| С ним выходит на связь непонятная сила. К нему обращаются в сети: «Проснись, Нео. Матрица владеет тобою». В конечном счёте, силы сопротивления его похищают, предлагая ему на выбор две таблетки: синюю и красную. Подчёркивается, что если он выберет красную, то ему откроется реальность, а если синюю, то он будет оставаться в мире иллюзий, то есть в том мире, в котором прибываем все мы. Он, естественно, выбирает красную и обнаруживает, что он, как и большинство людей, находится в таком странном коконе, и на самом деле он спит, потому что всё, что мы называем реальностью, всего лишь сон. К нему подведено огромное количество разных трубок, которые, с одной стороны, обеспечивают жизнедеятельность его организма, с другой стороны соединяют его с «Матрицей», а с третьей – передают энергию его тела Машинам. На самом деле власть в мире захватили машины, они питаются энергией человеческого тела. Чтобы люди терпели своё положение, их погружают в сон, общий для всех людей. И называется этот сон «Матрицей». Герои борются против Матрицы, веря в то, что Нео – носитель особой миссии, призванный покончить с властью машин над человечеством. Ясно, что распространение интернета, виртуальных коммуникаций в девяностые годы полностью поменяли наше представление о действительности. Почему бы не предположить, что мы погружаемся в виртуальную реальность не только, когда входим в интернет? Почему заведомо ложен вывод, что наша настоящая реальность тоже представляет собой виртуальную действительность? Так вот Нео присоединяется к силам сопротивления этим машинам, которые образуют город под названием Зион. Вместе с командой и передовым отрядом Зиона они могут возвращаться в Матрицу и ведут там борьбу за «пробужденных». Нео призван вывести из «Матрицы» всех людей, которые способны пробудиться, в эту подлинную действительность. Сразу возникает этический конфликт «пробужденного» Нео с предателем с демоническим именем Сайфер. Тот хочет навсегда вернуться в «Матрицу», забыть о реальности и жить в мире иллюзий, где более вкусная пища и где люди носят красивую одежду. |
| Этот образ имеет даже более резкое, но зато и более внятное очертание. Христос сравнивается с… рвотным средством. Тело Христа стало отравой для смерти, проглотившей его — и ад «изблевал всех». … Треугольники, выложенные из соломы, золотых нитей, или авиационных трасс, могут быть конгруэтны друг другу. Вот такую же «конгруэнтность» нельзя не заметить между этим сюжетом «Матрицы» и христианским богословием. Этот мостик перекидывается и с помощью второй прямой евангельской цитаты в «Матрице». Первая цитата была зрительной — распятие, вторая же словесная — фраза «Свершилось!». Согласно Евангелию, это была последняя фраза распятого Христа на Кресте. Но здесь стоит отметить тактичность авторов сценария. Если бы эту евангельскую фразу они вложили в уста Нео, то моя реакция на этот фильм ограничилась бы простым словом: «Анафема!». Потому что в этом случае было бы очевидным, что Нео отождествляется со Христом, а «Матрица» становится пятым евангелием, «евангелием от братьев Вачовски». И это было бы слишком кощунственным (достаточно вспомнить про любовницу Нео и ее имя). Но сценаристы поступают корректно: они оставляют цитатные указатели на Евангелие, но фразу, которую произносит евангельский Христос, влагают в уста Матрицы, а не Нео, тем самым не давая отождествить своего Избранного со Христом. Главное: и то, что Нео идет путем искупительной освобождающей жертвы, и то, что сюжет вращается вокруг темы свободы и Предопределения, ставит этот фильм в контекст христианской культуры. Кстати, нет в нем и предопределения ко спасению. Архитектор в финале обещает Пифии, что те люди, которые захотят освободиться от Матрицы, смогут это сделать. Так и у христиан: после жертвы Христа спасение оказывается достижимым, но не гарантированным. Подростки этих сюжетов не замечают? Ну и что. Это вечный конфликт всех школьных классов: детям нравится в книге совсем не то, на чем хотел бы сосредоточить их мысли и дискуссии педагог и учебник. В «Войне и мире» мальчикам нравятся батальные сцены, а девочкам — бальные. Учитель же и тех и других пробует заинтересовать психологией и этикой… Вот и мне больно было смотреть «Матрицу» в кинозале, забитом подростками. Их шуточки и смешки мне казались неуместными и почти кощунственными. Но это не значит, что плох фильм. Это значит, что людей надо учить думать и надо учить смотреть. «Матрица» подходит для этого не хуже, чем детектив под названием «Преступление и наказание». |
