| Здесь в 4 частях доказывается равенство власти всех апостолов и епископов, их преемников, – в опровержение мысли католиков, что будто бы ап. Петр есть наместник И. Христа и глава Церкви, подобным образом и римский епископ, как его преемник, – глава над всеми; раскрывается факт крещения Руси, отношение киевских митрополитов к констант. патриархам и римским папам и введение брестской унии – в опровержение той мысли, что будто греки были униатами, когда русские принимали от них крещение, что большинство русских митрополитов были такими же и что митр. М. Рагоза с епископами поступили справедливо и законно, приняв унию. «Палинодия» и «книга о вере» имели очень широкое распространение в южной и северной России; там и здесь они нередко давали материал для других полемических книг (напр. «книжицы Нафанаила», «книги о вере» московского издания 1648 г., «Кирилловой книги», «литовского просветителя» и др.). Книга «о правдивой едности» написана по поводу бродившей тогда мысли о соединении православных с униатами и, раскрывая истинный взгляд на брестскую унию, предостерегает православных от соединения с униатами 738 . Памва Берында († 1632), трудившийся прежде над книжными переводами во Львове, а потом вступивший в киевопечерское ученое братство, удостоенный от патр. Феофана звания протосинкелла. Он знал языки сирский, халдейский, еврейский, греческий и марокский; составил обширный славянорусский лексикон. Тарасий Земка († 1632), бывший также членом киевопечерского ученого братства, проповедником, корректором и распорядителем киевопечерской типографии, наконец ректором киевской школы. Он знал греческий, латинский, славянский и русский языки. Из его трудов известен большой трактат о литургии, свидетельствующий об обширных познаниях автора в области канонической и патрологической. Мелетий Смотрицкий († 1633). Он получил образование сначала в острожской школе, потом в виленской иезуитской академии и наконец слушал лекции в заграничных университетах. Возвратившись из – за границы, он вступил в виленское братство и принял пострижение; с 1620 г. |
| Арсений. Первое место между братскими школами заняла львовская; отсюда нередко брались учителя для других школ. Братские школы вполне достигали своей цели: они – вместе с острожским училищем образовали многих просвещенных и стойких иерархов правосл. Церкви, ученых защитников православия в борьбе с иноверием и унией, многих тружеников, потрудившихся над переводами святоотеческих и других произведений, над исправлением и изданием их. Наиболее известны: Иов Борецкий, Исаия Копинский, Лаврентий Зизаний, Кирилл Транквиллион, Памва Берында, Исаия Трофимович – Козловский, Сильвестр Коссов, Захария Копыстенский (из львовской школы), Тарасий Земка, Епифаний Словеницкий (из киевской) и др. Значение братских школ простиралось не на одну югозападную Русь, но сообщалось и северной. Только с учреждением в Киеве, так – называемой, могилянской коллегии с несколько иной, чем в братских школах, постановкой преподавания, значение их стало слабеть. При такой разнообразной и широкой деятельности церковных братств естественно, что они стали крепкою опорою православной веры и Церкви в югозападном кре. Так смотрели на них и православные, и их враги. Мелетий Пигас, напр., выражался о них так: «вемы, яко утверждение церкве суть яже по местех священные братства и яко щит некий в помощь самой церкви» 714 , а Рутский сознавался, что братства «создали некоторый вид новой республики, которая много зла наносит униатам 715 . Не удивительно, что на братства наиболее часто обрушивалась злоба врагов православия и потому «история братств представляет собою историю непрерывных жалоб, споров, процессов, несправедливостей» 716 . Как действовала высшая иерархия в южнорусской Церкви? После брестского собора 1596 года оставалось только два православных епископа, не принявших унии: Михаил перемышльский и Гедеон львовский. И тот и другой несмотря на осуждение их брестским собором, утвержденное королевским декретом, несмотря на противодействия католиков и униатов и на прещения униатских митрополитов Рагозы и Поцея, до самой смерти занимали свои кафедры, продолжая твердо держаться православия и энергично бороться с унией. |
