| 137 Греческие религиозные верования, появившиеся, быть может, за две или полторы тысячи лет до Рождества Христова, делаются достоянием истории только с VII в. в том преобразованном виде, какой придали им эпос Гомера и поэтические произведения Гезиода. (VII-й век – это время жизни Гезиода. Что же касается Гомера, то, предполагая доказанным исторический характер его личности, не возможно определить, когда он жил, как и то, что он собственно сочинил). Древние греческие верования заключали в себе много чуждых восточных элементов, и реформа Гомера и Гезиода не только не устранила их, а, наоборот, недостаточно приняла во внимание местные греческие культы. Тем не менее Гомеровская и Гезиодовская религия является одним из великих созданий греческого гения. Гомер и Гезиод создали стройную теогонию и мифологию, внесли единство и одухотворили греческую религию, преобразовав натуралистические дикие, звероподобные божества в светлых, очеловеченных небожителей Олимпа. Поэтому совершенно справедливо говорит Геродот, что Гомер и Гезиод создали греческую религию.– Олимпийская религия господствовала с в., но почти с самого начала имела врагов, которые оспаривали ее госцодство и в конце IV–b начале III в. положили ему конец. Враждебными силами греческой мифологической религии были – народные суеверия, рационализм (просвещение вообще) и мистицизм с орфизмом.– Гомеровская религия была не по плечу простому народу. Она была слишком одухотворенною и возвышенною, чтобы отвечать его простым, часто грубым желаниям и не высоким вкусам. Величавые боги Олимпа взирали на него из прекрасного далека; это были боги всего греческого народа, олицетворявшие абстрактные силы. Между тем простому народу были дороги свои местные, подчас грубые культы натуралистического характера; боги этих культов были близки ему, и в культе их он мог принимать непосредственное участие.– Если в виду сказанного простой народ игнорировал Олимпийскую религию и чрез это как-бы отрицал ее, то возможно было скептическое отношение к греческой религии и со стороны противоположной, со стороны тех, кто старался сознательно усвоить греческую мифологию. |
| Затем желание отличить мессианское время от эсхатологического конца мира вызвало идею, что мессианское царство будет иметь определенную продолжительность, что оно закончится вместе с этим миром, а потом начнется суд, воскресение и вечная жизнь. Идея эта встречается в кн. Ен. XCI; 4 Ezr. (3 Ездр.) VII, 28 сл. Apoc. Bac. XXX; XL, 3; LXXIV, 2. При этом судьба Мессии определяется различно: по 4 Ezr. (3 Ездр.) VII, 29 Христос Сын Божий по окончании мессианского царства умрет, как и все люди, имеющие дыхание, а по Арос. Bar.XXX, 1 Мессия возвратится на heбo (redibim in gloria). Mы знаем, что наряду с этим было убеждение, что Христос пребывает во век 658 . Продолжительность мессианского царства определяется в 4 Ezr. VII, 28 в 400 лет. В талмуде в этом отношении замечается колебание; чаще всего указывается тысячелетняя продолжительность (хилиазм) 659 . Как бы то ни было, иудеи жили в напряженном ожидании скорого конца этого века и наступления будущего века 660 . Встает вопрос, не должно ли было это ожидание действовать благотворно на нравственную энергию иудейства. На этот вопрос нужно ответить отрицательно. Самым характерным и существенным в этом ожидании иудеев было то, что небесное царство представлялось иудеям в качестве грядущего в будущем, а не в качестве вечного, присущего настоящему. Не противоположность посюстороннего и потустороннего, временного и вечного, внешнего и невидимого, а противоположность настоящего и будущего господствовала в представлениях апокалиптиков. И они называли вышний мир невидимым, но только в том смысле, что он невидим теперь и откроется в будущем, – они называли его бесконечным, но лишь в смысле вечного протяжения настоящего, а не в смысле возвышения над временем и временными интересами. Последнего не могла сделать и эсхатологическая рамка иудейской надежды. Хотя в общей схеме апокалиптических ожиданий откровение мессианского царства было лишь частным явлением во всемирно эсхатологической катастрофе, но все интересы иудейства сосредоточивались на этом частном явлении: ожидая своим умом «нового мира», своим сердцем иудей ожидал мессианского времени, воскресения для мессианского царства, господства над врагами, пиршеств за столами Мессии. Иудейская апокалиптика, как это замечено уже не одним из ученых исследователей, не обесценивала «мира сего» и его благ, а обесценивала «настоящее» и его значение, устремляя взоры к грядущему. |
