| Рядом с нею существовала другая более полная редакция, которую мы уже встречали в предыдущем веке, и по которой в чине омовения вперед полагалось обычное начало, затем чтение молитвы: «Избавление грехов святым крещением», и самое омовение, и наконец чтение молитвы, опущенной в первой редакции 1532 . При этом, при входе в храм, иногда читался псалом «Господь пасет мя» 1533 . Произнесение слов крестился еси» и проч., как и прежде соединялось с произнесением возгласа: «Благословен Бог просвещай» 1534 …. Только что указанная редакция существовала и в XVII в. до исправления книг 1535 . Настоящее изложение рассматриваемого чина за весьма незначительными отличиями мы в первый раз встречаем в требнике Могилы 1536 . Впрочем, и в последнем случае к этому чину прибавлено обычное начало. И в это время, как и в XIV в., омовение совершалось не всегда отдельно от крещения, напротив, соединение этих двух актов было обычным явлением. На это указывает следующая заметка одного рукописного требника XVII в. «аще будет святое миро омыти в тоже время (т.е. тотчас по крещении), – и тогда начало... Царю небесный..,, не глаголем» 1537 . Подобную же заметку мы находим во всех требниках издания с 1639 года 1538 . В настоящее время, нужно заметить, чтобы не утруждать родителей, и не обременять их необходимостью снова обращаться к священнику, последование омовения обыкновенно соединяется с крещением, и совершается большею частью непосредственно после чтения евангелия, по миропомазании, таким образом, что священник сейчаь же по евангелии читает молитву на омовение, потом омокнет губу в крещальной воде, и отирает ею тело младенца на миропомазанных частях. Затем – пострижение власов5 и обычная ектения, полагаемая после евангелия, – и отпуст, 1539 , Глава XX Воцерковление и его историческое обозрение Внутреннее значение этого акта. Время его происхождения и повод ко введению в крещальную практику. Последование воцерковления в VIII-X вв. Воцерковление в практике греческой церкви с XIII в. до настоящего времени. Последование воцерковления в практике русской церкви с XIV в. Время его совершения и особенности этого совершения со стороны порядка и состава чинопоследования. |
| На 1-м часе Псалмы часа: 5, 89, 100. Богородичен часа: «Что Тя наречем, о Благодатная…». Молитва часа: «Христе, Свете истинный…» (на практике читается священником). Окончание с отпустом. После возгласа «Боже, ущедри ны…» : Чтец: «Аминь». Священник (на практике): «Христе, Свете истинный…». Хор: «Взбранной воеводе…» (на практике в течение года поется этот кондак, хотя в Типиконе о нем не говорится ничего). На двунадесятые праздники и в периоды их попразднства поется кондак праздника. Священник: «Слава Тебе, Христе Боже...». Хор: «Слава, и ныне». «Господи, помилуй» (трижды). «Благослови». Далее могут быть два варианта: Если совершалась утреня полиелейная или с великим славословием Если совершалась вседневная утреня Священник (с амвона): малый отпуст. Хор: «Аминь» (на практике нередко поется «Господи, помилуй» трижды). Священник: вседневный отпуст. Хор: «Великаго господина…». На 3-м часе 3-й час открывает дневную группу служб и потому имеет обычное начало: Священник (стоя перед царскими вратами, на амвоне) возглашает: «Благословен Бог наш...» 229 . Чтец: «Аминь. Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе. Царю Небесный...» , Трисвятое по «Отче наш…». Священник (возглас): «Яко Твое есть Царство...». Чтец: «Аминь». «Господи, помилуй» (12 раз). «Слава, и ныне». «Приидите, поклонимся...» и псалмы часа по чину. Псалмы часа: 16, 24, 50. Богородичен часа: «Богородице, Ты еси Лоза истинная…». Молитва часа: «Владыко Боже Отче Вседержителю…». На 6-м часе Псалмы часа: 53, 54, 90. Богородичен часа: «Яко не имамы дерзновения…». Молитва часа: «Боже и Господи Сил…». На 9-м часе 9-й час открывает вечернюю группу служб и потому, как и 3-й час, имеет обычное начало (см. выше). Псалмы часа: 83, 84, 85. Богородичен часа: «Иже нас ради рождейся от Девы…». Молитва часа: «Владыко Господи, Иисусе Христе Боже наш…». Отпуст часа бывает в том случае, если час совершается в притворе. Схема отпуста на 9-м часе такая же, как и на 1-м: Священник (после молитвы часа): «Слава Тебе, Христе Боже...». Хор: «Слава, и ныне». «Господи, помилуй» (трижды). «Благослови». |
