| Из писаний попа Лазаря раскольники также могли вывести не иное заключение, как именно то, что крещение, совершенное по новым книгам, подлежит в расколе повторению. В его челобитной патриарху Иоасафу II от 1668 года они читали: «А святое крещение в новых книгах не истинно есть, и то есть тайное отрицание, яко в молитве глаголют: молимся тебе, дух лукавый... А круг купели ходят и обращаются на шуюю страну: и се образуют, яко отводят людей от десныя страны, еже от Бога, на шуюю же страну уклоняются, еже есть ко диаволу приводят... Аще кто крещен будет неистинно: как таковый по крещении может веровати воистину (IV, 276; ср. 245). Нужно заметить, что перекрещивание с безусловностью вытекало и из «слов» Спиридона Потемкина, одобренных, как выше было уже указано, в пустозерском послании москвичу Иоанну. Во втором «слове» раскольники читали: «новые македониане непрощеным нечестием недугующи – хульницы Святого Духа Бога Истинного: к таковых действу не снидет благодать. Добре глаголют святых отец правила, яко еретическое крещение несть крещение, но осквернение, и помоливыйся с еретики чужд христианства: то како крестивыйся от еретик не чужд будет христианства!». 374 Так рассуждали Феодор, Лазарь, а за ними и Авраамий. Совсем иначе учил самый главный пустозерский узник – протопоп Аввакум. Иоанн, обращаясь с просьбой к Феодору, по вопросу о попах, просил, чтобы и Аввакум скрепил ответ своею подписью. Протопоп, действительно, приложил руку к Феодоровой епистолии (VI, 79). Но скоро в посланиях Аввакума раскольники читали уже другие строки. В послании к неизвестному пустозерский узник писал: «а иже в православных церквах, где пение без примеса внутрь алтаря и на крылосах, а поп новопоставлен о сем посудить. Аще он поп проклинает никониан и службу их и всею крепостию любит старину: по нужде, настоящего ради времени, да будет поп. Как же миру быть без попов? К тем церквам приходить. Будет же поп и старопоставлен, а блудит хотя мало нечто, бежать от него подобает» (V, 221). Таким образом требуя от своих последователей, чтобы они «бегали» от попа, который в чем-либо «заблуждается», хотя бы он был и старого рукоположения, Аввакум дозволял ходить в те церкви, где поп – хотя бы и новопоставленный – «всею крепостию любит старину и проклинает никонианскую службу» и у него в храме «пение без примеса внутрь алтаря и на крылосах». |
| 34 Шкаровский М. В. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве: (Государственно-церковные отношения в СССР в 1939–1964 годах). М., 1999. С. 224. 36 Журавский А. В. Светская и церковная историография о взаимоотношениях правой оппозиции и митрополита Сергия (Страгородского)//Нестор. Ежеквартальный журнал истории и культуры России и Восточной Европы. 2000. 1. Православная Церковь в России и СССР. Источники, исследования, библиография/Ред. номера С. Л. Фирсов. С. 348. Ср. Шкаровский М. В. Иосифлянство. С. 172–173, 192. 37 См., например, Поспеловский Д. В. Русская Православная Церковь в ХХ веке. М., 1995. С. 318; Шкаровский М. В. Иосифлянство. С. 102–103, 109. 39 ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 2. Д. 12. Л. 12 об., 34–35; Д. 16. Л. 23; Шкаровский М. В. Иосифлянство. С. 59. 41 См. Беглов А. Епископат Русской Православной Церкви и церковное подполье в 1920–1940-е гг. С. 143–147. 42 Термин А. В. Журавского. См. Журавский А. В. Светская и церковная историография о взаимоотношениях правой оппозиции и митрополита Сергия (Страгородского). С. 350. 44 ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 2. Д. 15. Л. 92–93, 97–98; Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России… С. 995. 45 Учение Православной Церкви не исключает возможности духовной одаренности любого христианина, или личной святости, но отделяет ее от иерархического служения. Как писал видный богослов ХХ в. протоиерей Сергий Булгаков, “иерархия есть единственное харизматическое служение в Церкви, которое имеет пребывающее значение и наличием своим восполняет отсутствие чрезвычайного харизматизма, хотя его и не исключает”. — Цит. по: О вере и нравственности по учению Православной Церкви. С. 217. См. также: Там же. С. 221. 