| Всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца; а вы знаете, что никакой человекоубийца не имеет жизни вечной, в нем пребывающей. 1 Ин. 3,15 Скончалась искусствовед, византинист Ольга Сигизмундовна Попова 18.01.2020 16 января 2020 года в Москве на 82-м году жизни скончалась искусствовед, византинист, заслуженный профессор МГУ Ольга Сигизмундовна Попова , сообщает Артгид. Она родилась 13 июля 1938 года в Москве в Бутырской тюрьме — ее родители были поляками по национальности, и ее мать, работавшая в газете «Труд», была за несколько месяцев до рождения дочери арестована по обвинению в антисоветской деятельности, но затем освобождена. Отец, политэмигрант, журналист, погиб осенью 1941 года на фронте под Ельней. В 1960 году Ольга Сигизмундовна окончила отделение истории и теории искусства исторического факультета МГУ, защитив диплом о фресках Старой Ладоги у В.Н. Лазарева. В 1960–1965 годах работала в Отделе рукописей Государственной библиотеки им. В.И. Ленина. В 1968 году окончила аспирантуру на кафедре всеобщей истории искусства исторического факультета МГУ и начала там же преподавательскую деятельность, в 1973 году защитила кандидатскую диссертацию «Искусство Новгорода и Москвы первой половины четырнадцатого века, его связи с Византией», в 2004-м — докторскую «Византийские и древнерусские миниатюры». С 2002 года заведовала отделом истории византийского искусства в Государственном институте искусствознания. Ольга Сигизмундовна Попова — автор шести книг и более ста статей, среди ее главных трудов: Les miniatures russes du XI-e au XV-e siècle (Leningrad, 1975), «Искусство Новгорода и Москвы первой половины четырнадцатого века. Его связи с Византией» (М., 1980), «Аскеза и Преображение. Образы византийского и русского искусства XIV века» (Милан, 1994), «Византийские и древнерусские миниатюры» (М., 2003), «Проблемы византийского искусства. Мозаики, фрески, иконы» (М., 2006), «Пути византийского искусства» (М., 2013), «Византийская миниатюра второй половины X – начала XII века (М, 2012, в соавторстве с А.В. Захаровой и И.А. Орецкой). Она являлась постоянным членом редакционной коллегии журнала «Византийский временник» — главного российского издания по византинистике. |
| 2) Наряду с постановлениями соборов митрополичьих и епархиальных, мы имеем от настоящего периода значительную массу источников канонического права в виде канонических ответов и посланий отдельных иерархических лиц, митрополитов и епархиальных епископов. Древнейшие из таких источников приняты были в состав Кормчих русской редакции. Из них особенно важны: 1) Канонические ответы русского м-та Uoahha II (последней четверти XI века) на вопросы какого-то монаха Иакова. Они даны были на греческом языке, но, вероятно, переведены самим монахом Иаковом на русский язык. К сожалению, перевод сделан весьма неудовлетворительно, а подлинник известен только по нескольким отрывкам. 2) Канонические ответы новгородского епископа Нифонта (в первой половине XII в.) на вопросы местных священников Кирика, Саввы и Ильи (впоследствии архиепископа новгородского). 3) Канонические послания митрополитов Максима и Алексея (XIII и XIV в.). Особенно много сохранилось весьма важных по своему содержанию грамот и поучений двух русских митрополитов: Киприана (конца XIV в.) и Фотия (первой полов. ΧV в.). Все эти памятники представляют драгоценный материал для истории быта, воззрений, нравов и обычаев своего времени. Из них видно, между прочим, как туго прививались к жизни русского народа и самого духовенства законы и правила, содержавшиеся в греческом номоканоне. Русские митрополиты и епископы ΧV, XVI и ΧVII столетий продолжали —520— еще бороться, и едва ли с большим успехом, против тех же народных обычаев, против которых боролись и их предшественники в предыдущих столетиях (например против невенчаных браков, многоженства, браков в запрещенных степенях родства, повторительных браков числом до семи и т.