| И наконец в книге была часть " Post Scriptum " (т.е. " после написанного " – после написанного самим Бродским). Она была посвящена памяти Бродского через образ Венеции в стихах его друзей-поэтов: Дерека Уолкотта, Томаса Венцловы и Льва Лосева. Недавно мы выпустили как бы отчасти продолжение этой книги. " Венеция: Обретенный Рай (11 современных русских поэтов в офортах Кати Марголис) " (Италия-Россия, Ассоциация В.Поленова, изд-во Incons, 2011). " В некотором роде это продолжение " Венецианских тетрадей " , только на месте Бродского – фигура умолчания. Его тут нет. Есть в основном поэты его поколения и непосредственно следующего за ним (Кублановский, Найман, Седакова, Кушнер, Лосев), многие из которых – его друзья. Вот сайт этого проекта. http://veneziarussa.it/Лев Лосев, кстати, как раз и замечательный поэт, и выдающийся ученый, тончайший знаток. Я часто перечитываю его эссе, статьи, комментарии и последнее время все больше ценю его стихи. Просто он еще и очень достойный человек. Скромный, добросовестный, чрезвычайно преданный друг. Никогда не навязывал своего творчества, держался в тени, а всю жизнь занимался в первую очередь творчеством других. Я его знала мельком и только в переписке. Мне кажется, он из тех людей, которые по сути своей ближе Евангельскому духу, чем многие из наших, так сказать " профессиональных православных " . Вот его мне и хочется процитировать под конец. Эти стихи Бродскому и Венеции. Они о Воскресении. Лев Лосев Где воздух " розоват от черепицы " , где львы крылаты, между тем как птицы предпочитают по брусчатке пьяццы, как немцы иль японцы, выступать; где кошки могут плавать, стены плакать, где солнце, золота с утра наляпать успев и окунув в лагуну локоть луча, решает, что пора купать, – ты там застрял, остался, растворился, перед кофейней в кресле развалился и затянулся, замер, раздвоился, уплыл колечком дыма, и – вообще поди поймай, когда ты там повсюду – то звонко тронешь чайную посуду церквей, то ветром пробежишь по саду, невозвращенец, человек в плаще, зека в побеге, выход в зазеркалье нашел – пускай хватаются за колья, – исчез на перекрестке параллелей, не оставляя на воде следа, там обернулся ты буксиром утлым, туч перламутром над каналом мутным, кофейным запахом воскресным утром, где воскресенье завтра и всегда. |
| В этом тождестве бытия и мышления уже лежит основание и к отождествлению бытия с ничто: потому что бытие в своем тождестве с мышлением есть вместе и небытие – ничто или, лучше, среднее между бытием и ничто. В подтверждение этого можно привести следующие слова об отвлеченном состоянии будд, которое есть в тоже самое время бытие в самом себе: «состояние отвлеченное не есть – есть, не есть нет, не есть одно, не есть другое и пр.» (Там же, л. 29 на об.). Способ этого отождествления в одном месте выражается так: «каково ничто, таково истинное бытие» (Найман Минкгату, л. 9 на об.). Итак, дух в отвлеченном состоянии есть тождество бытия, мышления и ничтожества. Можно-ли было придумать для этой странной смеси название лучше слова «пустота»? Из вывода видно, что эта пустота есть только сущность духа, ибо материя не взята во внимание при составлении этого положения. Но Будда не назначил не особенной сущности для материи, не допустил и вечной материи, а признал материю не имеющей собственной сущности, объяснив бытие из одного понятия пустоты духа. Таким образом пустота духа является единственною истинной сущностью всех вещей. «И дух (сэткиль) есть корень всех вещей сансары и нирваны (Мани Кгамбум, л. 197). «Воистину пришедшие действительно преподали, что все вещи – пустота, что в сущности (на самом деле) нет ни одушевленного существа, ни жизни, ни особности, что все вещи не рождены» (Алтай Гэрэл, л. 52). «Воистину пришедшие возвестили, что все атомы земли не суть атомы, что все народы мира не суть народы» (Элдеб Билик Барамит, 169), что все вещи не есть действительные определенные предметы (бада укгэй) (Тамже, л. 81). Вот главное понятие о пустоте. Частью применяя это понятие о пустоте к частным случаям, частью выводя следствия из него, а частью и даже просто только указывая на различные стороны того же самого понятия, буддисты насчитали 18 вид. пустоты. В Элдеб Билик Барамит, л. 181 они перечисляются так: 1) внутренняя пустота. 