| Мозаика пестрым ковром покрывала почти весь храм, хотя центральный неф старались выложить более прочными и в то же время более дорогим мраморными плитами, случаясь, используя для этого богатое наследие античности, к примеру, плиты от языческих мраморных саркофагов, перевернутые рельефами вниз. Скульптуры в ромейских церквах было гораздо меньше. После VII в. она появлялась очень редко, главным образом в виде голубя – символа Святого Духа, наиболее востребованного. Это не значит, что ромеи не владели мастерством скульпторов, лепщиков. До конца VIII в. они сооружали скульптуры василевсов из мрамора или бронзы, а Михаил Пселл сообщает, что Роман III (1028–1034 гг.) делал соответствующие заказы из камня, часть которого была расщеплена, другая отполирована, третья заготовлена для скульптур, причем «рабочие по сему камню подобны были Фидию, Полигноту и Зевксиду». Видимо, нелюбовь ромеев к скульптуре объяснима тем, что она пришла из античности и воспринималась как отголосок язычества, идолопоклонства. Кроме того, декоративные украшения фасадов и интерьеров, преимущественно резные, орнаментальные, оставляли мало места для иных форм. В окна храма вставляли круглые стекла диаметром 16–19 см в деревянной или свинцовой оправе, причем витражи из цветного, раскрашенного стекла стали известны в Византии к XI в., то есть раньше, чем в западной Европе, но распространения они не получили, как и изделия из цветного стекла. В любом случае интерьеру каждой византийской церкви стремились придать как можно большее великолепие. Средств на это не жалели. К примеру, Юстиниан I дал в дар прославленному константинопольскому храму Св. Софии 40 000 фунтов (около 13 тонн) серебра, что было описано Павлом Силенциарием в 563 г. В 622 г. персы вынесли 112 000 фунтов (около 36 тонн) серебра из другой Св. Софии – в Эдессе. Трудно вообразить массу серебра в византийских церквах, если на алтарь обычно шло 200 фунтов (около 64 кг) серебра, на киворий – 2000 фунтов (около 640 кг), а на алтарную преграду – 6000 фунтов (около двух тонн). В VI-VII вв. серебряные сосуды были даже в деревенских церквах. |
| (Ср. Hofmann. Die heilige Schrift. VII, 2, s. 46: αρεσεις=Sonderrichtungen). Что же касается названия христианства τν Ναζωραων αρεσις ( Деян. 24:5 ) или αρεσις κατολικ, γιωττη (Ersebius, Kirchengeschichte X. V, 21–22, Evs. Werke. П. В. 2 Т. Leipzig. 1908, р. 889), то первое принадлежит еврейскому адвокату Тертулу, обвинявшему ап. Павла пред Феликсом, а второе взято из письма Константина В. к сиракузскому епископу, относящегося к 315 году. Тертул иначе и не мог назвать христианство, как он его назвал. Равным образом и в устах Константина В. в 315 году было естественно наименование христианства αρεσις, как одною из религий, одним исповеданием на ряду с другим языческим. Всегда заслуживает внимания, что наименование αρεσις в приложении к христианству принадлежит не апостолу, не св. отцу и даже не церковному писателю, а людям, находившимся вне церкви.– Значит не гностицизм повлиял на дурную квалификацию слова αρεσις и не потому он заслужил название ереси, что «выбирал не из лучшаго, а из худшаго“ (с его точки – это было самое лучшее), а потому, что он извращал всё христианство и глав. образом догмат искупления.– Если иметь в виду позднейшее словоупотребление, по которому αρεσις есть извращение истины лицами, стоящими внутри Церкви и следовательно признающими основы христианства, справедливее было бы назвать гностицизм антихристианством, ибо не кое-что извращал он в христианской церкви, а сам хотел стать на место церкви. Однако и с этой точки зрения не понятно утверждение Манселя, что гностицизм «никогда не был классифицируем, как ересь, но только как философское (явление),– это могло быть языческим или антихристианским, но собственно не еретическим“. (Mansel. The Gnostic Heresies. London, 1875, p. 3). 