| Как только собрание узнало об этом, отцы открыли собор в четвертый день майских нон, и начали с Феодора Мопсуестского 21 : рассмотревши с одной стороны его книги, с другой возражения против него Кирилла, Прокла, Вавилы, они провозгласили анафему Феодору Мопсуестскому и его книгам и определили (что было тогда предметом спора для многих), что еретиков Церковь может осуждать даже после смерти. Потом перешли к посланию Ивы 22 , и, сопоставив с ним халкидонские акты, решили, предав оное анафеме, уничтожить, как несогласное с истинною верою. То же последовало решение 23 и на анафематства Феодорита; а кроме этого ничего, потому что он был принят в общение Львом и халкидонскими отцами, так как явно проклял Нестория. По совершении этого изданы 14 правил которыми православная вера была изъяснена против Нестория, акефалов и других еретиков; происшедших от Евтихия и Севера. Итак, вот те акты пятого собора, которые дошли до нас. На, этом соборе был поднят вопрос также и о заблуждениях Оригена , Дидима и Евагрия 24 ; и когда были прочитаны сочинения монахов Евлогия, Конона, Кириака и Панкратия, которые они представили собору, в опровержение ложного учения Оригена , и рассмотрены сочинения, изданные против Оригена Юстинианом и одобренные папою Вигилием, тогда все отцы единогласно осудили Оригеновы заблуждения и общим приговором обвинили ложное учение его. Далее, этот пятый собор в самых сильных выражениях подтвердили римские первосвященники – сначала Вигилий (с согласия которого он и был созван) 25 , потом Пелагий 26 , написавший в его защиту знаменитое послание, далее, св. Григорий великий 27 , Николай первый 28 , Лев девятый 29 и другие, также соборы – вселенские шестой и седьмой и прочие (поместные). Не смотря на то, что этот собор утвержден и был под защитою Императора Юстиниана, многие не убоялись наносить ему разного рода порицания за то, что будто он был несогласен с собором халкидонским 30 , что незаконно осудил уже по смерти несколько невинных епископов, что уничтожил три главы, бывшие долгое время в употреблении. И это зло так широко разрослось, что не только несколько епископов в отдельности отвергали этот собор, но даже один поместный собор 31 из епископов Истрии, Лигурии, Венеции и других городов Италии, и прежде всего Павлин аквилейский 32 и Гонорат медиоланский дерзнули отвергнуть его публично, не только без согласия римского первосвященника, но даже при явном с его стороны противодействии. Посему Пелагий с Нарсесом патрицием и правителем целой Италии 33 вынуждены были позаботиться о обуздании столь наглого людского упрямства властию государя, а Павлина и Гонората, виновников гнусного раскола, отослать под военною стражею в Константинополь. Это обстоятельство еще более раздуло пожар, пока священнейшими увещаниями и декретами блаженных первосвященников Григория и Сергия 34 ересь не была обуздана до такой степени, что стали уважать пятый собор даже отвергавшие его епископы. |
| Для полной уверенности в том, что Афанасий не будет вовлечен в обман, он должен был отправить свои письма к Василию, который уже обязывался передать их в верные руки. Все это, по-видимому, ни к чему не повело. По прибытии в Александрию Дорофея разубедили плыть в Италию. Осуждение Маркелла для Западных равносильно было формальному самоосуждению 608 . Что же касается до признания Мелетия, это равнялось бы отвержению Афанасия, который, как это было известно в Риме, открыто поддерживал Павлина. Однако Афанасий счел возможным установить сношения между Римом и Василием. Один миланский диакон, по-видимому, не состоявший на службе, ибо он не находился в зависимости от Авксентия, высадился в Александрии и привез соборное послание, в котором Дамас, во главе 92 епископов, сообщал об осуждении Авксентия и Риминийского собора. Сабин, – так звали этого диакона, – был послан с этим