| Однако когда мы движимы божественной благодатью, тогда эти постоянные душевные преложения и изменения прекращаются. И хотя тело и испытывает простые и естественные изменения, то есть холод, жару, тяжесть, труд, боль, голод, жажду, болезни и прочее, но душа, питаемая действием божественной благодати, пребывает неизменной в данных ей естественных божественных дарованиях. А неизменность, о которой я говорю, у меня означает следующее: когда в нас находится благодать, душа не изменяется в данных ей Богом божественных дарованиях. Но не то, однако, что она не изменяется, когда благодать отходит. Малоподвижной она бывает благодаря твердости мысли души, однако не неизменной. Ибо мы и в другом месте этого письма написали, что до тех пор, пока мы носим это скудельное одеяние, пусть никто не думает, что без пришествия божественной благодати может существовать высота состояния неизменная и без страха, тогда он достаточно вкушает ощущение божественного дарования и по-настоящему познает. Однако, когда человек достигнет чувства божественной любви, которая есть Сам Бог, согласно говорящему, что «Бог любы есть, и пребываяй в любви в Бозе пребывает, и Бог в нем» (1 Ин. 4:16), тогда способен ли будет человеческий язык, не имеющий божественной энергии, вообще рассуждать о Боге и о Его святых дарованиях? Как сегодня многие добродетельные и благочестиво живущие, делом и словом благоугождающие Богу и приносящие пользу ближнему, думают, и другие о них думают, что они достигли любви изза малого дела милости и сострадания, которое они имеют к ближнему. Однако истина не такова. Заповедь любви они исполняют ради Господа, говорящего: «Да любите друг друга» (Ин. 13:34). И соблюдающий ее достоин похвал как исполнитель Божиих заповедей. Но, однако, это не действие божественной любви. Это дорога к источнику, однако не сам источник. Это ступени ко дворцу, однако не дверь дворца. Это царская одежда, но не Царь. Это заповедь Божия, но не Бог. Итак, желающему говорить о любви следует достаточно вкусить в чувстве таинство любви, и затем, если позволит Источник любви, сладкий Иисус, передать плод от полученного, и принести настоящую пользу ближнему. Ибо великая опасность для нас говорить ошибочно, и мыслить невежественно, и мнить о себе, что мы знаем то, чего не знаем. |
| CXCVI. Случившееся не давало мне ни спать, ни свободно вздохнуть, ни спокойно ожидать своего часа; находясь с другом, я проливал потоки слез и говорил с надеждой, что и сам за ним вскоре последую. А он, сочинив новый предлог, будто, как только наденет монашеское одеяние, сразу сподобится и божьего врачевания, без промедления отправился на божественную гору Олимп. 268 CXCVII. Следуя его примеру, я ссылаюсь на болезнь печени и сердечный недуг, притворяюсь безумным и делаю вид, будто рассуждаю про себя о предстоящем деле и при этом, не произнося ни звука, пальцами изображаю пострижение. До слуха царя немедленно доходит весть о том, что я переселяюсь из этого мира, что нахожусь при смерти, что погружен душой в пучину бедствий и, приходя в себя, лишь мечтаю о лучшей и возвышенной жизни. Царя удручали известия о моей болезни много больше, чем постриг, он рыдал, и глубоко вздыхал, считая, что жизнь моя висит на волоске, и был напуган мыслью лишиться человека, которого так горячо любил за красноречие (какой мне смысл скрывать правду?). CXCVII (bis) 269 . Если мне будет дозволено немного похвастаться своим искусством, скажу, что я являлся царю в разных обличьях и, продолжая любомудрую жизнь, умел ловко к нему приспособиться. Он быстро насыщался тем, чего добивался, жаждал перемен, из одной крайности бросался в другую или обе их объединял вместе, поэтому и я философствовал и рассуждал с Константином о первопричине, о всяческом благе, о добродетели н о душе; я разъяснял ему, какая часть души