281 «Simon autem Samaritanus, ex quo universae haereses substiterent“... «a quibus (sc. Simonianibus) falsi nominis scientia accepit initia“... S. Jrenaeus. Contra haereses. I, 23, 24; III, предисл. (Migne. Patrologiae Cursus. VII, 671–672. Cp. S. Epiphanius. Κατ τν αρεσων XXI, 1: «Σμωνος γνεται το Μγου πρτη αρεσις, π Χρστο κα δερο ρξαμνη“. |
| 567 T. Zahn. Einleitung in das neue Testament. 2 Aufl. В. II. Leipzig 1900, s. 177; cp. Harnack. Die Chronologie. В. I, ss. 653, 4; 659. 568 VII, 17. »...περ τος δριανο το βασιλως χρνους ο τς αρσεις νυνοσαντες γεγνασι... Μαρκων γρ κατ τν ατν ατος λικον γενμενος ς πρεσβτης νεωτροις (между ними названы и Василид) συνεγνετο“. Die griech. Schriftsteller В. III, p. 75. 570 Theodoret. Αρετικς κακομυθας πιτομ, I, 5: «δριανο δ κα οτος (Τ.е. Карпократ и его сын) βασιλεοντας τς πονηρς αρσεις κρτυνον“. Migne. Patrol., s. gr., t. LXXΧIIΙ, c. 352. 571 G.W.F. Walch. Entwurf einer vollständigen Historie d. Ketzerei, Spaltungen und Religionsstreitigkeiten, bis auf die Zeiten d. Reformation. Th. I. Leipzig. 1762, s. 311. 572 L. Tillemont. Memoires pour servir a l’histoire ecclesiastique des six premiers siecles. A. Bruxelles. 1732, t. II, p. 116. 574 Psevdo-Tertullianus (Oehler. I, р. 275), С. X.: «Post hunc (sc. Carpocratem) Cerinthus haereticus erupit, similia docens“.– Filastrius c. VIII (Corpus scriptorum ecclesiasticorum ed. Academiae Lifcterarum Caesarae Vindobonensis. 1898. V. XXXVIII, p. 19; cp. Oehler, t. 1, с. XXXVI. p. 40): «Cerinthus successit huius (sc. Carpocras) errori et similitudini vanitatis“.– S. Epiphanius. XXVIII. 1: «Οδν γρ οτος (Керинф) παρ τν πρτον (sc. Καρποκρς) διλλαξε τ εσαγωγ τς ατο διδασκαλας“. (Ed. Oehler, Panaria, t. 1, 1. p. 216). cp. Hippolytus. Refutatio VII, 32–33, ed. Dunker, p. 398, 404. 576 I apol. c. 27, ed. Otto. Corpus apolog. v. 1, p. 82, ed. Krüger. Die Apologien Justins des Märtyres 1 H. 2 Aufl. 1896. p. 21. 577 О своей синтагме говорит сам Иустин «στι δ μν κα σνταγμα κατ πασν τν γεγενημνων αρεσων“. I апол. 26 (Ed. Otto, V. I, p. 84; Krüger, p. 21–22). А о сочинении Иустина против Маркиона (πρς Μαρκιωνα σνταγμα) говорит Ириней (против ер. cp. IV, 6, 2). Фолькмар, а за ним Липсий (Lipsius. Zur Quellenkritik, s. 58) –высказали предположение, что сочинение против Маркиона – есть ничто иное, как последняя главная часть синтагмы Иустина против всех ересей. Предположение это не встретило возражений (cp. Harnack. Zur Quellenkritik, s. 44–45). |
| О Цельсе ср. особенно Оригена contra Cels. 11, 16. 27. 74 и V, 56; о Маркионе Иринея adv. haer. 1, 27, 2; 1, 3, 2; III, 12. 12. Тертуллиана с. Marc. IV. 3. 7. 9; II, 17 и др. места (из которых видно, что Маркион знал канонические Евангелия и в подлинности их не сомневался, а только отвергал их как недостоверные; о Валентине и его школе (из которой Ираклеон первый комментатор Евангелия) Иринея adv. haer. 1, 3, 6. ( ο μνον κ τν εαγγελικν, … πειρνται τς ποδεξεις ποιεσθαι κ. τ. λ.) I, 8. 5. III, 11, 7) «hi autem, qui Valentino sunt, ео quod est secundum Iohannem plenissime utentes» и III, 14, 4 («hi, qui a Valentino sunt, ех hoc. (ev. Luc.) multas occasiones subtililoquii sui acceperunt, interpretari audentes male, quae ав hoc bene sunt dicta»); Тертул . de praescrr. haer. с. 38. (Si Valentinus integro iustrumento uti videtur, non callidiore ingenio, quam Marcion, manus intulit veritati); псевдо-Оригена (Ипполита или Кайя) Philosophumena VII, 35 (указания Василида на Иоан. 10:8 ); Епифания haer. 33, 3 (указания Валентинианина Птоломея на Матф.12:25 и Иоан. 1:3 ); – о Василиде Климента Алекс. Strom. III р. 426, и Епифания haer. XXIV, 5 (оба эти места содержат указания Василида на Матф.19:11, 7:6 ; ср. Евс. h. е. IV, 7), Philosophumena VII, 22, 27 (указания на Иоан.1:9, 2:4, 8:56 ). Имея в виду это признание наших Евангелий даже еретиками, Ириней 3 adv. haer. III, 11, 7. говорит: tanta est circa evv. haec firmitas, ut et ipsi haeretici testimonium reddant eis,et ех ipsis egrediens eorum unusquisque conetur suam fitmare doctrinam.... Gum ergo hi. qui contradicunt, nobis testimonium perhibeant et utantur his, firma et vera est nostra de iis persuasio. – О всем этом более см. у Olshausen Die Echtheit der vier canon. Evangelien aus der Gesch. der 2 ersten- Iahrhh. S. 267–406 и Hug Einl. Th. I. S. 41. 