| Он остался только лишь как принцип единства знания и опыта, который опять-таки должен быть принципом, но совершенно не обязан быть вещью. Нео-кантианство совершенно не хотело говорить ни о каком бытии. Оно понимало задачу философии так: что такое бытие само по себе и абсолютная реальность вещей и есть ли оно реально или не есть – это для науки не важно; но, если есть то или другое бытие, то весьма важно, как оно мыслится. Принципиально можно брать какое угодно бытие и какие угодно вещи, философ говорит только о том, как его мыслить. Сами нео-кантианцы, в особенности прежних времен, останавливались, прежде всего, на факте математического естествознания и старались эту сферу действительности понять и логически объяснить. Но можно было выбирать вообще что угодно. И нео-кантианцы постепенно дошли и до этики, и до эстетики, и до религии, и до мифологии, и до социологии, и т. д. и т. д. В результате такого воззрения старый кантовский дуализм сразу обезвредился. Из метафизической пропасти он превратился только в условность научного исследования. Кант говорил: вещи-в-себе обязательно существуют и причинно обусловливают нашу субъективную чувственность. Нео-кантианцы говорят совершенно иначе: есть вещи-в-себе и даже просто вещи, или не есть, – это для философа совершенно не важно, ибо опыт, наука, знание должны быть объяснены сами из себя. В этом объяснении науки мы различаем принципы чувственности, принципы рассудка, принципы пространства, времени, вещи, причины и пр. Это все суть только принципы, только чистые возможности, только методы возможного их применения, только функции. Самое «бытие» для философа не есть какое-то реальное бытие и «данные» вещи (как обыватель, философ, конечно, согласен, что это – реальность и вещественность), но оно для него только принцип, только «заданность». Нео-кантианство во многом тут совершенно право. Если мы присмотримся ближе к реальному содержанию науки, мы без труда заметим, что в ней решительно все течет и меняется и что никакое содержание науки не может считаться абсолютным. |
| Церковный же авторитет, выражающийся, напр., в символах веры , – англикане признают с неохотой. С точки зрения нео-англиканина всякая попытка догматической формулировки веры – будет ли то никео-цареградский символ или англиканские артикулы – статьи веры, – всякая попытка обречена с течением времени на увядание и переустройство. Почему? – Да потому, что „богословие эволюционирует“, – развивается, приспособляясь к запросам времени. Что с точки зрения нео-англиканина значат формулы, выработанные „церковной жизнью, обусловленные степенью интеллектуального развития их составителей, состоянием культуры“ и т. д. – если божественное откровение, заключённое в Библии, считается в своих раннейших стадиях недостойным защиты и предаётся в руки всеразрушающего критического огня – с тем, будто бы, чтобы спасти остальную часть здания? Раз, „богословие эволюционирует“ – сегодняшний курс догматики может быть завтра изменён. С точки зрения нео-англиканина статьи ли, символы ли веры – такие же курсы догматики. В прошлый 1904 год шла полемика об Афанасьевом символе. Но дело не в том, что клерджимэны не желают подписываться под положениями, против которых „восстаёт их совесть и учёное сознание“, а в том, что, как мы замечаем, всё большее и большее распространение получает мысль нео-англиканства: вера в Духа Святого, действовавшего в пророках и апостолах, писателях св. книг и пребывающего в церкви на вселенских соборах не есть основа христианского миросозерцания. Вера в животворящего Духа следует, а не предшествует вере во Христа. Мы бы сказали, что нео-англикане двигаются в направлении отрицания благодати Духа Святого. По их мнению, что необходимо для обращения к вере во Христа – так это нравственное предрасположение, которое делает понятным и вероятным то, во что верят христиане. Но отмечая этот недостаток, мы не можем не поставить в особую заслугу характеризуемой нами школе богословия выяснение факта субъективного опыта веры. Она хорошо —351— выясняет, как человек подпадает под влияние человеческой личности Христа Спасителя с тем, чтобы постепенно узнать, что личность эта – божественна. |