документом в Кесарию. Этот документ не мог быть по душе Василию, ибо в нем говорилось, что Отец, Сын и Святой Дух – одинаковой божественности, одннакового достоинства, одного образа, одной субстанции. Субстанция же по-латыни значит то же, что ипостась по-гречески. Кесарийский епископ не мог допустить этой терминологии иначе, как лишь истолковав ее в благоприятном смысле. Но Василий знал, что латинский язык довольно беден и, главное, что в нем нет термина сущность (οσα). Вместо того, чтобы придираться, он ухватился за удобный случай и передал Сабину целый пакет с письмами 609 : для Западных вообще, для Валериана аквилейского, для италийских и галльских епископов. Последнее послание было написано от имени Мелетия, Евсевия Самосатского, Василия, Григория назианзского (отца,), Анфима тианского, Пелагия Лаодикийского, Евстафия севастийского, Феодота никопольского и других, всего от тридцати двух восточных епископов. На этот раз было приложено большое старание избегнуть щекотливых определений; авторы послания ограничивались просьбой к западным соепископам, дабы они сжалились и прислали только лиц, коим было бы доверено разобраться в положении дела и водворить мир. |
| Письмо, полученное Павлином 624 , было, мне кажется, доставлено ему Виталием, антиохийским пресвитером, который до последнего времени находился в клире Мелетия, но решился покинуть его, так как там оказались неприемлемыми его воззрения по вопросу о воплощении. Виталий был сторонником Аполлинария. Я уже излагал, в чем заключалась доктринальная особенность этого ученого человека. Со времени Александрийского собора (362 г.) борьба между двумя направлениями, представленными Аполлинарием и Диодором, не прекращалась. В церкви Мелетия аполлинарианство энергично отвергалось. Хотя Аполлинарий был епископом Лаодикийским, он, однако, имел в Антиохии свою школу. Между его слушателями находился в последние годы один весьма образованный латинский монах, по имени Иероним. Пройдя науки в римских школах и предавшись затем аскетической жизни с аквилейскими клириками, он решился испытать отшельническую жизнь в восточных пустынях. Раньше, чем углубиться в нее, он гостил некоторое время в Антиохии, где изучал экзегетику под руководством Аполлинария, решительно остерегаясь, впрочем, его богословских идей. Он не счел себя обязанным сделать выбор между двумя соперничавшими церквами и ограничился церковным общением с египетскими исповедниками, изгнанными в Сирию за кафолическую веру. В Риме тоже долго шло колебание между Мелетием и Павлином, но неизбежно должно было случиться, что александрийские связи последнего направят весы в его сторону. Так и случилось в том году (375). Через посредство «сына своего» Виталия папа Дамас послал официальное письмо Павлину, поручая ему уладить вопрос об общении церквей. Дамас был плохо осведомлен; в то время он не знал, что Виталий был приверженцем Аполлинария. Вероятно, через Дорофея получив сведения об этом, он одумался. В то время как Павлин хвалился в Антиохии, что он признан Римом, к нему были посланы новые курьеры: первый – чтобы предупредить его о возникших затруднениях 625 ; другой 626 , – чтобы преподать ему относительно Виталия более полные инструкции. Виталий и его сторонники должны быть приняты лишь после ясного отречения от того учения, по которому Христос не был совершенным человеком, так как божественный Логос заменил в Нем разумную душу (sensus, νος). Аполлинарий не был назван. Рим и Александрия хранили еще почтительное отношение к знаменитому богослову 627 . Дело Виталия способствовало уяснению положения. Мелетиане уже и раньше смотрели на Аполлинария и на Виталия как на еретиков, а после письма Дамаса и Павлину было невозможно допускать их в свою церковь . Тогда они основали особую церковь, и сам Виталий сделался её епископом. |
