| Что общего между огнем и солью? В огне сила разрушения сочетается с началом созидания. Переплавление в огне есть разделение и очищение. Дерево, сено, солома – сгорает; выдерживает камень и металл (ср. 1 Кор. Мк.3:12–15 и Мф. Мк.3:11 ). Ветхозаветные параллели показывают, что и в понятии соли мыслился признак истребления. Место разрушенного города посыпалось солью (ср. Суд. Мк.9:45 ; Втор. Мк.29:23 ; Соф. Мк.2:9 ): на соли не могло возникнуть жизни. С другой стороны, присутствие соли предотвращает гниение. Соль употреблялась при жертвоприношении ( Лев. 2:13 ; Ездр. Мк.6:9–10 ). Естественно, что и в переносном словоупотреблении с образом соли связывалось представление о целости, чистоте и нерушимости. Подобный смысл имеет, например, выражение «завет соли» (Чис. Мк.18:19; 2 Пар. Мк.13:5 ). Таким образом, осоление огнем означает испытание в огне. Испытание ведет к разделению. В контексте Мк. упоминание огня имеет значение закрепления изложенного выше учения о разделении. Но образ соли получает и дальнейшее приложение. Ст. 49в отсутствует в кодексах , В, L и в Syr Sin; он дошел до нас в нескольких разночтениях в кодексах А, С, D, . Исследователи обыкновенно считают его прибавлением древнего переписчика, не принадлежавшим к первоначальному тексту Мк. Если от ст. 49а мы прямо перейдем к ст. 50, то его смысл для нас будет ясен. Соль есть начало целости и чистоты. Иисус призывает учеников иметь в себе соль. Это – призыв к чистоте, то же, что призыв к отсечению соблазняющего члена (ср. ст. 43–48). Такое же значение слову о соли принадлежит в параллельном месте Лк. ( Мк.14:34–35 ). Но призыв иметь в себе соль заключается другим призывом: «Мир имейте между собою» (ст. 50). Призыв вполне уместен после того, как ученики в присутствии Иисуса спорили о старшинстве ( Мк.9:33–34 ). Образ соли предполагает не только целость внутреннюю, чистоту сердца; он предполагает целость апостольского союза, его нерушимость как формы христианской организации. С употреблением образа соли и в этом последнем смысле мы тоже встречаемся в Евангелии. Евангелист Матфей в составе Нагорной проповеди сохранил слово Иисуса об учениках как соли земли (Мф. Мк.5:13 ). |
| 91 . Притчи: о неверном управителе. 16:1–15. 92 . О богатом и Лазаре. 16:19–31. 93 . Не давать себе льгот. 17:7–10. 94 . 10 прокаженных исцеляются. 17:10–19. 95 . О внезапном пришествии Господа. 17:20–37. 96 . Притча о немилосердном судье и вдове. 18:1–8. 97 . О Мытаре и Фарисее. 18:9–14. 98 . Заиорданскою страною. О разводе и безбрачии. Мф. 19:1–12 . 99 . Благословение детей. Мф. 19:13–15 ; Мк. 10:13–16 ; Лк. 18:15–17 . 100 . Указание совершеннейшего пути. Мф. 19:16–30 ; Мк. 10:17–31 ; Лк. 18:18–30 . 101 . Притча о наемниках. Мф. 20:1–16 . 102 . Весть о болезни Лазаря, и речь по сему. Ин. 11:1–16 . 103 . Говорит Господь о своей смерти и воскресении. Мф. 20:17–19 ; Мк. 10:32–34 ; Лк. 18:31–34 . 104 . Желание Зеведеев. Негодование прочих. Вразумление. Мф. 20:20–28 ; Мк. 10:35–45 . 105 . Иерихон: исцеления. Закхей. Притча о мнасах. Мф. 20:29–34 ; Мк. 10:45–52 ; Лк. 18:35–19:27 . 106 . Воскрешение Лазаря. Ин. 11:17–44 . 107 . Решение Синедриона. Господь в Ефрем. Ин. 11:45–57 . 108 . За 6 дней до пасхи вечеря в Вифании. Ин. 12:1–11 . 109 . Вход в Иерусалим. Мф. 21:1–16 ; Мк. 11:1–10 ; Лк. 19:28–48 ; Ин. 12:12–50 . 110 . События до тайной вечери. Мф. 21–26:16 . Мк. 11:11–14:11 ; Лк. 20–22:6 . 111 . Тайная вечеря. Мф. 26:17–35 ; Мк. 14,12–31 ; Лк. 22:7–38 ; Ин. главы: 13–17. 