| Остров имени Залита К отцу Николаю я отправился по очень подробному плану, заботливо составленному кем-то из сестёр. Добираться пришлось на перекладных: поезд, автобус, наконец, катер или моторная лодка. «Сестринский» план сработал идеально, правда, в пути всё-таки пришлось немного поволноваться, когда под вечер в небольшой деревушке, откуда открывался великолепный вид на остров, нужно было без всякой предварительной договорённости нанять какое-то быстроходное плавучее средство. К моему счастью, по чьим-то молитвам нашёлся в деревушке рыбак, который и согласился отвезти меня на вожделенный остров на своей моторке. Не имея и в мысли торговаться с отзывчивым рыбаком, я отдал ему затребованную вполне умеренную плату и был благополучно доставлен затемно на остров. Никто меня, конечно, там не ждал, но, обладая благословением матушки Варвары, веря в его силу, я уверенным шагом пошёл прямо к храму. Был будничный день, служба в храме если и была в тот вечер, то уже отошла. Я шёл, поглядывая на темные окна храма – они вызывали тревогу. Я ускорил шаг. К моей радости, у храма я застал пожилую женщину, по внешнему виду которой можно было понять, что она несёт здесь какое-то послушание. Дело было в пасхальный период, и я уже был прекрасно осведомлён, с каким приветствием нужно было обратиться к церковному человеку, чтобы он понял, что перед ним свой. «Христос воскресе!» – обратился я к пожилой женщине и тут же добавил повседневное монастырское приветствие: «Благословите!» Думаю, это второе приветствие оказалось лишним, поскольку женщина ответила мне только на первое словами: «Воистину воскресе!», что в надвигающихся сумерках и в безлюдье прозвучало как пароль-отзыв времен древних гонений на христиан. Впрочем, воспоминания и о новейших гонениях были свежи – 1970-е годы! Сделав несколько шагов мне навстречу, женщина тем самым дала понять, что готова меня выслушать. Я постарался быстро изложить цель моего приезда, сославшись, прежде всего, на благословение матушки игумении. Выслушав мой быстрый монолог, женщина несколько секунд смотрела на меня, как бы взвешивая, как ей со мной поступить, наконец сказала, что уже поздно, и вести меня к отцу Николаю в такой час никак невозможно. Но она готова помочь мне устроиться на ночлег. Я пошел вслед за этой рабой Божией, на ходу извиняясь, что свалился ей как снег на голову, пытаясь неуклюжими изъявлениями благодарности хоть как-то смягчить свою вину. Ужин и ночевка в небольшом деревянном доме с неповторимыми деревенскими запахами пришлись мне по душе, и я, проснувшись довольно рано, был готов тут же отправиться к отцу Николаю. |
| Нина Николаевна Грин у могилы мужа. Фото: Сергей Калмыков Их любовь не закончилась со смертью Александра Степановича. Нине Николаевне предстояло пронести ее еще 38 лет. Когда фашистские войска захватили Крым, Нина осталась с тяжело больной матерью на оккупированной нацистами территории, работала в оккупационной газете «Официальный бюллетень Старо-Крымского района» и была угнана на трудовые работы в Германию. В 1945 году добровольно вернулась в СССР. После суда Нина Николаевна получила десять лет лагерей за «коллаборационизм и измену Родине» с конфискацией имущества. Отбывала заключение в сталинских лагерях на Печоре. Вышла на свободу в 1955 году по амнистии (реабилитирована в 1997 году) и вернулась в Старый Крым, где с трудом отыскала заброшенную могилу мужа. Будучи уже немолодой женщиной, она стала хлопотать о возвращении дома, где умер Грин. Там она открыла Дом-музей Грина в Старом Крыму. Там она провела последние десять лет своей жизни. Нина Николаевна Грин скончалась 27 сентября 1970 года. Похоронить себя она завещала рядом с мужем, на что местное партийное начальство наложило запрет. Супругу писателя похоронили в другом конце кладбища. 