тяготеет к телу, а какая, будто пробка, плавающая на поверхности, только слегка касается своих оков и подобна змею, который на легком крыле парит сам по себе и не удерживается веревкой. Заметив же, что он этими рассуждениями утомлен и с удовольствием послушал бы что-нибудь более занятное, я брал в руки лиру риторики, ее ритмом и гармонией слов зачаровывал царя и наставлял его в ином виде добродетели с помощью сочетания слов и фигур, в которых заключается сила красноречия. Риторика украшена не только ложной убедительностью и способностью один и тот же предмет трактовать в разных смыслах – знакома она и с истинной музой, умеет рассуждать по-философски и цветет красотою слов, покоряя слушателей как тем, так и другим. Она расчленяет суждения, не смешивает их в переплетениях, но распределяет и постепенно их обосновывает, ее искусство не сумбурно, не туманно, приспособлено к предметам и обстоятельствам (если говорить просто, не пользуясь ни периодами, ни градациями). Я все это объяснял царю и вселял в него любовь к красноречию. Видя же, что и эти темы уже тяготят Константина, я снова начинал о другом, утверждая, будто забыл все, что знал, и якобы случилось со мною то же, что и с Гермогеном: огонь угас из-за чрезмерного жара. 270 |
| Святейший Правительствующий Синод, вышеявленного поданного из Берг-Коллегии доношения слушав, согласно приговорили: Монастырского Приказу судье Василью Ершову о выборе к пенечному обучению в бывших патриарших, и архиерейских, и монастырских вотчинах крестьян в тех уездах, в которых оное пенечное обучение происходить будет, и о сборе со крестьян пенечным мастерам на жалованье денег чинить по указам Царского Величества против того, как в помещиковых и вотчинниковых вотчинах оное отправляется или отправляться будет, без напрасного излишества, и, выбрав оных крестьян, объявить посланным из Берг-Коллегии правителям, токмо смотреть того прилежно, дабы синодского правления крестьянам против помещиковых и вотчинниковых крестьян напрасных тягостей не было. А в которых уездах и в чьих вотчинах коликое число крестьян к тому пенечному обученью выбрано и на жалованье мастерам денег определено будет, о том в Святейший Правительствующий Синод из Монастырского Приказу прислать при доношении обстоятельную ведомость, и о том к нему, Ершову, послать указ. 135 (114). – 30 Июня. О предоставлении полковнику Плещееву права судить на основании существующих законов раскольнических учителей и тех раскольников, которые во второй раз уклонились в раскол. Святейшему Правительствующему Духовному Синоду полковник Плещеев в доношении от 1-го Июня 1721 года изъяснил: Сего Июня 1-го дня Великого Государя указ из Святейшего Правительствующего Синода я получил, в котором написано: которые старцы и старицы от раскольнической прелести не обращаются, и таковых, которые пострижены правильными православными иеромонахи, расстригать и отдавать к розыску в канцелярию ко мне, а которых постригали раскольнические мерзкие учители, таковых отсылать, сняв одеяние монашеское, ко мне же к гражданскому суду, а паче прелестных учителей раскольнических в розысках истязать о прелести их и кого оные повредили мерзким своим учением; а которые по обращении к православному благочестию паки обратились в раскольническую прелесть, таковым указ чинить по указам Царского Величества в скорости. И по присылке к розыску вышеписанных старцев и стариц и по розыске указ им чинить ли или описываться в Святейший Правительствующий Духовный Синод, такоже которые обратились паки в раскольническую прелесть, и тем какой указ чинить, того в присланном указе не написано. А в канцелярии ведомства моего о таковых особых указов не обретается и пунктов из Святейшего Правительствующего Духовного Синода и ниоткуда ко мне не прислано, а без того о вышеписанном чинить невозможно, и о присылке указов и пунктов Святейший Правительствующий Духовный Синод что повелит. |