| 32–33. Перечисляются те вещества, которые предназначены Творцом для удовлетворения насущных потребностей человеческой жизни, но злоупотребление ими часто приносит грешникам вред. Сл.: «Начало (Остр.: начаток) всякия потребы в житие человеку (Остр.: житиа человеча): вода, и огнь (Остр.: огнь и вода), и железо, и соль, и семидал пшеницы, и млеко, и мед (Остр.: и крупы, пшеница, и мед, и млеко), кровь гроздова (Остр.: грознову), и масло, и риза: Вся сия благочестивым во благая (Остр.: все се верным на благо), сице и грешником превратятся в злая (Остр, превратится на зло)». Первое полустишие напоминает 29:24: «начало жития человеча вода и хлеб, и риза и дом, покрываяй студ». В Евр. начало полустишия не сохранилось, но в Сир. читается, как и в Гр.: «начало всех вещей, потребных для жизни сынов человеческих», поэтому Гр. чтение следует признать правильным; Лат. так же: «начало необходимой вещи жизни человеческой». Далее перечисляются 10 веществ (ср. 25:9). На первом месте вода и огонь, как самые нужные человеку; далее железо и соль, – последнее слово в Гр. читается: λα в некоторых списках λας; (А, Cpl.), вместо классической формы λς 7 ). Сл. и Гр. «и семидал пшеницы» соответствует Сир. словам: «и тук, и пшеница», откуда следует, что в Евр. не сохранившееся начало второй притчи читалось хелеб хиттûм «тук пшеницы», т.е. лучшая часть пшеницы, как во Втор. 32:13–14 , где перечисляются почти те же вещества: «с туком пшеничным» (ср. Пс. 80:17, 147:3 ). Лат.: «хлеб семидальный». «И млеко, и мед» – так читается в Евр., Сир. и в некоторых Гр. списках (S, 23, 70, 106, 157, 248, 253, 307, Cpl., Сир.-екз., Коп.-с.), в других же, как и в Остр., эти имена поставлены в обратном порядке: и мед и молоко. Второе полустишие притчи, подобно первому, начинается образным выражением: «кровь гроздов», как в Быт. 49:11 , Втор. 32:14 , т.е. вино из красного винограда, более обычное в Палестине; Лат.: «и грозд винограда», Сир. неверно: «и грозды, и вино», как и далее: «и елей, и покров, и одежда». Елей, т.е. оливковое масло, называется здесь, как вещество, постоянно употребляющееся на Востоке и в качестве пищевого продукта, и для смазывания тела и волос. На последнем месте называется одежда. «Благочестивым» в Гр. и Сл. (Лат.: «святым») передает Евр. «добрым», а «грешником» (Лат.: «и нечестивым и грешником») – Евр. «злым». Вместо «в злая» лэраъûм на поле поставлено лэзара «в мерзость» (ср. Чис. 11:20 ), – это, вероятно, неудачная попытка объяснить текст, как и в Сир.: «в проклятие». Здесь имеется в виду то, что самые полезные для человека вещи, при ненадлежащем их употреблении, свойственном грешникам, обращаются для последних во вред. |
| Источники II–IV веков, как мы видели, неоднократно упоминают третий, шестой и девятый часы как время, установленное для молитвы. Богослужения третьего, шестого и девятого часов существовали в IV веке как в монастырях, так и в соборных храмах. Более поздним по происхождению является первый час. По вопросу о происхождении этой службы существуют различные гипотезы: наиболее вероятно предположение, что изначально он был частью утрени и лишь впоследствии выделился в самостоятельное богослужение. Все часы имеют сходную структуру: они включают в себя три псалма, чтение дневного тропаря и кондака, 40-кратное «Господи, помилуй», молитву общую для всех часов и отдельную завершительную молитву для каждого часа. Общая для всех часов молитва начинается словами «Иже на всякое время и на всякий час на небеси и на земли покланяемый, Христе Боже» и включает слова «приими и наша в час сей молитвы», что