23 октября следующего года, в день рождения Нины, шестеро её друзей ночью перезахоронили гроб в предназначенное ему место. «Блистательная страна» Фото: Петр Ушанов В своем, может быть, не самом лучшем, но точно самом проникновенном произведении Грин писал: «Однажды утром в морской дали под солнцем сверкнет алый парус. Сияющая громада алых парусов белого корабля двинется, рассекая волны, прямо к тебе… Тогда ты увидишь храброго красивого принца: он будет стоять и протягивать к тебе руки. «Здравствуй, Ассоль! – скажет он. – Далеко-далеко отсюда я увидел тебя во сне и приехал, чтобы увезти тебя навсегда в свое царство. Ты будешь там жить со мной в розовой глубокой долине. У тебя будет все, чего только ты пожелаешь; жить с тобой мы станем так дружно и весело, что никогда твоя душа не узнает слез и печали». Он посадит тебя в лодку, привезет на корабль, и ты уедешь навсегда в блистательную страну, где всходит солнце и где звезды спустятся с неба, чтобы поздравить тебя с приездом». |
| Татьяна Николаевна Щипкова, Смоленск, 1974 В 1970-х годах Татьяна Николаевна стала много общаться с православными интеллигентами, среди которых были и ее бывшие студенты. Они встречались в разных городах, вместе изучали богословие и религиозную философию и даже стали сами издавать православный журнал. Спустя какое-то время Татьяна Щипкова заметила слежку. Несмотря на то, что никто и никогда из студентов не доносил на своего любимого учителя, все же стало очевидным, что на внепрограммных занятиях она рассказывает молодежи о Христе. Последовало увольнение, ее лишили ученой степени, а коллеги не только перестали здороваться с Татьяной Николаевной, но и, едва завидев ее на улице, старались переходить на другую сторону. Сына Александра и его жену Любовь отчислили из института. А через несколько месяцев в московскую квартиру, где проходил очередной православный семинар, ворвались незнакомцы. Один из них, применив болевой приём, вырвал из рук Татьяны блокнот. Она замахнулась на обидчика и задела его по щеке. Позже выяснилось, что это была провокация. Незнакомец в гражданской одежде оказался дружинником. Татьяну Николаевну обвинили в нападении на представителя правопорядка и вменили самую жесткую часть статьи — «злостное хулиганство», что позволило приговорить ее к наиболее продолжительному сроку. Всего она прошла 7 тюрем, не считая самого лагеря Отбывать наказание отправили в село Горное Приморского края, в исправительно-трудовую колонию 267. Этапировали от одной пересыльной тюрьмы к другой. Всего она прошла 7 тюрем, не считая самого лагеря. И именно тюрьмы стали самым большим испытанием. В мемуарах Татьяна Николаевна напишет, что за этот путь она постарела на несколько лет. «В камере можно или лежать, или сидеть. Стоять негде, ходить — где уж тут ходить! От стола до унитаза четыре-пять женских шагов. Однако ходим по очереди по этой крошечной тропочке, иначе станут отниматься ноги. Невозможность двигаться — страшная подробность камерной жизни». За долгие месяцы этапирования были и нары в три этажа — на них можно было только лежать, но не сидеть. Были и камеры, переполненные людьми настолько, что матрасы приходилось скручивать и лежать плотно, впритык к соседкам. И устрашающий лязг и грохот запоров, и удушливый тюремный запах. И «прогулки» на крохотном дворике, где можно было лишь топтаться тихонько. Над головой при этом металлическая сетка — «небо в клеточку», вокруг — серые стены, земли нет, только асфальт. И ни травки, ни деревца, ни дальних башен, ни крыш. Были и мокрицы, падающие в скудную, унизительную пищу: на ужин подавали пустую рыбную баланду, от которой давил голод — не уснуть… А в пути между тюрьмами — немного хлеба и соленая рыба, и только. От рыбы мучила жажда. Но питье и туалет были положены лишь строго по расписанию. И все это происходило в светлый и жизнерадостный 1980-й год Московских Олимпийских игр. |