| В отдалении от основного монашеского поселения К. построил келью (haud longe ab episcopi monasterio tabernaculum constituisset), затем здесь собрались его ученики. Возможно, община К. выполняла функции новициата при главной обители ( Sulpice S é v è re. 1967. Vol. 3. Р. 994). В числе др. аскетов в общину был принят юноша Анатолий, к-рый заявил, что может беседовать с ангелами. Назвав себя пророком (se unum ex profetis haberi uolebat), он сообщил, что тех, кто не желает верить словам «святого» (cur sancto non crederet), настигнет Божий гнев. Некоторых монахов Анатолий убедил с помощью «знамений» (signis quibusdam plerosque), но К., распознавший диавольский обман, скептически относился к его словам. Тогда Анатолий оповестил подвижников, что он получит с небес белоснежное одеяние как доказательство пребывающей в нем силы Бога (uobis signum erit me Dei esse uirtutem). В полночь, когда монахи собрались у жилища Анатолия, земля содрогнулась, келью озарил яркий свет, из нее послышались голоса и шум шагов. Вскоре из кельи вышел Анатолий, одетый в чудесную блестящую тунику. По совету К. подвижники провели остаток ночи в пении псалмов и гимнов, молясь о том, чтобы Бог открыл им смысл удивительного события. С наступлением дня К. решил отвести Анатолия к св. Мартину, но монах ожесточенно сопротивлялся и кричал, что ему запрещено встречаться со святым. Подвижники применили силу, и чудесная туника, в которую был одет Анатолий, внезапно исчезла. Тогда монахи поняли, что странные явления на самом деле были иллюзией (fantasia), и с ее помощью сатана пытался обмануть аскетов. По свидетельству Сульпиция, этот случай не был единичным, появление лжепророков (pseudoprofetis) и фальшивых чудотворцев предвещало близкий приход антихриста ( Sulp. Sev. Vit. Mart. 23-24). Ж. Фонтен усматривал сходство между заявлениями Анатолия и еретическим учением Присциллиана , к-рое в кон. IV в. вызвало серьезные разногласия среди церковных иерархов Испании и Галлии ( Sulpice Sévère. 1969. T. 3. P. 994-1022). |
| Нитирэн высказывает сожаление о пожаре, о бедствиях простого народа, о сильных повреждениях святилища Вакамия (святилища Цуругаока), а также усыпальницы Минамото и сиккэнХо:дзё: которых Нитирэн называл «истинными правителями» Японии [Письмо к Tuмe:бo: web, 1286]. Несколькими днями ранее, в письме к супруге Сидзё: от 16-го дня 12-го месяца 1280 г. Нитирэн пишет, что Будда Шакьямуни в Индии проповедовал бодхисаттвам Дхарму «прямо [сё:дзики], отбросив уловки» , а переродившись в Японии, поклялся обитать в головах «прямых» (сё:дзики) людей. Поэтому Хатиман 14-го дня 11-го месяца 1280 г. сжег свое святилище, намереваясь поселиться в голове «прямого», то есть честного и праведного человека, но таких людей уже не осталось, и Хатиман, лишившись жилища, вознесся на небо [Письмо к супруге Cuдзe: web, 1196]. В понимании Нитирэн «прямой» человек – это прежде всего честный правитель, но по причине отсутствия таковых Хатиман должен пребывать в голове единственного честного человека – «подвижника Сутры о Цветке Дхармы» [Увещевание Хатиман web, 588], то есть в голове самого Нитирэн. В ранних сочинениях Нитирэн не осуждает Хатиман и другие божества, но говорит о том, что «добрые боги» покинули страну или утратили способности ее защищать. Обвинение божеств появляется после попытки казни Нитирэн и его ссылки на остров Садо (1271–1274). За критику наиболее влиятельных буддийских школ в обращениях к властям Нитирэн был в 1271 г. приговорен военным правительством к ссылке на остров Садо (современная префектура Ниигата). По дороге к месту ссылки недалеко от города Камакура в местечке Тацу-но кути монаха решили казнить. Когда Нитирэн и сопровождающий его конвой выехали на дорогу Вакамия, ведущую в сторону святилища Цуругаока, Нитирэн попросил у стражников разрешения обратиться в последний раз к божеству Хатиман. Спешившись, Нитирэн воззвал: Истинный ли ты бог, о Великий Бодхисаттва Хатиман? Когда Вакэ-но Киёмаро собирались отрубить голову, ты явился в облике луны величиной один дзё: . Когда Великий Учитель, Передающий Учение, читал Сутру о Цветке Дхармы, ты пожаловал ему пурпурное монашеское одеяние. |