делает ее нейтральной по отношению ко времени суток. В состав первого часа входят псалмы 5, 89 и 100, на третьем часе читаются псалмы 16, 24 и 50, на шестом – псалмы 53, 54 и 90, на девятом – 83, 84 и 85. Чтению псалмов на часах 3-м и 9-м предшествует так называемое «начало обычное». Оно включает в себя возглас «Благословен Бог наш, всегда ныне и присно и во веки веков», ответ чтеца «Аминь», молитвы «Царю Небесный», «Святый Боже», «Пресвятая Троица» и «Отче наш». (Такое же начало имеют некоторые другие вседневные службы, в том числе утреня.) В нынешнем виде начало обычное – довольно позднего происхождения, однако все молитвы, входящие в него, датируются первым тысячелетием. Из них самая древняя – молитва «Отче наш», автором которой является Христос. После возгласа «Яко Твое есть Царство», завершающего молитву «Отче наш», следует «Господи, помилуй» 12 раз. Многократное произнесение «Господи, помилуй» включено во все основные богослужения суточного круга: во многих случаях, например в последовании часов, это краткое молитвенное воззвание читается 40 раз; в некоторых случаях, например на литии, Устав предписывает читать его 50 раз; часто встречается также троекратное и двенадцатикратное «Господи, помилуй». Нередко чтецы произносят многократное «Господи, помилуй» с поспешностью. Между тем эта молитва, как и все другие молитвы, требует внятного и неспешного произнесения, поскольку является наиболее лаконичным выражением сути всякого богослужения и всякой молитвы. |
| Пусть молитвословие есть у нас самое обычное дело, но никак нельзя, чтоб оно не требовало приготовления. Что обычнее читания или писания для умеющих читать и писать? – между тем, однакож, садясь писать или читать, не вдруг начинаем дело, а медлим несколько пред тем, по крайней мере, столько, чтоб поставить себя в пригодное положение. Тем паче необходимы пред молитвою приготовительные к молитве действия,– особенно тогда, когда предшествовавшее занятие было совсем из другой области, нежели к какой относится молитва. Итак, – приступая к молитвословию, утром или вечером, постой немного, или посиди, или походи, и потрудись в сие время отрезвить мысль, отвлекши ее от всех земных дел и предметов. Затем помысли, кто Тот, к Кому обратишся ты в молитве, и кто ты, имеющий начать теперь сие молитвенное к Нему обращение, – и соответственное тому возбуди в душе настроение самоуничиженного и благоговейным страхом проникнутого предстояния Богу в сердце. В этом все приготовление – благоговейно стать пред Богом, – малое, но немалозначительное. Тут полагается начало молитвы; доброе же начало – половина дела. Так установившись внутренно, стань затем пред иконою и, несколько положив поклонов, – начинай обычное молитвословие: слава Тебе, Боже наш, слава Тебе! – Царю Небесный, Утешителю, Душе истины, прииди и вселися в ны и проч. Читай неспешно, – во всякое слово вникай, и мысль всякаго слова до сердца доводи, сопровождая то поклонами. В этом все дело читания молитвы, Богу приятного и плодоносного. Вникай во всякое слово и мысль слова до сердца доводи, – иначе – понимай, что читаешь и понятое чувствуй. Других правил не требуется. – Эти два – понимай и чувствуй, исполненные как следует, украшают всякое молитвословие полным достоинством и сообщают ему все плодотворное действие. Читаешь: очисти ны от всякия скверны, – возчувствуй скверноту свою, возжелай чистоты, и уповательно взыщи ее у Господа. Читаешь: остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим, – и в душе своей всем прости, и сердцем все всем простившим проси себе у Господа прощения. Читаешь: да будет воля Твоя, – и в сердце своем совершенно предай Господу участь твою и безпрекословную изяви готовность благодушно встретить все, что Господу угодно будет послать тебе. Если будешь так действовать при всяком стихе молитвы твоей, то у тебя будет надлежащее молитвословие. |