112 . Страдания. Суд. Распятие. Погребение. Стража Мф. 26:36–27:66 ; Мк. 14:32–15:47 ; Лк. 22:39–23:56 ; Ин. 19:16–42 . 113 . Воскресение и Вознесение. Мф. гл. 28; Мк. гл. 16; Лк. гл. 24; Ин. гл. 20, 21. В заключение считаем не лишним сказать, что в предлагаемом здесь порядке составлена Евангельская История о. Протоиереем Богословским, исключая некоторых частных пунктов, и вставок в последней части, которые у него сделаны по тем указаниям, какие и мы признали имеющими некоторый вес, хоть кажущийся. Обозрение Евангелий о. Протоиерея Гречулевича тоже во многом сходно с ним; но во многом и отступает. Из иностранных близка в сему История Иисуса Христа Штольберга немца, переведенная и на французский язык, тоже за исключением некоторых частностей и вставок в последней, части, которые у него сделаны совершенно произвольно. У всех других, сколько их пришлось видеть, царствует совершенный произвол по всему пространству Евангельской истории. Наглядный конспект евангельской истории в 4-х параллельных столбцах |
| Заставка к Евангелию от Луки. Нач. XV в. (ГИМ. Дон. 1. Л. 123) по мысли ее сторонников, призвана предложить более простое решение синоптической проблемы, чем гипотеза 2 документов: Марк писал первым, Матфей свободно отредактировал его текст для иудеохрист. общины, почти не добавляя сведений из др. источников (по мнению Гоулдера, он расположил материал в соответствии с лекционарием), Лука же использовал как Евангелие от Марка, так и Евангелие от Матфея. Отправной точкой этой гипотезы является тезис о том, что приоритет Евангелия от Марка вовсе не подразумевает непременное существование источника Q. Сторонники гипотезы в доказательство того, что Лука знал не только Евангелие от Марка, но и его редакторскую правку Матфеем, указывают на такие места: Мф 3. 11-12/Мк 1. 7-8/Лк 3. 16-17 (Матфей и Лука говорят о том, что Христос будет крестить не только Духом Св., как у Марка, но «Духом Святым и огнем», и добавляют слова: «Лопата Его в руке Его...»), а также Мф 4. 1-11/Мк 1. 12-13/Лк 4. 1-13 (искушение в пустыне) и Мф 13. 31-32/Мк 4. 30-32/Лк 13. 18-19 (притча о горчичном зерне). Противники гипотезы рассматривают эти места как свидетельства существования в Евангелии от Марка и в Q совпадающих перикоп. Против гипотезы знакомства Луки с Евангелием от Матфея говорит последовательность в расположении материала двойной традиции: у евангелиста Матфея - в составе 5 тематических блоков, у евангелиста Луки материал расположен последовательно. Однако Фаррер и Гоулдер указывают на Лк 1. 3, где говорится о том, что последовательное изложение было авторским замыслом Луки. Заметная простота ряда перикоп Евангелия от Луки (напр., Молитвы Господней) по сравнению с параллелями в Евангелии от Матфея объясняется, по их мнению, использованием Лукой устной традиции (подобно тому как он дополняет или изменяет материал Евангелия от Марка в повествовании о Тайной вечере). Наконец, согласно Гоулдеру и его последователям, самым веским аргументом против Q является существование согласований между Евангелиями от Матфея и от Луки не только в двойной, но и в тройной традиции (Мф 13. 11 и Лк 8. 10 против Мк 4. 11; Мф 9. 20 и Лк 8. 44 против Мк 5. 27; Мф 22. 34-40 и Лк 10. 25-28 против Мк 12. 12-34 и др.), особенно же - в повествованиях о Страстях и Воскресении, в основе которых, по мнению совр. сторонников приоритета Марка, лежит только Евангелие от Марка, отредактированное др. евангелистами (Мф 26. 67-68 и Лк 22. 63-64 против Мк 14. 65; Мф 26. 75 и Лк 22. 62 против Мк 14. 72; Мф 28. 1 и Лк 23. 54 против Мк 16. 1). В качестве контраргумента обычно говорят либо об использовании Матфеем и Лукой прото-Марка, либо о повреждении в рукописной традиции Евангелия от Марка. Наиболее спорным в теории является тезис о присутствии в «малых согласованиях» признаков стиля Матфея. Даже сторонник Гоулдера М. Гудакр указывает примеры «луканизмов» среди «малых согласований» ( Goodacre. 1996. P. 42-88), что снижает значимость «аргументов от стиля». |