46 ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 291. Л. 93, 95–97; ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 2. Д. 16. Л. 104; РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 88. Д. 692. Л. 76–77; Демьянов А. И. Истинно-православное христианство. С. 20, 78–79, 86–87; Клибанов А. И. Современное сектантство в Тамбовской области: (По материалам экспедиции Института истории АН СССР в 1959 г.)//Вопросы истории религии и атеизма. Сборник статей. Т. 8. М., 1960. С. 93–94; Никольская З. А. К характеристике течения так называемых истинно-православных христиан. С. 166; Зырянов П. Н. Русские монастыри и монашество в XIX и начале XX века. М., 1999. С. 248–252. |
| 36 Журавский А. В. Светская и церковная историография о взаимоотношениях правой оппозиции и митрополита Сергия (Страгородского) //Нестор. Ежеквартальный журнал истории и культуры России и Восточной Европы. 2000. 1. Православная Церковь в России и СССР. Источники, исследования, библиография « Ред. номера С. Л. Фирсов. С. 348. Ср. Шкаровский М. В. Иосифлянство. С. 172–173, 192. 39 ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 2. Д. 12. Л. 12 об., 34–35; Д. 16. Л. 23; Шкаровский М. В. Иосифлянство. С. 59. 41 См. Беглов А. Епископат Русской Православной Церкви и церковное подполье в 1920–1940-е гг. С. 143–147. 44 ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 2. Д. 15. Л. 92–93, 97–98; Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России… С. 995. 45 Учение Православной Церкви не исключает возможности духовной одаренности любого христианина, или личной святости, но отделяет ее от иерархического служения. Как писал видный богослов ХХ в. протоиерей Сергий Булгаков , “иерархия есть единственное харизматическое служение в Церкви, которое имеет пребывающее значение и наличием своим восполняет отсутствие чрезвычайного харизматизма, хотя его и не исключает”. – Цит. по: О вере и нравственности по учению Православной Церкви. С. 217. См. также: Там же. С. 221. 46 ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 291. Л. 93, 95–97; ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 2. Д. 16. Л. 104; РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 88. Д. 692. Л. 76–77; Демьянов А. И. Истинно-православное христианство. С. 20, 78–79, 86–87; Клибанов А. И. Современное сектантство в Тамбовской области: (По материалам экспедиции Института истории АН СССР в 1959 г.)//Вопросы истории религии и атеизма. Сборник статей. Т. 8. М., 1960. С. 93–94; Никольская З. А. К характеристике течения так называемых истинно-православных христиан. С. 166; Зырянов П. Н. Русские монастыри и монашество в XIX и начале XX века. М., 1999. С. 248–252. 47 См. Вопросы истории религии и атеизма. Т. 9. С. 224–227, 249–277. Ср. сообщение о крестном ходе, состоявшемся 30 мая 1943 г. в селе Николо-Азясе Мокшанского района Пензенской области: «В с Н -Азясе проживает церковница Колчина Татьяна Елисеевна, которая в течение нескольких лет систематически у себя на квартире собирала сборища, где производились моления. Приходивших на сборище женщин Колчина, об’явив себя “святой Богородицей”, обязывала приносить ей продукты, убирать квартиру, обрабатывать участок земли». – РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 181. Л. 12. |
