| По этой причине блаженный Павел (2 Кор. 13:3), в котором говорил Христос, когда писал живущим доброй жизнью, так хвалит их послушание, что со страхом и трепетом перед благотворным действием повелевает таковым остерегаться. Ибо говорит филиппийцам: Итак, возлюбленные мои, как вы всегда повиновались, не только в присутствии моем , но и теперь тем более в отсутствие мое, со страхом и трепетом трудитесь для своего спасения. Ибо Бог производит в вас желание, и исполнение, по доброй воле (в СП и хотение и действие по Своему благоволению (Флп. 2:12). В этих словах блаженный Павел, несомненно, намекает на справедливость Бога, когда повелевает верным соблюдать страх и трепет в добрых делах. Он также проповедует Милосердного, Который, по его словам, действует в них, желает и совершает по доброй воле. Ибо Его не справедливо боялись бы те, кто творит добрые дела, если бы Он не был справедлив; и все добро воли и труда не действовало бы в них если бы Он не был милостив. Апостол Павел еще раз решительно внушает этот внушающий трепет страх перед Божественной справедливостью проповедью праведникам, говоря: «Кто думает, что он стоит, тот бодрствует, чтобы не упасть» (1 Кор. 10:12). И еще: Братия! если человек озабочен каким-нибудь проступком, вы, духовные, наставляйте его в духе кротости, наблюдая за собой, чтобы и вам не быть искушенными (Гал. 6:1). И апостолам небесным учением возвещается их собственная немощь, когда показывается, что соответствующий страх следует хранить в смирении сердца, когда Господь говорит: Бодрствуйте и молись, чтобы не впасть в искушение. Дух бодр, но плоть немощна (Мтф. 26:41). 10. Тем не менее, поскольку сказано, что все, что содержится в Божественных речениях, предназначено для сохранения или восстановления человеческого спасения; Божественное слово предусмотрело, чтобы, хотя праведникам указан страх перед Божией справедливостью, напротив, у грешников не родилось бы смертельное отчаяние, если бы была оказана малейшая надежда на снисхождение. Ибо само оно призывает заблудших на путь истины, а Божественным умилостивлением обещает успокоить обращенного, какое бы зло он ни сознал до своего обращения. |
| Предпочитаю умереть в России, нежели быть спасенной немцами. ...Мы должны мужественно переносить ради Господа все, подобно храбрым воинам. Подвергаться преследованию – неотъемлемая принадлежность Истины... Желающий быть подражателем Христу должен благодушно и терпеливо переносить все случающиеся с ним скорби, обиды, поругания от людей и наветы от невидимых врагов. Господь в свое время воздаст каждому должное... Не ищи любви ближнего, лучше сам покажи любовь к ближнему”. Таковы мысли и чувства, которые от Христа восприняли Женщина-Мать-Христианка с Ее светлыми Детьми, находясь в окружении звероподобных своих истязателей. Эти мысли и чувства являются духовным завещанием и наставлением вам, Матери-Христианки, несущие Крест материнства в обстановке неутихающих гонений на Христа и на Церковь Его. Христос Воскресе! 1978 г. О христианском браке – о семье Для нашего общего назидания, особенно для назидания молодежи, обращу ваше внимание на одно из самых страшных явлений нашего времени: на искажение в христианской среде понятия о браке и о семье. В современном обществе некая злая сила окончательно исказила понятие о браке и чувство брачной чистоты. Программы телевидения, фильмы в кино, рекламы, циничные рекламы, учителя в школах и колледжах – эти моральные убийцы, преступники с их проповедью “свободной любви” и упразднением 5-ой заповеди “Почитай Отца твоего и Матерь твою, чтобы хорошо было тебе и чтобы ты долго жил на земле”, добрачные сношения молодежи, – все это делает для человека почти невозможным благоговейное и чистое отношение к жене, как к будущей Матери. К тому же не только наша христианская молодежь, но и большинство Родителей не имеют правильного понимания христианского брака. БРАК НЕ ЕСТЬ СОЖИТЕЛЬСТВО, ЭТО И НЕ СРЕДСТВО, только ПРЕДОХРАНЯЮЩЕЕ ЧЕЛОВЕКА ОТ ГРЕХА, от блуда. БРАК – это божественное учреждение, что