| Ведь все это – «Альфа и Омега» истинно-христианского учения, так ясно-выраженного в словах Самого Господа Иисуса Христа и посланиях Его Святых Апостолов – как же не признавать этого?! Но свойство этой современной ереси «нео-хилиазма» таково, что она совершенно ослепляет духовные очи и заставляет человека спорить, возражая против очевидности. Этим-то «нео-хилиазм» и особенно губителен, что духовно ослепляя человека, даже считающего себя христианином, он в корне извращает все православное христианское мировоззрение. Заставляя своих адептов забыть об аскетической сущности христианства, непримиримого, по самой природе своей, ко злу и греху, эта современная ересь учит примиряться со всей современной жизнью мира, более чем когда-либо прежде «во зле лежащего» ( 1Иоан. 5, 19 ), идти на всякого рода компромиссы и сговоры с грехом и даже явным Богоотступничеством, под громкими лозунгами «христианской любви» и «всепрощения». Как ни трудно это видеть, вернопреданными последователями «нео-хилиазма» являются все современные «модернисты» и «реформаторы» Христианства и Православия, стремящиеся оправдать грех и беззакония и примирить евангельское учение с современной утопающей во грехах жизнью мира, под какими бы то предлогами и по каким бы мотивам это ни делалось. Сюда надо отнести и так называемое «живоцерковничество», и «обновленчество», и «сергианство», и советскую «московскую патриархию», и так называемый «экуменизм», и новую политику Ватикана с его «вселенским собором», готовым все переделать на новый лад, в угоду «современности», вплоть до перередактирования самого Евангелия (как иначе назвать его постановление о невиновности евреев в распятии Христа?). Эта подтачивающая, как червь, исконное подлинно-христианское мировоззрение нео-хилиастическая ересь ставит себе задачей отвлечь мысли современных христиан от неба, от будущей вечной жизни и приковать их к земле. Поэтому для последователей нео-хилиазма ненавистно и нестерпимо напоминание о происходящем в мире процессе отступления, о явлении антихриста, о Втором Пришествии Христове, о кончине мира, о Страшном Суде и о вечных адских муках, ожидающих нераскаянных грешников. |
| Может такая проповедь будет и не совсем корректная с точки зрения богословия, но зато в глазах ребят появится что-то такое, от чего сердце начинает радоваться: " Слава Богу! Задумались " . Мои критики верно подметили, что непредубежденный зритель, смотря " Матрицу " , легко может уйти в запредельные горизонты, подальше от Бога. Ведь фильм рассчитан на людей, которые знают Библию наизусть с детства, но которые, увы, не верят (фильм все-таки американский); людей, у которых Евангелие, библейские названия на слуху; людей, которые ищут, ищут подтверждения своей зарождающейся веры. У нас другая ситуация в стране, поэтому немного другое восприятие. Непредубежденный просмотр, возможно, может и вызовет негативные впечатления: " Маия, нереальность мира " . Но ведь можно и предупредить, и убедить: " Помнишь в фильме эпизод освобождения Нео? Это оказывается не иллюзорность мира показана, а Таинство Крещения " . Нужно сказать, что многие критические замечания объясняются невнимательным чтением статьи. Пифия — не гадалка, а СИМВОЛ познания воли Божией. Гордыня ли взыграла у Нео, или проявилось смирение — об этом также говорилось. По поводу того, что Тринити и Нео не занимают в сюжете фильма ведущее положение — растерялся. А кто же тогда занимает? То, что они почти на равных с остальными рядовыми, согласен. Но ведь Бог принял образ раба. Об этом можно найти прекрасные размышления в статьях митрополита Сурожского Антония (Блума). Акцент на Тринити и Нео сделан безусловно. " Матрица " — это притча. Почему Господь для проповеди использовал именно притчи, а " проповедь " , " навязывание христианской модели " очень редко? Притча убедительней чем голые слова, так как основана на предметах, о которых сложно спорить: виноград, семена, тесто и т.д. Фильм " Матрица " смотрится убедительно? Бесспорно. Остается самая малость — применить эти законы к духовному миру: " Царство Небесное подобно... " Что мы и постарались сделать. Никто ведь не спорит с притчей Господней о виноградной лозе. Как же мол так? Я читал, что лоза — символ языческого бога Диониса. А тут намешали христианскую проповедь. В притче важно не сколько то, от чего ты оттолкнулся, как то, к чему подвел. И еще, над притчей нужно думать. Ответ, а следовательно и путь, нужно искать. Притча заставляет идти к ответу. А это и есть начало веры. Фильмов о Иисусе много, но популярны ли они среди подростков? Колос, лозу не все они тоже в руках держали, зато повально бредят компьютерами. Ну что же, можно оттолкнуться и от этого. |