| Если брак имеет свою цель в самом себе, в безраздельной преданности друг другу двух лиц, то истинный брак возможен только при единоженстве (моногамии) и пожизненности. Многоженством исключается полная преданность и равенство двух лиц, требуемые существом брака (см. Мф. 11:3–6 ; 1Кор. 7:2–7 ). Второй и третий браки допускаются христианской Церковью (в случае смерти одного из супругов), как некоторое несовершенство в жизни христианина и благословляются Церковью для мирян как снисхождение к человеческой немощи в предохранение от греха, «как врачевство против блуда» (в книге Правил: Неокесар. соб. 7-е прав.; Василия Вел. пр. 87). Это оказывается как в обряде венчания второбрачных, так и в содержании читаемых при этом молитв. Пресвитеры и диаконы, по учению ап. Павла и по требованиям канонов Церкви, должны быть «единыя жены мужем». Истинный брак в его идеальной красоте может быть только пожизненный. Брак, далее, должен быть по своей идее нерасторжим. Вступление в брак с мыслью о возможности расторжения его когда-либо делало бы невозможным полную преданность друг другу лиц и вообще прочность их взаимного союза. Вторая цель брака, на которую указывает Священное Писание и Церковь в своих молитвах чина венчания, есть деторождение и воспитание детей. И Церковь благословляет брак как союз для целей деторождения. Поэтому брак имеет целью не плотское наслаждение и удовлетворение сладострастию, а «доброчадие» и «о чадах благодать», – как говорится в молитве на венчании (более подробно об этом см. в нашем пособии по Литургии, вып. 2, гл. 4: Таинство брака, §3. Цель и смысл таинства брака). Брак (в христианстве), по учению св. Григория Богослова , хорош тогда, когда он соединяется с желанием оставить после себя детей, потому что чрез это восполняется Церковь Христова, увеличивается число «благоугождающих Богу». Когда же он имеет в основе одно стремление к удовлетворению плотской похоти, то разжигает грубую и ненасытную плоть и становится как бы путем к пороку (св. Григорий Богослов . Творения, т. 5, М., 1847, стр. 221). При господствующем значении в христианском браке нравственной стороны человеческой природы низшие ее влечения находят свой исход в рождении детей. «Жену каждый из нас имеет для деторождения, – писал язычникам апологет II века Афинагор, – у нас мерою пожелания служит деторождение». |
| Для истинного христианства Бог является центром и целью всех действий человека. Через участие в Евхаристии энергии Божии входят в человеческую душу. Внешним выражением этого являются благотворительность и забота о благосостоянии и счастье ближних, что является отличительной чертой всякой истинной христианской общественной деятельности. О литургии с полным правом можно сказать, что она сосредоточена на Боге и в то же время, как мы уже видели, охватывает человеческую жизнь во всех ее аспектах, причем затрагивает не только вопросы внутреннего личного благочестия, но и всей внешней жизни отдельных людей и общества. Поэтому в нашем стремлении улучшить современный мир мы должны рассматривать литургию как древнее правило христианского образа мышления и образец для христианской жизни 220 . Экклезиологические утверждения дона Ильдефонса были следующими: Церковь – не что иное, как Сам Христос, Который продолжает жить на земле в форме органичной, общинной жизни. Преодоление легалистическо-юридической концепции Церкви как законного земного института, внешнего авторитета, правильные отношения с которым выражаются через выполнение его предписаний, норм и заповедей, и возвращение к евхаристическо-литургическому видению экклезиологии нашли свое выражение, например, в таких утверждениях: Пока человек воспринимает Церковь только как законный институт, авторитет в вопросах морали и духовного руководства, он остается на уровне катехумена. Ее тайна истинно открывается в причащении Телу и Крови Сына Человеческого, в прохождении сквозь таинственную жизнь Церкви, которая начинается с Крещения 221 . Дон Ильдефонс постоянно настаивал на необходимости личного опыта и полного, целостного, интегрального осмысления всех глубин литургической жизни. Истинный литургист и пастырь всегда говорит, опираясь на такой опыт, и к такому образу жизни приводит свое словесное стадо. Буйе резюмирует положения дона Хервегена, отмечая, что для него основной ошибкой католического средневековья, по сравнению с предшествовавшими периодами в литургической жизни Церкви, был прорыв субъективистского понимания духовности в пространство, которое было полностью объективным. Это нашло свое выражение в новом понимании реальности богообщения, то есть духовной жизни, которое вначале рассматривалось как соединение и общение всей Церкви с Богом, чтобы затем превратиться в новую концепцию соединения с Ним индивидуальной души. |