| Иные сходства. Иногда все три синоптика согласуются в стилистике, лексике и сочетании слов, включающих редкие понятия (например, Мф.9:1–17 ; Мк.2:1–22 ; Лк.5:17–39 ) или просто переходные фразы (например, Мф.8:16 ; Мк.1:32 ; Лк.4:40 ; также Мф.19:13 ; Мк.10:13 ; Лк.18:15 ). Отсюда ясно, что между синоптическими Евангелиями есть какая-то литературная взаимосвязь. Какая именно? Есть несколько возможностей. Большинство ученых склоняется к такому варианту: из синоптиков первым было написано Евангелие от Марка, То есть Матфей и Лука следовали историческому повествованию Марка, положив его язык за основу своих собственных повествований, приспособив его материалы к своим целям и добавив материалы из других источников, письменных и устных. В пользу этого обычно приводят не только вышеупомянутые моменты, но и следующие доводы. Доводы в пользу приоритета Марка: Отсутствие совпадений в последовательности материалов между Мф. и Лк. против Мк. Когда Марк и Лука дают разную последовательность материалов, Матфей согласен с Марком. Когда Марк и Матфей дают разную последовательность материалов, Лука согласен с Марком. Таким образом, у нас есть согласования в последовательности Мк-Лк. против Мф. и Мк-Мф. против Лк. Однако нет согласований в последовательности Мф.-Лк. против Мк: Матфей и Лука никогда не согласуются в последовательности против Марка. Стиль и язык Марка гораздо менее отточены, чем стиль и язык Матфея и Луки. Если считать, что Марк использовал Матфея или Луку, придется сказать, что он сознательно ухудшил стиль, создав более грубое повествование. Такая практика противоречила бы всем известным нам аналогиям из других письменных документов. Марковы фразы, которые трудны для понимания или могут быть неверно истолкованы, отсутствуют в параллельных местах Матфея и Луки. Например, согласно Мк.2:26 , когда Давид вошел в дом Божий, первосвященником был Авиафар. Это противоречит рассказу в 1Цар.21:1–7 ; Мф.12:3 и Лк.6:3 упоминание про Авиафара опускают. Другой пример: в Мк.10:19 в число заповедей включено «не обманывай». В параллельных местах Мф. и Лк. мы этого не находим: очевидно, Матфей и Лука убрали данную фразу, ибо в число Десяти Заповедей она не входит. |
| в Мк 12. 12: «...предаст же брат брата на смерть»; в Мк 12. 13: «...будете ненавидимы всеми»). Однако эти параллели слишком размытые. Предсказанное в «малом апокалипсисе» появление лжепророков, с одной стороны, может быть намеком на Симона Волхва (Симон Самарянин действовал в Риме во времена имп. Клавдия - Iust. Martyr. 1 Apol. 26), с другой - указывать на появившихся во множестве в Иудее пророков и чудотворцев ( Ios. Flav. De bell. VI 5. 2) или вождей зилотов , к-рые также имели мессианские претензии (Ibid. II 17. 8). Если считать, что Мк 10. 39 не является пророчеством, а служит отсылкой к уже происшедшим событиям, в таком случае евангелисту М. было известно о смерти по крайней мере одного из сыновей Зеведеевых, а именно об убиении Иакова в 44 г. (Деян 12. 