3. A. (правда, всем гностическим ссылкам на наши канонические Евангелия можно не придавать особенной важности не потому впрочем, чтобы он были неверны или носили ясное доказательство гностического произвола, по которому наши священные Писания признавали или не признавали, высоко или низко судили о них, верно или в испорченном виде приводили из оных места; ибо они все же на столько верны, чтобы признать их, а произвол гностиков свидетельствует только против них, а не против нашего канона; но потому можно не придавать им особенной важности, что они переданы нам учителями Церкви, которые сами дают весьма определенные свидетельства о наших Евангелиях, и вообще о нашем каноне, – такие свидетельства, которые если сами имеют значение, то делают гностические ссылки излишними, если же они сами ничего не значат, то необходимо считать за ничто переданные ими гностические ссылки. Но как же мы примем свидетельства их о гностиках за верные, если мы презираем и отвергаем их свидетельства о глубочайших и основных святых предметах их собственного церковного общества?) |
| Ранняя Византийская империя была колоссальным по своим объемам государством. По сути, оно включало в себя все восточное Средиземноморье – это центральная и восточная части Балканского полуострова, часть Крыма, (Херсонес, современный Севастополь, несомненно входил в состав ранней Византийской империи), это вся Малая Азия, часть Закавказья (часть современных Грузии и Армении), часть верхней Месопотамии, Сирия, Палестина, часть Аравии, весь Египет до первого порога Нила, а также Киренаика, то есть Ливия. Таким образом, границы ранней Византийской империи были следующими: на севере – это Дунай и Черное море, на востоке – это Кавказский хребет, верховье Тигра, далее южнее Аравийская пустыня, в Африке первый порог Нила и Ливийская пустыня. По сути границы достались в наследство от Римской империи, и единственная граница, которая долго не могла определиться, была западная. Дело в том, что Балканские провинции, точнее провинции Македонские и Дакийские, долгое время оспаривались между восточным и западным двором. То есть вплоть до начала V века не было вполне очевидно, кто управляет этими провинциями. И лишь в первое десятилетие V столетия граница окончательно прошла по западной части Балканского полуострова. Михаил Ведешкин , кандидат исторических наук. Все лекции цикла можно посмотреть здесь . Традиционно Византийская империя представляется как греческое государство. В Средневековье на Западе ее даже называли Греческой империей. Это определение не вполне справедливо для интересующего нас периода. Империя была населена десятками различных народов. Из них греки, конечно, составляли значительный процент. Хотя говорить о большинстве, вероятно, не приходится. Собственно, греки составляли основу населения на юге Балканского полуострова, на западе Малой Азии. Кроме того, они составляли костяк городского населения в Сирии, Палестине, Египте и Киренаике. Греческий язык был в ранневизантийской империи культуры, философии, образования. Постепенно, на протяжении V – VII столетий идет постепенное распространение греческого языка на систему государственного управления. Первым государственным чиновником высшего ранга, который начал издавать свои распоряжения на греческом языке, был знаменитый египетский поэт Кир Панополетанский, который в 40-е годы V столетия занял сразу две высших должности ранневизантийской империи: он был префектом Востока и префектом Константинополя. Тем не менее новообразования Кира не прижились. В дальнейшем на этот же путь встал один из виднейших министров императора Юстиниана Иоанн Каппадокийский. Но окончательный переход на греческий в качестве государственного языка утвердился только в VII веке. |