| —349— думали, что И. Христос родился от Девы 1150 . По мнению теперешнего епископа Бермингемского архангел Гавриил вовсе не являлся Захарии. Дело, будто бы, здесь идёт о получении субъективной интуиции, которая в воображении Захарии предстала во внешней форме ангела. По мнению того же епископа Гора, такие подробности евангельской истории как ослица с ослёнком, тридцать сребреников и смешение желчи с уксусом, суть не факты, – а прибавки, сложившиеся под сильным влиянием пророка Захарии и псалмопевца. Евангелист, будучи убеждён в том, что И. Христос есть Мессия, – „бессознательно“ находит эти совпадения с ветхозаветными пророчествами. По мнению нео-англикан, богодухновенная Библия не свободна от ошибок ограниченного человеческого знания: она погрешает против исторических фактов, следовательно, может погрешить и относительно фактов чудесных. Таким-то образом, разделяя чудеса на „вероятные“ и „невероятные“ („стань солнце“ Иисуса Навина) стараются „спасти Библию “ и уничтожить „разногласие между ортодоксией и научной мыслью“. Откровение нео-англикане понимают, конечно, в смысле эволюционного процесса, причём данное первоначально приходит в ветхость, делается несовершенным и заменяется поэтому новым – высшей стадией развития. Этим объясняются несовершенства Ветхого Завета. Этим же – тем обстоятельством, что откровение даётся постепенно, – объясняется и исполнение пророчеств. Пророчества оказались таковыми только впоследствии, – по сличении событий. В момент же своего произношения они не были пророчествами. Для нас пророчество, – но ветхозаветный человек не мог видеть так ясно того, о чём мы знаем как об исторически случившимся, говорят нео-англикане. Читатель спросить: что же остаётся от богодухновенности Библии, этой опоры англиканства? – Если бы и ничего не осталось, – нео-англикане сумели бы выйти из затруднения. Но всё-таки сказать, что они отрицают богодухновенность —350— Библии – будет неверно. Они только не признают более Библию за основу христианской веры. Авторитета Библии теперь в Англии не существует. |
| В Революции окончательно утверждается равенство людей и программ. Программы могут любить! Диалог Нео и Рамо Кандро (программы-папы) в заколдованном метро: Любовь - не эмоция, а связь субъектов. Единство, ощущение единства - абсолютно человеческие чувства. И, наконец, в финале признание взаимонеобхоимости машин и людей - машина использует программы для своих целей. и человек тоже программа с уникальными функциями, которые машине воспроизвести не удалось (именно Нео - нерешённое свободное уравнение, стремящееся к самостоятельному решению) - и поэтому способное на большее, чем любые самые совершенные подконтрольные программы. Нео помогает машине победить программу, которая становится сильнее машины - искусственный интеллект внутри искусственного интеллекта. И машина сохраняет род человеческий как необходимость и так как она самоуважает в себе силу интеллекта, логику, и не опускается до лжи. полное освобождение от любых пророчеств и причинно-следственных законов творца, обретение полноценного смысла жизни. На протяжении фильма - мудрые логические высказывания Смита (который по-своему ищет истину) как искусителя-сатаны. В которых лишь один изъян - эгоизм. Потому он в конце и не может объяснить и понять что такое любовь - и погибает. Конец света для сатаны, наступление рая на земле (илиточнее под землёй в Зеоне), и на нее - в мире Творца-архитектора. тут и сказке конец ) сказка ложь, да в ней намёк. ещё раз прошу прощения за свой стиль изложения - стихийно всё как-то. Надеюсь, вы меня поймёте, домыслите недомысленное и прочтёте что-то и между строк. В итоге хотел бы сказать, что по-моему мнению братья Вачовски не преследовали целью перенести парадигму христианства в Матрицу - это просто парадигма свободы и любви. Она универсальна, и поэтому герои и действия тоже схожи. А вторая и третья части не пошли вразрез с первой - нет, это вполне удачное продолжение. Различие - Бог, Творец, Архитектор - кто он? в христианстве это сама любовь. А в матрице - субъект Архитектор, назывющий любовь иллюзией, квентиссенцией, пытающийся описать " формулу любви " , ставящий эксперименты и с интересом наблюдающий за проявлением чувств и героев ( " Нам интересна ваша реакция.. " в диалоге с Нео) |