видно, как из Библии ( Быт. 1 , ст. 27; 2, ст. 24), так и со слов Спасителя: “Он сказал им (фарисеям): не читали ли вы, что Сотворивший в начале мужчину и женщину сотворил их. И сказал им: посему оставит человек отца и матерь и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью” (Мтф. 19, 4–5). Через таинство брака муж и жена достигают полноты человека – таинственного “два в плоть едину”. Ап. Павел говорит: “Тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и Церкви Его”. (См. Еф. 5 ,ст. 24–33). БРАК – это великое таинство (великая тайна) единения двух душ в образе единения Христа с Церковью. В таинстве брака – в брачном союзе отображается Божественный СОЮЗ МЕЖДУ ГОСПОДОМ, пожертвовавшим Собою для Церкви Своей, И ЦЕРКОВЬЮ, составляющей Его Тело и живущей Его благодатью. БРАК – семья – это домашняя церковь ( Кол. 4 , ст. 15), это живая клетка церковного организма, Тела Христова, это первая школа Любви, это подвиг великого христианского делания. “Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее”. |
| Сегодня мы стоим в преддверии великих дней — Страстей Господних. Давайте же хотя бы в эти предпраздничные дни поймем, что нас ожидает или величайшая радость, или величайший ужас воскресения. И нет для нас иного, третьего пути. Поэтому, приступая ныне к Страстям Господним, отложим свои страсти. Еще не поздно и сегодня вступить на путь очищения душ — ведь даже в самый великий день Воскресения мы будем петь: «Очистим чувствия и узрим». Господь идет на вольную Страсть, идет распяться за нас. Неужели же и в эти дни мы не отложим всего, что мешает нам соединиться с Ним: ненависти, злобы, клеветы, в которых сами мы задыхаемся. Неужели и сегодня не поймем, что все мы восстанем, и многие из нас восстанут для плача и рыдания. И пусть не смерть страшит нас, а то, что воскреснув, мы поймем, как напрасно прожили эту жизнь. Св. Церковь предупреждает нас, она предостерегает нас от того, чтобы мы не оказались подобны тем, которые «глаза свои сомкнули, да не увидят глазами и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем, и не обратятся, чтобы Я исцелил их». (Мтф. 13, 15). Давайте же в эти святые дни отложим владеющие нами страсти, направим все силы наших душ на служение Господу. Тогда, живя еще здесь, на земле, мы откроем наше сердце для Вечности, мы будем радоваться жизни, и в нас проснется стремление к вечной жизни. День за днем, все более и более будут открываться наши души для познания Вечного. И тогда уже не с ужасом, а с великой радостью мы будем думать о дне последнего воскресения. Тогда мы даже не предстанем пред Страшным Престолом Судии, но будем радоваться, взирая на Господа в день последнего воскресения. К этому и призывает св. Церковь словами сегодняшнего тропаря: «Тем же и мы, яко отроцы победы знамения носяще, Тебе Победителю смерт > вопием. Осанна в вышних, благословен Грядыи во Имя господне». Аминь. 40. День памяти Святителя Николая Во имя Отца и Сына и Святаго Духа! Творим сегодня память вселенского всемирного архиерея, угодника Божия Святителя Николая. У каждого архиерея, у каждого епископа есть своя паства которая ограничена тем или иным городом, которая ограничена этой земной жизнью. |
| Это было бы невыносимо страшно, если бы не знали мы, что «щедр и милостив Господь, долготерпелив и многомилостив», что Он желает нашего спасения гораздо больше, чем мы его желаем. И условие поставил нам вроде совсем простое: «Не судите, и не будете судимы; не осуждайте, и не будете осуждены; прощайте, и прощены будете…» (Лук.6:37) Просто, казалось бы, да не получается! Даже опасность самому не избежать осуждения не останавливает нас, и мы судим, сердимся, памятозлобствуем и пр. Знаем, что надо простить, а вот как-то не всегда выходит. Так как же научиться прощать, если «не прощается»? И почему «не прощается»? Проще всего объяснить это жестокосердием «непрощающего». Сердце у тебя, дескать, злое, вот и не можешь простить. Такие слова нетрудно сказать, пока не узнаешь, что именно нужно простить. А когда расскажут тебе конкретную