| Один из самых достойных представителей православия был Леонтий Карпович, воспитанник острожских школ, строитель и первый архимандрит виленского Духова монастыря, с 1616 г. епископ владимирский и брестский. Он еще тогда, как был иеродиаконом Печерской лавры, в 1608 г. написал обличение на унию: он описывает унию, как очевидец брестского сейма 1597 г. и пером, достойным события. В звании архимандрита виленского Леонтий в 1615 г. говорил две проповеди, одну на преображение Господа, другую на успение Богоматери. Эти проповеди образец сердечного красноречия, плод глубокого знания слова Божия, искусства, достойного церковной кафедры; современники не напрасно называли сего страдальца за веру «подобным Златоусту в витийстве». Известные воспитанники львовского училища: Исаия Копинский, Лаврентий Зизаний, Кирилл Транквиллион, Памва Берында, Исаия Трофимович и Сильвестр Коссов, мало занимались полемикой и много нуждами нравственной жизни. Исаия, в 1631 г. митрополит киевский, но ненадолго, а прежде того с 1620 г. епископ перемышльский, постоянно занимавшийся жизнью созерцательной и устроением обителей, оставил лествицу духовного по Бозе иноческого жития, алфавит духовный и сильное увещание князю Вишневецкому, отступавшему от православия. Лаврентий, учитель львовского училища, и потом проповедник и протоиерей в Корце на Волыни, после грамматики, изданной в 1596 г. для виленского училища, написал пространный катехизис. Кирилл, учитель и иеромонах львовского братства, с 1591 г. проповедник слова Божия, по благословению экзархов востока и своего епископа Иеремии, написал, после зерцала богословия, евангелие учительное; в сане архимандрита черниговского сочинил он перло многоценное, собрание благочестивых размышлений в прозе и стихах. В предисловии ко второму сочинению своему пишет он, что некоторые, то по слабости смысла, то по злости воздвигли на него гонение за его учительное евангелие: «хульного языка их слово гнилое промчеся по всей земли русской:» но прибавляет он, «мою невинность откроет Господь Бог мой». |
| А. И. Алмазов вполне резонно замечает, что «состав самого «Законоправильника» при «Требнике» находится в прямом противоречии с пониманием этого канонического сборника А. С. Павловы м не более, как особой редакцией пенитенциала Постника» 131 . С «Покаянным номоканоном» Иоанна Постника «Номоканон при Большом Требнике» связан, в основном, лишь тематически, епитимийным характером большинства его статей. Славянский перевод «Номоканона при Большом Требнике» появился уже вначале XVI века. К этому столетию относится довольно большое число его южнославянских списков. Язык перевода отличается обильным употреблением сербизмов. По мнению А. С. Павлова , переводчиком был один из монахов сербского монастыря на Афоне Хиландаря. В эту эпоху упомянутый монастырь являлся центром духовного просвещения южного славянства 132 . С Балкан документ был завезён на Русь. В 1620 году в типографии Киево-Печерской Лавры вышло первое печатное издание «Номоканона» – «Законоправильника» с предисловием иеромонаха Памвы (Берынды). Памва (Берында) текст «Номоканона» дополнил выписками из французского издания Леунклавия «Jus graeco-romanum» («Греко-римское право») 1596 года, которое в православном мире получило название «Арменопула» из-за помещённого в этот свод Арменопулова сокращения канонов. Книга, изданная Памвой (Берындой), быстро разошлась, и, в 1624 году иеромонах Захария Копыстенский предпринял повторное издание «Номоканона». Иеромонах Захария очистил язык документа от сербизмов, которые сохранялись в издании Памвы (Берынды), отредактировал его и дополнил новыми пояснениями и статьями, заимствованными из других источников. Третье киевское издание «Номоканона» вышло в 1629 году с предисловием архимандрита Киево-Печерской Лавры Петра (Могилы) , впоследствии митрополита. В издание Захария Копыстенского были внесены новые дополнения – «пристяжения». В 1646 году издание Петра (Могилы) было воспроизведено во Львове. Предисловие к нему составлено епископом Львовским Арсением (Желиборским). В 1639 году, при Патриархе Иоасафе I, появилось первое московское издание «Номоканона». Особенность его в том, что в Москве «Номоканон» вышел не отдельной книгой, а как приложение к «Требнику». Образцом для него послужил «Номоканон» с предисловием Захарии Копыстенского. В московском издании сделан ряд исправлений киевского оригинала. |