| Иринея, Ипполита, Тертулиана, Климента Алекс., Оригена , св. Епифания, Филастрия, Феодорита и отчасти у Иеронима и Августина. 35 По свидетельству св. Иринея (I, XXIX, I), гностики появлялись, как грибы из земли (velut а terra fungi). Ср. Епифаний. XXXI, I. 36 Климент Алекс. говорит (Строматы. VII, 17): «из ересей одни носят имена своих основателей, как-то: Валентиниане, Маркиониты,Василидиане... Другие же из ересей называются по месту своего происхождения, напр. Ператики. Иные же именуются по народу, из которого вышли; таковы Фригияне. Иные по характеру жизни, которой отличались; таковы Энкратиты или воздерженики. Некоторые из них характеризуют себя исповедуемыми ими учениями, или догматами, напр. докеты и айматиты, или гематиты. Некоторые другие отмечают себя своими заблуждениями и почитанием предметов, относящихся собственно к культу идольскому: таковы кайниты и офиты. Иные наконец обязаны своим именем беспутной своей жизни»... Между тем были секты, которые или сами себя называли (Карпократиане у Иринея I, XXV, 6, у Ипполита V, II – наассены) или назывались просто гностиками (Ириней, I, XI, 1 cp. XXXI, 3; Епифашй – XXV, 2; XXVI, 1, 3; XXXVII, 1; XL,1; XXXI, 1), как офиты. Затем Климент Ал. (VII, 17) упоминает гностиков – айматитов или гематитов, которые неизвестны из других источников. Ипполит выводит наассенов и гностика Иустина, также помимо нигде не названных. 37 Попытку определить места или стороны распространения гностиков см. у Нагпаск’а I). Mission und Ausbreitung d. Christentems В. H. Leipzig. 1906. Ss. 262–265. 38 На основании сведений, почерпаемых у св. Иустина, св. Иринея и др. В. Шульц (W. Schultz. Dokumente der Gnosis. XXXVIII) так определяет взаимную зависимость и родство еретиков. Досифей Симон Маг Менандр Кердон Саторнил Маркион Валентин Василид Лукиан Секунд Исидор Татьян Птолемей Препон Марк Апеллес Вардесан Север Между тем Егезипп (Евсевий. Цер. ист. IV, 22) выводит гностицизм из иудейских сект и изменяет порядок еретиков, производя из сект Симона, потом Клеовия, затем Досифея. 39 По словам Цельса, в то время среди христиан было множество сект и расколов. Ориген не отвергает этого, и лишь выясняет причину (Contra Cels. III, 12). См. о классификациях гностиков у Lipsius " a. Allg. Encyklopädie-Ersch u. Cruber. Er. Sec. S. 284... Гарнак признает трудность классификации и бесполезность (Lehrbueh D. G S.262, 267). |
| Ректор Санкт-Петербургской духовной академии принял участие в VII Ассамблее Русского мира 4 ноября 2013 г. 11:53 3 ноября 2013 года, в преддверии Дня народного единства, в Таврическом дворце в Петербурге открылась VII Ассамблея Русского мира — ежегодное собрание представителей русской диаспоры, культуры и науки, органов исполнительной власти, общественности. В мероприятии приняли участие более 600 человек из 60 стран мира. По благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла в работе форума участвовал ректор Санкт-Петербургской духовной академии епископ Петергофский Амвросий . В этом году Ассамблея «Русский мир — миссия просвещения» посвящена 1150-летию славянской письменности. Форум открыли председатель правления фонда «Русский мир» Вячеслав Никонов и ректор Санкт-Петербургского государственного университета Людмила Вербицкая. Были зачитаны приветствия от президента РФ В.В. Путина и премьер-министра Д.