| Как выяснилось позднее, эта бабка, «народная умелица», прославившаяся тем, что избавляла женщин от нежелательной беременности с помощью вязальной спицы, убила не только ребенка, но и саму Нину. Почти полчаса сидел Николай в сенях и слушал стоны Нины, сопровождаемые всхлипываниями. Ему было плохо, руки его тряслись. Он было попытался пройти к Нине, но бабка, возившаяся между ее ног, так крикнула на него, что он испугался и прикрыл дверь. Ему было страшно. Когда появилась Нина, бледная, с искаженным от боли лицом, Николай, подхватив ее под руку, поскорее вывел из этого ужасного дома. – Пеленку придерживай! Через полчаса прими лекарство еще раз, если боль не прекратится! И никому не говорите, что у меня были! Скажете, что в погреб полезла и упала! Поняли? – кричала вслед бабка, но Нина и Николай даже не обернулись. Не успели они дойти до остановки, как ноги Нины подкосились, и Николай едва успел подхватить ее. Он донес Нину до остановки. Автобус пришел быстро, но минут через пятнадцать тихо постанывающая Нина потеряла сознание, и Николай перепугался не на шутку. Он попросил водителя остановить автобус около больницы, благо что больница находилась рядом с автостанцией. – Милая, потерпи, сейчас я покажу тебя врачу, а потом поедем домой, – сказал он Нине и поднял ее, холодную и показавшуюся ему какой-то слишком легкой, на руки. Сиденье под ней было мокрым от крови, на полу тоже была кровь. Николай отнес жену в больницу. Как только ее забрали врачи, он сел и начал молиться. Впервые в жизни. Он молился, как умел, – не так, как молились дед и бабушка: этих молитв он не помнил. Николай молился по-своему: – Господи! Пусть все закончится поскорее. Пожалуйста. Пусть этот кошмар скорее кончится. Нина, как ты? Нина, Ниночка… пожалуйста, пожалуйста, Господи, помоги… – шептал он. Николай сидел, не поднимая головы, и не слышал, как орали на него медсестры, решившие, видимо, что он заставил жену сделать аборт. Он не видел, как возле него собрался народ – и врачи, и пациенты; он не чувствовал, как его трясли за плечо. |
| А 8 марта 1921 года было для Грина счастливым. За три дня до этого он предложил Нине Николаевне стать его женой. День она взяла на размышление и ходила по городу. «Ярко-красное солнце садилось к горизонту. От Кронштадта раздавалось буханье орудий». А про Грина судила так – «не было противно думать о нем». Но не более того. «Мой первый брак был очень несчастлив из-за ревности мужа». Второго она боялась, да и в самом Грине, если уж начистоту, говорила тогда не столько любовь к Нине Николаевне, сколько отчаяние – как раз в эти весенние дни Александр Степанович понял всю безнадежность своей любви к Алонкиной. «Увлекся он самозабвенно. Понимая умом нелепость своего с ней соединения, свою старость в сравнении с нею и во внешнем своем облике, он горел и страдал и от страсти; страдания доводили его до настоящей физической лихорадки. А она увлеклась другим. И тут встретилась я, ничего не знавшая об этом. И все сдерживаемые им чувства и желания обернулись ко мне – он просил меня стать его женой. Я согласилась. Не потому, что любила его в то время, а потому, что чувствовала себя безмерно усталой и одинокой, мне нужен был защитник, опора души моей. Александр Степанович – немолодой, несколько старинно-церемонный, немного суровый, как мне казалось, похожий в своем черном сюртуке на пастора, соответствовал моему представлению о защитнике. Кроме того, мне очень нравились его рассказы, и в глубине души лежали его простые и нежные стихи». Итак, она согласилась, однако выговорила себе условие, что в любой момент может уйти. 7-го они поженились. Именно это слово Нина Николаевна употребляет в воспоминаниях, деликатно обозначая решающую перемену в их отношениях, сблизившую их не только физически, но и духовно. «Он не однажды вспоминал ту минуту, когда мы с ним впервые остались вдвоем и я, лежа рядом, стала обертывать и закрывать его одеялом с той стороны, которая была не рядом со мной. „Я, – говорил Александр Степанович, – вдруг почувствовал, что благодарная нежность заполнила все мое существо, я закрыл глаза, чтобы сдержать неожиданно подступавшие слезы и подумал: Бог мой, дай мне силы сберечь ее…“» |