| Не мало естественноисторического мышления видим мы уже в древнейших памятниках человеческой мысли, в памятниках Египта, Халдеи, в Пятокнижии Моисея. Затем следовало бы быстро пройти историю естественных наук в классический и средневековой периоды, тем более, что они и мало культивировались в это время, и с большей подробностью остановиться на этих учениях начиная с XVIII-ro века. Особенно было бы полезно ознакомление с мышлением создателей систематического направления, как Линней и Кювье, и с возникшим в то же почти время движением эволюционистическим, напр. в лице Эразма Дарвина и особенно Ламарка. Следовало бы также обратить внимание и на несколько мистические теории, в роде теорий Шарля Бонне или более поздних теорий немецкой школы натурфилософов. Начиная с тридцатых годов XIX-ro столетия, надо было бы осветить споры Кювье и Жоффруа Сент-Илера, а затем перейти ко времени особенно усиленно развившегося эволюционизма и материализма. При изложении эволюционизма следовало бы выяснить, как понимал его основатель новейшего эволюционизма – Чарльз Дарвин со своими последователями и как его понимают современные эволюционисты. Точно также при изложении борьбы между материалистами и виталистами следовало довести эту борьбу до самого последнего времени, до времени школ нео-виталистов и нео-материалистов или, как они ныне себя называют, механистов. Параллельно с такими изложениями наиболее крупных течений в мысли естествоиспытателей следовало бы ознакомить и с течениями ответвившимися, более слабыми, как например с течением вейсманистов, начавшимся из дарвинизма и пришедшим к конечным выводам, совершенно несогласным со своим началом, с течением нео-ламаркистов, которое точно также началось с объяснения самых простых естественноисторических явлений, а кончилось попыткой профессора Кнейзеля доказывать естественноисторическими теориями существование загробной жизни. Таким образом лектор должен был бы ознакомить своих слушателей со всеми —289— наиболее важными течениями в теоретическом общем естествознании, отбрасывая менее важное и побочное. |
| После 1414 г. движение лоллардов переживает кризис, причинами которого были, с одной стороны, ужесточившиеся преследования, с другой – усилившееся неприятие со стороны общества, поверившего после мятежа Олдкасла в правоту короля, заявлявшего о связях еретиков с врагами Англии. Последним крупным проявлением ереси стали процессы в Нориче в 1424–1431 гг. Для лоллардов не было характерно стремление к мученичеству, из 101 обвиняемого только один, убежденный проповедник, «создатель» норичской ереси Уильям Уайт был сожжен; остальные сто отреклись и по настоянию епископа Алнвика унесли домой копии своего отречения – в качестве напоминания о том, что их ждет, если они захотят вернуться к своим заблуждениям. С этого момента и до 1486 г. мы не встречаем никаких заслуживающих доверия упоминаний о лоллардах, но затем процессы над еретиками начинаются вновь, и количество обвиняемых указывает на то, что движение имело массовый характер 204 . Долгое время считалось, что ересь лоллардов, ушедшая в подполье, просуществовала каким-то образом пятьдесят лет, чтобы выйти на поверхность в конце XV в., но все эти рассуждения имели чисто гипотетический характер. Тщательное исследование документов судебных процессов указывает, скорее, на то, что память о лоллардских проповедниках (и, возможно, их книги) сохранялась в семьях рядовых участников движения и передавалась следующему поколению 205 . В заявлениях «нео-лоллардов» нет упоминаний об Уиклифе; единственное, что осталось от его идей, – это почтение к Священному Писанию в противовес авторитету церкви. Предъявляемые им обвинения сводятся к отрицанию обрядовой стороны богослужения и церковных таинств. Однако практическим следствием такой позиции у «нео-лоллардов» было не желание реформ, а стремление свести к минимуму свое участие в жизни официальной церкви, заменив его личным религиозным опытом и общением в своей среде. Деятельность «нео-лоллардов» за редким исключением 206 была сосредоточена в кругу их соседей и родственников, и они не представляли серьезной угрозы. С течением времени это движение было поглощено зарождающимся протестантизмом. § 7. Гуситы |
|
|