| К становлению монашеской письменности на латинском Западе имеют непосредственное отношение и еще две выдающиеся личности, связанные узами дружбы: уже упоминавшийся Сульпи–ций Север и Павлин Ноланский. Первый, вдохновленный примером своего друга Павлина и получив благословение св. Мартина, покинул суету мира и в своем поместье Примулак основал монастырь, имея образцом для него обитель Мармутье . Став монахом, Сульпиций остался и «книжником», и писателем. Особо выдающуюся роль в становлении западной монашеской письменности он сыграл не только своим знаменитым «Житием святого Мартина» (к которому следует присовокупить и два послания, запечатлевших дополнительные штрихи образа галльского святого), но и «Диалогами», где ясно намечается типологическая и историческая связь между египетским и галльским иночеством . Кстати сказать, Сульпиций Север, будучи другом " как блаж. Иеро–нима, так и Руфина Аквилейского, весьма скорбел об их разрыве во время «оригенистских споров». Сам неплохо зная сочинения Сульпиций Север Я споре занял среднюю позицию: проводя различие между понятиями «заблуждение» и «ересь», он считал, что Ориген иногда склонялся к заблуждению, но никогда не впадал в ересь; хотя в его произведениях порой встречаются неправомысленные взгляды, но преобладают в них все же прекрасные мысли . Что же касается Павлина Ноланского, то этот богатый и сановный аристократ (возможно, как указывалось, родственник св. Мелании Старшей), сделавший блестящую светскую карьеру, стал, под влиянием свв. Амвросия Медиоланского, Мартина Турского и других святых мужей, горячим сторонником аскетических идеалов, подобно своему другу Сульпицию Северу . Его сочинения (послания и поэмы) не только отражают духовный путь самого Павлина, ставшего из женатого мирянина епископом, но и представляют красочную панораму монашеской жизни его эпохи . Конечно, одним из главных центров рождающейся монашеской письменности на Западе стал Лерин, определивший многие сущностные черты раннесред–невековой западной духовности . |
| Это послание, однако же, не в состоянии было уладить возникшего разногласия. Собор, будто бы происходивший против адопционистов в Нарбоние в 788 году, вообще признается теперь фиктивным. В 792 году Карл Великий потребовал, чтобы Феликс (бывший его подданным) явился на собор в Ратисбоне, где епископ отрекся от своих заблуждений и анафемствовал их; но Карл, лично председательствовавший на соборе, по-видимому усомнился или в искренности его нового исповедания, или его стойкости в преданности к ней, и поэтому отправил его скованным в Рим, где он, по приказанию папы, заключен был в тюрьму. Феликс получил свободу, благодаря изложению православного исповедания веры, в преданности которому он клялся самым торжественным образом, возлагая его на евхаристию и на гроб св. ап. Петра. Но, по возвращение в Ургел он опять стал проповедовать свою ересь и, опасаясь мщения Карла Великого, бежал в магометанскую часть Испании. Елинанд и другие испанские епископы писали Карлу Великому и епископам Франции просьбу о том, чтобы Феликс был восстановлен на свою кафедру и чтобы были приняты меры для подавления мнений Беата, которого обвиняли в письмах в распутной жизни и называли ложным пророком, вследствие высказывавшихся им мудрований касательно исполнения Апокалипсиса, к которым он приведен был угнетенным состоянием испанской церкви 2731 . Эти письма были препровождены Карлом Великим папе, который вслед затем отправил и второе послание в Испанию, обличая учение адопционистов и угрожая им отлучением в случае, если они будут упорствовать в нем 2732 . Собор франкфуртский состоялся между временем обращения Карла Великого к Адриану и получением ответа от папы. На него не явился ни один представитель от адопционистсксой партии; но Алкуин, вызванный из Англии для принятия участия в споре, выступил с доводами против их учения, и собор своим первым каноном единодушно осудил это учение, как ересь, которая «должна бы быть окончательно искоренена в церкви» 2733 . Итальянские епископы дали свою санкцию сочинению против адопционизма, составленному Павлином, патриархом аквилейским, и этот трактат был отправлен в Испанию вместе с письмом от епископов Галлии, Аквитании и Германии к испанским епископам, вместе с письмом от Карла Великого к Елинанду и его единомышленникам. |