| и час 1-й... и совершенный отпуст» (Тип., л. 2–7), т.е. расход до времени начатия литургии. в) В 9 главе, между прочим, говорится: «Собравшимся братиям в притвор церковный..., священник творит начало: Благословен Бог наш... и учиненный чтец... чтет 9 час... Вестно буди, егда 9 час глаголется в притворе, тогда творит священник 9 часа отпуст. По отпусте же вшед во храм, творит начало вечерне. Аще же глаголется 9 час во храме, отпуст 9 часа не бывает»; в конце же вечерни – «отпуст и обычное исхождение в притвор; и бывает лития о усопшпх, и конечный отпуст» (Тип., л. 14 и 15), т.е. расход до времени начатия повечерия. Там же: «по отпусте вечерни, входим в трапезу и ядим представленная. Тогда возстав параекклисиарх, прием благословение, исшед ударяет в било. И вшед в притвор, поем повечерие по чину» (л. 15 на об.). Там же: «Во утрии... собираемся вси в притвор церковный... иерей творит начало полунощницы; в конце ея – отпуст»... «По окончания же полунощницы, аще поем ю в притворе, вшед во храм, станем кийждо на своем месте... Иерей... став пред св. трапезою..., глаголет: Благословен Бог наш», начинается утреня; в конце ее без отпуста в храме же читается 1 час со слов: Приидите поклонимся; в конце 1 часа – «отпуст, и бывает обычное исхождение в притвор. И поем литию о усопших»..., а в конце ее – «конечный отпуст» (Тип., л. 15 на об., 16 и 18 на об.). Все эти выписки из Типикона показывают, что там, где не указан отпуст, богослужение идет без всякого перерыва, хотя бы оно состояло из нескольких служб, и в одном и том же месте; но наоборот, коль скоро в какой-либо службе указан отпуст, то богослужение после нее или совершенно прекращается и бывает расход, или же, если и не прекращается, то прерывается и бывает переход из одного места, где отправлена предыдущая служба, в другое, где отправляется последущая. При этом надобно знать, что встречающиеся в Типиконе названия отпуста совершенным и конечным имеют одно и то же значение и указывают на прекращение богослужения и, по выражению Типикона, на расход. |
| Вся проблема «всеобщего» при внимательном анализе развертывается в ряд подчиненных вопросов о сущности и взаимоотношении трех элементов: «всеобщего» (Allgemein), «особенного» (Besonder) и «единичного» (Einzeln). При этом «особенное» занимает посредствующее положение между всеобщим и единичным и в основном разделяет судьбу единичного по отношению ко всеобщему. Все три элемента, как уже сказано, имеют характер спекулятивной мысли со всеми её свойствами, атрибутами и достоинствами, и отношение их, как уже ясно, имеет характер не статической неподвижности, а динамического созидания. Для того чтобы представить себе наглядно весь ряд отношений, надлежит пройти его мысленно сверху вниз – от всеобщего к единичному и снизу вверх – от единичного ко всеобщему. В этом прохождении, как его обычно излагает сам Гегель, элементы пропедевтических и педагогически-мотивированных разъяснений сплетаются с тем объективным содержанием спекулятивного процесса, которое всюду и неизменно воспроизводится в жизни Понятия. Это объясняется тем, что Гегель все время как бы имеет в виду тот экзотерический пункт, до которого ему надо опуститься и от которого ему необходимо повести свое изложение, для того чтобы обычное сознание не только поняло и восприняло сущность спекулятивной жизни, но увидело себя неизбежно захваченным и вовлеченным в её объективный творческий поток. Обычное сознание, противящееся спекулятивному прозрению и стремящееся удержаться на привычном для него уровне, настаивает, во-первых, на абстрактной пустоте своих понятий, во-вторых, на своей субъективной и самодовлеющей отьединенности: это значит, что оно держится за дурную рассудочную всеобщность понятия и за свою конкретную эмпирическую единичность; оно отрывает всеобщность от единичности и не соединяет их, потому что не видит их истинного и реального соотношения. Понятно, что его сопротивление бессильно изменить что-нибудь в истинном, т. е. спекулятивном, соотношении