п.). Все указанные памятники русского канонического права, и греческие и русские, собраны и изданы мною в VI томе Русс. Истор. Библиотеки (СПб. 1880). А. Павлов Воскресенский Г.А. Из церковной жизни православных славян: Македония; Королевство Сербия//Богословский вестник 1900. Т. 1. 3. С. 521–545 (3-я пагин.). |
| – Там же. С. 109, прим. 3. 984 Мавродин В. В. Образование Древнерусского государства. Л., 1945. С. 226. Справедливости ради надо сказать, что на особенности летописной терминологии обратил внимание, как мы видели, еще Ю. А. Гагемейстер. 989 Сахаров А. Н. Поход Руси на Константинополь в 907 году//История СССР. 1977, 6. С. 79–80. См. также: Сахаров А Н. Дипломатия Древней Руси. IX-nepbaя половина X в. М., 1980. С. 96. 993 НПЛ. М.; Л., 1950. С.107; Насонов А. Н. История русского летописания XI-XVIII века: Очерки и исследования. М., 1969. С. 14. 998 См.: Фроянов И. Я. Мятежный Новгород: Очерки истории государственности, социальной и политической борьбы конца IX-Haчaлa XIII столетия. СПб., 1992. С. 123–126. 1000 Тем не менее она воспроизводится и в новейших обобщающих трудах. Например, в «Истории крестьянства СССР» читаем: Дань собиралась не только с вновь присоединенных территорий. Так, Олег, пришедший в Киев из Новгорода, берет дань с новгородцев». – История крестьянства СССР с древнейших времен до Великой Октябрьской социалистической революции. М., 1987. Т. 1. С. 381. См. также: Котляр Н. Ф. О социальной сущности Древнерусского государства IX-nepboй половины X в.//Древнейшие государства Восточной Европы. Материалы и исследования. 1992–1993 годы/Отв. ред. А. П. Новосельцев. М., 1995. С. 42. 1002 Идентичные записи содержат и такие древние памятники, как Ипатьевская летопись и Летописец Переяславля Суздальского См.: ПСРЛ. Т. II. Стб. 17; ПСРЛ. Т. 41. С. 9. 1003 Фроянов И. Я. Мятежный Новгород... С. 117. Слишком вольно толкует слово «устави» в данном летописном тексте В. Я. Петрухин, по которому «Олег подтверждает своим уставом договор («ряд») северными племенами» (Петрухин В. Я. Начало этнокультурной истории. . . С. 92). Летописец пользуется термином «устави», но не «устав», а это – вовсе не одно и то же. 1007 Пресняков А. Е. Княжое право в древней Руси: Очерки по истории X-XII столетий. СПб., 1909. С. 196–197, прим. 2. 1008 Под словом «урок» подразумевалась, вероятно, дань определенного размера, обусловленного договором. |
| 1092 These relics were di splayed at the monastery named after the two saints in the neighborhood called “Cosmidion”, outside the landwalls above the Golden Horn (Majeska G. Russian Travelers... p. 331–333); on their cult see Halkin F. Bibliotheca hagiographica graeca. Vol. I, p. 126–136. 1093 It was on the right hand side as one entered the Church of the Holy Apostles (Majeska G. Russian Travelers... p. 301). 1095 Книга Паломник. Сказание мест святых во Царьграде Антония Архиепископа Нов- городскаго в 1200 году/Под ред. Хр. М. Лопарева//ППС. Т. XVII. Вып. III. СПб., 1899, с. 22. 1099 Рисунок хранится в Отделе письменных, изобразительных и печатных источников ГММК. Впервые издан: Древности Российского государства, 1849. Отд. 1, 25, 26. 1100 Стерлигова И. А. Иерусалимы как литургические сосуды в Древней Руси//Иерусалим в русской культуре/Ред.