2) внешняя пустота, 3) внутренно-внешняя, 4) пустота пустоты, 5) великая пустота, 6) истинная пустота, 7) сотворенная пустота, 8) несотворенная пустота, 9) беспредельная пустота, 10) безначально-безконечная 11) нетеряемая пустота, 12) сущность пустота, 13) все сущее пустота, 14) в своем виде пустота, 15) невообразимая 16) беспредельная 17) вечная пустота, 18) беспредметная сущность пустота. |
| Наше священное ремесло Существует тысячи лет… С ним и без света миру светло. Но еще ни один не сказал поэт, Что мудрости нет, и старости нет, А может, и смерти нет. Ленинград, 1944. У Берггольц те же темы светоносности поэзии для мира и «смерти нет». Да, но разве не заключила сама Берггольц еще в 1940 г. стихотворение «На Мамисонском перевале» словами: «…что смерти не было и нет»? Но там это было не общим, так сказать, утверждением, что, мол, вообще смерти нет, а словами, отражающими переживание момента — восторга души из обыденного, телесного плана существования. Теперь же, под конец жизни, пройдя через все то, что она прошла, Берггольц осмелилась сказать: «Знаю… что смерти нет» применительно не к какому-то моменту, а в абсолютном смысле. И, надо сказать, сделала она это более определенно, чем Ахматова, у которой модальность высказывания («А может, и смерти нет»), как и весь контекст стихотворения, двусмысленны. В поэтическом отношении в этой ахматовской двусмысленности (хорошо о ней написал Ю. Найман ), несомненно, есть некая таинственная прелесть. Берггольц по сравнению с ней прямодушна и проста (кто-то скажет — слишком, особенно после того как в «Поэме без героя» у той же Ахматовой прозвучало: «Смерти нет — это всем известно,/Повторять это стало пресно»). Но в этой простоте есть своя правда и сила, Собственно, в этом «знаю… что смерти нет», удостоверяемым поэтически, наверное, и состоит итог духовной биографии Ольги Берггольц. По свидетельству сестры поэтессы, муж Марии Федоровны, «верующий человек», через 40 дней после смерти Ольги Берггольц пошел подать записку за упокой в один из ленинградских храмов, и священник рассказал ему, что таковых уже подано более 40 штук . То же самое, наверное, было и в других храмах. Он сравнивается с добрым самаритянином из евангельской притчи: «Как в притчах позабытых и священных,/пред путником, который изнемог,/ты встал передо мною на колено/и обувь снял с моих отекших ног». Берггольц. Мой дневник. Т. 3, с. 344. Берггольц. Мой дневник. Т. 3, с. 353. |
| Что же мыслители современности говорят о понятии " Бронзовый век " , и какое отношение к нему имеет поэт Олег Охапкин? Начнём с конца. Простодушный по душе и мужественный по наружности, красивый лицом и телом Олег Охапкин, как правило производил в " приличном обществе " конфуз, то есть на латыни – впечатление смешанное, запутанное. А поскольку обладал и невероятной энергией, то не слушать его было невозможно. И вот такой человек написал в 1975 году небольшую поэму " Бронзовый век " из совокупности разговоров на эту тему в ближнем круге. В ней он перечислил " бронзовых " поэтов: " Красовицкий, Ерёмин, Уфлянд, Глеб Горбовский, Соснора, Кушнер, Рейн да Найман, Иосиф Бродский, Дмитрий Бобышев да Охапкин, Ожиганов, Кривулин, Куприянов Борис да Виктор Ширали... Стратановский, кто