| Незавидная, рисковая доля браконьера: возьми рыбу да при этом больше смерти бойся рыбнадзора — подкрадется во тьме, сцапает — сраму наберешься, убытку не сочтешь, сопротивляться станешь — тюрьма тебе. На родной реке татем живешь и до того выдрессировался, что ровно бы еще какой, неведомый, дополнительный орган в человеке получился — вот ведет он рыбу, болтаясь на самоловном конце, и весь в эту работу ушел, азартом захвачен, устремления его — взять рыбу, и только! Глаза, уши, ум, сердце — все в нем направлено к этой цели, каждый нерв вытянут в ниточку, через руки, через кончики пальцев припаян рыбак к тетиве самолова, но что-то иль кто-то там, повыше живота, в левой половине груди живет своей, отдельной жизнью, будто пожарник, несет круглосуточно неусыпное дежурство. Игнатьич с рыбиной борется, добычу к лодке правит, а оно, в груди-то, ухом поводит, глазом недреманным тьму ощупывает. Вдали огонек мелькнул, оно уж трепыхнулось: какое судно? Опасность от него? Отцепляться от самолова? Пускать рыбину вглубь? А она, живая, здоровенная, может изловчиться и уйти. Напряглось все в человеке, поредели удары сердца, слух напружинен до звона, глаз силится быть сильнее темноты, вот-вот прошьет тело током, красная лампочка внутри заморгает, как в пожарке: «Опасность! Опасность! Горим! Горим!» Пронесло! Грузовая самоходка, похрюкивая, будто племенной пороз со свинофермы Грохотало, прошла серединой реки. Следом грустный кораблик неспешно волокся, музыка на нем играла однотонная, протяжная, на вой метели похожая, и под эту музыку на верхней, слабо освещенной палубе умирали три парочки, плотно сцепившись перед кончиной и уронив друг дружке бессильные головы на плечи. «Красиво живут, — Игнатьич даже приостановил работу, — как в кино!» В этот миг заявила о себе рыбина, пошла в сторону, защелкали о железо крючки, голубые искорки из борта лодки высекло. Игнатьич отпрянул в сторону, стравливая самолов, разом забыв про красивый кораблик, про парочки, не переставая, однако, внимать ночи, сомкнувшейся вокруг него. Напомнив о себе, как бы разминку сделав перед схваткой, рыбина унялась, перестала диковать и только давила, давила вниз с тупым, непоколебимым упрямством. По всем повадкам рыбы, по грузному, этому слепому давлению во тьму глубин угадывался на самолове осетр, большой, но уже умаянный. |
| В результате многолетней упорной работы она выпустила первую книгу (1887), посвященную анализу доводов, использовавшихся тогдашними русскими учеными в полемике с католиками. Эта книга доставила столько хлопот Священному Синоду, что с критикой выступили сразу три профессора духовных академий. Незаурядная женщина была вынуждена снова взяться за перо, но второе исследование вышло только после ее смерти (1898). He касаясь здесь полемической стороны дела (сегодня многое как в католицизме, так и в русском православии представляется совершенно в ином свете, нежели в прошлом веке), отметим важную для нас филологическую сторону. Е.Г. Волконской в ходе работы были отмечены вопиющие намеренные цензурные искажения в русском переводе Деяний Семи Вселенских соборов и святоотеческих творений (подробнее см. в указанных ее работах, а также в книге А. Волконского). Подтверждение этих фактов мы слышали недавно от ученых, большая эрудиция которых и преданность православию вне всякого сомнения (имена не буду называть здесь без особой на то нужды). По этим сведениям, в русском переводе деяний Соборов опущены, например, эпитеты «святой» применительно к византийским императорам-еретикам. Напрасно мы стали бы искать в русском издании «Деяний» каких-либо комментариев. Весьма красноречиво признание А.П. Лебедева , что он «зачеркнул страха ради иудейска (т. е. духовной цензуры. – А.Д.) превосходные страницы» в исследовании А.