| Вступление Беседа первая. О том, что такое молитва Иисусова по своей форме и содержанию, о ее первом делательном, или трудовом, периоде, о необходимых условиях ее правильного прохождения и о ее плодах Беседа вторая. О способах обучения деятельной Иисусовой молитве, о трудностях, недоумениях и неправильностях, возникающих при этой молитве, и о молитве благодатной, самодвижной Беседа третья. Наставления о внутреннем делании и о молитве Иисусовой древних св. отцов Православной Церкви: Василия Великого, Макария Великого, Иоанна Златоуста, Ефрема Сирина, Иоанна Лествичника, Исихия Иерусалимского, Филофея Синайского, Варсонофия и Иоанна, Исаака Сирина, а также прп. Серафима Саровского Беседа четвертая. Писания Молдавских старцев: схимонаха Василия и преподобного Паисия Величковского об умном делании и об Иисусовой молитве Предисловие, или предпутие, желающим читать иже во святых отца нашего Григория Синаита и не погрешать против ее смысла Предисловие к главам блаженного Филофея Синайского Предисловие к книге блаженного Исихия Предисловие к книге блаженного отца Нила Сорского Главы об умной молитве прп. Паисия Величковского Предисловие Глава 1. О том, что умная молитва есть делание древних святых отцов, и против хулителей этой священной и пренепорочной молитвы Глава 2. Откуда эта Божественная умная молитва имеет начало, и какие свидетельства богоносные отцы приводят о ней из Священного Писания Глава 3. О том, что эта священная умная молитва есть духовное художество Глава 4. Какое нужно предуготовление тому, кто желает проходить это Божественное делание Глава 5. О том, что такое эта священная Иисусова молитва по качеству своему и действию Глава 6. О том, как должно в начале обучаться действованию умом в сердце этой Божественной молитвы Беседа пятая. Ближайшие наставники умного делания и Иисусовой молитвы: свтт. Феофан Затворник и Игнатий Брянчанинов, Оптинские старцы, Валаамский старец Агапит, св. прав. Иоанн Кронштадтский и другие отечественные подвижники XIX в Беседа шестая |
| Глава 16. Старец Анатолий «Младший» († 1922) Старчество о. Анатолия до революции «В 1903 году я должен был ехать на призыв в воинское звание из Петербурга на родину, в Белев Тульской губ. Поехал я с своим сверстником и товарищем Илюшей Картошкиным. Добрый он был юноша, но не знал духовной жизни, а тем паче монашеской. Говорю ему: – Илюша, хочешь со мною заехать в Оптину пустынь, посмотреть монастырь, монашество, великих старцев? – Тот отвечает: – Да я ничего ни о монашестве, ни о старцах не знаю, я готов. Прибыв в город Козельск Калужской губ., в пяти верстах от Оптиной, мы пошли пешком чрез прекрасный, покрытый зеленью, луг. Он раскинулся перед нашим взором, как прекрасный ковер, украшенный разноцветными цветами. А на склоне горы над рекой Жиздрой, виднелась Оптина – эта великая пустынь, Фиваида наша, Заиорданье… Подошли к Жиздре. Там паром нас ждал, готовый переправить нас чрез реку. Его обслуживали смиренные иноки Оптиной. И вот вступаем на почву святой обители, где все овеяно трудами, подвигами оптинских пустынножителей, их слезами и молитвой – непрестанной… Сойдя с парома, идем по шоссе к гостиницам, их было шесть. Все было занято, но так как у нас было рекомендательное письмо от баронессы О.П. Менгден, почитательницы старцев, то отвели нам скромный номер, на всякий случай оставленный. Спрашиваем – как пройти в скит к старцу Анатолию. Тогда он был еще иеродиаконом, но к нему уже ходили за советами и указаниями. Идем к старцу чрез монастырский фруктовый сад, минуем ограду монастырскую, попадаем в монастырский лес – сосновый, величественный, деревья в два-три обхвата. Идем дорожкой, ведущей прямо в скит. Вот, наконец, подходим. Видим колокольню скита. Направо – хибарка. Это – дом, где жили великие Старцы Оптинские. Еще направо – домик скитоначальника. Подходим к воротам. Стучим. Выходит согбенный монах: – Что вам надо? – Отвечаем, что пришли передать письмо от О.П. Менгден старцу Анатолию. Последний принял нас с любовию. В беседе с ним открылся нам дар его прозорливости… На всю жизнь осталась память об этой беседе… После сего я каждый год посещал Оптину и старцев пустыни. И память об этих посещениях до сего времени укрепляет и утверждает меня грешного в вере и благочестии». |