и положении дел; отношение всеобщего к особенному и единичному и, обратно, единичного к особенному и всеобщему не может зависеть от произвола и усмотрения того или иного субъективного сознания; заблуждение, в котором оно пребывает, и ложная точка зрения, на которой оно настаивает, не могут изъять «единичность» из жизни «всеобщности» или перевернуть божественный порядок мира. Истина не перестает быть истиной оттого, что кто-нибудь утверждает нечто, ей противоречащее; абсолютная реальность не меняется оттого, что кто-нибудь, заблуждаясь, исповедует ложное. Однако задача философа, познавшего истину, состоит в том, чтобы привести уклоняющихся к признанию её. И вот, если изобразить экзотерически спекулятивное тождество «всеобщности» и «единичности», то начало пути каждый раз будет представлять из себя как бы некое «обращение Савла», после которого начинает развертываться истинное соотношение элементов. |
| 472 ( Ссылка на прим. 4 ) Вместе с лишением волос он отсекает и совлекает с себя телесные желания и движения и, освобождённый, доблестно выступает на божественный подвиг. В течение короткого промежутка времени он изумил всех почти невещественной и бесплотной жизнью, постом и бдением, непрерывным стоянием, всенощным и постоянным во всякое время псалмопением, а кроме того и прошением к Богу и молитвой, как будто он спорил с тем, что носит невещественное начало в материальном теле. Всеми тамошними обитателями он с изумлением считался почти бесплотным. А в послушании, которое есть корень и мать добродетелей, и в смирении, приводящем к возвышению, он достиг такого совершенства, что нам в подробностях совсем нелегко изобразить это в нашем писании, дабы не показалось людям более легкомысленным, будто мы говорим нечто до чрезвычайности несообразное. Тем не менее, я из-за этого не намерен совершенно замалчивать слово правды, а также то, чему я научился и что узнал от самого приближенного из его учеников и в особенности им любимого, следовавшего по стопам его и бывшего как бы отображением его добродетелей: я разумею святого отца Герасима. Этот блаженный муж, рассказывая, утверждал и удостоверял, что он, Григорий, неутомимо и со всяким прилежанием исполнял своё служение, которое охотно принял от настоятеля, помышляя, что Бог с высоты взирает на него, – и никогда не уклонялся от обычного братского правила. Когда же наступал вечер, он, принесши игумену обычное покаяние и получив от него благословение, отправлялся в свою келью, запирал двери и, находясь в затворе, простирал к Богу руки, а прежде того (возносил горе) и свой ум и, всецело отрешившись от настоящего и приблизившись к Богу, близ пребывающему, со всем душевным расположением начинал канон, совершая псалмопение Богу, – всю ночь молился в сердечном умилении и преклонял колена до тех пор, пока не прочитывал в полноте псалмы Давида, а когда, вследствие этого, в душе водворялась радость, он наслаждался веселием. Потом, когда в обычное время ударяли в древо, он первый обретался стоящим пред вратами храма, причём старался и заботился, – как он и всегда в точности и неопустительно поступал, – чтобы не прежде выйти из храма, как будут совершены утренние славословия Богу. |
| Утреня Великого канона. Звон к утрене праздничный. Начало утрени обычное. Шестопсалмие, великая ектения, «Аллилуиа» и Троичны рядового гласа. Кафизма одна – 8-я. Седальны – Октоиха гласа. Чтение Жития преподобной Марии Египетской (первая половина). Псалом 50-й. «Спаси, Боже» не произносится, и тотчас начинается пение Великого канона косно и с сокрушенным сердцем. Ирмосы по дважды, тропари сколько их есть, читает сам настоятель среди храма при закрытых царских вратах. Где несколько священников, чтение отдельных песней Великого канона может быть разделено между всеми. К тропарям Великого канона припев «Помилуй мя, Боже, помилуй мя». К тропарям преподобной Марии припев «Преподобная мати Марие, моли Бога о нас», к тропарям