| в Москву с важной миссией. Вместе с «протосинкеллом Памвой» (вероятно, заведовавший киево-печерской типографией иером. Памва (Берында) , к-рый с 1620 имел титул «протосинкелл Иерусалимского патриаршего трона») Луцкий епископ должен был просить о помощи для западнорус. правосл. духовенства и выступивших против властей Речи Посполитой казаков, в крайнем случае об убежище в России для правосл. епископов и войска Запорожского. В авг. И. приехал в Путивль, но лишь в окт. он смог поехать в Москву, 4 янв. 1625 г. его принял царь. Приему предшествовала тайная беседа архиерея с дьяком И. Грамотиным, во время которой И. изложил свое поручение. Царю он поднес принесенный с Афона крест со св. мощами и часть мощей вмц. Варвары . 10 февр. его принял патриарх Филарет, которому И. поднес греч. кн. «Фикарис» - сборник житий св. отцов. Во время беседы с кн. И. Б. Черкасским и дьяком Грамотиным 14 янв. 1625 г. И. заверял, «что у них та мысль крепка, что они все государьской милости ради и под государевою рукою быти хотят». Однако после беседы рус. политики пришли к выводу, что на Украине почва для таких перемен не подготовлена и Россия не может начать войну. За время пребывания в Москве И. неоднократно получал «жалованье» от царя и патриарха. По его просьбе ему были выданы книги для монастыря (по-видимому, Степанского): напрестольное Евангелие, Апостол, Октоих, Триоди Цветная и Постная, Служебник. По мнению И. Мыцко, при содействии И. в Москву переселился бывш. настоятель Дерманского мон-ря игум. Рафаил (Жиморский). 11 марта 1627 г. И. как епископ Луцкий и Острожский, строитель Степанского монастыря, фигурирует в документе о закреплении за ним в собственность всего движимого и недвижимого имущества обители, инвентарная опись к-рого была утверждена владельцем мест. Степань кн. А. Золотолинским. Степанский мон-рь, вероятно, был резиденцией И. на Волыни. В 1628 г. И. присутствовал на собрании епископов, прошедшем в имении Киево-Печерского мон-ря с. Гродек (ныне Городок Ровненской обл.), на к-ром разбиралась составленная архиеп. |
| В 1628 г. слав. перевод Поучений Д. Г. был впервые издан в типографии Киево-Печерской лавры, архитипографом к-рой в то время был иером. Памва (Берында) . Иером. Филофей (Кизаревич) , наместник Киево-Печерской лавры, посвятил это издание митр. Петру (Могиле) . Нумерация и порядок Поучений изменены по сравнению со слав. рукописной традицией (соответствие нумерации Поучений в слав. рукописной традиции, греч. издании Ф. Дюка (=Миня) и киевском издании 1628 г. см.: Горский, Невоструев. Описание. Отд. 2. Ч. 2. С. 220-224), добавлены анонимный пролог «О двух Дорофеях и двух Варсонофиях» и - в качестве 20-го поучения - 9 вопросоответов Д. Г. к прп. Иоанну Пророку. Кроме того, для киевского издания слав. перевод был сличен с греч. печатным текстом (вероятно, по изданию Дюка Auctarium Bibliothecae Patrum Ducaenum. P., 1624. T. 2) известным ученым архим. (в то время иеромонахом) Иосифом († 1634), протосинкеллом Александрийского патриарха, открывшим в 1632 г. попечением патриарха Филарета греч. школу в Москве. В перевод был внесен ряд текстологических поправок (в частности, стабильный для слав. рукописей заголовок 1-го поучения 3 в слав. нумерации) «О любви» изменен на «Об отвержении мира»). Составленный для этого издания алфавитный указатель «Оглавление изряднейших вещей по азбуквам составленное» в 1855 г. был переведен на рус. язык старцами преподобными Макарием (Ивановым) и Амвросием (Гренковым) ( Бушуев С. В. Иеромонах Климент (Зедергольм) и издательство Оптиной Пустыни//Мат-лы 8-й междунар. науч. конф. «Библиотечное дело - 2003: гуманит. и технол. аспекты». М., 2003) и включен в оптинское издание перевода иером. Климента (Зедергольма) (М., 1856). В Москве Поучения Д. Г. были впервые напечатаны в лист в 1652 г. (1 янв. и 11 сент.) вместе со Словами прп. Ефрема Сирина ( Зернова А. С. Книги кирилловской печати, изданные в Москве в XVI-XVII вв.: Свод. кат. М., 1958. С. 74-75. 237, 242). С киевского издания впосл. были сделаны неск. рус. списков XVII в. (ГИМ. Син. 392 списан в 1643 неким старцем Сергием, иноком Соловецкого мон-ря; РНБ. Кир.-Бел. 129/254, писанный в 1645 Козмой Колмогорцем, иноком Нило-Сорского скита; НБ МГУ. Верхокам. 1114) и 1 болг. XIX в. (Пловдивская нар. б-ка. 119). |