| Глава 2. Жительство иеромонаха Леонида в Валаамском скиту. – Его переход в Александро-Свирский монастырь, затем в Площанскую пустынь и, наконец, в Оптину Пустынь Калужской епархии Слава милосердому нашему Богу, – писал вскоре по прибытии на Валаам отец Феодор подвижнику Площанской пустыни отцу Афанасию, – слава милосердому нашему Богу, что сподобил и меня недостойного и скверного сожительствовати со отцы моими в скиту Валаамском. Уже теперь перед милосердым нашим Создателем и Искупителем не можем никакого извинения и оправдания принести. Он исполнил все наше желание... Вправду можно похвалиться милосердием Божиим, на нас недостойных явленным. Привел нас в место безмолвное, спокойное, от человек удаленное, молвы свобожденное. Отец Леонид определен у нас в скиту смотрителем. Только помолитесь милосердому Богу, да даст поне отныне начало положити Его возлюбити, и по Его святой воле жити, и Божественные Его заповеди сохраняти». Около шести лет пробыли три доблестных сподвижника, отцы Феодор, Клеопа и Леонид, в Валаамском скиту как в надежном пристанище спасения и, как выражался иносказательно живший в то время в тех пределах юродивый Антон Иванович, «торговали здесь хорошо», чем намекал он, с одной стороны, на их происхождение из купеческого звания, а с другой – на духовную их куплю – приобретение Христу душ чрез честнейшие злата и сребра их мудрые советы и наставления. Ибо и здесь великие старцы своей духовной мудростью и смирением привлекли к себе многих братий, которые начали к ним ходить, желая пользоваться их духовным руководством. Ученик же их, прежде переместившийся из Белобережской пустыни в Валаамский монастырь, иеромонах Гавриил, хотя имел с ними духовное общение, но вместе с ними в скиту не жил. В числе пользовавшихся духовными наставлениями о. Феодора и о. Леонида был келлиарх Валаамского монастыря о. Евдоким, духовник Валаамский. Прежде он проходил жизнь монашескую без духовного руководителя, уповая достигнуть духовного преуспеяния одними внешними подвигами и совершенной покорностью своему о. настоятелю, игумену Иннокентию, которого он считался присным учеником. Но ни послушание, изъявляемое готовностью умереть во исполнение заповеди настоятеля, ни внешние подвиги его не приносили существенных плодов монашеской жизни. Отец Евдоким не замечал в себе ни кротости, ни смирения, ни слез, ни любви. Напротив, сухость, жестокость души, зазрение всех и другие, хотя и скрываемые, страсти томили подвижника. Он не находил себе покоя, хотя исполнял все, по его мнению должное и по книгам, и по опыту. Отец Евдоким доходил до отчаяния, и лукавые помыслы склоняли его к самоубийству, советуя броситься со скалы в залив. Но вот Господь внушил ему, оставив надежду на свою праведность, прибегнуть к о. Феодору и к о. Леониду. |
| Глава 3. О старчестве Переход старца о. Леонида в Оптину Пустынь весьма замечателен тем, что им введено и упрочено было в этой обители так называемое старчество. И так как этот, основанный на евангельском, апостольском и святоотеческом учении, образ монашеского жития в наше время мало известен, хотя в последнее время и немало писали о нем, то, прежде чем продолжать рассказ о жизни старца о. Леонида, желательно сказать несколько слов о старчестве. Не новое, впрочем, что-либо имеется в виду говорить об этом предмете, а уже давно высказанное покойным Оптинским же старцем иеросхимонахом Амвросием и напечатанное в прежних изданиях жизнеописания старца о. Леонида. К сему дерзаем прибавить только нечто малое, может быть, нелишнее для уяснения предмета 15 . Старец, старцы 16 – это общеупотребительное в монастырях название старых и старших монахов, в особенности же отличающихся строгостью иноческой жизни и по преимуществу могущих руководить других в жизни духовной. Что такое старчество? – Старчество, если смотреть на него, так