преподобного Андрея припев «Преподобне отче Андрее, моли Бога о нас». При пении каждого из этих припевов все полагают по три поясных поклона. Только поющие, благочиния ради, полагают поклоны не во время пения, а по окончании его. Если же поют на два лика, то когда один лик поет – поклонов не творит, другой, не поющий, совершает положенные поклоны. Катавасия поется только на 3-й, 6-й, 8-й и 9-й песнях. На 2-й песни оба ирмоса на своих местах поются по единожды. По 3-й песни – седальны Триоди и чтение 2-й половины Жития преподобной Марии Египетской. На 4-й, 8-й и 9-й песнях присоединяются трипеснцы. Ирмосы их не поются, а только одни тропари читаются чтецом на клиросе, припев: «Святии апостоли, молите Бога о нас». К Троичным трипеснца – «Пресвятая Троице, Боже наш, слава Тебе», к Богородичным их – «Пресвятая Богородице, спаси нас». По прочтении тропарей трипеснца поется ирмос Великого канона, дважды, и следует чтение тропарей его. По 6-й песни и малой ектении – кондак Великого канона «Душе моя». Икос, если не будет исполнен пением, должен быть прочитан тем, кто будет читать следующие за икосом Блаженны. Евангельские стихи на Блаженнах должно петь, а тропари можно читать. По окончании каждого тропаря 3 поясных поклона. Певцы полагают поклоны не во время пения, а по окончании его. По 8-й песни поем «Честнейшую». По 9-й песни – катавасия «Безсеменнаго зачатия». По окончании сего ирмоса земной поклон. По 9-й песни – малая ектения. Светилен – Троичен рядового гласа, как обычно. Хвалитные псалмы. Читается вседневное славословие. На стиховне – стихиры Триоди. По «Благо есть» и «Отче наш» – тропарь «В храме стояще...», и обычное великопостное окончание утрени, только с 3 великими поклонами. |
| 115 Первоначально Чермное море, затем и Средиземное. Боги его, упоминаются еще в одной надписи Московского Музея. 116 Ориг.: «твоему носу», как органу дыхания. «Дыхание жизни» – обычное египетское выражение, часто приводимое в связь с носом. 118 Перевод сомнителен. «Запад» – загробный мир; может быть вроде нашего: «исторгни из ада». Во всяком случае смысл не вполне ясный. Следующие высокопарные фразы также не безусловно ясны. 120 Смысл этого пассажа не совсем ясен. Может быть дело идет о подобных Синухету эмигрантах, может быть о вождях племен сирийских; на последнее указывают детерминативы после имен, указывающее на иноземное происхождение. Из имен местностей Кедем – Фенеху – неизвестное древнее общее имя для иноземцев, главным образом северных. Встречается впервые в подписи под статуей царя Ниусерра в его заупокойном храме (V дин.). См. Sethe, Aeg. Zeitschr., 45, 140. Сравнение сирийцев с собаками в это же время сделано в поучении Аменемхета I, 3, 1. 125 Ориг.: «твоему носу», как органу дыхания. «Дыхание жизни» – обычное египетское выражение, часто приводимое в связь с носом. 126 Сюда переносит эту фразу Гардинер из стр. 236 В, где она стоить в связи: слуга передаст должность визиря... ибо уже пришли....» Отсюда кроме берлинской рукописи имеется еще для следующих 9 строк небольшой остракон из коллекции Питри. 128 Упоминается в близком по эпохе к нашему рассказу эрмитажном папирусе 1116А: царь сообщает своему наследнику, что он для защиты от набегов с востока заселил и укрепил область «от Хабену до Путей Гора». Эрман (Aegypt. Zeitschr., 43,72–3) указал, что в «дендераских текстах «Пути Гора» употреблено, как синоним «начало Востока» и помещено у Джару, пограничной крепости, близ нынешней Измаилии. Таким образом, уже тогда можно было проехать оттуда по каналу до царской резиденции у Лишта. Само название «Пути Гора» объясняется или мифологическими локализациями, или тем, что фараон, как Гор, выступает отсюда в походы. 129 До нас дошел от 3 года Мернепта отрывок журнала пограничного чиновника, (Папирус Anastasi VI, 4), с перечнем по дням лиц, переходивших азиатскую границу. См. Erman. Tagebuch eines Grenzenbeamten. Aegypt. Zeitschr., XVII, 29. |
|
|