| Еще раннехристианские Отцы Церкви понимали художественное творчество как подобие божественному творчеству, а Бога нередко именовали Художником 45 . И эти идеи практически без изменения возродились в поэзии А.К. Толстого и в эстетике Вл. Соловьева. Однако русский философ идет дальше. Он прозревает в божественном творении то совершенное единство, которое должно стать прообразом грядущего «положительного всеединства», включающего обновленное человечество, осознанно принявшее в качестве нормы единство самобытных многообразных начал и форм, включая и противоположные друг другу. В этом смысл «свободной теургии», в которой Соловьев усматривал идеал будущего искусства, уже вышедшего за рамки собственно искусства, и общества в целом. Значимой и во многом уникальной фигурой на этом пути, символом начала пути к искусству будущего, предтечей грядущей теургии представлялся Соловьеву Достоевский в единстве его личностного бытия и художественного дарования. Именно в его творчестве, полагал русский философ, с наибольшей силой и выразительностью показаны глубинные процессы борьбы в человеке и социуме хаотического начала с идеальным. Достоевский, показав общество и образующих его членов в их всевозможных брожениях и постоянном движении, выдвинул и высоко держал «положительный религиозный идеал» и искал пути его конкретной реализации (III, 193 и сл.). Этот идеал Достоевский обрел в глубинах народной веры, и суть его одним словом Соловьев обозначает как Церковь, вселенская Церковь , которая должна быть реализована усилиями всего человечества на основах «свободного всечеловеческого единения, всемирного братства во имя Христово» (197–200). Именно за этот идеал Достоевского и Л. Толстого критиковал К. Леонтьев в статье «Наши новые христиане». Соловьев вынужден был специально откликнуться на эту статью и показать ошибочность понимания Леонтьевым сущности идеала Достоевского. Вопреки Леонтьеву он утверждает, что идеал автора «Братьев Карамазовых» отнюдь не сводился к абстрактному идеалу упрощенно представляемого человеческого братства на земле, но «гуманизм Достоевского утверждался на мистической сверхчеловеческой основе истинного христианства», и в его понимании « Церковь есть обоженное чрез Христа человечество» (221–222). |
| Совсем иное видим мы в средние века. Не переставая признавать Бога непостижимым, схоластики хотели, однако, непременно определить, в чем состоит Его сущность. Для этого они различали в Боге сущность двоякую: физическую и метафизическую. Под именем первой разумели самую природу Божию всесовершенную или все то, что в Боге находится; под именем же последней сущности хотели разуметь такое свойство, которое прежде всего представляется нам в Боге, которое служит корнем и началом для всех прочих Его свойств, и решительно отличает Его от всех прочих существ. Это-то свойство и старались отыскать всеми мерами, и вопрос о нем возбуждал в школах самые жаркие споры, породившие бесчисленное множество мнений. Довольно упомянуть о четырех главнейших: одни утверждали, что метафизическая сущность Божия состоит не в каком-нибудь частном свойстве или совершенстве, а в совокупности всех совершенств; другие полагали ее в коренной бесконечности (in infinitate radicali) или потребности (exigentia) всех совершенств; третьи – в разумении действительном (in intellectione actuali) или только коренном (radicali), т.