историю, то чувствуешь порой, что язык не поворачивается сказать: «А ты прости его». Более того, каюсь, так и хочется произнести: «Ну, тут бы и я не простил!» Помните, как в романе «Братья Карамазовы» Иван рассказывает Алеше о помещике, который на глазах матери затравил ее маленького сына собаками. И, рассказав, спрашивает, как быть с этим помещиком. Простить? И в ответ из возмущенного сердца Алеши, который воплощение самой кротости, вырывается: «Расстрелять!» Потом, правда, жалеет, но ведь вырвалось это прямо из сердца и прозвучало гораздо искренней, чем все попытки «взять это слово назад». Не так трудно высказывать христианские истины, пока речь идет об отвлеченных вещах. Но стоит заговорить конкретно о тех или иных подлостях, низостях, предательствах, с которыми сталкивается порой в жизни человек, и видишь, что не только не имеешь никакого дерзновения требовать от него прощения, но и сам едва ли смог бы простить на его месте. Ты, как священник, должен бы увещевать обиженного забыть обиду, и чувствуешь, как фальшиво это сейчас прозвучит. У самого кулаки сжимаются, слушая его, благо под широкими рукавами рясы не видно. А все-таки неужели нужно это, всех прощать? Всегда ли, во всех ли обстоятельствах? Многие считают, что так. Но давайте обратимся к первоисточнику христианства, к Евангелию. Что говорит о прощении Иисус Христос? «Наблюдайте за собою. Если же согрешит против тебя брат твой, выговори ему; и если покается, прости ему, и если семь раз в день согрешит против тебя и семь раз в день обратится, и скажет: каюсь, — прости ему»(Лук.17:3,4). Семь раз — это много, тем более, что в другой раз Господь сказал: «не говорю тебе: до семи раз, но до седмижды семидесяти раз»(Мтф. 18:22), то есть до бесконечности. |
| Замечательно, что эта элементарная сила инстинкта как органа единения с Богом не отвергнута Христом, но учтена и как бы даже включена в религиозный процесс. Евангелие дает как бы " ключ " к этой темной и страшной сале. Полагая в основу единения с Богом - силу любви, цельной любви к Богу и боголюбивой любви к человеку. Евангелие выделяет положительно-творческую способность инстинкта и тем самым исключает из религии все его отрицательные, разрушительные, злые и порочные влечения; и в то же время оно указывает душе-верную, духовную интенцию. Необходима любовь, но не любовь-эрос, а любовь-агапэ; эта любовь должна восходить к Богу отеческой благости и через него обретать человека - сына и - брата. Евангелие Христа как бы " нисходит во ад " человеческой инстинктивности, с тем, чтобы назвать по имени ее главную, творческую силу (любовь) и указать ей ее призвание, ее предметно-верное направление, ее духовно-очистительный путь. Поэтому не следует толковать и излагать евангельское учение как " мораль " или как доктрину " долга " ; ибо на самом деле оно есть учение живой нравственности, не осуждающее, а прощающее, не проклинающее, а ободряющее и благословляющее, не порабощающее, а освобождающее. Евангелие не " требует " " и не " грозит " ; оно говорит человеку: " смотри, ты уже любишь от природы, научись же любить от духа - Единое на потребу " . Оно зовет пресуществить " Эрос " в " Агапэ " ; если кто может вместить это пресуществление целиком и до конца, то пусть вместит и целиком ( " ? ????????? ?????? ?????? " Мтф. 19,12). И, далее, оно указывает путь этого пресуществления: надо возлюбить Господа-Бога - " всем сердцем " (????? Мтф. 22. 37. Мрк. 12, 30. Луки. 10, 27), " всей душой " (???? Мтф. 22,37; Луки. 10, 27). " всем разумением " (??????? Мтф. 22. 37. Мрк. 12, 30; Луки. 10, 27), ибо целостная любовь к Богу одухотворит инстинкт человека, откроет ему высшую и истинную ступень единения с Богом и приблизит его к Царствию Божию ( ????? ??? ???? Мрк. 12. 34). Этим проливается свет во тьму и мятущемуся инстинкту человека возвещается " благая весть " : человеческая душа приемлется, одухотворяется и возводится. |