| В последней главе ответ блаж. Иеронима на обвинения Иоанна неожиданно прерывается, оставляя впечатление незаконченности всего трактата, что, видимо, было связано с намерением автора его не опубликовывать 496 . Название «Против Иоанна Иерусалимского» носит также написанное блаж. Иеронимом чуть позже, в том же 397 г., ответное послание еп. Феофилу Александрийскому 497 , в котором также описываются указанные выше события, но тон которого, в отличие от тона трактата, в целом примирительный. («Апология против книг Руфина», к Паммахию и Марцелле, в трех книгах, CPL. 613–614; PL. 23. Col. 395–492; CCSL. 79 (P. Lardet. 1982). P. 1–116=SC. 303 (P. Lardet. 1983). P. 1–337; рус. пер.: Творения. 1910. Ч. 5. C. 1–133). Первые две книги этого трактата были написаны блаж. Иеронимом в конце 401 г. в ответ на составленную Руфином Аквилейским «Апологию против Иеронима» 498 , ставшую известной ему через его римских друзей – Паммахия и Марцеллу, а также от возвратившегося в Вифлеем брата Павлиниана; третья книга, называющаяся также «Посланием против Руфина», была написана блаж. Иеронимом в 402 г. в ответ на частное письмо Руфина, в котором последний грозился привлечь его к суду, если он не прекратит своих нападок 499 . В первой части первой книги речь идет о причине возобновления конфликта между Иеронимом и Руфином (гл. 1–5) и критикуется руфиновский перевод трактата Оригена «О началах» и «Апологии за Оригена» Евсевия Кесарийского (гл. 6–13); во второй части автор оправдывается от обвинений в оригенизме, основанных Руфином на сделанном им когда-то переводе «Толкования Оригена на Послание к Ефесянам» (гл. 14–29), а также от обвинений в нарушении клятвы, данной им во сне (гл. 30–32). В первой части второй книги (гл. 1–14) блаж. Иероним опровергает Апологию Руфина, поданную папе Анастасию I 500 , а во второй части (гл. 15–23) критикует концепцию Руфина об интерполяции и искажении еретиками сочинений Оригена , изложенную им в трактате «Об искажении книг Оригена» 501 . В последней части (гл. |
| Вскоре после этого Феодосий 10 января 381 г. издал на имя praef. praet. Евтропия закон против еретиков, особенно против ариан, фотиниан и евномиан 2515 . Закон этот запрещает еретикам устраивать собрания внутри городов; если они попытаются употребить силу, подлежат изгнанию; если при этом сошлются per fraudem на специальный императорский рескрипт, разрешающий им такие собрания, последний недействителен. В заключение повелевается «ut orthodoxis episcopis, qui Nicaenam fidem tenent, catholicae ecclesiae toto orbe reddantur». Для приведения в исполнение этого закона на восток был командирован императором magister militum Сапор с поручением отобрать церкви от арианских епископов 2516 . Также, как и в Константинополе, церкви эти были переданы по приказу императора младоникейцу Мелетию, а не староникейцу Павлину 2517 . Этим был предопределен дальнейший ход вещей, которому Феодосий остался верен до конца жизни. Вскоре, однако, явились затруднения. Конечно, время аквилейского собора, который здесь имеется в виду, спорно. Акты его 2518 носят дату 5 сентября 381 года. В виду послания Quamlibet дата эта, как указал справедливо Раде 2519 , невозможна. По мнению Лоофса 2520 , однако, никоим образом нельзя согласиться, чтобы стоящие во главе актов имена консулов относились к позднейшему времени. Также несомненно, что послание Quamlibet