сказать, с внешней стороны, есть не что иное, как монастырское установление или часть монастырского устава (где только, конечно, оно введено). Самое же дело или, выражаясь монастырским языком, «делание» или, наконец, старчество по внутреннему своему значению, в отношении к старцу-наставнику, называется старческим окормлением (от слова кормчий) или, ближе к русскому наречию, старческим руководствованием, или просто старчествованием. В отношении же к руководимым его можно назвать старческим путем, которым старец-наставник ведет имеющих к нему духовное отношение к совершенствованию в жизни духовной. Старчество в этом последнем смысле, т. е. как путь старческий, по определению блаженной памяти покойного Оптинского старца иеросхимонаха Амвросия, состоит в искреннем духовном отношении и послушании духовных детей своему духовному отцу или старцу. Достоинство старчества: а) Начало его можно усматривать, во-первых, из того, что оно ведет свое начало от Безначального. Мы видим в Самом Едином Триипостасном Божестве безусловную покорность и послушание Сына Божия и Духа Святого Ветхому деньми (См. Дан. 7, 9 ). Например, Господь наш Иисус Христос говорить о Себе в Св. Евангелии от Иоанна: Яко снидох с небесе, не да творю волю Мою, но волю пославшего Мя Отца (6, 38); еще: Мое учение несть Мое, но пославшего Мя. И: о Себе не приидох, но есть истинен пославый Мя (7, 16, 28). И: Аз заповеди Отца Моего соблюдох (15, 10). И у апостола Павла: послушлив быв даже до смерти, смерти же крестныя ( Флп. 2, 8 ). |
| Глава II. Своеобразие исихастской антропологии Понятие исихазма многозначно 85 . Часто исихазм приравнивают к так называемому паламизму, то есть к богословию нетварных энергий, с помощью которого Григорий Палама обосновывал духовный опыт афонских монахов. Иногда это понятие распространяют на современных «неопаламистов». Все это сужает представления об исихазме. Мы под исихазмом будем понимать аскетико-мистическую восточно-христианскую традицию, которая оформилась примерно за тысячелетие до Григория Паламы . Исихастская традиция вырастает на основе монашеской духовности, которая уходит корнями в апостольскую и мученическую духовность первохристианской общины. Назовем исторические вехи исихастской традиции: египетский исихазм (преподобные Антоний Великий , Макарий Великий ); палестинский исихазм (преподобные Дорофей Газский, Иоанн Пророк и Варсануфий Великий); синайский исихазм (преподобные Иоанн Лествичник , Исихий Синаит 86 ); отдельно упомянем преподобных Исаака Сирина и Иоанна Кассиана Римлянина ; византийский исихазм (преподобный Симеон Новый Богослов , святитель Григорий Палама ); русский исихазм (преподобные Сергий Радонежский, Серафим Саровский , Оптинские старцы и святитель Феофан Затворник ). Исихазм составляет как бы ядро православной аскетико-мистической традиции. Исихастскую традицию можно рассматривать в качестве школы христианства, в которой учатся жить вечной жизнью 87 . Об исихастерионе как школе говорит Никифор Постник: «Приидите, и объявлю вам художество, или лучше – науку вечного жительства» 88 . В этой школе преподаются антропологически ориентированные науки и искусства, поскольку каждый исихаст учится познавать себя и изменять себя так, чтобы все время пребывать с Богом 89 . Обучение проходит от распознавания самых заметных сторон своей жизни (своих страстей) и до распознавания трудноуловимых помыслов: «Училище опытного ведения есть жизнь деятельная, которую восприняв трудолюбнейше, и себя узнаем, и помыслы различать научимся, и Бога уведаем» 90 . |