| Иными словами, если после ухода Татхагаты (одно из величаний Будды Шакьямуни) появится человек, способный проповедовать «Лотосовую сутру», то Будда передаст ему свое облачение, тем самым сделает его своим посланником. Следовательно, Сайтё: был послан проповедовать Дхарму, а Хатиман, как проявление Будды Шакьямуни, передал монаху одежды, «…подобно тому как Шакьямуни даровал свои одежды ученику Кашьяпе» [Увещевание Xamuмah web, 580]. Эти «одежды Дхармы» хранились в монастыре Санно: на горе Хиэй, в главном храме школы Тэндай. После ухода из жизни Сайтё: учение этой школы перестало быть «истинным», однако Хатиман, возмущается Нитирэн, не забрал одежды обратно, тем самым позволив школе Тэндай проповедовать «ложное учение»: «В наше время наставники на горе Хиэй облачились в монашеское одеяние, пожалованное Великим Бодхисаттвой Хатиман Великому Учителю Передающему Учение (Сайтё:. – А.Д.), и позволили наставникам Истинного Слова захватить владения Сутры о Цветке Дхармы. Они подобны государю Аджаташатру, который сделал Девадатту своим учителем. Большая вина Великого Бодхисаттвы в том, что он не сорвал эти одежды [с наставников Тэндай]» [Увещевание Xamuмah web, 581]. Почему же Хатиман позволил проповедникам «ложных учений» завладеть «одеждами Дхармы»? Потому, что по своей форме бодхисаттва Хатиман – синтоистское божество, долгое время он был почитаем жителями Японии и испытывает к ним привязанность [Там же, 580]. Все жители Японии – дети божества Хатиман. Они почитают Хатиман, но не почитают Шакьямуни, это все равно что «почитать тень, но презирать тело или, обратившись к ребенку, злословить его отца» [Там же, 588]. Именно в этом, считает Нитирэн, «главная вина» японских «родовых божеств» удзигами, которые защищают своих потомков, даже если те злословят истинное учение Шакьямуни или преследуют подвижников «Лотосовой сутры», подобно родителям, прощающим своих провинившихся детей. Тем самым божества нарушают данную Будде Шакьямуни клятву защищать Дхарму и навлекают на себя «наказание Небес» [Там же, 580]. Здесь имеется в виду данный бодхисатвами «великий обет, что в грядущий злой век будут защищать, хранить, читать про себя, читать нараспев и проповедовать эту Сутру о Цветке Дхармы» [Сутра о Цветке Дхармы 2007, 218]. |
| 149 Подробности об этом событии можно найти в сочинении «Правда вселенской церкви», стр. 295, 313. 151 При этом ссылается Гинцель на слова Копитара: hinc nostri (Constantini) paratior e Graecia emigratio. 158 Там же, V, стр. 4. Различие в показаниях обоих житий на 4 месяца едва ли можно брать слишком строго: что в одном, Константиновом, сказано точно и определительно в исчислении месяцев, то в другом – в приблизительном, круглом числе лет. 164 Т. е. «зная, что смирение есть истинный страж всех добродетелей, отказываясь от епископства, он облекся в монашеское одеяние». Добров., стр. 36, § 8. 