А. Медведева . Епископ Петергофский Амвросий огласил приветственное слово Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла. В рамках церемонии открытия были подведены итоги международного молодежного творческого конкурса «Слово за нами». После награждения победителей конкурса выступил русский национальный танцевальный коллектив «Калинка» из г. Сан-Хавьер в Уругвае. Город возник сто лет назад как поселение русских иммигрантов. Коллектив «Калинка» ведет свою историю от первой в Сан-Хавьере танцевальной студии, возникшей при Славянском молодежном центре, созданном в 1943 году по инициативе иммигрантов из России, Украины, Польши и других славянских стран. Затем епископ Амвросий принял участие в панельной дискуссии «Год славянской письменности», модератором которой выступил Вячеслав Никонов. Также в дискуссии участвовали: Константин Косачев, руководитель Федерального агентства по делам СНГ, соотечественников, проживающих за рубежом, и по международному гуманитарному сотрудничеству (Россотрудничество), член Попечительского совета фонда «Русский мир»; князь Никита Лобанов-Ростовский, первый заместитель председателя Международного совета российских соотечественников; Юрий Петров, директор Института российской истории РАН; Терзич Славенко, посол Сербии в России, председатель Международного славянского форума при Государственной академии славянских культур Республики Сербия; Юрий Пивоваров, российский историк, доктор политических наук, профессор, академик Историко-филологического отделения РАН по специальности «Российская история»; Михаил Швыдкой, специальный представитель Президента РФ по международному культурному сотрудничеству. |
| Таким образом, система Липсиуса кратко выражается следующими тремя положениями: 1) тексты F и K – не сокращенные, а полные; 2) в своем отношении к LP, – F занимает место непосредственного источника, а K стоит в ближайшей, родственной связи через посредство Leoninus, общего источника для F, K и LP; 3) между собою F и K, по тексту, только в самом близком родстве, и различаются тем, что F непосредственно пользовался текстом Lib, а K – лишь через посредство Leoninus. Свою систему Липсиус аргументирует тем, что биография Ксиста III служит демонстрационной линией в тексте обеих редакций, старшей и младшей. Каталоги V-VII вв. произошли из одного оригинала, оканчивавшегося Ксистом III, и продолженного после до Пелагия I. До Ксиста III также, по тексту, F=K > AB; наоборот, с биографии Льва I редакторы F и K сокращали одинаковый текст или лучше, с Симмаха F сокращал один, а K сокращал и комбинировал два совершенно различных между собою. В датах епископствований до Ксиста III K=не F, по каталогам V – VII вв., между тем с Льва I K=AB. потому что в обоих случаях одна традиция. Признаки первичной редакции уцелели и в младшей, напр. постановление Телесфора о Gloria in excelsis (сравнительно с постановлением о том же Симмаха). Этими остатками первичной редакции объясняется разность между A и B до конца V века, которая далее покрывается полным тождеством между ними (А=В) 14 . Текст F, случайно и по недостатку прочего рукописного материала выдвинутый Схельстрате, во все время служил тормозом в исследованиях европейских ученых, чем остается и до настоящего времени. Этот текст – по истине, загадка. Будь точно известно его происхождение, установилось бы правильное отношение между главными полными редакциями и К. Однако не излишне иметь ввиду, что манускрипты F относятся к IX веку, т.е. ко времени, которым датируется целая половина важных манускриптов (15). Если когда интересовались LP, то особенно в этом веке. Но только полуобразованный копиист мог удовлетворяться текстом, который ему предлагался даже в лучших полных манускриптах; для более интеллигентного лица требовался текст лучший, в смысле удобства для чтения. Отсюда что удивительного, если текст, легший в основу манускриптов F, имел исключительную цель – удовлетворить, с одной стороны, тогдашнему живому интересу к LP и, с другой стороны, избежать растянутости, повторений и пропусков бывшего тогда в обращении полного текста, переписывавшегося во множестве экземпляров. Эта цель могла быть и осуществлена с таким успехом, если допускать здесь желание какого-либо незаурядного средневекового читателя. Этим нисколько не хотим сказать, что самый текст F IX в.; он остается с характером VI в., равно как и LP в своей древнейшей части. Но так как неудовлетворительность текста LP современна происхождению последнего, то и тогда могли быть опыты более исправного текста, из которых один сохранился в F и, путем утраченных для нас посредств, перешел в манускрипты IX в. |
|
|