| Каковы же эти вечные отношения Отца и Сына, на которых почивают законы бытия? — Сын, вечное Слово Божие, открывает, с одной стороны, Свое единство с Отцом «Я и Отец — одно» (Ин. 10,30), с другой, являет чудную тайну Своего бесконечного смирения перед Ним и послушания Ему — »Отец Мой более Меня» (Ин. 14,28). Открывая Свою вечную единосущность Отцу, Сын говорит -»Все, что имеет Отец, есть Мое» (Ин. 16,15) и снова, любовно прославляя Отца, добавляет, «Мое учение — не Мое, но Пославшего Меня» (Ин .7,16). Цель Его слов — доказать истинность Своего учения и Себя Самого, как свидетеля об Отце, но еще, показать чудесную тайну вечного отцовства — источника Своего вечного сыновства и богочеловеческого учения. Подчеркивая волю Отца, Сын, как бы затеняет Себя, отождествляя Свою волю с Его волей — »Ибо не ищу Моей воли, но воли пославшего Меня» (Ин. 5,30). Даже в минуты глубокой Гефсиманской скорби и богооставленности, Сын обращается к Отцу — «Отче Мой!… не как Я хочу, но как Ты». (Мтф.26,39 ) и добавляет — « Отче Мой ! если не может чаша сия миновать Меня, чтобы Мне ее не пить, да будет воля Твоя» (Мтф. 26,42). Верность Сына Отцу безгранична, в ней суть и полнота Его сыновства. Отрицание воли Отца и Его отцовства, было бы для Него равносильно отрицанию Самого Себя, самоуничтожению. Что открывается в этой верности Сына Отцу, в таких взаимоотношениях? Открывается то, что тайна Бога, в неизреченной тайне Любви. Только безграничная Любовь умеет говорить так, как говорил Сын о Своем вечном Отце. Главный закон всякой настоящей любви, в самоотречении и возвеличивании возлюбленного. Такому сыновству неизвестна борьба за власть, за превосходство, потому что, одна власть Отца и Сына, и вся любовь Отца в Сыне, и весь Сын в Отце, от Отца и ради Отца. Любовь «не ищет своего,… не превозносится» (ср. 1 Кор. 13,5), ее сердцевина и суть, в неизреченном всеприношении себя Другому - Отцу и всему тому, что от Отца и для Отца. Мы, люди, привыкли мыслить себя, оценивать свое достоинство, категориями падшего человека, основанными на самоотчуждении, индивидуализме, расколе, самовлюбленности. В то время как Божественная Любовь, явленная в Сыне Единородном и Его сыновстве, находит свою полноту и совершенство в Другом, перерастает Им в бесконечность, будучи равнозначной, единой и единосущной с любовью Отца, от нее рожденная и через нее изливающаяся в мир. |
| 595 XI. Сложный и относительный характер царствия Божия, указанный уже и в первой притче о сеятеле, еще яснее раскрывается в следующей: «Ину притчу предложи им, глаголя: уподобися царствие небесное человеку сеявшу доброе семя на селе своем: спящым же человеком, прииде враг его, и всея плевелы посреде пшеницы, и отъиде. Егда же прозябе трава и плод сотвори, тогда явишася и плевелие. Пришедше же раби господина, реша ему: господи, не доброе ли семя сеял еси на селе твоем? откуду убо имать плевелы? Он же рече им: враг человек сие сотвори. Раби же реша ему: хощеши ли убо, да шедше исплевем я? Он же рече им: ни, да не когда восторгающе плевелы восторгаете купно с ними и пшеницу. Оставите расти обое купно до жатвы; и во время жатвы реку жителем: соберите первее плевелы и свяжите их в снопы, же сожещи я, а пщеницу соберите в житницу мою» (Мтф. XIII, 24—30). «И приступили к Нему ученицы Его глаголюще: скажи нам притчу плевел сольных. Он же отвещав рече им: сеявый доброе семя есть Сын человеческий. А село его есть мир; доброе же семя, сии суть сынове царствия; а плевелы сынове неприязненнии: а враг всеявый их есть диавол; а жатва кончина века есть; а жители ангели суть. Яко же убо собирают плевелы и огнем сожигают, тако будет в скончание века сего. Послет Сын человеческий ангелы своя, и соберут от царствия Его вся соблазны и творящих беззаконие; и ввергнут их в пещь огненную: ту будет плач и скрежет зубов. Тогда праведницы просветятся яко солнце, в царствии Отца их. Имеяй уши слышати, да слышит» (Мтф. XIII, 36—43). До конца нашего мирового периода царствие Божие заключает в сей смешение истинных сынов своих с такими, которые только по видимости принадлежат к нему, действительно же управляются другим началом, покорны другой власти. Ясно, что здесь говорится уже не о том царствии, что только внутри нас, в нем же не может быть никакой обманчивой видимости, а о внешнем ( " объективном) царствии Божием на земле или о видимой церкви. Сущность церкви есть царствие Божие, а форма царствия Божия есть |