2-3). Место написания В патристической традиции начиная со сщмч. Иринея Лионского и Климента Александрийского утвердилось мнение о написании Евангелия от Марка в Риме (или в Италии); в «Хронике» св. Исидора Гиспальского сказано, что Евангелие от Марка написано в Александрии (CCSL. 112. P. 119), но это лишь неудачная фраза, основанная на сокращенном изложении сведений из лат. перевода «Церковной истории» Евсевия, выполненном Руфином, где на самом деле сказано, что М. проповедовал в Александрии то Евангелие, которое написал ( Rufin. Hist. eccl. II 16. 1), а написал он его в Риме, как об этом говорится в предыдущем параграфе. Наиболее весомым аргументом в пользу такой локализации является обилие в тексте Евангелия от Марка латинизмов. Встречается как заимствование отдельных латинских слов (Caesar, census, centurio, denarius, flagellare, grabatus, legio, modius, praetorium, sextarius, quadrans, speculator, vae), так и калькирование лат. фразеологизмов (напр., δν ποιεν в Мк 2. 23 от лат. viam (iter) facere; συμβολιον δδουν в Мк 3. 6 от лат. consilium dare; σχτως χει в Мк 5. 23 от лат. ultimum habere; κατακρινοσιν θαντ в Мк 10. 33 от лат. capite damnare; απσμασιν λαμβνω в Мк 14. 65 от лат. verberibus accipere; τ κανν ποισαι в Мк 15. |
| В научной литературе под словом λγια предлагалось понимать либо сборник тестимоний (т. е. ветхозаветных мессианских пророчеств), либо источник Q (см. гл. 1), его применяли для обозначения обнаруженных в Египте (в 1897 г., в местечке Бенеса – древний Оксиринх) фрагментов с изречениями Иисуса, а сам Глубоковский и ряд других учёных не без основания полагали, что словом λγια (или κυριακ λγια Изречения Господни) Папий обозначал письменное Евангелие. Однако по мере того, как в новозаветной критике утвердилось мнение, что Матфей написал своё Евангелие с учётом греческого текста Евангелия от Марка – а связь последнего с Петром была установлена церковной традицией с целью «защитить достоверность сочинения Марка, автора, про которого было известно, что он не был свидетелем жизни Иисуса» (Лёзов С. В. История и герменевтика в изучении Нового Завета. М., 1996) – интерес к сообщению иерапольского епископа и, следовательно, острота спора вокруг папиевых λγια несколько ослабли. В том же, кто «пользовался уважением большинства церковных писателей», склонны видеть не более чем тенденциозного апологета или ненадёжного свидетеля. Наше исследование посвящено сравнительному анализу двух первых канонических Евангелий. Первоначально наибольший интерес представляли для нас те места, где при очевидном текстовом сближении обнаруживались незначительные формальные расхождения, которые, как мы заметили, нередко получают удовлетворительное разрешение при обращении к семитской реконструкции ( ## 1–51, 124–131, 144–167). По мере того, как наше внимание привлекли более существенные расхождения ( ## 52–123, 132–143, 168–177), у нас стало складываться общее представление о характере отношений между Мф и Мк. Это представление, изложенное в виде цепочки взаимосвязанных вопросов, предлагается в настоящем очерке, завершит который попытка прочтения с учётом всего сказанного сообщений Папия и, в частности, наша интерпретация термина λγια. 1. Греч. Мф и греч. Мк Первое, что мы должны постулировать (и с чего начинается всякое знакомство с синоптической проблемой) – это очевидная связь рассматриваемых текстов. Почти всё Евангелие от Марка (около 90%) имеет свои параллели в Евангелии от Матфея 1 , которые нередко сближаются вплоть до вербального совпадения [см. ( Мф.9:5–6 , Мк.2:9–10 ); ( Мф.15:32–39 , Мк.8:1–10 ); ( Мф.20:20–28 , Мк.10:35–45 ); ( Мф24:32–36 , Мк.13:28–32 ); ( Мф.26:47–51 , Мк.14:43–47 ) и др.]