174 «Ante aliquot annos Photius idem duarum unumquemque hominem animarum consistere praedicabat. Qui quum a Constantino philosopho, magnae sanctitatis viro, fortissimo ejus amico, increpatus fuisset, dicente: cur tantum errorem in populum spargens, tot animas interfecisti? Respondit: non studio quemquam laedendi talia, inquit, dicta proposui; sed probandi, quid patriarcha Ignatius ageret, si suo tempore quaelibet haeresis per syllogismos philosophorum exorta patesceret, qui scilicet viros exterioris sapientiae repulisset; verum ignoravi me sub hujus fomite propositionis tot animas fore laesurum. Ad quod ille: о sapientia mundi, quae infatuatur et destruitur! Jactasti sagittas in multitudinem copiosae turbae, et ignorasti quemlibet ex bis omnibus vulnerandum. Certe omnibus liquet, quia sicut oculi quantumlibet sint magni et aperti, si fumus palearum interjacuerit, videre ultra non possunt; ita oculi sapientiae, tuae quantumlibet sint ampli et patuli, avaritiae tamen et invidiae fumo penitus obcoecati, tramitem justitiae videre non possunt. Ac per id verum est, quod dicis neminem ictu tuo putasse esse laedendum, quum sic obcoecatum sensum praedictis adversum patriarcham passionibus habens, nec quid emiseris praevidisti». Mansi, XVI, стр. 6. 176 Primus а secretis (у хазар) cum audisset, patriarcham Photium docere singulos homines duplici anima praeditos esse, ad imperatorem veniens in haec verba locutus est: servi nostri vim faciunt, qui dicunt: sperabamus nos una praeditos esso anima, eique procurandae duos singuli quot mensibus modios accipiebamus: nunc autem, ut palam docet patriarcha, quisque duas animas habet, idcirco necesse est, ut duo alii modii nobis adjiciantur. Tum imperator in risum solutus... Там же. |
| По смыслу нашей монашеской жизни нужно, чтобы всякое наше занятие и дело необходимо были проникнуты молитвой. Монах по своему назначению есть выразитель молитвы. Когда ему даются чётки, при пострижении его в монашество, то настоятельствующий говорит ему: “прими, брате, меч духовный, еже есть глагол Божий; его же нося в устах, в уме же и сердце, присно глаголи: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного. Я полагаю и для Алексея Васильевича, как истинного христианина, не чуждо “умное делание”, о котором (он) и нам напоминает присылкой парамана. За сим, желая Вам мира и радости о Духе Святе, прошу усердно помолиться о сём благе и за меня, осуетившегося в житейских попечениях. Ваш доброжелатель и богомолец, недостойный игумен Харитон. 1.07.1946 г. Папин-ниеми. Что касается Вашего желания быть как бы под руководством моим, то на это я согласиться никак не могу, ибо слепой, если слепого поведёт, то ясно, что оба в яму упадут. По сему и Вы своё желание обратите к Руководителю всех руководителей, здесь уже ошибки не будет. А мы с Вами, если угодно, то можем делать письменно обмен мнений по затронутым вопросам, и возможно, что это послужит нам обоим в назидание и к большему уяснению молитвенного делания для спасения душ. Прошу передать мой сердечный привет княгине и Божие благословение. 2.04.1947 г. Новый Валаам. Дорогой о Господе Алексей Васильевич! Милость Божия буди с Вами. Письмо Ваше от 24.03.1947 г. я получил, сердечно благодарю Вас за поздравление с 75-летием, которое совпало с периодом смерти и отпевания отца Ефрема, краткое описание о сём… прилагаю Вам. Отец Ефрем меня старше только на один год, так что жизненный путь на земле приблизился и для меня к концу: “Чертог Твой вижду, Спасе мой, и одежды не имам, да вниду в онь, просвети одеяние души моя, Светодавче, и спаси мя”. За сим, желая Вам всех благ от Господа Бога: мира и радости о Духе Святе, усердно прошу помолиться о сём благе и за меня. С любовью о Христе, Ваш покорный слуга, недостойный игумен Харитон. |