предполагает изгнание Демофила из Константинополя (конец ноября 380 г.) и вообще передачу всех церквей на востоке православным. Отсюда можно думать, что в дате месяца мы имеем, по-видимому, повреждение первоначального текста. Так, по крайней мере, кажется Лоофсу 2521 . Что письмо Quamlibet написано перед константинопольским собором 381 года, т. е. Перед маем 381 г. 2522 , это делает несомненным послание «Sanctum» западного собора от лета 381 года. Таким образом, предыдущий западный собор состоялся весной 381 года. Как он решил дело двух дакийских арианских епископов Палладия и Секундиана, на которых жаловались на западе, здесь останавливаться не место. Более важно то, что западные синодалы в своем послании Quamlibet 2523 к императору Феодосию, просили созвать новый вселенский собор в стоящей на стороне западных Александрии, именно на том основании, что Тимофей александрийский, преемник Петра, и Павлин антиохийский – оба староникейцы востока – были стеснены dissensionibus aliorum, quorum fides superioribus temporibus haesitabat 2524 , т. e. младоникейцами. Уступи Феодосий этой просьбе, жестокая рознь водворилась бы на востоке! Это было, говорит Лоофс 2525 , чрезвычайно мудрым актом, отлично сообразованным с обстоятельствами восточно-церковной политики, что Феодосий 2526 на май 381 г. 2527 назначил общий собор, на который созвал в Константинополь епископов только своей половины империи 2528 . |
| богословы стремились доказать, что иконопочитание в том виде, в каком оно было подтверждено участниками VII Вселенского Собора, является идолопоклонством. Они одобрили умеренную иконоборческую политику визант. имп. Михаила II Травла (820-829), но, несмотря на поддержку со стороны имп. Людовика Благочестивого, не смогли склонить на свою сторону папу Евгения II (824-827). Другим предметом разногласий между Папским престолом и сторонниками религ. политики Каролингов стало добавление к Символу веры Filioque , к-рое было отвергнуто византийцами. Уже в VIII в. Символ веры с Filioque использовался в ряде североитал. еп-ств, затем на Соборе в Чивидале (796 или 797) он был утвержден Аквилейским патриархом Павлином II , а к кон. VIII в. получил признание франк. духовенства. Как указывал Павлин Аквилейский, введение Filioque было обусловлено необходимостью борьбы с адопцианством, которое проникло в державу франков из Испании. Одобрив в целом эту позицию, папа Лев III (795-816) вслед за Адрианом I не рекомендовал вводить Filioque в Символ веры. Подобные расхождения не привели к конфликту между Папским престолом и Каролингами, поскольку папы были заинтересованы в поддержке франк. правителей, к-рые могли гарантировать стабильность положения в И. и способствовали укреплению авторитета Римской кафедры. В свою очередь франк. императоры нуждались в идеологической поддержке со стороны папы и не пытались навязывать ему свои решения, как это делали визант. императоры. Карл Великий и Людовик Благочестивый воздерживались от прямого вмешательства в конфликты между папой и рим. аристократией, обеспечивая папу вооруженной поддержкой лишь при крайней необходимости. В связи с избранием папы Льва III было принято постановление о недопустимости участия мирян в избрании нового папы. Право голоса на выборах понтифика было закреплено за рим. клириками (кардиналами), пресвитерами и диаконами рим. церквей (титулов) и субурбикарными епископами. Рим. аристократия негативно отреагировала на попытку духовенства отстранить мирян от влияния на церковные дела. |