. В связи с этим, естественно, встаёт вопрос о характере зависимости первых двух канонических Евангелий (обращение к общему источнику – устному(?), письменному(?) или непосредственное заимствование одного у другого – в последнем случае намечается проблема первенства и т. д.), а также о причинах расхождений, которые обнаруживаются как в области грамматических форм, синтаксиса, лексики, так и в области формулировок, дополнений/сокращений, композиции, стиля и т. д. |
| Но Господь Иисус не ограничивается опровержением лжи. Он свидетельствует об истине. Иисус предостерегает против хулы на Святого Духа. Все грехи и хуления будут прощены, только хула на Духа Святого влечет за собой вечное осуждение (ст. 28–29). И евангелист поясняет (русский курсив правильно восполняет подразумевающееся в подлиннике): «Сие сказал, потому что говорили: в Нем нечистый дух» (ст. 30). Смысл – бесспорный: книжники приписывали Веельзевулу дела Христовы, совершенные силой Духа Святого. Положительное свидетельство связано с грозным предостережением. Горе тому, кто сознательно добро называет злом, кто действия силы Божественной порочит как действия силы нечистой. Таковому прощения нет. Противоположение раскрывается во всей полноте. С одной стороны – Иисус и Его ученики; с другой стороны – представители официальной религии, иерусалимские книжники. С одной стороны – сила Божественная; с другой стороны – сознательное смешение силы Божественной с силой бесовской. Явление в чудесах Христовых силы Св. Духа, действующей в Иисусе, имеет и тут значение прикровенного Богоявления. Сын Человеческий, Жених, изгнание бесов силой Духа Святого, – каждый новый эпизод вносит новую черту, но существо Являемого прямо не указывается. Однако и то, что дано, уже допускает некоторые догматические выводы. Богочеловеческий образ Иисуса Христа дан в четверице Евангелий. Все евангелисты именуют Его Сыном Божиим. Предвечное рождение указано в Ин. Синоптики делают ударение на рождении от Девы. Это касается, собственно, Мф. и Лк., т.к. у Марка повествования о Рождестве мы не имеем. Но и Мк., делая ударение на Божественном достоинстве Иисуса Христа, говорит о Нем не как о предвечном Сыне, а останавливает внимание на действовании в Нем Духа Святого. Сопоставление Мк. 3:28–29 с параллельными местами ( Мф. 12:31–32 =Лк. Мк.12:10 ) оттеняет эту особенность синоптического богословия особенно отчетливо. Во Христе надо различать Его человеческое естество и являющуюся в Нем Божественную силу. Допускает прощение грех против человека – даже в лице Иисуса Христа. Не допускает прощения поругание в Нем силы Божественной. Если учение о Божественном достоинстве предвечного Сына у синоптиков встречается только в виде отдельных намеков (Мф. Мк.11:27 =Лк. Мк.10:22 ; ср. еще Мк. Мк.1:11 в предложенном толковании и парал.) и всё ударение лежит на действовании в Иисусе силы Духа Св., то ее начало, естественно связывается с Крещением, а у Матфея и Луки – с бессеменным зачатием. Так четверица Евангелий взаимно восполняют друг друга. Мк.4:1–34 |