е. в одной способности разумения; наконец четвертые – в самобытности или бытия Бога от самого Себя (in esse a se sev aseitate). Последнее мнение имело наибольшее число последователей и доселе остается в употреблении у богословов римской церкви. 220 Легко понять, что все эти мнения, хотя не касаются существа догмата, не вредят истинному учению христианства о Боге, но и бесполезны, не объясняя нисколько предмета непостижимого, и что самый вопрос о метафизической сущности Божией есть вопрос школы, а не христианской веры или жизни. Чуждаясь всех подобных тонкостей, Православная Церковь всегда держалась и держится лишь того, что сам Бог благоволил сообщить ей о Себе в своем откровении, и вовсе не имея в виду определить существо Божие, которое признает она непостижимым, а след., в строгом смысле, и неопределимым, 221 но, желая только преподать своим чадам возможно-близкое, точное и общедоступное понятие о Боге, она говорит о Нем следующее: “Бог есть Дух вечный, всеблагий, всеведущий, всеправедный, всемогущий, вездесущий, неизменяемый, вседовольный, всеблаженный”. Здесь указывает она нам, во-первых, на непостижимое существо Божие (иначе, природу, естество), сколько оно может быть понятно ныне для нашего смысла, и, во-вторых, на существенные свойства, которыми отличается это существо, или точнее, отличается сам Бог от всех прочих существ. 222 § 17. Понятие о существе Божием: Бог есть Дух. |
| Глава IX. Молитва. Богослужение В книгах по догматическому богословию обычно не говорится ни о богослужении, ни о молитве, так как первое относится к области литургики, а второе – к аскетике. Между тем существует самая тесная и прямая связь между догматами и молитвенно-литургической жизнью Церкви. По мысли священника Павла Флоренского , истинно православная догматика должна быть систематизацией догматических идей богослужения. 221 Догматика основана на Литургии, и все вероопределения родились из молитвенного опыта Церкви. «Христианство есть литургическая религия, – писал протоиерей Георгий Флоровский . – Церковь есть прежде всего богослужебное общество. Богослужение во-первых, учение и дисциплина – во-вторых». 222 Церковь выросла не из догматических формулировок и даже не из Священного Писания, а из Литургии. В первые годы после Воскресения Христова, когда еще не было написано ни одно Евангелие, не был сформулирован ни один догмат, ни одно дисциплинарное правило, Литургия уже существовала и именно она объединяла последователей Христа в Церковь – Его мистическое тело. В православном богослужении догматы оживают, обретают литургическую плоть. Возьмем, для примера, следующую стихиру праздника Пятидесятницы: «Приидите, людие, триипостасному Божеству поклонимся, Сыну во Отце со Святым Духом: Отец бо безлетно (вневременно, вечно) роди Сына соприсносущна и сопрестольна, и Дух Святый бе (был) во Отце, с Сыном прославляемь: едина Сила, едино Существо, едино Божество. Ему же покланяющеся вси глаголем: Святый Боже, вся содеявый Сыном, содейством Святаго Духа, Святый Крепкий, Имже Отца познахом и Дух Святый прииде в мир, Святый Безсмертный, Утешительный Душе, от Отца исходяй и в Сыне почиваяй, Троице Святая, слава Тебе». 223 В этом песнопении кратко изложены все основные христианские догматы: о триипостасности Бога, о предвечном рождении Сына, о равенстве, единосущии и божественности Отца, Сына и Святого Духа, о сотворении мира Отцом через Сына при содействии Духа, об исхождении Святого Духа в мир через Сына, об исхождении Духа от Отца и «почивании» в Сыне. |