же/Не вспомянет о них! Без них-то/Было б грустно. Скажи, Сережа.../Чейгин, Эрль... может. Лён иль кто-то/Из других: Величанский, либо/Кто ещё, но открыл ворота/Всей процессии. Всем спасибо " . Понятно, что обозначенный таким образом круг знакомых между собою московских и ленинградских поэтов, не мог вместить всех живущих и творящих в советском культурном подполье авторов. А это Лианозовский и Южинский круг в Москве; круг Роальда Мандельштама и " Орден нищенствующих живописцев " , позже поэты Малой Садовой в Ленинграде, и другие. Что же создавало именно этот круг? И когда Он вошёл в сердца нам. Мы толпою пред Ним стояли. Но дружиною стали, кланом. Чуть бичи Его засвистали. Он исторгнул из Храма лишних. Торговавших талантом, чтобы Воцарился в сердцах Всевышний, А в торгующих – дух утробы. И пошли по домам поэты. Те, кто Бога встречали – с миром, А купцы разбрелись по свету Золотому служить кумиру. " У Охапкина речь идёт о поэтах, которых коснулся Христос, – они вновь почувствовали Божье дыхание. Вернули жизни религиозную составляющую, которая была утрачена в декадансе, отвергнута в футуризме и тщательно замаскирована в советской литературе. Хотя после войны это чувство всколыхнулось. Легко заметить, что в этих " святцах " нет " официальной фронды " , нет ни одного поэта Политеха. И это закономерно. |
| На этом беседа закончилась. Беседа продолжалась 1 час 10 минут. Присутствовал и произвел запись т. Богданов. Полпред СССР в Германии В. Деканозов АВП РФ. Ф. 082. Оп. 24. П. 105. Д. 6. Лл. 177–180. Машинопись, заверенная копия. Указана рассылка. Сообщение НКГБ СССР И. В. Сталину, В. М. Молотову, С. К. Тимошенко, Л. П. Берия с препровождением агентурного сообщения 339/м 8 марта 1941 г. В дополнение к нашему 336/М от 6/III-41 г. направляется Вам агентурное сообщение, полученное НКГБ из Берлина. Народный комиссар государственной безопасности СССР (Меркулов) Исп. тов. Журавлев, 1 Отд. 1 Управления НКГБ Сообщение из Берлина 1 . По сведениям, полученным от чиновника германского комитета по четырехлетнему плану, комитет закончил составление расчетов об экономическом эффекте в случае военного нападения Германии на Советский Союз и пришел к отрицательным выводам в том смысле, что при наличии нормальных хозяйственных отношений между Германией и Советским Союзом, Германия выигрывает в экономическом отношении значительно больше, чем от оккупации советских территорий. Статс-секретарь комитета по четырехлетнему плану Найман и его ближайший сотрудник Грамш согласны с этими выводами. У источника сложилось впечатление, что распоряжение о разработке и расчетах экономических и военных выгод от вторжения в Советский Союз исходит не от военного командования, а от Риббентропа или даже Гитлера, так как военное командование прорабатывает этот вопрос исключительно с точки зрения военно-стратегической. Составление всех расчетов должно быть закончено к 1 мая. По сведениям, полученным от референта по мобилизационным вопросам при Всегерманской хозяйственной палате – принца Зольмс, реальность антисоветских планов, серьезно сейчас обсуждаемых в руководящих немецких инстанциях, подтверждается тем обстоятельством, что расположение сконцентрированных на советской границе германских войск таково, что готовность их вторжения на советскую территорию совершенно очевидна. Построение и расположение германских войск на советской границе аналогично построению немецкой армии, подготовленной в свое время для вторжения в Голландию. |