-сост. А. Баталов, А. Лидов. М., 1994, с. 51 (далее – Стерлигова И. А., 1994); Она же. Памятники серебряного и золотого дела в Новгороде XI–XII вв. Кат.7: Крест воздвизальный//Декоративно-прикладное искусство Великого Новгорода. Художественный металл XI–XV века. М., 1996, с. 130–134 (далее – Стерлигова И. А., 1996). 1101 Опись 1749 г. См.: Описи имущества Новгородского Софийского собора XVIII – начала XIX в./Сост. Э. А. Гордиенко, Г. К. Маркина. Новгород, 1993. Вып. 2, с. 46. (далее – Гордиенко, Маркина. Вып. 2). 1103 Штендер Г. М. К вопросу об архитектуре малых форм Софии Новгородской//ДРИ: Художественная культура Новгорода. М., 1968, с. 88 (далее – Штендер Г. М., 1968). 1104 Куприянов И. К. Отрывки из Описи Новгородскаго Софийского собора первой половины XVII века//Известия Императорского Археологического Общества. Т. III. Вып. 5. СПб., 1861, с. 376. 1105 В описи 1751 г. применительно к этому ящичку указывается уже пятьхрусталей. См.: Покровский Н. В. Древняя Софийская ризница в Новгороде. М., 1914. Т. I, с. 87. 1106 Ларчик поновлялся, ковчег передублировался на новую деревянную основу, внутренняя обивка – поздняя. 1107 Даркевич В. П. Произведения западного художественного ремесла в Восточной Европе X–XIVbb. М., 1966, с. 30–31. |
| дицы во второй половине XI в., сообщает летописный некролог князю Ярополку Изяславичу . Десятина давалась не всем вновь основанным церквам, а только соборным. Об этом свидетельствуют обеспечение Ярославом десятиной новой церкви Бориса и Глеба в Вышгороде и учреждение в ней службы «по вся дни», по сообщению «Чтения о Борисе и Глебе» . Таковы указания на получение десятины новгородским кафедральным собором и изменения, внесенные в ее отчисление в Новгородском уставе князя Святослава Ольговича 1137 г. , установления о передаче десятины в 1136 г. смоленской кафедральной церкви и собору во Владимире Суздальском 1158 г., который был основан Андреем Боголюбским , свидетельство о получении десятины владимирским и суздальским соборами в Послании Симона к Поликарпу . «Правило о церковных людях и о десятинах» — трактат XIII в. о правах церковной организации на принадлежащие ей большие материальные средства также связывает десятину только с «соборными церквами» . Десятина от «даней» Приведенные выше свидетельства говорят о том, что десятина была отчислением в пользу церковной организации от поступлений князю . Каков был ее состав? Прежде всего это десятая часть от княжеских даней («от всякого стада и всякого живота», «от всего имения», «от всих скот своих... и от жита на вся лета», «от дани... десятую часть», «десятины по всем градом»). Структура десятины «от даней» хорошо видна в Смоленской уставной грамоте 1136 г., данной одной из «соборных церквей»: она взимается с каждой из 34 административных единиц княжества, города или волости, которые выплачивают на княжеский двор установленную сумму, начиная от 1000 гривен в Вержавлянах и 400 гривен с Торопца и кончая 10 гривнами с мелких волостей. Выделение территорий Смоленского княжества, плативших княжеские дани и десятину с них епископу, — заслуга Л. В. Алексеева . Но 30-е годы XII в. — это время, когда в сбор десятины по сравнению со временем, когда она была установлена, вносились значительные изменения (ограничение состава десятины, появление других источников обеспечения). Поскольку в X—XI вв. дани собирались княжескими дружинниками и зависимыми людьми княжеского двора, отчисление десятины производилось непосредственно в центре, куда поступали дани [см. указание на княжеское распоряжение «властелину» Вышгорода передавать десятину новой местной соборной церкви Бориса и Глеба в «Чтении о Борисе и Глебе» (см. выше)]. |