| А Иерусалимская кафедра хотя на Никейском Соборе и упомянута, но не под именем Иерусалима, а под именем Элии (то есть папа выдвигает здесь против Иерусалимской кафедры как раз тот мотив – политическое значение города, – применение которого в пользу Константинополя он считает неуместным). Разумеется, если уже Иерусалимская Церковь под пером папы является без ясных признаков кафедры апостольской, то Константинопольский епископ не мог стать veraciter patriarcha [настоящим патриархом] никогда. Таким образом, ко времени Фотия воззрения Рима на Константинополь были тверды, имея длинный ряд прецедентов, и новый момент истории составляет переход Константинопольского епископа в наступление. Энцикликою 867 года Фотий приглашал восточных патриархов на Вселенский Собор, чтобы судить (никому, по Геласию, не подсудного) Римского папу, и обвинял его в ереси. Этою ересью было слово Filioque. Это западное воззрение на исхождение Святого Духа уже давно смущало восточных. Еще Максим Исповедник (около 650) в послании к Марину старается разъяснить это выражение, которое монофелиты встретили у папы Мартина и изъясняли так, чтобы набросить тень на православие Мартина. Этот инцидент не возымел особого значения, потому что возражения исходили со стороны заблуждающихся. В 767 году, во время иконоборческих смут, Восток отправил посольство на Запад, по поводу чего был созван собор в Жантильи (Gentilliacum), на котором обсуждался и вопрос об исхождении Святого Духа. Что было постановлено на этом соборе, неизвестно, потому что акты этого собора до нас не сохранились. Но с этого времени на Западе появляется литература (Алкуин, Теодульф Орлеанский, Павлин Аквилейский, Libri Carolini [Каролингские книги]) в защиту Filioque. В начале IX века от западных монахов на Елеонской горе в Иерусалим поступила ко Льву III (795–816) жалоба на восточных, которые подозревали западных из-за употребления Filioque в ереси. Ахенский собор 809 года высказался в пользу западных монахов. Лавирующая политика Римских пап закончилась наконец тем, что они стали защитниками Filioque. |
| В 774 г. Лангобардское королевство было завоевано франк. кор. Карлом Великим (император в 800-814). Спустя 2 года часть лангобардской знати во главе с герц. Родгаудом Фриульским устроила заговор с целью свержения франк. короля. Среди заговорщиков был брат П. Д.- Арихис, к-рого, после того как заговор был раскрыт, увезли на франк. земли в числе заложников. Сам П. Д. в 80-х гг. VIII в. тоже жил во Франкии. Возможно, его приезд туда был связан с попыткой освободить брата - об этом П. Д. просит кор. Карла Великого в стихотворении, написанном весной 782 г. П. Д. мог пригласить Адальхард I, аббат Корби (780/1-814, 821-826), побывавший в Италии в 781 г. Согласно др. т. зр. (см.: McKitterick. 1999. P. 323-324), к весне 782 г., времени написания стихотворения, П. Д. уже неск. лет проживал у франков (возможно, еще с 776). Он несомненно находился при франк. дворе в нач. 783 г., когда отправил оттуда письмо Теодомару, аббату Монте-Кассино (777/8-796/7). В послании он сравнивал франк. двор с темницей и писал, что мечтает о возвращении в Италию. П. Д. входил в придворный кружок кор. Карла Великого наряду с др. известными интеллектуалами того времени (см. в ст. Каролингское возрождение ), в т. ч. уроженцами Италии Петром Пизанским, Фардульфом и Павлином II Аквилейским. По просьбам представителей франк. знати П. Д. начал работу над рядом сочинений: «Деяниями епископов Мецских» (Liber de episcopis Mettensibus) для Ангильрамна, епископа Мецского (768-791) и архикапеллана кор. Карла Великого (ок. 784); сборником посланий папы свт. Григория I Великого (590-604) для Адальхарда I, аббата Корби; эпитомой трактата лат. лексикографа Секста Помпея Феста (II в. по Р. Х.) и - по поручению кор. Карла Великого - над Гомилиарием (сборником проповедей, к-рые должны читаться на богослужениях суточного круга). Помимо Меца П. Д., по его словам, бывал в Тьонвиле (одной из королевских резиденций), а также в Пуатье, где видел гробницу Венанция Фортуната . В письме (впосл. оно стало предисловием к Гомилиарию) Карл Великий называет П. Д. «наш клиент» (clientulus noster). |
|
|