| Света К. – та самая школьница, которая написала письмо о героях телефильма, в том числе похвалила Сыроежкина и получила ответ от Электроника. Света опоздала на два дня в лагерь и никого не знала в своем отряде. Она обрадовалась, что будет отдыхать вместе с настоящим Электроником и Сыроежкиным, и рассказала о своем заочном знакомстве. И вот как-то Света услышала из-за прикрытой двери тайный разговор: девчонки давали клятву, что не примут новенькую задаваку ни в одну игру. Подговорила всех Нина, которой почему-то не понравилась Света. Она и назвала ее задавакой. – Вот и я, – сказала Света, входя в палату. – Надеюсь, вы пошутили? – Она еще подслушивает! – возмутилась Нина. – Нет, мы не пошутили. Иди жалуйся своему Элеку! Или Сергею. По интонации голоса Света догадалась, что Нине тоже нравится быть рядом с Элеком и Сыроежкиным. Быть может, как и ей, Нине более понятен и симпатичен Сергей – ведь он такой смешной. Ну и что тут особенного, если две девчонки краем глаза наблюдают за одним мальчишкой? Кто не сходит с ума по киноартистам? Главное, что киногерои оказались не выдумкой, а живыми мальчишками. Это не каждый день случается. Улыбка исчезла с лица Светы, она покраснела, нагнула голову. – Никому я жаловаться не буду, – произнесла новенькая. – Можешь написать еще одно письмо за подписью “Света К. “, – иронично произнесла Нина. А девчонки подхватили: – Света К., Света К… современный стиль письма!… И тут Света поняла, что Нина – лидер в этой палате. Вон девчонки даже подпоясываются, как она, красными поясками. И прически у них модные. А она лохматая-прелохматая. Света умела быть в центре любой компании. Но достигала она этого по-своему: если и высмеивала кого-то, то мягко, справедливо, без всякой ответной обиды. Не может быть в одной палате двух лидеров. Новенькая под смешки девчонок удалилась. А в коридоре почувствовала себя совсем одинокой. Хорошо, что девчонки не видели ее. – Переходи к нам, – предложила Электроничка, выслушав немного бессвязный рассказ Светы. Элечка давно усвоила, что нельзя никого обижать без всякой причины. Наверняка так бы поступила и Майя, увидев плачущую девчонку. |
| Отселе начинается светлый ряд ее молитвенных подвигов и чудес. Прежде всего испрашивает она у Бога чадородие бесплодной дотоле чете, ее призревшей; потом исцеляет умирающего младенца убогой жены, возложив его на лиственный одр свой и осенив чудотворным крестом из виноградных лоз. Сама она живет под кущей в саду царском и ходит по ночам молиться на оставленный ею мыс: там возвышается кедр Ливанский, источающий знамения, ибо под ним сокрыто желанное ею сокровище, нетленный хитон Господень. Нине открыл это один из евреев Мцхетских, сделавшийся сам учеником ее, потомок того, кто некогда принес святыню сию из Иерусалима. Под сенью кедра видит Нина небесное видение, знаменующее будущую славу места, слышит голоса Ангельские и берет оттоле землю для исцелений. Занемогают сама Царица, супруга Мириана, и, услышав о чудной страннице, просит ее в царские палаты к болезненному одру своему; но смиренная Нина испытывает веру и смирение Царицы; она зовет ее под свою убогую кущу, на лиственное ложе, многим уже источившее исцеление, и повинуется Царица: болящую приносят, здравою она отходит, исцеленная не только телом, но и душою, ибо она уже верует во Христа и исповедует его пред супругом. Колеблется