| Накануне мы расстались в полночь, после длинной четырехчасовой беседы о стихах, с ее незабываемым чтением (в том числе и из «Полночных стихов»), и я в то утро смутно понял, что наказ мне дан не случайно, а как итог нашего общения 104 . Прошло четверть века, книгу о Мандельштаме я в свое время написал 105 , а вот пожелание Ахматовой исполняю лишь по случаю ее столетия, и то лишь в виде краткого доклада. Завороженность «Полночными стихами» за эти годы не слабела, только росла, но в то же время проникновения в их смысл не прибавлялось. Не так обстояло дело с «Поэмой без героя». При первом чтении я ее нашел, как многие, сложной и не всегда понятной, но при более близком знакомстве и, надо признаться, при помощи исследований Р.Тименчика, В.Топорова, Т.Цивьян и др. смысл ее прояснился, так что теперь она мне кажется почти насквозь прозрачной. С «Полночными стихами» этого не произошло. Литература о них невелика, и они остаются для меня, как и прежде, таинственными. Непонятность стихотворения не должна смущать: она эстетическая категория, и даже прозрачные стихи всегда в какой-то мере по ту сторону прямого смысла. Малларме определял стихотворение как ребус, к которому читатель должен отыскивать ключ, причем существенно не столько нахождение ключа, сколько процесс его поиска. Парадоксальнее выразился другой французский поэт, Поль Клодель, в прологе к своему огромному драматическому полотну «Le soulier de satin» («Атласный башмачок»), заявляя зрителям, что «самое красивое будет вероятно то, что вы не поймете». Анна Ахматова любила говорить, что «Полночные стихи» – лучшее, что она когда-либо написала. Не знаю, должны ли мы соглашаться с самооценкой автора, часто склонного выделять свое последнее по времени произведение, но нельзя не признать, что этот цикл поразительно завершает творческий ее путь. И даже больше: есть в этом цикле нечто исключительное во всей русской (а, может быть, и мировой) поэзии. Ни один русский поэт не сохранил в преклонном возрасте такую поэтическую свежесть и силу, как 74-летняя Ахматова. «Прекрасная старая дама», как ее назвал в одном из своих стихотворений А. Найман, на склоне лет писала не старческие «халатные» стихи, как князь П.Вяземский (правда, переживший ее на целых десять лет), не пронзительно скорбные, как Ф.Тютчев, и даже не величественно-умудренные, как А.Фет, а непосредственно лирические, вроде бы «любовные стихи», оставляющие читателя иной раз в недоумении («как, в ее возрасте...»). |
| После того, в год курицы 237 , улусы: Хатагинь и другие, в числе 11 238 , собрались в урочище Алхуйбулаа и, по совещании, решились провозгласить Чжамуху главой 239 . Тогда они, убив лошадь и произнесши клятву, отправились вниз по реке Эргуне 240 , и у острова реки Каньмурянь 241 , провозгласили Чжамуху царем и намеревались идти войной на Чингиса и Ван ханя. Один человек из рода Хоролас, по имени Хоридай, прибыл в урочище Гулялгу и уведомил о том Чингиса. Чингис отправил человека известить Ван ханя, вследствие чего, Ван хань, собрав войско, пришел с ним к Чингису. Ван хань и Чингис, соединившись, отправились вниз по реке Кэрулянь, навстречу Чжамухе. Чингис отправил передовыми Алтаня и других двоих 242 , а Ван хань – Санкуня 243 , тоже с двумя товарищами; эти передовые отрядили от себя дозорных, в места: Энегяньгуйлету, Чэксале 244 и Чихурху, для дозора. Когда Алтань доехал до урочища Укитъя 245 , приехал к нему дозорный с Чихурху, с известием, что неприятели приближаются. Алтан, с товарищами, тотчас отправился вперед, для разведывания, и на дороге повстречался с четырьмя передовыми Чжамухи, Аучубаатуром и другими; переговорив между собой 246 и видя, что уже поздно, они возвратились на ночлег в главный лагерь. На следующий день, войско Чингиса сошлось с войском Чжамухи и вступило в бой в урочище Коитянь. Во время построения рядов, в войске Чжамухи, Буирух и Худуха, чарами своими навели ветер и дождь, чтобы по ветру и дождю ударить на Чингиса; но, вопреки их ожиданию, ветер и дождь обратились против них самих; воздух стемнел