек есть образ Божий, то не есть ли изваяние, статуя? А если так, то идолопоклонство и нечестие? Да не будет!» Автор Карловых книг, живший в эпоху иконоборческих смут и, конечно, хорошо понимавший отношение современной ему богословской мысли к вопросу об употреблении в церкви скульптурных изображений, очень ясно дает понять, что на произведения пластики в то время на востоке смотрели весьма неблаговидно и подозрительно, и это отношение определилось и усилилось еще более под влиянием постановления Никейского собора. Имея в виду этот неблагоприятный взгляд, автор Libri Carolini оспаривает ту мысль, будто одна живопись может называться благочестивым искусством, то есть, как будто она не разделяет с прочими отраслями искусств условий набожности и нечестия. Все дело в употреблении. Чуждаясь статуарной пластики, восточное церковное искусство удержало скульптуру только в барельефах и орнаментике, в форме резного дела. Резьбой украшаемы были оклады книг, дощечки диптихов из слоновой кости, царские двери и многое множество других предметов церковной утвари. Измельчание скульптуры, подчинившейся декоративным целям, отразилось и на византийской живописи. Историки последней, основываясь главным образом на изучении миниатюр в греческих рукописях VIII–XIII столетий., приходят к тому заключению, что византийская живопись этого времени, уклоняясь от образцов классического изящного стиля, все больше и больше падает в художественном отношении. Миниатюры времен Македонской династии, хотя бы, например, из рукописей сочинений Григория Богослова , Псалтири IX века в Парижской библиотеке, становятся реже, совсем не те, что во времена Комненов, заменяются композициями плохого рисунка и ремесленного вообще характера. О стиле этих миниатюр еще Унгер заметил: «Даже лучшие из них не имеют ничего общего с изяществом прежних. |
| Избираем изображение Тайной Вечери в том алтарном же полукружии несколько ниже мозаики. Картина эта сильно напоминает мозаическое представление того же самого сюжета в Киево-Софийском соборе и Михайловском монастыре в Киеве. Посредине алтарной ниши изображен престол и по сторонам его два ангела с рипидами. С обеих сторон престола два раза изображен Спаситель: с левой стороны (от зрителя) Он держит в руках евхаристический хлеб, то есть Тело Христово; к Нему подходят в наклоненном положении с руками, сложенными как бы для принятия священнического благословения, шесть апостолов: это означает причащение апостолов под видом хлеба. С правой стороны престола изображен во второй раз Спаситель с евхаристической чашей в руках, к которой точно в таком же виде, как в первой половине картины, приближаются другие шесть апостолов: это причащение апостолов под видом вина. В целом мы видим здесь, следовательно, символическую форму причащения, важность которой определяется как древностью ее происхождения, так и близким отношением к византийскому прототипу. Известно, что в первые века христианства форма эта не была употребительна ни на востоке, ни на западе; Евхаристия изображалась тогда в виде круглого стола с хлебами и рыбами, за которым сидят апостолы, – композиция, удержанная итальянскими художниками и доведенная ими в XV–XVI bb. до высшей степени драматизма и мистицизма. Однако ж вновь открытые памятники показывают, что и символическая форма явилась не позднее VI beka, и явилась именно в византийской иконографии. Древнейший пример ее найден очень недавно немецкими учеными Гебгардом и Гарнаком в одной греческой рукописи VI b., открытой в Калабрии в Россано, и издан в «Evangeliorum codex graecus purpureus etc». За этим памятником следует в хронологическом порядке целый ряд других памятников, как например: на фресках Некресской церкви (в 30 верстах от Телава), приблизительно того же времени, в греческом Евангелии VII–VIII b., отмеченном у Доббарта (приводим эту ссылку по памяти), затем в лобковской Псалтири IX b., в парижском греческом Четвероевангелии XI b., в Киево-Софийском соборе XI b. |
| Этот захват может быть символом спасения в сюжете «возвращение домой». Пример мы видим на краснофигурном кратере из Британского Музея (490-460 гг. до н.э.): так из горящей Трои спасают Этру ее внуки Демофон и Акамант (рис. 7). Этра в центре композиции, она согбенна и беспомощна, симметрично по обе стороны от нее изображены ее внуки, доблестные воины в доспехах и шлемах; один из них, Демофон, держит ее за запястье, выводя из погибающего города. При этом в изображении несколькими приемами подчеркивается уважение к ней: Демофон, идя впереди, почтительно обращен к ней лицом; копья внуков сомкнуты у нее над головой, как при церемониальной защите - и тем самым жест оказывается вписан в контекст почтительности и уважения к ведомому. Так ведут и детей — именно так Эней держит своего сына Аскания, выводя его из Трои (Tabula Iliaka, Ватикан, Палаццо Нуово, I в. до н.