Царь, но нелегко свергнуть с себя узы обольстителя душ. Еще один случай прославляет Нину: ближайший родственник Царя Персов, из дома Сассанидов, которому принадлежал и сам Мириан, будучи в гостях у него, заболел смертной болезнью; испуганный ответственностью пред владыкою персов, Царь посылает умолять Нину об исцелении вельможи и получает в ответ тот же зов болящего в убогую кущу. Царедворец возвращается исцеленным и обращенным к вере Христовой, по примеру Царицы. Тогда возгорелся гнев Мириана против ревностной проповедницы, ибо не знал он, какой даст ответ Царю-огнепоклоннику за обращение его ближайшего родственника. Не внимая мольбам Царицы, смертью грозил он Нине и, волнуемый внутренней борьбой, хотел рассеять себя охотой в соседних горах. Там опять настигла его иная чудная буря, подобная первой, обрушившей кумира Армаза: не хотевший воззреть к истинному свету, ослеп он чувственно, подобно Павлу, но кратко было ослепление Царя; он почувствовал над собою руку Божию, он воззвал к Богу Нины и, давши обет Христианства, мгновенно прозрел. Царь, бывший язычник, возвращается в свою столицу Христианином и даже проповедником веры, некогда им гонимой. |
| р.б. Роман 30 октября 2017, 10:38 Да, депрессия и другие психические расстройства - тяжелый крест. На своей шкуре в этом убедился. Мне с эндогенной депрессией помогают справится добрые дела и дела милосердия. Появляется настоящая благодать. Всегда нужно помнить, что наши скорби и болезни облегчают вход в Царство Небесное, что страдания в этой жизни временны. К сожалению, я и сам часто в этом состоянии впадаю в уныние наверное из-за маловерия. Думаю, что не стоит сильно рассчитывать на лекарства. Лечение души и тела должно быть комплексное. Да поможет нам Бог. р.б Петр 1 сентября 2017, 08:19 Для Валентины, Нины. Мне в госнии психиатрии в Москве в 2001 году поставили диагноз МДП (психоз). После терапии галоперидола, циклодола, рисполепта - я поправился на 15 кг. По образованию я инженер. На работу ходить уже не мог. Денег в семье не было. Мне как и Нине давали таблетки, аргументируя, что это лечение. Если бы я его продолжил еще хотя бы 1 год, я бы стал инвалидом. Я чудом узнал о Серафиме Тяпочкине, поехал в Ракитное на могилку. На могилке рассказал Отцу Серафиму о своей беде. Сегодня, спустя 1 год после посещения Старца Серафима - я не пью таблетки, врачи называют это " ремиссия " , а я смеюсь им в глаза - я здоров, и больше не заболею. Таблетки психотропы делают инвалидом! Валентина 24 августа 2017, 15:45 Я согласна с Ниной. Я тоже долго болела психозом. Теперь после чудесного выздоровления после посещения храма (Кипр), где покоятся мощи Священномученика Киприана и Мученицы Иустины я могу сказать твердо: мне " лечение " психиатрии кроме мучений и слез ничего не принесли. От меня чуть не ушел муж - после длительного приема препаратов (рисполепт/кветиапин) мне становилось хуже и хуже, я становилась " роботом " : стремительно теряла силы, набирала вес, в жизни пропали интересы. Мне как и Нине поднимали дозировку и говорили, что это " лечение " . Я как и Нина была на гране инвалидности. Я хотела иметь 3 детей, а у меня только один ребенок. Нет аргументов, даже от Священников, что психотропы лечат. Ложь. |