| Кайма сделана с большим вкусом и состоит из розеток, цветов, звёзд и других украшений. На продольных полосах по семи розеток, а на поперечных по три, из коих две крайние принадлежат уже к продольным полосам. В средине каймы на внутренней продольной полосе обеих половинок, вместо розеток, помещены львиные головки, как бы для обозначения места для рукояток. Таким образом, на каждой половинке дверей 17 розеток. Между каждыми двумя розетками на продольных полосах находится по три различных украшения: среднее состоит из продолговатого кружка (эллипсиса) с колокольчиком, либо с лилией внутри, а крайние два походят на греческую букву ω, прилегающую отверстием к розетке и содержат внутри: одно – лучистую звезду, другое – род запонки. Первые два вида украшений повторяются на каждой продольной полосе по три, а последние два по шести раз. На поперечных же полосах между розетками помещены резные изображения горшков с цветами, заключённые в кайме, состоящей из четырёх двойных дуг. Таковых украшений на каждой поперечной полосе по два. История этих врат, подобно Корсунским, также не известна. Предание говорит, будто бы они взяты из бывшей шведской столицы Сигтуны, от коей произошло искажённое их название Сартунскими. Город этот находился при озере Меляре, и в 1187 году разрушен морскими разбойниками, в чём, по словам шведской летописи, участвовали и Новгородцы, возвратившиеся оттуда с богатой добычей. О вывозе врат Новгородцами из Сигтуны упоминает также шведский историк Далин называя их серебряными, или потому, что они были в то время высеребрены, или же по светло-жёлтому цвету, какой имеют доселе Сигтунские врата 488 . 14. Колокола В Новгороде о колоколах упоминается с XI и XII века, как видно из повествования о приходе в Новгород литовского князя Всеслава Брячиславича, снявшего с Софийской колокольни колокола в 1066 году 489 , из жития преп. Антония Римлянина, приплывшего в 1106 году во время утрени к Новгороду и слышавшего в нём великий звон 490 , и из приписки на пергаменном евангелии XII–XIII в. |
| Движение «Повести временных лет» по всему горизонту Русской земли не было только историко-литературным фактом. Это был факт политического самосознания. В XII веке многие летописи, продолжающие общерусское летописание, составляются в разных городах и монастырях Руси. Летописи ведутся не только в Киеве, но и в Чернигове, в Переяславле-Южном (летопись княжеская и летопись епископская), в Новгороде (и при владычнем дворе в Святой Софии, и в небольшой уличанской церкви Якова в Неревском конце Новгорода), и во Владимире-Залесском, и в Ростове, и во Владимире-Волынском, и в Смоленске, а возможно, и во многих других городах Руси. При этом замечательным свойством русского летописания оставалось его стремление охватить все русские события, всю Русскую землю. В Киевской летописи, начиная со второй половины XII века, мы находим черниговскую летопись и летопись Переяславля-Южного, извлечения из северо-восточного летописания. В летописи Переяславля-Южного отражается Киевская летопись. В новгородском летописании, открывавшемся Начальным летописным сводом XI века, в начале XIII века отражается рязанское летописание и постоянно делаются попытки выйти за пределы только новгородских событий. В летописание Владимира-Залесского включаются обе летописи Переяславля-Южного – епископская и княжеская, а через них и Киевская летопись. Выходило за пределы местных событий и летописание Владимира-Волынского. Летописцы как бы ищут друг друга, их летописи постоянно переписываются и перевозятся из одного княжества в другое. В этом сказываются объединительные тенденции летописцев, их замечательное стремление к «преодолению пространства». В разнообразии манер, в которых написаны дошедшие до нас летописи (из них главные рукописи – Ипатьевская XV века, Лаврентьевская XIV века и Синодальный список Новгородской первой летописи XIII века), сказываются не столько местные черты, так называемое «областническое начало», сколько разнообразие жанров вошедших в них произведений, разнообразие социальной принадлежности летописцев и разнообразие литературных «деловых» влияний, которое они испытывали. |