Спасского об Аполлинарии Лаодикийском (появление которого вызвало гневную реплику о недопустимости впредь посвящать диссертации еретикам!) «о том, что в актах III Вселенского собора в качестве авторитетных святоотеческих свидетельств фигурировали отрывки из произведений еретика Аполлинария» (Б8 1907, 5, с. 162). Это свидетельство А.П. Лебедева было бы гораздо полезнее, по нашему мнению, для читателей в новом и «исправленном» (! на самом деле исправлены лишь опечатки) издании «Деяний», нежели выписки из святителя Игнатия Брянчанинова и коммерческая реклама в конце тома. Недреманное око духовной цензуры (всесильной до 1905 г., но не потерявшей своей власти вплоть до 1917 г.) углядело несовместимые с понимаемым ею по-своему православием высказывания у св. |
| В таком положении были дела, когда мужественных страдальцев повели к раскату. На улице их встретила предводимая Клемантинкою толпа, посреди которой недреманным оком бодрствовал неустрашимый штаб-офицер. Пленников немедленно освободили. — Что, старички! признаете ли вы меня за градоначальницу? — спросила беспутная Клемантинка. — Ежели ты имеешь мужа и можешь доказать, что он здешний градоначальник, то признаем! — мужественно отвечал помощник градоначальника. — Ну, Христос с вами! отведите им по клочку земли под огороды! пускай сажают капусту и пасут гусей! — кротко сказала Клемантинка и с этим словом двинулась к дому, в котором укрепилась Ираидка. Произошло сражение; Ираидка защищалась целый день и целую ночь, искусно выставляя вперед пленных казначея и бухгалтера. — Сдайся! — говорила Клемантинка. — Покорись, бесстыжая! да уйми своих кобелей! — храбро отвечала Ираидка. Однако к утру следующего дня Ираидка начала ослабевать, но и то благодаря лишь тому обстоятельству, что казначей и бухгалтер, проникнувшись гражданскою храбростью, решительно отказались защищать укрепление. Положение осажденных сделалось весьма сомнительным. Сверх обязанности отбивать осаждающих, Ираидке необходимо было усмирять измену в собственном лагере. Предвидя конечную гибель, она решилась умереть геройскою смертью и, собрав награбленные в казне деньги, в виду всех взлетела на воздух вместе с казначеем и бухгалтером. Утром помощник градоначальника, сажая капусту, видел, как обыватели вновь поздравляли друг друга, лобызались и проливали слезы. Некоторые из них до того осмелились, что даже подходили к нему, хлопали по плечу и в шутку называли свинопасом. Всех этих смельчаков помощник градоначальника, конечно, тогда же записал на бумажку. Вести о «глуповском нелепом и смеха достойном смятении» достигли, наконец, и до начальства. Велено было «беспутную оную Клемантинку, сыскав, представить, а которые есть у нее сообщники, то и тех, сыскав, представить же, а глуповцам крепко-накрепко наказать, дабы неповинных граждан в реке занапрасно не утапливали и с раската звериным обычаем не сбрасывали». Но известия о назначении нового градоначальника все еще не получалось. |
| Смерть есть общий удел апостолов. Молитва верующего. Увещание к доброй жизни, к делам и терпению. Сура IV. О женщинах (Медина): Бог – творец и хранитель недреманный человека. Женское приданое имущество. Раздача собственности наследникам. Свидетельство, требуемое в доказательстве прелюбодеяния. Верующий не должен наследовать женщине вопреки её воле; не должно быть обмана в свидетельстве любодеяния, в видах охранения женского неотъемлемого имущества. О женщинах, не имеющих права на замужество. Муж – выше жены; наказание за нарушение супружеской верности. Недоразумения между мужем и женою. Обязанности родителей, родственников, сирот, бедных, близких соседей и проч. Раздача милостыни спасает от преступления. При чрезмерном насыщении или питье (вина) верующий должен воздержаться от молитвы (ибо она требует воздержания). При очищениях