| В другом письме к Алисон Евгений говорит о своей надежде быть с ней вместе в Царствии Небесном: «Перечтя заново твое письмо, я обратил внимание на такие слова: “Твоя жизнь теперь исполнилась, у тебя есть много друзей гораздо дороже меня. Я не принадлежу к твоему кругу”. Но это не так. На самом деле близких друзей у меня крайне мало. Но я даже не это хочу сказать. Духовная дружба (а всякая другая, хотя и приносит свои радости, оканчивается смертью ) не требует условий (к примеру, совместной работы, общего круга знакомых, частых встреч и т.д.), без которых земная дружба обречена. Духовная дружба рождается из общности христианской веры, питается молитвой друг за друга и внутренним диалогом сердец. Она неизменно вдохновляется общей надеждой на Царствие Небесное, в котором уже не будет разлуки. Господь по неизвестным нам причинам разлучил нас здесь, на земле, но я молюсь, и надеюсь, и верю, что когда окончится эта краткая земная жизнь, мы будем вместе. Ни на один день не переставал я молиться за тебя, и даже когда от тебя не было вестей целых два года и я думал, что, наверное, уже никогда ничего не узнаю о тебе, ты была для меня ближе, чем большинство из тех, с кем я виделся постоянно. Ах, будь мы истинными христианами, для нас не было бы чужих, мы любили бы даже ненавидящих нас. Но мы таковы, каковы есть, и все, что можем, – любить хотя бы кого-то. И ты, без всякого сомнения, для меня одна из этих немногих». 352 Евгений все еще работал над книгой «Царство человеческое и Царство Божие», а хлеб насущный добывал подсобным трудом. В письме к Нине он рассказывал: «Книга моя уже “вырисовывается”, хотя работе конца-края не видно... Временами руки опускаются, мне кажется, я пишу чрезмерно философски и абстрактно, боюсь, никому это не интересно, читать не станут». Евгений убирал посуду в ресторане, а мысль его работала. «Я сравнивал, – открывал он Нине, – “плоды” атеизма с плодами веры в истории, духовности, философии, богословии». 353 Однажды, пребывая в философских раздумьях, ничего не замечая вокруг, он разбил целую стопку посуды. Обернувшись на звон и увидев черепки на полу, разгневанный владелец ресторана упер руки в бока и заорал: «Роуз, вы уволены!» |
| – Papa! – сказала Катя, обращаясь к отцу с какою-то особенною живостью. – Мне кажется, что батюшка судит совершенно верно. – Разумеется, моя милая, верно, – ответил отец, – против этого я ничего не могу сказать. Я только хотел обратить внимание отца Алексея на то, что одних богословских доказательств недостаточно для убеждения неверующих и вольномыслящих в том, что они заблуждаются, восставая против сказаний Моисея о миробытии, и что при этом непременно нужно пользоваться каждым удобным случаем обратить против них их же собственное оружие. Долго еще отец Алексей сидел на балконе и беседовал с А. о разных предметах. Катя сидела тут же и все внимательно слушала; зато Нина на всё махнула рукою и сейчас же после чая ушла в свою комнату, проговорив про себя: «Чего сидят, толкуют о пустяках! Как ни толкуй они, а Скородумов всех их поставит в тупик своим даром слова. Хоть Катя и говорит, будто он глуповат, но – нет! – это неправда: он очень умен, великодушен и благороден». «Жалкая девушка, – подумал отец Алексей о Нине, когда она уходила с балкона, – этот шалопай Скородумов непременно собьет ее с толку и обманет». И он не ошибся! Скородумов, испытав после того еще раз полную неудачу произвести своею личностью благоприятное впечатление на Катю, всецело обратил свое внимание на Нину, сосватался за нее и получил пять тысяч денег в счет ее приданого, ездил к ней положительно каждый день и почти с утра до ночи проводил время в разговорах с нею и гулянье по саду, но свадьбу свою отлагал с недели на неделю то под тем предлогом, то под другим. Катя чуяла в этом что-то недоброе, но ни отец, ни мать не могли в этом видеть ничего иного, кроме желания Скородумова побыть подольше женихом. Однако же Скородумов со своей стороны думал вовсе не об этом. После формального предложения своей руки Нине и получения пяти тысяч рублей он с усердием принялся за то, чтобы развить Нину и мало-помалу, совершенно для нее самой незаметно расположил ее к тому, что она, наконец, охотно выслушала его рассуждения о браке христианском и о браке гражданском и какую-то писаную «лекцию по физиологии