| Духовная связь Глинской пустыни с Оптиной Глава VI В XIX и начале XX века Оптина и Глинская пустыни были наиболее известными на Руси центрами старческого окормления. Восприняв старческие заветы преп. Паисия Величковского от его верных преемников, Глинские и Оптинские старцы строго хранили и исполняли эти заветы, что и явилось основой их духовного единения 1002 . Именно эти две обители были особо выделены Поместным Собором Русской Православной Церкви (6–8 июня) 1988 года при канонизации преп. Паисия Величковского . В определении Собора сказано, что русская школа старчества, возрожденная преп. Паисием, «на протяжении всего XIX века и позднее приносила свои благодатные плоды на ниве спасения чад церковных в Глинской, Оптиной и в других монастырях и пустынях Русской Церкви» 1003 . В житии преп. Паисия подчеркивается, что известные пустыни – Глинская, Оптина и Софрониева – были продолжательницами духовного наследия старца Паисия и «определяли духовное возрождение русского народа в XIX веке» 1004 . Однако до сих пор в трудах, посвященных Глинской и Оптиной пустыням, не было показано, в чем конкретно проявлялась духовная связь этих обителей. Протоиерей Сергий Четвериков и И. М. Концевич пишут лишь, что старческое делание, возрожденное преп. Паисием Величковским и его учениками, разделилось в России на три главных течения: северное, центральное и южное. Оптина относилась к центральному, а Глинская пустынь – к южному течению 1005 . Но этого далеко не достаточно для раскрытия духовной связи этих обителей. Прежде всего единение Глинских и Оптинских старцев раскрывается при сопоставлении их учений. Учение Глинских пастырей нашло глубокое отражение в эпистолярном наследии верного последователя и ученика игумена Филарета – схиархимандрита Илиодора (Голованицкого), который, в свою очередь, был руководителем многих Глинских старцев. Его наставления не только по смыслу, но иногда почти дословно совпадают с наставлениями великих Оптинских старцев: преподобного Амвросия (Гренкова) , иеросхимонаха Макария (Иванова) , схиархимандрита Моисея (Путилова) и схиигумена Антония (Путилова). (Для целостного восприятия основных разделов учения о. Илиодора аналогичные наставления Оптинских старцев далее приведены в сносках.) |
| Жизнеописание старца-затворника иеросхимонаха Александра Содержание Старец Гефсиманского скита Предисловие издателя и записавшего беседы Иеросхимонах Александр (Стрыгин) положил начало своей монашеской жизни в Оптиной пустыни, где вместе с будущим преподобным Амвросием Оптинским проходил одно послушание и вместе с ним ходил для духовного наставления к преподобному Леониду Оптинскому. Эта духовная дружба не прекратилась и впоследствии: когда отец Александр принял старчество в Гефсиманском скиту, преподобный Амвросий нередко присылал к нему своих духовных чад на исповедь. Беседы с отцом Александром, которые публикуются в нашем издании, были записаны его келейником Гавриилом (будущим великим старцем Зосимовой пустыни схиигуменом Германом), который поступил в Гефсиманский скит в феврале 1868 года и прожил в послушании у отца Александра семь лет. «Я не решился бы их напечатать, если бы не преосвященный Феофан Вышенский, — рассказывал старец Герман. — Когда я еще в Гефсиманском скиту жил, я о себе возомнил много, по гордости: и наставлял, и учил кое-кого, и даже старцем прикинулся; ко мне даже приходили за советом из братии, да и миряне тоже. Так вот я и писал тогда преосвященному Феофану о своих сомнениях. И он меня наставлял. Послал я ему и свои записки о старце моем, отце Александре, и он мне на это ответил, что советует напечатать, потому что скрыть это от могущих почерпнуть в них назидания было бы «небезгрешно». О молитве и как ею заниматься Ученик . Батюшка, назначьте мне какое-нибудь келейное правило. Старец . По словеси Господню: «Бдите и молитесь, чтобы не впасть в искушение». (Мк. 14; 38). И Апостол говорит: «Непрестанно молитесь» (I Сол. 5; 17). Вот тебе правило. Ученик . Другие старцы налагают на учеников своих различные келейные правила, заставляют их полагать много поклонов, а Вы даете мне свободу и не устанавливаете никакого правила. И я очень скорблю об этом, потому что желаю спастись. Старец . Брате мой, и я желаю тебе спастись так же, как самому себе. Но зачем мне возлагать на тебя бремя, которое ты не в силах понести? Ты несешь теперь один пуд, возложи на тебя два пуда, ты бросишь оба. Разве ты не знаешь, что, когда объезжают молодую лошадь, то сначала на нее кладут немного тяжести, а когда она втянется в работу, тогда возлагают много? Знает хозяин лошади, что она привыкла к труду. Так и в духовной жизни поступают. Смущаться этим не надо. Скажу тебе главное: храни ум твой в смирении и самоукорении. |
