| 1240 г. Уже Батый давно слышал о нашей древней столице Днепровской, ее церковных сокровищах и богатстве людей торговых. Она славилась не только в Византийской Империи и в Германии, но и в самых отдаленных странах восточных: ибо Арабские Историки и Географы говорят об ней в своих творениях. Внук Чингисхана, именем Мангу, был послан осмотреть Киев: увидел его с левой стороны Днепра и, по словам Летописца, не мог надивиться красоте оного. Живописное положение города на крутом берегу величественной реки, блестящие главы многих храмов, в густой зелени садов, – высокая белая стена с ее гордыми вратами и башнями, воздвигнутыми, украшенными художеством Византийским в счастливые дни Великого Ярослава, действительно могли удивить степных варваров. Мангу не отважился идти за Днепр: стал на Трубеже, у городка Песочного (ныне селения Песков), и хотел лестию склонить жителей столицы к подданству. Битва на Калке, на Сити, – пепел Рязани, Владимира, Чернигова и столь многих иных городов, свидетельствовали грозную силу Моголов: дальнейшее упорство казалось бесполезным; но честь народная и великодушие не следуют внушениям боязливого рассудка. Киевляне все еще с гордостию именовали себя старшими и благороднейшими сынами России: им ли было смиренно преклонить выю и требовать цепей, когда другие Россияне, гнушаясь уничижением, охотно гибли в битвах? Киевляне умертвили Послов Мангухана и кровию их запечатлели свой обет не принимать мира постыдного. Народ был смелее Князя: Михаил Всеволодович, предвидя месть Татар, бежал в Венгрию, вслед за сыном своим. Внук Давида Смоленского, Ростислав Мстиславич, хотел овладеть престолом Киевским; но знаменитый Даниил Галицкий, сведав о том, въехал в Киев и задержал Ростислава как пленника. Даниил уже знал Моголов: видел, что храбрость малочисленных войск не одолеет столь великой силы, и решился, подобно Михаилу, ехать к Королю Венгерскому, тогда славному богатством и могуществом, в надежде склонить его к ревностному содействию против сих жестоких варваров. Надлежало оставить в столице Вождя искусного и мужественного: Князь не ошибся в выборе, поручив оную Боярину Димитрию. |
| Создатель «Контрагентства печати» – монополистической организации, занимавшейся сбором информации и распространением периодических и других печатных изданий по всей России. Издатель многочисленных справочников «Весь Петербург» (с 1894), «Вся Москва» (с 1895), «Вся Россия» (с 1895) и др. Основатель, так называемого, «Театра Суворина» (Петербургского Малого театра); Сухотин Лев Михайлович (1879–1948), историк, земский деятель. Гласный Новосильского уездного и Тульского губернского земств (с 1904), позже причислен к МГАМИД, уполномоченный Земгора (1915–1917). После Октябрьской революции уехал на Юг России, работал в земском самоуправлении. С 1920 в эмиграции в Сербии, преподаватель истории в Русской гимназии в Белграде, директор Русско-сербской женской гимназии там же (с 1931), с 1947 в Бельгии; Сухотина (урожд. Базилевская) Елена Петровна (1886–?), жена Л. М. Сухотина; Счастнев Александр Всеволодович (1894–?), в 1915–1917 студент историко-филологического ф-та М. у.; Сыромятников Борис Иванович (1874–1947), историк права, магистр права (1905), доктор исторических наук (1933), доктор юридических наук (1938). Приват-доцент юридического ф-та М. у. (1905–1911), профессор правового отделения ФОН МГУ и ф-та советского права (1919–1930), профессор юридического ф-та МГУ (1943–1947). Член (1906–1914), председатель правления (1914–1918) Московского об-ва народных ун-тов, преподаватель Константиновского межевого ин-та (с 1906), Московского коммерческого ин-та и Народного ун-та им. А. Л. Шанявского. Член Академического союза (с 1905). После Октябрьской революции преподавал в Казанском ун-те, Государственном юридическом инте, Ин-те внешней торговли. Зав. сектором истории государства и права Ин-та права АН СССР (1937–1946); Сытин Василий Иванович (1880–1931), редактор в «Тов-ве печатания, издательства и книжной торговли И. Д. Сытина и К°», сын И. Д. Сытина; Сытин Иван Дмитриевич (1851–1934), издатель-просветитель, книгопродавец, основатель «Тов-ва печатания, издательства и книжной торговли И.Д. |