| 221 Доклад на ежегодной конференции Содружества св. Албания и св. Сергия в Абингдоне (Англия) в августе 1950 г. Опубликован в: Theologia. Vol. XXII, 1951. Athens. Перевод Е.Ю. Дорман. 223 M.-J. Congar. Chrétiens Desunis. Principes d’un «oecuménisme» catholique. Paris, 1937. P. 109. [Конгар Ив (1904–1995), французский католический теолог, представитель «новой теологии» (Nouvelle théologie). В 1925 г. вступил в орден доминиканцев, приняв имя Мари-Жозеф. На II Ватиканском соборе один из ведущих французских теологических экспертов. – Прим, перев. 226 См.: Мейендорф И. , прот. Введение в святоотеческое богословие. Минск, 2001. С. 16–17: «...трудно переводимое греческое выражение эпи то авто, означающее “на то же самое” и чаще всего переводимое на русский язык как “в одно место”. В христианской литературе это выражение впервые встречается в Деяниях апостолов (2:1,44,47 и др.), где оно относится к собранию верующих как к Церкви... В некоторых рукописях текста Деян.2:47 вместо эпи то авто употреблено выражение эпи ти экклесиа, означающее “к Церкви”: Господь же ежедневно прибавлял спасаемых к Церкви. Очевидно, что автор Деяний пользуется этим выражением как техническим термином, обозначающим “ Церковь ”». – Прим, перев. 230 Florovsky G. L’Eglise: sa nature et sa tache. In: L’Eglise universelle dans le Dessein le Dieu. bl. 1.1949. P. 70. (По-русски: Флоровский Г. Церковь : ее природа и задача//Флоренский Г. Христианство и цивилизация. Спб., 2005. С. 574–575. – Прим, перев.) 232 Климент Лялин (1901–1958), бенедиктинский иеромонах русского происхождения, насельник Крестовоздвиженского монастыря в Шеветони, богослов, редактировал журнал «Irenikon». – Прим. перев. 234 «То, во что верят всегда, повсюду и все» (лат.). Эти слова принадлежат преп. Викентию Лиринскому (Vincentius Lirinensis), христианскому церковному писателю V века, настоятелю Лиринского монастыря в Галлии, который таким образом сформулировал критерий истинности церковного Предания в своем сочинении «Первое предостережение, или трактат в защиту древней и вселенской кафолической веры против всех безбожных еретических новшеств». – Прим, перев. |
| «Надо стараться, говорит тот же И. Кассиан, очистить пороки, исправить нравы. Если они будут исправлены, то не говорю с людьми, даже и со зверями и животными очень легко сойдемся. Ибо не убоимся отвне находящих оскорблений, и никто со стороны не может ввести нас в соблазн, если внутри не будут насаждены корни грехов» 221 . Это единственное верное улучшение жизни, как показал то и исторический опыт первоначальной христианской общины. Вот потому то церковь с ее аскетическим путем спасения и оказывает всегда могучее, благотворное влияние на общественную жизнь, что она воспитывает в своих членах людей, понимающих сущность истинного прогресса, людей великого духа, могучей воли, всеобъемлющей любви. Но церковь не скрывает от своих членов и трудности воссоздания из испорченного естества нового и святого человеческого бытия. «Царствие Божие нудится и нужницы восхищают е». Церковь зовет на подвиг, призывает на скорбь и страдание. Она прославляет мученичество, ублажает подвижничество. Крест и Распятый на нем – символ жизни всякого христианина. Бесстрастие и чистота, полнота всесовершенной любви – идеальное стремление всех истинно православных людей. Перед ними преклоняются, их всюду благочестивые паломники разыскивают по монастырям и различным уголкам русской земли. Мы знаем, что исконноправославное сознание русского народа во всей своей полноте хранит именно это истинное понятие о христианстве и жизни спасения. Оно знает только аскетический, подвижнический путь спасения, путь крестоносный, оно признает истинными христианами, достигшими прославления в Царстве Славы, только подвижников, людей чистых, святых, полных любви и всех духовных совершенств. «Христианство – религия аскетическая; христианство – учение о постепенном исторжении страстей, о средствах и условиях постепенного усвоения добродетелей; условия эти – внутренние, заключающиеся в подвигах и отвне подаваемые, заключающияся в наших догматических верованиях и благодатных священнодействиях, у которых одно назначение: врачевать человеческую греховность и возводить нас к совершенству» 222 . |
|
|