тела, его омовении, может быть употребляем вместо воды и песок. Требуется беречься иудейского извращения слов Св. Писания (напр., в термине – «ra’hina»): также избегать разговоров с теми, кто отвергает субботу по своему неверию. Идолопоклонство – грех непростительный. О верующих в Св. Писание. На доверенности необходимо расписываться. При распрях и несогласии должно обращаться только к Богу и его апостолу (для успокоения и мира). Для правоверных вмешательство, или посредничество апостола, – дело весьма необходимое. Магомет требует устранения несогласий и раздоров. Правоверные обязаны делать вылазки преждевременно и подальше от места самого сражения. Пред битвой они должны получать увещание с обещанием рая, в случае смерти. Повиновение пророку есть повиновение самому Богу. На приветствия требуется учтиво отвечать обратно. Лицемеры. Дезертиры подвергаются смертной казни и лишаются права убежища в племени, союзном с муслемами. За участие в убийстве, верующий подвергается уголовному взысканию. Правоверные не должны грабить и совершать иное насилие над лицами, под предлогом, что они – неверные. Жребий полурастерзанных от горя муслемов, пораженных Бедром. |
| Таким образом, собирается «банк личных и конфиденциальных данных» . Обычно подробные досье на конкретного человека собирают спецслужбы, а также секты, работающие на иностранные разведки. Но теперь такие досье планируется легально собирать на всех (!) детей. (Подробный разбор «Паспорта здоровья школьника» можно найти в статье Александра Разумовского: «Ювенальщики» всерьез формируют параллельную власть». Русская линия. Автор приводит ст. законодательных актов РФ, которые нарушаются очередной новацией чиновников. Также см. статью Ирины Медведевой: «Документ ужасающий». Русская линия). К этому можно лишь добавить, что тоталитарный режим ассоциируется с тотальным контролем над населением. Недостаточно контролировать человека на работе, на улице, всегда знать о его личных планах. Полный тотальный контроль – это когда за тобой непрерывно наблюдают и слышат, где бы ты ни находился, даже в туалете. Вспомним роман Дж. Оруэлла «1984» и Евг. Замятина «Мы».(2) В Британии ювенальщики уже идут по этому пути. С разрешения правительства в каждую неблагополучную, по их мнению, семью они поставят видеокамеру и начнут вести за людьми круглосуточное наблюдение! Две тысячи семей уже находятся под таким наблюдением, а в ближайшее время планируется поставить на «видеоучет» еще восемнадцать тысяч неблагополучных семей. (3) Не зря приучали нас к Realty Show, а попросту к «аквариуму» под круглосуточным недреманным оком видеокамер в проектах «За стеклом», «Дом-2» и т.д. Предложенная нашими чиновниками система, пожалуй, более эффективна, чем британская. Ведь у детей из обычных семей могут быть школьные товарищи, родители которых занимаются бизнесом, работают в закрытых НИИ, являются госслужащими, носителями государственных секретов, офицерами ФСБ. Сведения, собранные подобным образом, окажутся сверхценными, в первую очередь для ювенальной системы, которая создается в рамках глобализма, а так же для различных, в том числе, и криминальных структур. Не хочется говорить об экспорте российских детей «на органы», но это весьма вероятная составляющая последствий предстоящего «тотального ювенального контроля».(2) |