и ратники Чжамухи, не будучи в состоянии двинуться вперед, попадали в ров. Чжамуха и другие сказали: «Небо не покровительствует нам; оттого и вышло так». Вслед за тем, войско его рассеялось; Найман и другие роды, в числе 11, возвратились в свои улусы. Чжамуха, захватив народ, провозгласивший его царем, отправился в обратный путь, вниз по течению реки Эргуне; Ван хань пустился преследовать его, а Чингис – Аучубаатура, рода Дайичиут. Аучубаатур, прибывши в свой улус, поднял весь народ, переплыл реку Онань и здесь выстроил свое войско, в ожидании Чингиса, чтобы сразиться с ним. Чингис, тотчас по прибытии, вступил в битву и сделал несколько схваток; к вечеру обе стороны остановились на ночлег, одна против другой, на самом месте битвы. |
| В те годы гэбисты уже защищали не столько социальный строй, сколько систему власти. Всё, не вписывающееся в ритуал, предусмотренный нормами парт. номенклатуры, объявлялось заслуживающим наказания. Диссидентов арестовывали, а потом задерживали и людей, не связанных с «подпольщиками» ничем, кроме обычной дружбы. Однажды, когда «интернированные» поинтересовались, за что им-то досталось, комитетчики ответили: за пропаганду импрессионизма. По всей видимости, в КГБ знали, что надо бороться с сионизмом, а тут ведь был не просто сионизм, а ещё и импрес-. Этот случай тянул бы на анекдот, если бы не был правдой 168 . После всего сказанного уже не покажется странным, что и ретивые уполномоченные начали «тягать» архиереев на «доверительные беседы». – Вы газеты читаете? Вы в курсе «текущего момента»? Партия и правительство решительно осудили израильских агрессоров. А у вас в храмах по-прежнему поют «славу Израилю!». (Речь шла о церковном песнопении «Ныне отпущаеши...» – это песнь Симеона Богоприимца, взявшего на свои руки Младенца Иисуса и восславившего Господа ( Лк. 2:29–32 ). Конечные слова песнопения: «... и славу людей Твоих Израиля».) Забавную историю в этой связи рассказал поэт и мемуарист Анатолий Найман. Во время войны 1967 г. старушка из одного московского храма спросила более молодого прихожанина: «Ну как там дела у Израиля?» И, услышав в ответ, что Израиль, дескать, побеждает, удовлетворённо заметила: «И то. Ведь каждый день за него в церкви молимся». И дуроломы-уполномоченные требовали убрать из песнопения часть евангельского текста. Кое-где они добились своего, но в Москву с мест посыпались многочисленные жалобы. (Ведь в XVII b. при патриархе Никоне на подобной почве возник старообрядческий раскол.) И Совет по делам религий (Москва) разослал по областным центрам предписание – не вмешиваться в богослужебные вопросы. И наместники-«гауляйтеры» сбавили обороты. А в светском хоровом искусстве с «сионизмом» расправились быстро. Исполняются в капелле, к примеру, старинные русские песнопения. Ведущий объявляет: «Бортнянский. Сочинение И хор поёт то же самое «Ныне отпущаеши», но только в усечённом виде, без «Израиля». Но мелодию не «обрежешь», вот и тянут в конце: «м-м-м-м-м...» |
| 126 Предания и легенды буддийские выдают старинных Шаманов за глубоких знатоков черной и естественной магии. И мысль эта не новость для ученого мира. А потому, оставляя ее в стороне заметим здесь, что таинственные знания и силы, приписываемые Шаманам, проявляются и в Буддийских святошах, особенно в тех из них, коим удалось соблюсти Тарнин санвар. Люди эти, по сказанию Даг – ика (гл. 8, л. 19), обладают даром восьми великих чудес – найман ике сиди. Они могут: 1. Исцелять все недуги – эбучини дараху. 2. Летать по поднебесью – октаргой дор нейску. И это совершается при посредстве Оркимджи, который распростирается по воздуху, в виде крыльев. 3. Становиться, когда захотят, невидимыми – улу удзекдеку. 4. Делать доступными и проходимыми для себя все места и на земле, и под землею. 