| Вместе с этим содержание вопросов, заданных Кириком своим собеседникам, их форма, а также возникшая структура текста заставляют пересмотреть историографический взгляд на зрелость канонического правосознания на Руси в конце X – первой трети XII в. Анализ сложившейся ситуации позволяет предположить, что сообщения Уставов о применении в это время на Руси номоканона недостоверны. Либо изначально ошибочен принцип отождествления известий о применении митрополитами норм церковного права с представлением о широком знакомстве духовенства с этими нормами. Состояние источников позволяет заключить, что древнейшие единичные списки Номоканона появились на Руси лишь к концу XI – началу XII в. А их активное использование началось не ранее XIII–XIV столетий. При этом сам факт присутствия в молодой древнерусской церковной организации болгарских списков кормчих книг 14 титулов совершенно не означал, что этот свод имел широкое хождение и использование в церковной среде 13 , о чём свидетельствует уже само скудное число отсылок на авторитет этого канонического сборника в ранних актовых памятниках древнерусского канонического права. В равной степени это каноническая неопределённость, смысловая размытость и двусмысленность относится и к системе церковного управления. Н. Ф. Каптерев вполне обоснованно заметил, что содержание древнерусских и византийских источников не позволяет точно и определённо реконструировать систему церковного управления в домонгольской Руси. Следуя логике выдающегося историка, можно лишь догадываться, что эта система должна была ориентироваться на Византию и в своих основных чертах повторять иерархическую структуру греческого церковного чиновничества 14 . Что значительно упрощает определение церковного статуса Кирика Новгородца. Но высказывались и иные мнения. Например, Н. А. Рожков предполагал, что «епархиальное управление отличалось многими чертами, общими ему с русским гражданским управлением», то есть копировало формы княжеской администрации, насколько этот термин применим к описываемой эпохе 15 . При этом традиционно принято считать, что аппарат епископского управления был представлен клиром соборных кафедральных храмов, «клирошанами» и «софьянами» 16 . Вероятнее всего, при опоре именно на них митрополиты и епископы властвовали в своих епархиях, киевской и новгородской соответственно. Такой же специфической формой церковного управления в первой половине XIII в. стала новгородская архимандрития 17 . |
| С этим первым свидетельством церковного почитания Бориса и Глеба тесно связаны вторая, более поздняя, Служба и канон 1136 . Сверх того, сохранились паримия, кажется, восходящая ко времени до 1116 г., и Похвала второй половины XII в. 1137 . Наконец, до перенесения мощей в Смоленск в 1191 г. была составлена Служба, прославляющая положение мощей в Вышгороде в 1072 г. 1138 . Издания: а. Служба (24 июля): Голубинский Е. (прим. 19). T.I/2. С.508–518 (первое полное изд. древнейшей службы); Абрамович Д.И. (прим. 119). С. 136–150 (критич. изд.) (перепеч.: Müller L. [прим. 119]) [Мурьянов М.Ф. Из наблюдений (прим. 1136) (три стихиры, отсутств. в изд. Абрамовича, по списку рубежа XI–XII вв.). – Прим. изд. (А.Н.)]; нем. перев. (отрывок): Maltzew A. Menologion der orthodox-katholischen Kirche des Morgenlandes. Berlin, 1901. Bd.2. S.604 f.; б. Паримия: Абрамович Д.