| Увидели мздоимцы, клеветники, душегубы, хищники и воры, что мальчишечка на них недреманным оком смотрит, и сейчас же испугались. Думали-думали, как с этим делом быть, и решили всем с недреманной стороны уйти и укрыться под сенью дреманного прокурорского ока. И сделалось с недреманной стороны так чисто, как будто ни лиходеев, ни воров, ни душегубов отроду никогда не бывало, а были и есть только обыкновенные лгуны, проходимцы, предатели, изменники и ханжи, до которых прокурору, собственно говоря, и дела нет. А мальчишечка видит, что от одного его недреманного взгляда такие чистые горизонты открылись, и радуется. «Неужто, думает, начальство усердия его во внимание не примет?» И пошел он по судебно-административному полю гоголем похаживать. Ходит да посвистывает: берегись! в ложке воды утоплю! Только видит: стоит человек и криком кричит: «Ограбили! батюшки, караул!» Разумеется, он — к ограбленному. — Что ты, такой-сякой, на всю улицу зеваешь! вот я тебя! — Помилуйте, Прокурор Куролесыч, воры! — Где воры? какие воры? врешь ты: никаких воров нет и не бывало (а они у него под ноздрею с дреманной стороны притаились)! Это вы нарочно, бездельники, не заслуживающими внимания жалобами начальство затруднить хотите… Взять его под арест! Идет дальше, слышит: «Мздоимцы, Прокурор Куролесыч, одолели! мздоимцы! лихоимцы! кривотолки! прелюбодеи!» — Где мздоимцы? какие лихоимцы? никаких я мздоимцев не вижу! Это вы нарочно, такие-сякие, кричите, чтобы авторитеты подрывать… Взять его под арест! Еще дальше идет; слышит: «Добро казенное и общественное врозь тащат! Чего вы, Прокурор Куролесыч, смотрите! Вон они, хищники-то, вон!» — Где хищники? Кто казенное добро тащит? — Вон хищники! вон они! Вон он какой домино на краденые деньги взбодрил! А тот вон — ишь сколько тысяч десятин земли у казны украл! — Врешь ты, такой-сякой! Это не хищники, а собственники! Они своим имуществом спокойно владеют, и все документы у них налицо. Это вы нарочно, бездельники, кричите, чтобы принцип собственности подрывать! Взять его под арест! |
| Христианство для него – дело личности, и метод раскрытия мировоззренческой позиции – тоже «субъективный»… «Субъективный метод» Согласно Тарееву, научное богословие, упрекая догматическое за то, что «оно придает догматическую ценность тому, что в христианских первоисточниках есть только исторический язык… само в положительных конструкциях приходит только к обобщениям, к тому, что называют религией Нового Завета, и, таким образом, теряется в широких горизонтах церковно-исторической науки, не удерживает своей основопо-ложительной ценности» 950 . Особенность же субъективного метода состоит в том, что он позволяет обсуждать «не ту сторону христианства, которая образует общепринятую церковную формулу и общепризнанную внешне-научную рамку христианской религии, но то в христианстве, что лежит за этою формулою и за этой рамкой и что неизбежно предполагает субъективное переживание, индивидуальное освещение» 951 . Все христианство, согласно Тарееву, «можно обозреть издали, со стороны, холодным умом, more geomerico, изложить его в абстрактных формулах – и это будет догматическим учением о христианстве; ничего не опуская, исчерпывающим образом, обозреть извнутри человеческой души, взглянуть на него интимным зрением, подойти к нему со стороны духовных ощущений, духовного вкуса, понять его сердцем, постигнуть его непосредственной верой, оценить его опытно – и это будет нравственно-субъективным учением о христианстве» 952 . Понимание, по Тарееву, неотделимо от личного опыта и переживания: «Как в области эстетической один понимает музыку, другой живопись, так и в истории духовной жизни один понимает одни явления, напр., одну религию, другой – другие явления, один понимает одну ступень исторического развития, как центральную, другой другую. Зерно понимания всегда дано в опыте собственной духовной жизни» 953 . Субъективный метод, таким образом, получает двойное оправдание. Он отчасти прикрывает автора от «недреманного ока» синодальной бюрократии и в то же время позволяет вписать его построения в парадигму новейших научных установок Дильтея, Вундта, Виндельбанда, Риккерта, а также «субъективной школы» русской социологии – Лаврова, Михайловского, Кареева 954 … Как отметил П. |