| Поскольку ст. 49–50 должны быть понимаемы как запечатление преподанного на переломе евангельской истории учения, становится понятным и прибавление ст. 49в. Оно тоже имеет значение заключительной формулы. Слово Иисуса обращено к ученикам. Иисус идет на смерть, и подготовляет к последованию учеников. Выше был отмечен параллелизм Мк.8:34–38 и 9:43–48. В сознании первых христиан смерть Иисуса имела значение жертвы за людей (ср. 10:45 и др.). Естественно, что и служение учеников в последовании за Иисусом получало смысл служения жертвенного. Мк.10:1–52 Гл. 10 переносит нас в другую среду. Иисус с учениками идет в Иудею и Перею. Перея – это страна по ту сторону Иордана – Πραν το ορδνου, как и сказано в Евангелии. Русский перевод: «за Иорданскою стороною» имеет за себя из древнейших рукописей только кодекс А. Он указывает естественный маршрут. Большая часть лучших рукописей (, С, D, L, ) этой подробности не подчеркивают и Перею называют наряду с Иудеей как место проповеди. Пути из Галилеи в Иудею посвящена у Марка одна глава (10), которой отвечают две главы у Матфея (19–20) и десять глав у Луки ( Мк.9:51–19:28 ). Обстановка проповеди ясна. Господь обращается с учением к народу – евангелист говорит: «опять» (πλιν, 10:1). Мы видели, что, проходя через Галилею, Иисус всё Свое внимание сосредоточивал на учениках (ср. 9:30–31). Тут собеседники Иисуса – сначала фарисеи ( Мк.10:2 ), затем кто-то (конечно, не ученики, так как ученики пытаются чинить препятствие) приносит Иисусу детей (ст. 13); и, наконец, с вопросом о спасении обращается к Иисусу богатый человек тоже из народа (ст. 17). Но забота Иисуса по-прежнему вокруг учеников. Сказанное народу Он разъясняет ученикам. Это касается и вопроса о разводе, поднятого фарисеями, но приводящего к беседе Господа с учениками (ср. ст. 10–12). Это наблюдается и в отношении к детям (ср. 1, 3в–16). Исходные точки для наставления учеников дает и слово о последовании, которое смущает богача (ст. 23–31). А если бы богач последовал за Иисусом, то он и сам вошел бы в число учеников ( Мк.10:21 ). Не будем забывать, что, по свидетельству Мк., учение о последовании за Христом после исповедания Петра было преподано Иисусом ученикам в присутствии народа ( Мк.8:34 ). Таким образом, сама обстановка учения являет то же противоположение. С одной стороны – массы народа, еще не порвавшие с миром; с другой стороны – Иисус и с Ним ученики. Этой обстановке отвечает и содержание учения. В учении тоже раскрывается противоположность Бога и мира, и звучит призыв к отвержению себя. |
| Для точного ответа на вопрос о времени написания Луки и Деян. мы не располагаем никакими положительными данными. Одно можно сказать с уверенностью: Лк. было составлено после катастрофы 70 г. В изложении эсхатологической речи Христа-Спасителя в Третьем Евангелии, как уже не раз отмечалось, проводится четкое различие между разрушением Иерусалима и концом эона (Лк. 21:20-24 и слл., а также ст. 8, ср. наше толкование: ч. I, История Евангельская). Если Лк. было написано после разрушения Иерусалима, то из тех же оснований вытекает, что оно было написано и после Мф и Мк. Не лишено вероятия, что это было осознано уже древними. Это сознание могло получить выражение в третьем месте, которое закрепилось за Лк. в каноне Четвероевангелия. Есть достаточные основания утверждать, что Евангелист Лука использовал труды двух первых синоптиков. Как он и сам свидетельствовал, в основание его исторического труда было положено тщательное исследование источников (Лк. 1:1-4). Эти источники, конечно не ограничивались Мф. и Мк., хотя бы потому, что Лк. содержит много материала, не использованного первыми двумя Евангелистами. Но сопоставление его с ними в частностях позволяет думать, что он пользовался и ими. Если Евангелист Лука писал свое Евангелие после первых двух синоптиков и ими пользовался, мы вправе думать, что ни