И. С. 115–121 (перепеч.: Müller L. [прим. 119]); в. Похвала (Слово похвально): Абрамович Д.И. С. 125 и сл.; г. Служба (2 мая: Перенесение мощем святою мученику Бориса и Глеба): Абрамович Д.И. С. 168–173. Паримия, читаемая вечером в канун праздника, обычно состоит из ветхозаветных пророческих речений 1142 . В данном же случае, наряду с указанной перикопой из книги Бытия, она включает также и подробное рассуждение о мучениках. Начинается оно общим противопоставлением ненависти между братьями и братской любви; затем речь идет уже конкретно о братоубийце (Святополке), которого постигает судьба, предреченная апостолом Иоанном ( 1Ин.4:20 ). После такого введения изложена история убийства и отмщения, наблюдаемая как бы глазами Ярослава Мудрого. Несмотря на свою ссору с князем, памятуя о почитании властей, на котором настаивал апостол ( 1Петр.2:17 ), новгородцы все же выступают против Святополка. Поход Ярослава против брата уподобляется походу Авраама, явившегося со своими 318 воинами на помощь плененному племяннику Лоту ( Быт. 14 ): так же, как и Авраам, Ярослав стремится только к одному – искупить беззаконие, совершенное убийством Бориса и Глеба, непорочных агнцев ( Исх.12:5 ). |
| 92 Ю. Крижанич «Русское Государство в половине 17 в.» в 2 т., изд. П. А. Бессоновым. М., 1 т. 1859, 273, 290, 292 стр. 93 И. Т. Посошков. «О разбое» XII гл., стр. 154; сравн. «Полное Собрание Законов» 1 т. 256. 423, 787. 94 Ю. Крижанич «Русское Государство в половине 17 в.» в 2 т., изд. П. А. Бессоновым. М., 1 т. 1859, 21 стр. 97 Кафедры новых епархий определено было открыть в Нижнем Новгороде, Пскове, Ржеве, Великом Устюге, Белозерске, Брянске, Дмитрове.... («Собрание Государственных Грамот и Договоров». ч. II 59). 98 «Материалы для истории раскола» I т. 9–14 стр., ср. Дополнение к 3 т. «Дворцовых разрядов» С.-Петербург 1854 г. стр. 110. 99 Мы здесь приводим текст челобитной по окончательной ее редакции, в каковой она вошла в соборное деяние как 1-е постановление по соответствующему царскому предложению, первоначальный ее текст, значительно отличающийся от этой редакции, смотр. в приложениях к настоящему исследованию 8 и 10-м. 100 В первоначальной редакции челобитной, сохранившейся среди черновых бумаг собора, архиереями к открытию вновь было сначала намечено 15 епархий; в окончательной, сей-час приведенной редакции, челобитной не признано возможным поставит епископов из означенных там городов: в Каргополь, Белоозеро, Томск и Орел. Смотр. Приложение 8-е. Сверх этого определили «епископии Вятской быти архиепископиею». 101 Как свидетельствует митрополит Иоаникий 2-й в так называемом правиле – черноризцу Иакову, «Русские Достопамятности» ч. 1. под ред. К. Ф. Калайдовича. Москва. 1815 г., стр. 102 и у преосващ. Макария в его «Истории Русской Церкви» т. 2, изд. 2, стр. 376. 102 «Написание о вдовых попах» 48 стр. «Чтения в Обществе Истории и Древностей Российских» 1848., кн. II. отд. IV. 106 По Г. К. Котошихину: за патриархом числилось 7000 дворов, за 4 митрополитами 12000 дворов, за прочими архиерееми 16000 дворов, за монастырями 83000 дворов. XI ст. 6. 114 Смотр. редакцию челобитной в «Актах исторических» т. 5. 75 сравн. черновик в приложении 8. 123 Эту же причину, которую мы только не отрицаем между другими как препятствовавшую архиереям согласиться на открытие большего числа новых епархий, профессора П. Ф. Николаевский и Е. Е. Голубинский признают одним из главнейших тормозов в деле увеличения на Руси епархий вплоть до 18 столетия. Смотр. «Патриаршая область и русские епархии в XVII в.». «Христианское чтение» 1888 г. 1–2, стр. 179 и друг.; «История русской церкви» I т. I-a полов., 1880 г., стр. 297 и друг. |
|
|