| Утверждение это имеет, однако, решающее значение, чем и объясняются, по-видимому, яростные выпады антирелигии в адрес «неба». Ибо антирелигии неугодно, чтобы наш мир включал в себя какое бы то ни было «небо», чтобы сквозь видимое просвечивало, определяя его собой, какое бы то ни было «невидимое». Неслучайно в наши дни она, антирелигия, с таким пафосом, с такой страстью отождествляет себя с материализмом. Ведь материализм по своей духовной и психологической сущности – не просто утверждение, но прежде всего чудовищное, едва ли не патологическое отрицание: «Я не хочу неба, не хочу невидимого. Только земля, только видимое!» И отрицание это направлено, конечно, против извечного опыта человека, который всегда знал если не умом, то подсознанием о присущей всей жизни, всему миру полярности высокого и низкого, доброго и злого, чистого и нечистого. Знал о небе и земле, видимом и невидимом не как о научных понятиях, а как реальностях своего человеческого духовного опыта. Знал, да и сейчас, конечно, знает, что небо и земля, видимое и невидимое таинственно сочетаются прежде всего в нем самом, что тянет его, и зачастую неодолимо, к земному и видимому, но столь же неодолимо – к небесному и невидимому. «И звуков небес заменить не могли ей скучные песни земли». Ничего не поделаешь: об эту подлинно небесную строчку лермонтовского «Ангела» всегда будут разбиваться все гладкие, псевдооптимистические теории и утверждения той казенной идеологии, которая лучше всего определяется как бездонная скука. Вот уж действительно последняя и самая скучная из всех «песен земли». И рухнет эта идеология, конечно, прежде всего от пронизывающей ее бездонной скуки. Да она уже и рухнула, и если бы не недреманное око власти, то все давно с ужасом и отвращением отвернулись бы от нее. Небо, невидимое – это то, что стоит за всем земным, просвечивая сквозь него, то, что дает смысл всему видимому. Мы видим человека, но любим только невидимое в нем, – το, о чем свидетельствует, что выражает его облик, то, по отношению к чему весь он, вся его «видимость» есть прекрасный, но, увы, так часто помрачаемый символ! Мы видим мир, но любуемся в нем тем, что отражает его невидимость; видим землю, но по-настоящему, подлинной и глубокой любовью мы любим в ней небо. Нет, это не иной, «загробный» мир, не мир призраков и привидений, это сама вера, любовь и надежда, которые делают наш мир и нашу жизнь видимостью невидимого, а землю – небом и небесным. «Что мне до неба, когда я сам становлюсь небом!» – восклицает святой Иоанн Златоуст . А святой Франциск Ассизский в своем потрясающем «Гимне твари» превращает весь мир – воду и землю, человеческое тело и саму материю – в сплошную хвалу Богу, в сплошной порыв ввысь. |
| В начале марта русские уполномоченные получили письмо от голштинского посланника Бухвальда, находившегося в Стокгольме. Бухвальд писал, что предстоит опасность, чтоб шведы мимо администратора Голштинского не выбрали на престол принца Датского или Биркенфельдского, вследствие чего советовал не медлить мирными переговорами, объявив шведам выгодные для них условия. Румянцев написал по этому случаю Бестужеву: «Можно рассудить, что Бухвальду в том нужды нет, хотя бы мы и Новгород отдали, только бы его герцог королем избран был. Бога ради, государь мой братец, надобно недреманным оком на такие неосновательные пропозиции смотреть и ее величеству с истолкованием всего того, что он пишет, представить, дабы впредь от них такие ветреные мнения отнять. Правда, он стращает нас выбором кронпринца Датского; но хотя бы это и правда была, то лучше нам против Швеции и Дании в войне быть, нежели бесчестный и нерезонабельный мир на основании Ништадтского заключить». На основании решения, принятого в Петербурге, Румянцев и Любрас объявили шведским