| Прот. Ф. И. Титов, Русская православная Церковь в польско-литовском государстве в XVII-XVIII вв. (1686—1795). том I — Западная Русь в борьбе за веру и народность в XVII-XVIII вв. Киев, 1905, 1906; Срв. Г.И. Булгаков, З. русские прав. соборы, как органы церк. управления, Курск, 1917 г.; В. Заикин, Участие светских в церк. управлении. Выборное начало и «соборность» в киевской митрополии в XVI и XVII вв., Варшава, 1930. «Палинодия» в РИБ., т. IV; Исследование о ней. В. З. Завитневича, Варш. 1883; П. Ж и т е ц к и й, Очерк лит. истории малорусского наречия в XVII и XVIII вв., ч. I, К. 1889; Срв.. А. С. Грушевский, Из полемич. литературы к. XVI в. после введения Унии, Изв. отд. р. яз. А. Н., XXII 1917; О Киевской лавре и братстве см. у С. Т. Голубева; Очерк истории литературы и Церкви Зап. Руси за XVI-XVIII вв., Киев. Еп. Вед., 1877 и 1878 гг.; Его же, Петр Могила, I, 1883, и II 1896; (на I том рецензия Η. И. Петрова, ЖМНПр. 1884,янв.); История Киевской дух. академии, в. I, период до-Могилянский, К. 1886; Прот. Ф. И. Титов, Типография Киево-печерской лавры, истор. очерк, т. I (1606—1716), К. 1918; Материяли для истории khuжhoi справи на Вкраини в XVI-XVIII вв., Видбирки передмов до ykpaihcьkux стародрукив, Збирн. укр. акад., 17, 1924; Срв. Ф. Ильинский, Большой катихизис Лавр. Зизания, К. 1889 (из «Трудов») ; К. Сичевская; Памва Берында, Чтения в Общ. Нестора Лет., XXIII, I, 1912; В. М. Отроковский, Тарасий Земка, ю. русский деятель XVII в., Сборн. отд. р. яз. АН, 96, 2, 1921; П. Забелин, Учительное Евангелие Кирилла Транквиллиона, Руководство для сельских пастырей, 1873; А. Колтоновская, «Перло многоценное» 1646 Кирилла Транквиллиона, Летопись В. Ж.. К., учр. А. В. Жекулиной, I, К .1914; срв. I. Огиенко, Украиньска мова в Кииво-Печерской Лаври в XII в., Духовна бесида, 1924, 1—2. 5. Петр Могила. Основная, но не оконченная работа: С. Т. Голубев, К. митрополит Петр Могила и его сподвижники, 2 тома, 1883 и 1897; |
| С братством вступали в переписку митрополиты и епископы, посылая ему благословения и пожелания мужественно подвизаться за православную веру, причём просили новых книг его издания 461 . Восточные патриархи по-прежнему выказывали Львовскому братству своё полное расположение; учёный патриарх Кирилл Лукарис, проживавший долгое время в России и принимавший самое близкое участие в делах нашей церкви, давал, в качестве опытного педагога, Львовскому братству советы относительно ведения школьного дела; и указывал, между прочим, на непорядок ведения этих дел целым братством, и на необходимость выбрать для этой цели особых попечителей из старших братчиков, которым и надлежало предоставить непосредственное заведование школой. Также патриарх обращал особенное внимание на братскую типографию, хвалил монахов, трудившихся в типографском деле, и советовал все поступающие доходы от типографии обращать исключительно на нужды братства и его учреждений 462 . Типография братства, – особенно когда во главе её стал с 1614 г. учёный иеромонах Памва Берында, – работала —345— весьма усердно и выпускала книги, необходимые для богослужения, а также разные религиозно-нравственные и педагогические сочинения. За период времени с 1600 по 1620 г. были напечатаны: 1) в 1601 г. – Октоих, 2) в 1608 г. – Часослов и Псалтырь, 3) в 1609 г. – часослов и Беседа св. Иоанна Златоуста о воспитании чад 463 , 4) в 1613 г. – Книга о священстве св. Иоанна Златоуста 464 , 5) в 1614 г. – О воспитании чад, 6) в 1615 г. – Псалтирь и две книги в стихах: Плач, альбо ламент по Григории Желиборском, и Памвы Берынды, Вирши на Рождество Господа нашего Иисуса Христа, и на некоторые другие праздники, 7) в 1617 г. – Триодь постная. Львовское братство не иначе издавало книги, как подвергнув текст поверке по подлинному и по славянским спискам 465 . Материальные средства Львовского братства пополнились щедрым даром знаменитого братчика Константина Корнякта. В 1603 году он умер и перед смертью завещал братству 4.000 злотых, обеспечив их на своём имении Збоисках, при чём он указал, чтобы одна половина процентов из этой суммы употреблялась на городскую церковь , а другая на Онуфриевский монастырь. |