5. Производить без малейших последствий резание тела у себя и у других – илдубер октолху. 6. Все видеть и предвидеть; каковой дар определяется фразою – Нидуну эм, дающею понятие о сверхъестественном просветлении очей, или прозорливости. 7. Производить Пылден, т. е. белое тяжеловесное семечко, обладающее притягательной силою. 8) Производить также Ринчин ирелу, или зелено-желтые, изумительных свойств пилюли. Пилюли эти, равно как и Пылден, считаются даром неба, и по его благоволению, они зарождаются то в волосах у пустынножителей, то в Священных книгах, а иногда и в виде манны падают свыше. Чаще же добываются руками праведников из пещеры экейн умей – uter matris, где дни невинности своей проводил Шара бычин бакши. Крупинки Пылдена и Ринчина влагают в уста умирающему, чтобы избавить его от влияния демонов и открыть путь к счастливой будущности. Естественно, что в делах сего рода Шаманы не могут принимать ниже малейшего участия. Это тайна недоступная для них. Между тем, как во все прочие мистерии (а их 81) они входят за одно с Чойжинчинами, т. е. с Ламами, посвятившими себя исключительно богу ада – Чойжилу. Что, однако же, не препятствует им быть непримиримыми между собою врагами и направлять одни и те же действия к целям совершенно противоположным. |
| Для кого-то сильной мотивацией было рассказать не о себе, а о родителях, о своем детстве, о времени, которое ушло. Это и матушки Наталья Бреева, Ольга Ганаба и Анастасия Сорокина. И для меня разговоры с ними – самые любимые тексты. С моей точки зрения тексты, повествующие о прошлом, куда интереснее и более ценные, потому что оно уже осмысленно, отрефлексировано, прожито как опыт. И тебе о нем рассказывают как о концепции. Современность предполагала разговор о детях, об отношении к воспитанию, семейных обстоятельствах, отношениях с прихожанами. – Михаил Найман в предисловии к своей книги " Осень of Love " , в которой он рассказывает о себе и своих друзьях, написал " С момента, как берешься за перо, ты автоматически начинаешь предавать друзей " . У тебя не было такого ощущения, что ты выставляешь на всеобщее обозрение неподготовленных к такому событию людей? – Во-первых, они, естественно, все свои тексты читали. Другое дело, что они не могли сравнить их с рассказом " соседки по книжке " . Конечно, в этом есть некоторый риск, потому что людям, как правило, не нравится, например, собственный голос на диктофоне или как они выглядят по телевизору – точно так же кому-то из героинь мог показаться неадекватным ее образ, сложившийся в тексте. Но пока негативных отзывов от моих героинь я не слышала. Хотя они еще не все, как я понимаю, книгу полностью прочитали. Насчет предательства... безусловно, есть некоторая неловкость, потому что ты несешь ответственность. Как журналист, как автор ты отвечаешь за человека, у которого берешь интервью. Он не обязан просчитывать нюансы, учитывать контекст. Кроме того, в тот момент, когда он тебе дает интервью, особенно не публичный человек, привыкший быть в тени, в закрытом сообществе, – это акт доверия. И хорошо в процессе работы над книжкой отстаивать их интересы, как адвокату – перед редакторами из издательства, перед фотографами и даже перед самим собой. Книга " Матушки " могла иметь успех в каком-нибудь коммерческом светском издательстве, она не ориентирована на узкоправославную аудиторию, жанр " женские судьбы " сегодня популярен. Но я отдала ее в православное издательство – динамичное, молодежное, но православное – потому что его глава сам сын священника, и он прекрасно понимает все нюансы. Так что мы с ним долго обсуждали детали: макет, обложку, любые возможные вторжения в текст, чтобы максимально бережно отнестись к этим девяти женщинам, которые мне доверились. |
|
|