| Закрыть itemscope itemtype="" > Христианская цивилизация: новый перелом? Статья 3 25.10.2007 940 Время на чтение 19 минут Статья 1 Статья 2 Статья третья, историософско-богословская: " Узловые моменты истории " , или Об истоках кризиса европейской цивилизации Несколько слов о пресловутом единстве христианского мира Либеральные " просветители " наших дней, неустанно готовящие, по западному образцу, наш, православный, " II Ватиканский Собор " , убеждены в непреложности основного либерального догмата о " единстве христианского мира " . Как относиться к этому, если строго следовать исторической правде? Понятно, что все зависит от " точки отсчета " . То, что изначально Западная и Восточная Церкви, основанные на общем вероучении, были едины, общеизвестно и не подлежит сомнению. Однако известно и последующее расхождение двух традиций, как догматическое, так, что не менее важно, и духовное. Считать это расхождение несущественным, тем, чем можно пренебречь, может только человек с абсолютно антинаучным и вырожденческим сознанием. Афонские исихасты, Нил Сорский, Паисий Величковский, преподобный Серафим, оптинские старцы, весь сонм отцов " Добротолюбия " , мастеров " умной молитвы " , с одной стороны, и неистовый основатель ордена иезуитов Игнатий Лойола, а также изнывающие от специфического эротического возбуждения во время своих религиозных экстазов католические дамы типа " святой " Терезы или " блаженной " Анжелы, с другой, никак не могут быть носителями одной и той же традиции. Многие православные богословы связывают это крайне принципиальное расхождение, так сказать, в " методе " духовной жизни, в способе богообщения с проблемой Filioque. Дело в том, говорят они, что данное учение об исхождении Святого Духа от Отца и Сына вносит субординацию внутрь Пресвятой Троицы и принижает Третью ипостась по сравнению с первыми Это приводит к тому, что Святой Дух, то есть ипостась, как бы заведующая духовной жизнью человека, непозволительно сближается с чувственным (эмпирическим), тварным миром, и таким образом чувственный элемент вносится в духовную жизнь, в молитвенную практику. В этом и заключается главная особенность католической мистики, которая, с точки зрения строгого Православия, есть прелесть, то есть духовное искажение, помрачение. Об этом подробно писал, в частности, святитель Игнатий В понимании исихастов, это есть сведение ума в нижнюю часть сердца, близкую к утробе и к половым органам. (Правильная православная умная молитва основана на сведении ума в верхнюю часть сердца.) Данная ересь порождает многие особенности романско-католической культуры с ее специфической чувственно-мистической взвинченностью, истеричностью и прямой эротоманией (яркие примеры чего находим в многочисленных и достаточно подробных жизнеописаниях " прекрасных дам " Римско-Католической Церкви, составляющих излюбленное чтение прозападно настроенных рафинированных интеллигентов как недавнего прошлого, так и наших |
| Закрыть Посмотрим старое православное кино Для укрепления в благочестии и вере сейчас следует обращаться к старому православному кино, запечатлевшему эпоху церковного возрождения Дмитрий Габышев 12:16 27.10.2021 2377 Время на чтение 13 минут Фото: из личного архива автора В начале 1925-го года митрополит Вениамин (Федченков, 1880–1961), находясь на Балканах, писал своему знакомому священнику Александру в Париж: «Насколько приходилось слышать (кажется, через... С.