| Cедмица.RU Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия» По Благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации Юго-западное влияние на московское просвещение К оглавлению Все названные южнорусские богословы и написанные ими книги свидетельствуют о тех больших усилиях, которые предпринимались в Киевской митрополии для защиты Православия от униатства. Но этим не ограничились плоды деятельности южнорусских богословов. В середине XVII в. западнорусские книжные труды начинают появляться в Московском государстве. В 1624 г. по просьбе Патриарха Филарета в Москву для участия в исправлении богослужебных книг был направлен ученый иеромонах Памва (Берында), автор «Лексикона» и многих других богословских сочинений. А в 1627 г. протоиерей Лаврентий Зизаний представил Патриарху Филарету свое сочинение «Большой катихизис». Этот труд был одобрен и напечатан в Москве. Славянской грамматике, составленной Мелетием Смотрицким (1618—1619), суждена была долгая жизнь в Московском государстве в духовных и светских школах и в послепетровское время, вплоть до середины XIX столетия. Мелетий Смотрицкий, сын острожского деятеля просвещения Герасима Данииловича Смотрицкого, учился в начале XVII в. в Бреславском, Лейпцигском, Нюрнбергском университетах. Около 1608 г. вступил в Виленское братство.М. В. Ломоносов называл «Грамматику» церковнославянского языка М. Смотрицкого «вратами учености». Ранее, в 1610 г., М. Смотрицкий напечатал в Вильно свою книгу «Фринос, или Плач Церкви Восточной». В ней он описал печальное положение Православной Церкви в Польше. В 1648 г. боярин Ф. М. Ртищев основал близ Москвы Преображенскую пустынь и пригласил в нее нескольких ученых иноков из киевских и других украинских монастырей для перевода с греческого на русский язык церковных книг. Во главе этого ученого общества (братства) стоял иеромонах Епифаний (Славинецкий), вызванный из Киевского монастыря и усердно трудившийся для Русской Церкви и для дела просвещения. Он перевел много книг с греческого языка на славянский, занимался исправлением славянского перевода Библии, составил греко-славянолатинский лексикон. |
| Для примера припомним протопопа Лаврентия Зизания, доставившего в Москву свой Большой Катехизис. Москва охотно поглотила и книги другого южно русса, иеромонаха Кирилла Транквиллиона, его «Учительное Евангелие» и его «Зерцало Богословия». «Зерцало» — это первый опыт догматической системы на русском языке. Неудивительно, что из латинских пособий в него влились латинские толкования догматов. И сам автор этой догматики в 1626 г. соблазнился перейти в унию. Примечательно зарождение в этой атмосфере и специальной учености. Таков, например, иеромонах Памва Берында, составивший большой лексикон церковно-славянского языка. Иеромонах Киево-Печерского монастыря, а с 1624 года его архимандрит, Захария Копыстенский напечатал (1621 г.) свою «Палинодию» (т. е. «Возвращение на старый путь» всех свихнувшихся в унию). Тут он с большой эрудицией собрал ценные документальные свидетельства о начале русского христианства от церкви восточной, греческой, а не западной латинской. На этот научно-неопровержимый исторический православный путь он и приглашает обманутых латинством униатов. А в другой своей «Книге о вере единой» он защищает и отличает православие от протестантских заблуждений. Все эти и другие плоды православной школьной учености были доказательством больших и оригинальных усилий южно руссов защитить свое православие против технически превосходящей латинизованной униатской школы. Заслуги монастырей Кроме древнего киевского центра монашеская жизнь в литовско-польской русской церкви не была достаточно живой и цветущей. Под давлением гонений она явно проснулась и оживилась. Хотя в унию и была захвачена почти половина всех монастырей, но они обезлюдели и стали для униатов лишь доходными хозяйственными предприятиями, в то время, как православные монастыри возросли в числе своих насельников иногда даже до 100—200 иноков. И сверх того за первые же 20 лет унии создалось до 10 новых монастырей, и при том выдающихся. Заново возникли три новых монастыря, занявших затем в истории руководящее положение. |
|
|