| Стрэнд — улица в центральной части Лондона, изобилующая ресторанами и кофейнями. 56 Бонд–стрит — одна из центральных торговых улиц в Лондоне. 57 Из трактата Дж. Рескина «Камни Венеции» (1851 —1853), т. II, гл. VIII. 58 «Спор древних и новых» о сравнительных достоинствах античной и новоевропейской литератур продолжался со второй половины XVII до начала XIX в. Свифт и Темпль были на стороне «древних». 59 Бернард Шоу — глава IV книги. Соседствует с главами о Р. Киплинге и Г. Уэллсе. 60 Неточная цитата из главы IV книги М. Арнолда «Исследование кельтской литературы» (1867). Арнолд в свою очередь цитирует слова легендарного кельтского барда III в. Оссиана: «Они всегда шли в бой и никогда не побеждали». 61 Работа Шоу «Квинтэссенция ибсенизма» (1891) сыграла выдающуюся роль в становлении нового театра. 62 Речь идет о философской комедии Шоу «Человек и сверхчеловек» (1903), отражавшей противоречия его духовных поисков. 63 Зигфрид — герой германо–скандинавской мифологии и эпических поэм. 64 Бриарей — в греческой мифологии чудовище с пятьюдесятью головами и сотней рук. 65 Блаженны кроткие… (Мтф. V, 5). 66 «Колокольные книжки» — романы, кончающиеся свадьбами под звон колоколов. 67 «Приложение к «Фэмили хералд» — развлекательный журнал, выходивший миллионным тиражом и отличавшийся низким литературным уровнем. 68 Автор «Додо» — Эдвард Ф. Бенсон. Популярный роман «Додо» и «Зеленая гвоздика» Р. Хиченса — сатира на О. Уайльда — вышли в 1893 г. П. — М. Крэги была автором десятков романов и пьес. Возможно, Г.К.Ч. имеет в виду ее роман «Роберт Орадж» (1902), где дан идеализированный портрет Дизраэли. Роман Э. Хоупа «Узник Зенды» (1894) имел сенсационный успех, создав моду на роман политических приключений. 69 «Немного об Изабел Карнеби» (1898) — роман Э. Г. Фаулер. 70 Перифраза выражения «от избытка сердца глаголят уста» (Мтф. XII, 34). 71 Из оперы У. Гилберта «Пейшенс, или Невеста Бунторна» (1881). 72 Микобер — персонаж романа Диккенса «Дэвид Копперфилд» (1850). Нелл — героиня его романа «Лавка древностей» (1841). 73 |
| Вот откуда у религиозного человека это осторожное, критическое мнение ко всяким " чудесам " . Христианин всегда помнит Евангельское предсказание, что " восстанут лжехристы и лжепророки, и дадут великие знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных " (Мтф. XXIV, 24; Мрк. XIII, 22); он помнит также указание Христа на то, что именно " роду лукавому и прелюбодейному " свойственно " искать знамения " (Мтф. XII, 39). Самое достоверное чудо может происходить не от Бога. И уже в силу этого - настойчивое чудоискательство не свидетельствует о зрелости религиозного опыта суетливого искателя. Толпа ищет " чуда " потому, что она без " чуда " не верует или верует плохо. Ей нужен эффект силы и власти, потому что она не имеет органа для совершенства и достоинства. Она добивается " физического " знамения именно потому, что духовное знамение мало говорит ей. Она торопится прорваться к " чуду " , не понимая, что чудо может сказаться на самом деле - фантасмой, подделкой, просто редкостным феноменом природы или прямым соблазном и искушением. Человеку толпы " возвышающий обман " - дороже " тьмы низких истин " (Пушкин ); а опасности этого обмана ему не видны. Он не понимает, что " возвышающий " обман - " возвысит " его только обманно, подготовляя ему в дальнейшем крушение и падение, разочарование и отчаяние; что всякий такой обман подобен в действии своем - опиуму и опиальным галлюцинациям, с виду возносящим, а на самом деле губительным. И, главное, он не постигает того, что есть не " низкие " , а высокие истины, подлинные " истины-естины " , божественные предметные обстояния, путь к которым открыт каждому из нас. Смешно и унизительно довольствоваться иллюзиями и обманами там, где нас ждет сущее откровение. 