брака» неизвестно чьего изделия. А потом – увы! – она решилась вступить с ним в гражданский брак, и в одно прекрасное утро, когда в доме А. все еще спали, она, взяв с собою свой гимназический диплом, ушла тайком из родительского дома и укатила со Скородумовым в Петербург, оставив после себя письмо к отцу такого содержания: «Церковный брак есть только глупая комедия, и потому я не признаю его. Я хочу быть всегда свободною и вступаю со Скородумовым в гражданский брак. Куда мы уедем, я сама не знаю». Само собою понятно, что таким поступком она повергла родителей в великое горе. |
| Так взмывают в Небо, в Вечность, к Богу. Нина Александровна Павлова УБЕДИТЕЛЬНАЯ ПРОСЬБА Свой рассказ «Убедительная просьба» Нина Александровна Павлова прислала в редакцию портала Православие.Ru достаточно давно — больше года назад. Нам он показался тогда слишком кратким для того, чтобы публиковать его отдельно. И мы ждали, когда автор дополнит его другими историями-лоскутками, называемыми на польский манер « дребязгами ». Но Нина Александровна вдруг стала писать о таинстве смерти , о том, как встречали смерть её знакомые и те подвижники, о которых она собирала сведения . Мы не знали тогда, что Нина Александровна смертельно больна, и ждали повода, чтобы опубликовать в том числе и этот рассказ. И вот, к нашей скорби, — неожиданно дождались... Проводила мама сына на учёбу в семинарию. Молится о нём, любит, тоскует и говорит о своём одиночестве так: — Сегодня зашла в комнату сына, а разбросанных вещей там уже нет. Помолчала и снова вздохнула: — Как же грустно, когда в доме идеальный порядок. Стоим мы с этой мамой на остановке, ждём маршрутку. А рядом две женщины говорят о своих домашних: — За мужиками — сплошная уборка! Вот, мой балбес: шестнадцать лет парню — а до сих пор бросает свои вещи, где ни попадя. — Мой муж ещё хуже. Так расшвыряет свои носки, что потом их вместе не соберёшь. — Убедительная просьба, — обратилась к ним мама семинариста, — не ругайте своих сыновей и мужей. Хуже, поверьте, тот идеальный порядок, когда вещи разбрасывать некому. Рейтинг: 9.6 Голосов: 1613 Оценка: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 скрыть способы оплаты Смотри также Комментарии ирина 11 сентября 2018, 22:46 Прочитав Пасха красная, я начала дргую жизнь. Ту жизнь, которая настоящая. Нина Павлова разбудила мою душу, расшевелила, направила и показала куда надо идти! К Богу! Новомученники стали мне родными. Светлая память Нине Павловой. Любовь 6 сентября 2018, 20:54 Была на могилке Нины Александровны. Спасибо ей за её труды-светильники!!! Царствия небесного рабе Божьей Нине Людмила 7 февраля 2018, 23:27 |
| Не прошло и часа после отправки письма, как Нина Ивановна уже сидела у постели своей бывшей воспитанницы. Во время болезни Анна так похудела и побледнела, что опять стала напоминать бывшую худощавую, большеглазую приютскую девочку. Нина Ивановна мало изменилась за последние годы: только вокруг глаз её появились морщинки, которых прежде не было, да в темных волосах засеребрилась седина. Крепко расцеловалась она с бывшей беглянкой; она, конечно, и не подумала упрекать ее за детское своевольство, а напротив, с интересом стала расспрашивать, каково ей жилось все это время. Анна так взволновалась свиданием, что не могла произнести ничего, кроме бессвязных слов. Нина Ивановна должна была первая приняться за рассказы. И ей было о чем порассказать: дела в приюте шли теперь гораздо лучше, чем при Анне; девочки стали послушнее, прилежнее, разумнее относились к своим обязанностям. Марью Семеновну заменила другая помощница, которая умела справляться с детьми без всяких наказаний. Из девушек, считавшихся при Анне старшими, никого не было в приюте; все они получили места горничных, нянек или швей; из средних осталось