| Однако, при рассмотрении первоисточников, открывается совсем другая картина деятельности советского министра Н. Щёлокова, советского кинодраматурга Г. Рябова и его соратников, а также, видимо, иные цели, которые преследовали эти коммунистические деятели, искавшие могилу в Поросёнковом Логу. Первоисточники опровергают позицию составителей главы 10 трехтомника СК РФ в отношении характеристики Н. Щёлокова, Г. Рябова и целого ряда их соратников. 26.1. Инициатор и заказчик раскопок Гелия Рябова и Александра Авдонина в 1976-1980 годах в Поросенковом Логу – Министр внутренних дел СССР Николай Щёлоков Николай Щёлоков (1910-1984), с 1968 по 1982 год — глава МВД СССР, соратник Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Брежнева, с которым он работал и в Днепропетровске, и в Молдавии. Еще более тесные и доверительные отношения сложились у них, когда один из руководителей подразделений МВД (впоследствии первый заместитель Н. Щёлокова) Юрий Чурбанов в 1971 году стал зятем Л. Брежнева. По некоторым данным, в 1950-х годах Л. Брежнев стал крёстным отцом сына Н. Щёлокова, то есть стал кумом будущего министра. Николай Щёлоков был, несомненно, по-своему талантливым советским министром. Он много сделал для предупреждения преступлений и укрепления советского правопорядка в государстве, повысил статус работников правоохранительных органов, престиж милиции, серьёзным образом развил систему образования МВД: создал 17 ВУЗов и даже академию, куда были приглашены квалифицированные преподаватели. Министр активно сотрудничал с советской творческой интеллигенцией, приглашал ее работать на повышение уровня работников внутренних дел. В рамках этого сотрудничества появились известные книги, фильмы, в том числе телевизионные сериалы «Следствие ведут Знатоки» (1970-1989), «Рождённая революцией» (1974-1977), «Место встречи изменить нельзя» (1978-1979), задававшие некоторый эталон для милицейской работы. Н. Щёлоков прекрасно понимал необходимость системы воспитания сотрудников МВД, да и всего советского общества в целом как с целью защиты жизни и здоровья граждан, так и с целью укрепления советского строя и власти коммунистической партии над Россией- СССР. Так, Н. Щёлоков лично просил народного любимца, артиста и барда Владимира Высоцкого всё же надеть милицейскую форму для съемок одной из сцен фильма «Место встречи изменить нельзя». |
| Закрыть Как относиться к советскому прошлому? Разговоры о главном с Анатолием Степановым 05.07.2016 1463 Время на чтение 3 минуты «Русская народная линия» начинает новый проект «Разговоры о главном с Анатолием Степановым». В рамках этого проекта главный редактор РНЛ будет обсуждать важнейшие идеологические, методологические вопросы политической и общественной жизни с выдающимися русскими мыслителями. Начинается проект беседой с известным русским богословом, математиком, публицистом и писателем Виктором Николаевичем Тростниковым об отношении к советской эпохе. В.Н.Тростников излагает оригинальную концепцию советского времени, полагая, что марксизм-ленинизм в советском варианте был своеобразной религией, фактически христианской ересью. Как у всякой ереси в его основе была ложь, но советский социализм позволил русскому народу сохранить религиозное чувство. Виктор Николаевич Тростников родился в Москве 14 сентября 1928 года. Во время Великой Отечественной войны был эвакуирован в Узбекистан, где с 14 лет почти до окончания войны работал на сахарном заводе. По возвращении в Москву был мобилизован на трудовой фронт и работал слесарем на 45 авиамоторном заводе. Учился на физико-техническом факультете МГУ. Затем в звании доцента по кафедре высшей математики, преподавал в МИФИ, МИСИ, МХТИ им. Д.И. Менделеева, МИИТ и ряде других ВУЗов. Защитил кандидатскую диссертацию по философии в 1970 году. Подготовил ряд статей и книг по истории математики и математической логике. Постепенно центр тяжести его интересов сместился к религиозной философии. Одна из первых его книг о православной философии («Мысли перед рассветом») была опубликована в Париже в 1980 году. Этот факт, а также его участие в альманахе Василия Аксёнова «Метрополь» было расценено как диссидентство, и Виктор Николаевич был уволен с работы. С того момента его карьера математика окончилась. Вплоть до развала Советского Союза В.