3 После всего нам необходимо установить как нечто несомненное, что в желании чуда, истинного, достоверного Чуда - есть нечто религиозно-здоровое и верное. В нем проявляется живое и беззаветное искание Бога. В самом деле, религиозный человек ищет совсем не " удивительного " или " необычайного " : он ищет Бога и путей к Нему. Конечно, если его религиозный опыт находится в своей начальной и низшей стадии, - то он по своей наивности думает, что все " необычайно-необъяснимое " ведет именно к Богу. Но по существу он прав в том, что самое чудесное есть Бог, что Бог есть главное, а может быть и единственное Чудо, - подлинно-сущее, ничем не объяснима сверхъестественное и всесовершенное. Надо только помнить, что необъяснимые для человека события - совсем не всегда ведут Богу и что истинное Чудо дается не любопытному и доверчивому наблюдению, а духовному созерцанию: чтобы верно узнать его, надо воспринять его духом. А это значит - " дух " и " духовное созерцание " , - это открывается человеку далеко не сразу (См. главу вторую " О духовности религиозного опыта " .) |
| Но если царствие Божие дает в себе место всему, содержит в себе и сохраняет все существующее, то с другой стороны оно содержит все существующее не в смешении, а в определенном порядке или строе, и этот порядок или строй есть единственный в своем роде. Царствие Божие есть единое истинное устроение всего, и от принадлежащих в нему оно требует полного единства настроения, не однообразия жизни, не исключительности стремления, а только единства настроения; требуется только, чтобы человек ничего не ставил выше царствия Божия или наравне с ним; требуется, чтобы он всякий интерес и всякую вещь подчинял интересу царствия Божия и этим самым вводил все, насколько от него зависит, в пределы царствия; требуется, чтобы человек ничем не заменял царствия Божия, а все в нему относил и с ним согласовал: в этом истинное единство, а не в однообразии, не в исключительности. Ничто хорошее царством Божиим не исключается, но ничто не должно заменять его, ничто не должно становиться на его место, ибо оно есть единственное истинное место для всего остального. Оно есть единственное благо не в том смысле, что вовсе нет других благ, а в том смысле, что оно одно стоит всех и все в себе совмещает; а потому нужно все отдавать за одно, чтобы в одном и чрез одного получить все. «Паки подобно есть царствие небесное человеку купцу, имущему добрых би- 599 серей; иже обрет един многоценен бисер, шед продаде вся, елика ишяше и купи его» (Мтф. XIII, 45, 46). Много было жемчужин, но эта была единственная в своем роде: она могла заменить собою все остальные, ее же ни одна другая заменить не могла. Много есть благ на свете, но одно только есть такое, которое совмещает в себе все остальные и ничем заменено быть не можетъ 124 . Всякое благо, взятое отдельно от царствия Божия, не только отлучает нас от этого царствия, но и само оказывается суетным и тщетным; подчиненное же и согласованное единому царствию Божию, оно восполняет и совершает его для нас и само в нем получает пребывание вечное. Обнимая собою все предметы и будучи всеобщим, царствие Божие имеет предметную (объективную) и видимую форму, и следовательно, возможно принадлежать к царствию Божию только внешним формальным образом, не участвуя в его существе. Но с другой стороны, будучи единственным в своем роде порядком всего существующего, царствие Божие в этой единственности заключает верный критерий для различения своих истинных сынов от кажущихся только, хотя явное применение этого мерила возможно будет только при конце века, когда созреют все дела, раскроются все помышления и обнаружатся все качества. «Паки подобно есть царствие небесное неводу ввержену в море и от всякого рода собравшу; иже егда исполнися, извлекоша и на край, и седше избрании добрыя в сосуды, а злыя извергоша вон. Тако будет в скончание века: изыдут ангели и отлучат злыя от среды праведных и ввергнут их в пещь огненную: ту будет плач и скрежет зубов» (Мтф. XIII, 47—50). |
|
|