только четверо; Саша Малова и Даша ходят в швейную мастерскую, чтобы усовершенствоваться в шитье и выучиться кройке, так как с будущего года при приюте откроется мастерская, в которой они могут быть закройщицами и учительницами; Катя выдержала экзамен в учительскую семинарию; если она будет там хорошо учиться, через год ее примут полной пансионеркой, а через три года дадут ей место сельской учительницы, о котором она день и ночь мечтает. Феню Нине Ивановне хочется оставить при приюте: она стала такая разумная, аккуратная и добрая девочка, что из неё может выработаться со временем отличная помощница. Бедная, болезненная Соня умерла два года тому назад, но это была, кажется, единственная покойница в старшем отделении Сиротского дома за все это время. Из бывших при Анне маленьких Таня и Феклуша оказались настолько способными к учению, что Нина Ивановна упросила нескольких богатых барынь платить за них в гимназию и давать им денег на книги и платье. Они очень хорошо выдержали экзамен во второй класс и с будущей недели сделаются гимназистками, вместе с Любочкой, которую Анна наверно не узнает: из худенькой, плаксивой крошки она превратилась в рослую девочку, очень любящую командовать, распоряжаться, предводительницу во всех играх и главную затейницу всех шалостей… Можно себе представить, с каким интересом слушала Анна все эти рассказы. Когда пришла ей очередь говорить, она откровенно передала Нине Ивановне все, что пережила и перечувствовала в последние четыре года. В заключение, она со слезами на глазах просила ее принять под свое покровительство маленькую Лёлю. |
| Случай на Сретение На Сретенье, где-то к Апостолам, в храм заходит чужой… 15 февраля, 2014 На Сретенье, где-то к Апостолам, в храм заходит чужой… На Сретенье, где-то к Апостолам, в храм заходит чужой. Он становится слева у белого с позолотой киота, нового, чистого, контрастируя одежкой с этой чистотой и благополучием. Ему не больше 25, волосы ниже ушей, растянутый, крупной вязки, свитер, заправленный в огромные, поношенные, не по размеру джинсы. Джинсы болтаются надутой наволочкой на его тощих ягодицах и собираются в гармошку прямо на то, что прежде было белыми кроссовками. Рваные, с въевшейся и не отмываемой грязью , уже не обувь, а имитация ее. Чужой крестится, кланяется в нужный момент к кадилу, поет «Верую». Всякий раз когда он наклоняется вперед, видно как несоразмерны ветхая с чужого плеча одежда и его худоба. Журналист Нина, средних лет прихожанка, вот уже двадцать минут не может сосредоточиться на молитве, разглядывая кроссовки чужака. В конце концов перед причастием она решается, достает кошелек, прижимает парня к колонне и с напором, не позволяющим проявиться обоюдному смущению, всучает ему «деньги на обувь»… «Вы д-думаете мне н-нужно купить им-менно кроссовки?!»- заикается чужой и можно, увы, различить не наглые, но все же ощутимые следы похмельного амбре. «Разумеется, да»- жестко отвечает Нина и через паузу, застеснявшись жесткости, добавляет просительно: «ну … или просто не пропейте». На проповеди Нина ищет глазами чужого, не находит, вздыхает, раздражившись собственной наивности. Думает о том, что все равно зачем-то это было надо и Богу ведомо лучше, куда пойдут деньги. Начинается сретенский чин освящения свечей, прихожане, в большинстве знакомые друг другу и Нине, собираются теснее к центру храма, поднимая выше сретенские свечи, хотя высокий настоятель и без того видит каждого, улыбаясь и окропляя из огромной чаши и свечи, и головы, и лица. Нине легко и радостно, она забывает про то, что попала впросак, оглядывает смеющихся знакомых. Справа от амвона, на видном месте стоит чужак с мокрыми, умытыми кроплением лбом и скулами. В руках у него самая большая свеча из тех, что завезли в свечную лавку. |
|
|