Мф., ни Мк. не отвечали той цели, которая стояла перед Лукою. К уяснению его цели нас может привести знакомство с его трудом. Евангелие от Луки Лк., несомненно, во многом отличается от первых двух синоптиков, Это касается, прежде всего, плана. В частях повествовательных Лк. по содержанию часто совпадает с Мк., а в изложении учения Христова — с Мф. Но общий с другими синоптиками материал расположен у Луки иначе, чем у его предшественников. Эта особенность Лк. особенно выступает при сопоставлении его с Мф. Большие речи Мф. разложены в Лк. на их составные части. Так, Нагорная проповедь Мф. 5-7 имеет параллель не только в Лк. 6:20-49, но и в отдельных поучениях Христовых, попадающихся до гл. 16 включительно и отнесенных к другому историческому контексту. Главное нововведение Луки есть то внимание, которое он уделяет последнему пути Христову из Галилеи в Иерусалим. Он посвящает ему большой отрывок 9:51—19:28, тогда как в Мф. с полной ясностью говорится о пути только в глл. 19 и 20, а в Мк. — в гл. 10. В плане Лк. повествование о пути составляет его вторую часть, по объему наиболее значительную. В этих новых рамках, материал общесиноптический, в сочетании с другим, составляющим достояние одного Луки, собирается в новые группы поучений, в которых нетрудно бывает уловить объединяющие их основные мысли (ср. напр. Лк. 14:25-16и отдельные параллели в Мф. 10:37-38; 5 Мк. 9:50; Мф. 18:12-14; 11:12—13; 5:18; Мк. 10:11, 12). |
| Чаще такое явление текстуального согласия замечается у двух Евангелистов. Для Матфея и Марка см., например, историю чудесного насыщения четырех тысяч (Мф. 15:32 сл. Мк. 8:1 сл.) и сравните следующие пассажи: Мф. 13:4 сл. 20 и Мк. 4:4 ; Мк. 4:16 ; Мф. 24:32 и Мк. 13:28 ; Мф. 26:47 сл. 55 и Мк. 14:43 сл. 48. Для Матфея и Луки можно указать на просьбу некоего книжника и ответ ему Христа ( Мф. 8:19 ; Лк. 9:57 ), но ср. также Мф. 7:5 и Лк. 12:46 ; Мф. 8:9 и Лк. 7:8 ; Мф. 12:43 и Лк. 11:24 ; Мф. 24:50 и Лк. 12:46 . Для Марка и Луки хороший пример текстуального созвучия представляет беседа Христа с богатым юношей ( Мк. 10:17–23 и Лк. 18:18–26 ), но смотрите ещё Мк. 15:15 и Лк. 22:12 и др. Такие вербально-текстуальные совпадения едва ли могут быть относимы на долю литературного случая. Во-первых, они слишком многочисленны, чтобы можно было, устранять их столь примитивно. А во-вторых, что касается качественных особенностей в этих редакционных созвучиях, то и здесь есть немало примечательного. Несомненно, что большинство их приходится на репродуктивные части текста, где приводятся слова и речи Христа и других лиц, а в повествовательных отделах, обязанных самим Евангелистам, все это гораздо слабее. Так у Матфея – при 1/6 общего синоптического содержания – 7/8 его падает на изложение и лишь 1/8 на повествование; у Марка на 1/6 часть общей материи приходится только 1/5 часть на её повествовательные пассажи, а у Луки – даже 1/20, при 1/10 сходного материала. Значит, преимущественное совпадение усматривается особенно в репродуктивных параллелях, но отсюда нимало не следует, что причина сему заключается в точности воспоминания и пунктуальности копирования. Ведь, Спаситель и другие говорившие люди пользовались тогдашним «еврейским» языком, и греческий является уже позднейшим переводом. Но последний представлял слишком много разнообразия по сравнению с простотою первого, и тут само по себе непонятно, если синоптики здесь столь часто сходятся в выборе одних известных слов и речений, хотя естественнее было бы ожидать различий. |
|
|