Н. Тростников работал сторожем, каменщиком, чернорабочим, прорабом. Его работы по православному богословию, философии, истории, и по политике печатались в журналах « Москва », «Молодая гвардия», «Православная беседа», «Литературная учёба», «Русский Дом», «Энергополис», еженедельнике «Аргументы и факты», газетах «Завтра», «Правда», «Литературная газета», а также в других печатных СМИ. Общее число таких публикаций достигает нескольких сотен. Много лет был профессором Российского Православного Университета, преподавал философию, философию права и всеобщую историю. До сегодняшнего дня, несмотря на свой почтенный возраст, Виктор Николаевич пишет и публикует книги о православной философии и проблемах современного богословия. Последняя книга «Имея жизнь, вернулись к смерти» вышла в марте 2013 года. |
| По признанию директора Государственного Эрмитажа академика М.Б. Пиотровского, многие искусствоведы с гордостью причисляют себя к школе Н.Н. Никулина. Его ученики работают в Государственном Эрмитаже, во многих городах России и ближнего зарубежья. С 1965 года Николай Николаевич совмещает работу в музее с преподавательской деятельностью в Институте имени И.Е. Репина, где он является профессором, заведующим кафедрой истории европейского искусства XV–XVIII веков, ведет ряд специальных курсов: «Творчество Босха», «Творчество Брейгеля», «Нидерландская живопись XV beka», занимается подготовкой аспирантов. В 1991 году его избрали членом-корреспондентом Российской академии художеств. 19.03.2009 он ушел из жизни. Всю войну он прошел простым солдатом, служил в пехоте, а в 1970-е годы записал все то, что увидел и пережил на военных дорогах. Эти его дневниковые записи стали основой книги «Воспоминания о войне», изданной в серии «Хранитель». Предисловие. Михаил Пиотровский Эта книга выходит в серии «Хранитель». Ее автор и герой — знаменитый ученый, историк искусств от Бога, яркий представитель научных традиций Эрмитажа и Петербургской Академии художеств. Он — глубокий знаток искусства старых европейских мастеров, тонкий ценитель живописного мастерства. У него золотой язык, прекрасные книги, замечательные лекции. Он воспитал несколько поколений прекрасных искусствоведов, в том числе и сотрудников Эрмитажа. Он пишет прекрасные рассказы-воспоминания. Но сегодня Николай Николаевич Никулин, тихий и утонченный профессор, выступает как жесткий и жестокий мемуарист. Он написал книгу о Войне. Книгу суровую и страшную. Читать ее больно. Больно потому, что в ней очень неприятная правда. Истина о войне складывается из различных правд. Она у каждого своя. У кого — радостная, у кого — трагическая, у кого — полная божественного смысла, у кого — банально пустая. Но для того, чтобы нести людям свою личную правду, надо иметь на это право. Николай Николаевич — герой войны, его имя есть в военных энциклопедиях. Кровью и мужеством он заслужил право рассказать свою правду. Это право он имеет еще и потому, что имя его есть и в книгах по истории русского искусствоведения. Хранитель прекрасного и знаток высоких ценностей, он особо остро и точно воспринимает ужасы и глупости войны. И рассказывает о них с точки зрения мировой культуры, а не просто как ошалевший боец. Это тот самый случай, когда точный анализ и достоверные описания рождаются из приемов, больше присущих искусству, чем техническим наукам. |
| Конечно, Н.Щёлоков не был поклонником «Архипелага ГУЛАГа» А. Солженицына. Ирина Щёлокова так характеризует своего отца в интервью газете «Московский комсомолец» (16 июля 2017 года): «Он, разумеется, не был антисоветчиком. Но он, во-первых, был высокоэрудированным, интеллигентным человеком, умевшим отличать дурное от хорошего. Человеком, очень близким по духу к людям искусства. Между прочим, он неплохо рисовал, в юности мечтал стать художником». Сергей Кредов, биограф Н. Щёлокова, в своей книге «Щёлоков», вышедшей в серии «ЖЗЛ» в 2011 г., приводит выдержки из личных дневников Н. Щёлокова, свидетельствующие о том, что: «Николай Анисимович [Щёлоков] не мог сочувствовать взглядам диссидентов. Он остается убежденным коммунистом и верит в преимущество социалистического образа жизни. В его дневниковых записях редко, но встречаются такие формулировки: «американские наёмники антисоветизма и антикоммунизма в кино стремятся убедить зрителей…», «капитализм все больше и больше становится ответственным перед человеком и перед человечеством за бесплодность своих исканий…». В 1977 году ВНИИ МВД СССР издало брошюру Н. Щёлокова «Ленинский стиль в деятельности органов внутренних дел». А как известно, ленинский стиль был жёстким и кровавым и включал в себя убийство всей Царской Семьи, в том числе и детей. В октябре 1970 года, после присуждения Александру Солженицыну Нобелевской премии по литературе, министр Николай Щёлоков направил Генеральному Секретарю ЦК КПСС Леониду Брежневу официальную записку, в которой писал: «Была возможность издать сочинения Солженицына в Союзе, но после тщательного редактирования…. В данном случае надо не публично казнить врагов, а душить их в объятиях. Это элементарная истина, которую следовало бы знать тем товарищам, которые руководят [в СССР] литературой». Именно так позднее Николай Щёлоков «придушивал» известного русского художника Илью Глазунова, с которым внешне поддерживал дружеские отношения В 2010 году, в большом интервью известному журналисту Андрею Ванденко Илья Глазунов вспоминал: «Скандал, поднятый «Мистерией XX века» [картиной 1978 года], разгорелся до небес. Итальянская La Stampa опубликовала репродукцию, сопроводив ее заголовком: «Картина, которую никогда не увидят русские». |
| свящ. Николай Дубинин Приложение 1. В жертву учению (по материалам сайта www.cdrm/iegova ru) ...«принимающий переливание крови должен быть исключен из Божьего народа путем лишения его общения». («Сторожевая Башня», 15.12.1961, стр. 64.) У «Свидетелей Иеговы» запрещена вакцинация: 1930-е –1952; запрещена трансплантация и пересадка кожи: 1967–1980; осуждается психиатрическая помощь: 1970-е-?; запрещено переливание крови: 1944–1975; частичный запрет на кровь: 1975-по сей день. Чтобы не быть голословными о той опасности, которую представляет собой учение организации «Свидетели Иеговы», мы предлагаем читателю целый ряд фактов из реальной жизни, которые лучше всего свидетельствуют о негативном влиянии этой секты на общество. Некоторые из них уже публиковались в газетах «Московская правда», «Независимая газета», «Православное Осколье», а также на интернет-страничке «Полемика со Свидетелями Иеговы» и в других СМИ. Мемориал жертвам «Свидетелей Иеговы» «С нетерпением жду времени, когда увижу Дастина и миллионы других детей, которые воскреснут. В грядущем новом мире они будут бегать и прыгать, полные сил и энергии». «Пробудитесь!», август 2007 года. Имена детей, приведенные в этом Мемориале, составляют только малую часть жертв, которых следовало бы сюда включить, согласно опубликованной статистике... Об именах жертв секты, которые приводятся здесь, сообщалось в средствах массовой информации (СМИ), родственниками, друзьями или другими осведомленными лицами, ручающимися за информацию. Источник: книга бывшего старейшины Дэвида А. Рида «Кровь на алтаре: исповедь «Свидетеля Иеговы». – Елена Годлевская. «Свидетель Иеговы», 17 лет, умерла в сентябре 1996 в Риге, Латвия, в результате отказа от переливания крови. ИСТОЧНИК (СМИ): «Киевские ведомости», 25.09.1998. – Тулли Лоунидс. «Свидетель Иеговы», 18 лет, умерла 19 декабря 1998 в результате отказа от переливания крови в Princess Alexandra Hospital, Брисбейн, Австралия–вторая женщина – «Свидетель Иеговы», умершая в той же больнице в результате отказа от переливания крови. ИСТОЧНИК (СМИ): http://www.theaustralian.com.au 22 декабря 1998, статья Адриана МакГрегора «Еще один Свидетель делает выбор против медицины». |