уполномоченным, что в случае выбора епископа Любского императрица оставит за собою добрую часть Финляндии, а им уступит нарочитую, в противном же случае не уступит ничего; если Дания нападет на них за избрание принца Голштинского, то, естественно, честь заставит Россию помочь им; впрочем, нельзя сомневаться, что по заключении между Россиею и Швециею мира Дания никогда не решится напасть на них. 28 марта шведские уполномоченные объявили, что чины склонны к избранию в наследники епископа Любского, но желают знать, что императрица соизволит для них за это сделать; чины ласкают себя надеждою, что императрица, принимая во внимание шведские нужды, доставит им и соответственные тому выгоды и прикажет заключить мир на основании Ништадтского; король надеется, что Россия возьмет надлежащие меры относительно других держав, именно относительно Дании, или гарантирует ей Шлезвиг, или заключит с Швециею оборонительный союз против всех, которые восстанут на нее за выбор епископа Любского. Русские уполномоченные отвечали, что шведы первые должны объявить, что они уступают России из Финляндии; шведы назначили землю по Мейделакс; Румянцев и Любрас возразили, что и по Кюмень мало. Шведы говорили, что если Россия хочет разделить Финляндию пополам, то Швеция должна отдаться в руки Дании, избрать датского принца. Русские уполномоченные объявили им уступку Осторботнии, Аланда и Биорнеборгского уезда. Шведы обнаружили при этом удивление и ужас и объявили, что для пользы мира лучше не писать об этом в Швецию, ибо там сейчас же приступят к избранию нового кандидата. |
| Господь увидел эту женщину, сказано в Евангелии. Обратим внимание на эти слова, потому что человеку, непросвещенному благодатью Пасхи Христовой, страшно даже представить, что Бог видит его. Мы обычно думаем о том, что Бог видит нас, что нам никуда не спрятаться от Божия недреманного ока, от всевидящего зрения Господа, не обмануть Его. Ни одного поступка, ни одного помысла невозможно скрыть от Него. Но сегодняшнее Евангелие говорит о другом взгляде Христовом. Открывает совершенно иную тайну всевидения Божия. Это значит, что Христос видит нас, что Он найдет нас, куда бы мы ни ушли и где бы мы ни заблудились, и сколько бы мы ни падали, какие бы мы ни терпели поражения, какие бы сокрушительные удары мы ни получали от жизни. От Его взора, всегда ищущего найти нас и встретить, и сказать нам слово, которое воистину звучит со властью, нам никуда не деться. Как свидетельствует псалом: «Милость Твоя, Господи, поженет мя вся дни живота моего» (Пс. 22, 6). Вот что открывает нам сегодняшнее Евангелие — знание, что Божия милость не перестанет преследовать нас, пока не достигнет нас, пока не победит нашу неверность, нашу смерть, пока не припадем мы к Нему с плачем раскаяния и не узнаем, что Господь приготовил для нас жизнь. И что в смерти — самая великая радость, какая только может быть для человека, потому что Сам Христос прошел через смерть, чтобы показать в ней полноту Божественной жизни. И вот вершина сегодняшнего евангельского рассказа: «Юноша, тебе говорю, встань», — говорит Господь. Юноша встал, и похоронное шествие прекратилось и превратилось в праздник — еще не в ликующую Пасху, потому что это воскрешение только для земной жизни. Но то, что случилось здесь, мы понимаем, — это не событие, отделенное от всего, что происходит с родом человеческим, а это начало того, что должен совершить Господь для каждого человека. «Ныне начах, сия измена десницы Вышняго», — говорит Господь (Пс. 76, 11). И то, что Бог начал, Бог завершит. Мы помним слова Господа нашего в Лазареву субботу: «Аз есмь воскрешение и жизнь» (Ин. 11, 25). И какова Его крепость, такова Его милость. Одно от другого совершенно неотделимо. И этой Божественной жизни мы призываемся приобщиться. |
|
|