Н. Дурылина), — говорили и Оптинские старцы: после этих ужасов будет семьдесят лет удивительного расцвета веры, и благоденствия России... А уже потом — ужаснее... И после какого-то короткого мнимого говорения: мир и безопасность — конец...». Эти слова владыка Вениамин приводил в том контексте, что большевистские гонения несомненно кончатся: «Преподобный Серафим... сказал одной из духовных дочерей — Дивеевских сестёр: до антихристовых времен не доживёте, а времена антихристовы переживёте. Замечательные слова! Сейчас Россия переживает эти времена... Подлинно они антихристовы по существу и даже почти по масштабу... Но Вы видите, что эти времена “переживутся”, то есть между ними и антихристом будет какой-то промежуток времени иной, то есть мирный, благополучный». Так владыка Вениамин утешал священника Александра тогда, когда не исполнилось ещё и десяти лет Октябрьской революции. Сегодня нас особенно интересует тот период семидесяти лет расцвета веры и благоденствия России, который, по словам владыки Вениамина, должен был наступить сразу после окончания гонений на Церковь,и завершится он следующим историческим периодом, более ужасным, как говорит владыка, чем большевистский. Сомневаться в подлинности его слов не приходится хотя бы потому, что блаженной памяти архимандрит Иоанн (Крестьянкин) включил их в свою книгу «Размышления о бессмертной душе». Оба пастыря пребывали в духовном родстве друг с другом в составе братии Псково-Печерского монастыря, хотя и не в одно и то же время, но на отстоянии небольших шести лет, прошедших между кончиной владыки Вениамина и приходом в монастырь отца Иоанна, будущего авторитетного всероссийского духовника. |
| Иеросхимонах Александр, затворник Гефсиманского скита (1810–1878) Старец Александр (Стрыгин) положил начало своей монашеской жизни в Оптиной пустыни, где вместе с будущим преподобным Амвросием Оптинским проходил одно послушание и вместе с ним ходил для духовного наставления к старцу Леониду. Эта духовная дружба не прекратилась и впоследствии: когда отец Александр принял старчество в Гефсиманском скиту, преподобный Амвросий нередко присылал к нему своих духовных чад на исповедь. Прожив в Оптиной пустыни, по смерти отца Леонида, еще несколько лет, будущий старец, по предложению преподобного Антония (Путилова, брата игумена Оптиной пустыни), перешел в его Николо-Черноостровский монастырь в городе Малоярославце Калужской губернии. Здесь он прожил пять с половиной лет и был сначала рясофорным, а затем и мантийным монахом, и при пострижении наречен Агапитом. В 1849 году отец Агапит, по совету своего товарища и побуждаемый нерасположением к нему братии, подал прошение о переходе в город Харьков. Там же он был рукоположен в иеродиакона, а через год – в иеромонаха и был назначен на должность эконома при архиерейском доме. На этом новом месте, при полной свободе, при больших доходах и других соблазнах, отец Агапит незаметно начал было свыкаться с жизнью, наполненной мирской суетности. «И вот, однажды, – рассказывал старец, – я подумал: прежде, когда я был послушником, у меня было тогда одно только желание спасти душу; а теперь, что я делаю? Леность мною начала обладать. И этого я убоялся; думаю: погибну от нерадения о своем спасении. Вскоре после этого я подал прошение об отпуске на богомолье и, получивши разрешение, отправился. Слышал я тогда, что близ Троице-Сергиевой лавры устроился скит Гефсимания, весьма удобный для безмолвия. Отправившись туда, я по дороге заехал на свою родину; взял с собою своего родителя Димитрия и с ним поступил в число братства Гефсиманского скита». Это было в 1851 году. Поступив в скит по благословению святителя Филарета, отец Агапит построил келью на пчельнике, по примеру Георгия, затворника Задонского , чтобы проводить жизнь свою в безмолвии. В 1858 году некоторые из старцев скита (среди них был и отец Агапит) перешли для большого безмолвия в глубь леса, где была вскоре выстроена церковь во имя Святого Духа Параклита, с приделом во имя святого Иоанна Крестителя Господня. На день Введения во храм Пресвятой Богородицы в Гефсиманском скиту отец Агапит принял пострижение великого ангельского образа – схиму и наречен опять Александром. Но архимандрит Антоний (Медведев) просил старца: «Отец Александр, прошу тебя, пожалуйста, перейди опять в скит, потому что в скиту осталась более молодежь, надо там поддерживать дух монашества» – и старец Александр, повинуясь своему духовному отцу, в 1861 году вернулся в скит. |
|
|