| Детский мир семьи Ведерниковых. 1970-е годы. Дети, крестники. Отмечается праздник И вот заслуженный протоиерей запросто вскакивал помыть посуду, стараясь еще больше услужить матушке Как будто и не он есть центр притяжения всех тех, кто стекался к ним отогреться, и точно не на его плечах вся та боль и скорбь, что несли в своих душах люди, – это было то самое: «А Я посреди вас, как служащий» (Лк. 22: 27). И люди к ним шли и шли. Но этот водоворот встреч и событий не мог смести той существенной основы, которую составляла их взаимная друг к другу любовь. Отец Николай всегда очень зорко следил: чем бы матушке вот именно сейчас помочь, облегчить ее труды, заботы – переносил центр внимания в ее жизнь. И в этом не было отречения от своего священнического служения (его-то он нес в полную, подчас, казалось, какую-то запредельную человеческим силам меру), – наоборот, батюшка своей и перед супругой самоотверженностью и нам всем являл так пример не помнящей себя ради другого любви, с которой всё и начинается, и благоустраивается в нашем мире. Он высоко и прекрасно любил свою жену, и матушка во всем была ему под стать. Это была ошеломительная для наших дней степень растворения и самообретения друг в друге. Матушка прожила долгую счастливую жизнь, хотя ей еще в юности врачи говорили про ее здоровье: «Сердце, с которым не живут». Когда ее не стало, мы даже не знали, как батюшка переживет эту утрату. Это была такая большая настоящая любовь – та, что крепче смерти. Отец Николай, даже выходя во время службы на амвон, всегда первым делом искал свою матушку глазами. Мог и просто выйти из алтарной двери, подойти к ней – переживал о ее состоянии. Если уже здесь и на богослужении, представляющем образ пакибытия, они были настолько сопричастны друг другу, то и смерть их уже не могла разлучить. Когда я была еще маленькой, мы приходили к отцу Николаю и матушке Нине Аркадьевне на ёлки, которые они проводили у себя дома. Потом уже со своими детьми мы точно так же приезжали на ёлки, которые, уже не вмещая всех желающих на них быть, переместились в зал Центрального дома художника на Крымском валу. Это были лучшие ёлки Москвы. Там не было никогда никакого досужего сюжета. Всё было выдержано в высоких дореволюционных традициях чистой и ясной формы, бездонного смысла – интересно было всем: и маленьким, и взрослым. |
| Начиная с 1970-х годов, в самиздате, начинают появляться работы Шафаревича [например: «Социализм как явление мировой истории» (1974)], посвященные одной, главной для него проблеме – судьбе России и русского народа. Мир узнал не только Шафаревича-математика, но и Шафаревича-философа и историка. [В скобках отмечу, что к 1974 году относится и мое заочное знакомство с Игорем Ростиславовичем как историософом по сборнику «Из-под глыб»]. А Виктор Николаевич закончил в те годы свою первую богословскую книгу « Мысли перед рассветом». Виктор Николаевич Тростников. Снимок тех лет И именно Шафаревич помог напечатать «Мысли…» в издательстве «ИМКА-пресс», так как в СССР это было невозможно. Но достаточно скоро они оба вышли из этого движения, так поняли, что это лишь иная форма русофобии. Термин этот ввел Шафаревич в работе под таким же названием «Русофобия». Даже появившись в 1982 году в самиздате в нескольких сотнях копий, она произвела эффект разорвавшейся бомбы. «Русофобия» – это ненависть и одновременно страх перед всем русским. Шафаревич доказал, что именно русофобия в последние полтора века, а не какие-либо «-измы», лежала и лежит в основе идеологии и деятельности влиятельного общественного слоя нашей страны. Развивая идеи Огюста Кошена, изложенные в книге «Малый народ», применительно к катастрофе Французской революции, Шафаревич создал теорию «Малого народа». Теорию, раскрывающую суть данного явления, и помогающую понять многие «загадочные моменты» отечественной и всемирной истории. Напомню, что Кошен, анализируя архивные материалы периода Французской революции 1789-93 годов и предшествующего ей, пришел к неопровержимому выводу, что подготовили революцию французские интеллектуальные «салоны». Кошен назвал их − «обществами мысли», вернее было бы − «мысли безбожной». Словно по волшебству «общества» возникли почти одновременно по всему телу Французского королевства. В них тон задавали люди, объединенные одним общим настроением, а именно: презрением и ненавистью к собственной стране и своей культуре. Там были «энциклопедисты» и прочие «интеллектуалы» масонской преимущественно ориентации. |
|
|