э.). Этот жест в отношении детей сохраняется и в византийском искусстве: так держат ребенка на византийской иконе «Вход Господень в Иерусалим» (рельеф на слоновой кости, Берлин), так отец, стоящий у врат города, держит ребенка в этом же сюжете на мозаиках Дафни (XI в.) (рис. 8). Он есть и в западноевропейских памятниках, напр., на миниатюре «Исход из Египта» в Парижской псалтири (Gr. 139, Парижская национальная библиотека, Х в., л. 409, см. деталь на рис. 9) Отметим, что все эти примеры связаны не только с мотивом «ребенок-взрослый», но и с мотивом перехода и границы (выход из поверженной Трои, вход в Иерусалим, вход в землю обетованную). Из несколько отдаленного материала позволим напомнить скульптуру «Добрый пастырь», изображающую Христа в виде молодого юноши, несущего на плечах агнца; юноша держит агнца за ноги, за те места, которые соответствуют запястьям человека. Это изображение было довольно распространено во времена первых христиан, являясь одновременно иллюстрацией слов евангелия и прикровенной аллегорией эпохи гонений: агнец здесь означает заблудшую человеческую душу, которую Христос отыскивает и спасает, возлагая себе на плечи. Прообраз этого символа — античная статуя Гермеса Криофора (Κριοφρος — «несущий барана»), причем она также связана с идеей избавления от гибели: Павсаний (II в. до н.э.) приводит легенду о спасении города от чумы: «Гермес отвратил от них моровую язву, обнеся вокруг их стен барана» («Описание Эллады». Кн. 9, гл. 22, ст. 1-2). Отметим, что именно на более ранних скульптурах этот захват выражен особенно ярко (напр., Гермес Криофор из музея Барраччо, V в. до н.э.) рис. 10 |
| Французские переводы. Есть свидетельства, указывающие на то, что уже в 12 в. “вальденсы”, последователи Вальдо П., основателя одного из предреформац. движений, перевели отд. части Библии на франц. язык. В том же столетии один нормандский монах перевел Псалтирь с лат. языка. В 13 в. группа ученых Парижского ун-та издала первую полную Библию во франц. переводе, а каноник Гюйар Мулен сделал парафраз из библ. истории. Это последнее издание неоднократно дополнялось. В завершенном виде оно получило название “Большой Библии” и выдержало с 1487 по 1545 12 изданий. В 1523 в Париже вышел анонимный перевод НЗ, автором крого, как полагают, был Жак Лефевр, известный деятель Возрождения. Полностью этот перевод был издан в Антверпене в 1530. В 1535 в Швейцарии вышел протестантский пер.Оливетана, двоюродного брата Кальвина. Труд получил высокую оценку среди реформаторов и неоднократно переиздавался (под ред. Безы и др.). Последняя редакция 1744 на долгое время стала общепризнанной у франц. протестантов. В 17 в. было сделано неск. католич. пер.: Девилля Ш. (1613), Корбена Ж. (1643), аббата М. де Мароля (1649), Амело Д. (1670), “Пор-Рояльская Библия” (НЗ, 1667) и др. В 18 в. вышли переводы Симона (1702), Кальмэ (1724), Боура (1703) и др. В 19 в. во Франции было издано много католич. и протестантских пер.: перевод каноников Бурассэ и Жанвье (1866), Рейсса (1881), Л.Сегдона (1882) и др. Все переводы 20 в. сделаны с оригинал. яз. с учетом совр. лит. языка и новейших достижений критики и филологии. Наиболее известные из них: Иерусалимская Библия, Экуменический перевод Библии, “Библия Плеяды”, под ред. Дорма, Библия в переводе каноника Ости (1973), Библия, выпущенная “Библейским обществом” (1978) и др. Чешские переводы. Еще Гус предпринял исправление слав. перевода, а его последователи выпустили в 1475 НЗ на чеш. (богемском) языке. Первая полная Библия была напечатана в Праге в 1488. Ею пользовался в своей переводческой работе Скорина. В 1593 в моравском Кралицком замке была издана “Кралицкая Библия”, переведенная с оригинальных языков. На основе этого издания была подготовлена католич. чеш. Библия (1715). Она получила название “Библия Венцеслава” по названию общества, крое субсидировало издание. Из переводов 20 в. отметим перевод НЗ протестанта Жилки Ф. (1983) и “Малую Библию” Коварджа. В связи с 400-летием “Кралицкой Библии” начал осуществляться экуменич. чеш. перевод Писания. Его готовит комиссия во главе с проф. факультета им. Яна Коменского Бичем и И.Соучеком. В работе участвуют представители различных конфессий. Он готовится с 1961 и в наст. время уже выпущено 11 томов. Весь корпус составит 16 томов (не считая дополнит. тома с неканонич. книгами). В основу положена “Библиа Гебраика” Киттеля Р. и др. критич. издания. Тома, содержащие текст ВЗ, включают комментарии и примечания. Параллельно выходит и общедоступный вариант этого издания. |
|
|