| Сфендонит – пращник, легковооруженный воин из числа токсотов, входивших в таксиархию. Сфрагис – печать. Под этим словом ромеи могли понимать вообще всякое утверждение в должности, звании или вере (Святое крещение). Сфрагистика – она же сигиллография, наука, занимающаяся изучением пломб, печатей (от греч. сфрагис или лат. sigillos – «печать»), надписей и изображений на них. Особенно важна для византинистики, которая располагает многими тысячами моливдулов. Надписи на них дают представление о византийской администрации, именах чиновников, их должностях, титулах. Печати изготовляли из золота, серебра, свинца, воска. В домашнем хозяйстве воск использовали для опечатывания разнообразных предметов, включая двери комнат и письма. Чтобы скрепить что-либо восковой печатью, нужно было использовать перстень-печатку из металла или твердого камня, или печать сферической формы из этих же материалов. На официальном уровне восковые печати ромеи стали использовать начиная, по меньшей мере, с 1074 г и далее для ратификации некоторых имперских указов, хрисовулов, к которым дополнительно могли прикреплять золотую печать. Использование золотых печатей было исключительным правом василевса. Наиболее известные сфрагисты: Г Шлюмберже (Schlumberger), Б. А. Панченко, Г. Милле (Millet), Н. П. Лихачев, В. Лоран (Laurent), Г Закос (Zacos), А. Веглери (Veglery), И. Барня (Barnea), Й. Йорданов, В. Зайбт (Seibt), Н. Икономидес (Oikonomides), И. В. Соколова , В. С. Шандровская, Н. А. Алексеенко. Схеда – дословно с греч. «набросок, очерк, скетч», школьное риторическое упражнение, импровизация на заданную тему. Схедография – упражнение в искусстве риторики, цель которого состояла в том, чтобы при использовании минимума слов продемонстрировать в схеде максимум трудностей как грамматического, так и словарного плана. Схемата – фигуры речи в риторике. См.: троп. Схизма – дословное греч. «разделение (раскол)» в результате противоречий между последователями различных взглядов внутри Церкви. Схима – от среднегреч. schema – монашеское одеяние, дословно «внешний вид, форма»; означала торжественную клятву православных монахов придерживаться особенно суровых правил поведения аскетов. Тот, кто принял С., называется схимонахом или схимником. |
| П.В. Безобразов Записка об отправлении духовных лиц в Иерусалим, представленная 6 июня 1847 г. директору канцелярии обер-прокурора Св. Синода Сербиновичу 95 В Иерусалим назначается духовная миссия, состоящая из нескольких лиц. Они прибывают туда не все вдруг, а последовательно. На первый раз отправляется туда архимандрит с послушником, иеромонах и иеродиакон, пожилые и благочестивые старцы из общежительных монастырей, или два студента семинарии с хорошими способностями и качествами нравственными. Для отправления сих лиц и водворения их в Иерусалиме предполагаются следующие распоряжения хозяйственные: I. Для отправления 1 . Архимандриту, имеющему при себе послушника, и двум студентам отпускается денежная дача на подъём и путевые издержки от С.-Петербурга до Иерусалима. Примечание. Если вместо студентов будут назначены иеромонах и иеродиакон из общежительных монастырей, то и для них отпускается такая же дача, но вручается архимандриту, который сам заботится как о заготовлении для них одежды в Одессе, по причине неумения иерусалимских портных шить монашеское одеяние нашим покроем, так и о содержании их в пути. 2 . Денежная дача назначается соответственно сану, потребностям и надобностям лиц, отправляемых в Иерусалим. Главные потребности их суть: заготовление белья и одежды на всё время пребывания за границей, дорогое содержание в пути и городах Одессе и Константинополе, где неизбежны остановки в наёмных домах для получения заграничных паспортов, для совещаний с посланником и для свиданий с местным духовенством, запас некоторых самонужнейших лекарств и покупка домашних вещей, каких нельзя найти в Иерусалиме, и дорожных приборов, необходимых в путешествии в Иерусалим, сопряжённом с большими неудобствами, Кроме сего надобно платить деньги за мосты, лодки, экипажи или за верховых лошадей в Константинополе, за нагрузку, выгрузку и переноску вещей в разных местах и за содержание на пароходах, откупаться от притязаний таможен, коих немало в приморских городах по пути в Иерусалим, и давать обычные подарки пароходной прислуге. |
|
|