| С честью похоронив брата в Киево-Софийской церкви, Всеволод занял и престол его, и все волости, отдал Чернигов Мономаху, Владимир Волынский – сыну Изяславову Ярополку, а Новгород – сыну же Изяславу Святополку; но не думал снабдить уделами племянников своих: Давида, Романа, Олега и Ярослава Святославичей и, следовательно, не мог рассчитывать на мирное расположение этих князей-изгоев. Из них Роман, не далее как в 1079 г., привёл в полтавские пределы половцев и хазаров, которые, однако, заключили мир с Всеволодом и Мономахом, стоявшими у Переяславля и в Обров, и на возвратном пути восвояси зарезали самого Романа, брата же его, Олега выгнали из Тмутаракани и препроводили в Царьград, откуда византийское правительство сослало Олега на остров Родос. Успокоенный с этой стороны, Всеволод немедленно отправил в Тмутаракань посадника своего Ратибора и ждал, чем кончится поход Мономаха, «о двою конь» погнавшегося с черниговцами за Всеславом Полоцким, который, пользуясь событиями на юге, сжёг Маномахов Смоленск. Поход Мономаха кончился опустошением владения Всеволодовых до Лукомля и Логожска; после чего Мономах, мстя половцам, выжегшим Стародуб, зимой того же года «изымал» на Десне князей Асадука с Сауком, а на другой день разбил за Новгородом-Северским полчище Белкаттина и в следующем 1080 г. смирил возмутившихся торков, ещё при Изяславе расстеленных по городам переяславским 25 . Зимой 1082 Мономах ходил войной на предводителя вятичей Ходота; в начале 1083 г. безуспешно преследовал Ростиславичей до самого Микулина, в нынешней Галиции; весной того же года явился в Броды, на свидание к Ярополку Изяславичу, угрожаемому Ростиславичами; летом отогнал за Хороль половцев, взявших Горошин; осенью отправился с черниговцами и половцами к Полоцку, который взял изъездом, не оставив там ни челядина, ни скотины 26 , и в самом начале 1084 г. снова был в Бродах, готовый помогать Ярополку, изгнанному Ростиславичами из Владимира-Волынского. Эти Ростиславичи были: Рюрик, Володарь и Василько, сыновья князя-изгоя Ростислава Владимировича, некогда удалившегося в Тмутаракань (1064 г.) и там отравленного котопаном курсунским (1066), за что корсуняне побили котопана камнями. |
| Бежав, в 1080 г., из своих владимиро-волынских волостей в Тмутаракань, Ростиславичи, вместе с таким же как они, изгоем, Давидом, сыном Игоря Ярославича и племянником Всеволода, выгнали из Тмутаракани посадника Всеволодова, Ратибора, но через год сами были выгнаны оттуда Олегом, возвратившимся с Родоса (1081), нашли приют у Ярополка Изяславича Владимирского, успели приобрести себе приверженцев в самом Владимире, подобрали с помощью их дружину, что делалось в ту пору без особенного труда, и овладели Владимиром, вследствие чего Ярополк явился с жалобой к Всеволоду, а тот велел Мономаху привести всё в прежний порядок. С этой-то целью Мономах вторично явился к Ярополку в Броды, и летом 1084 г. Ярополк уже был снова водворён во Владимире, а союз Ростиславичей с Игоревичем распался, причём Игоревич, грабивший между тем, греческих купцов усмирился не ранее как получив от Всеволода Дорогобуж Волынский, город на р. Горыне, близ нынешнего Ровно. Но такое благоволение Всеволода к Игоревичу не нашло сочувствия в Ярополке Владимирском, который, считая Дорогобуж частью своего удела, начал злобиться на Всеволода и бежал к ляхам, покинув в Луцке мать и жену. Всеволод снова возложил устроение Владимиро-волынских дел на Мономаха, который, после новых побед над половцами у Красна и Варина одержанных, – последние при участии 16-летнего брата Мономахова, Ростислава – летом и осенью 1084 г., явился в 1085 г., к Луцку, забрал здесь семейство Ярополково, дружину его, много имения, и посадил на Владимирском столе Давида Игоревича. Однако, в следующем 1086 г. Ярополк возвратился в Россию и, примирившись, чрез друга своего Мономаха с Всеволодом, получил, по-прежнему, Владимир, чем конечно не могли быть довольны ни Ростиславичи, ни Игоревиче, последние в особенности. Но Ярополк недолго пользовался возвращённым уделом; через несколько дней по прибытии своём во Владимир, он выступил под Звенигород-Галицкий, принадлежавший тогда Ростиславичам, и там был изменнически убит каким-то Нерадцем, который немедленно бежал в Перемышль-Галицкий, к Рюрику Ростиславичу, как бы указав этим на виновников совершённого им убийства. |
| Между тем Олег уже вёл полки Давидовы из Смоленска в Муром, на сына Мономахова Изяслава, которому, впрочем, предварительно послал сказать: «иди в волость отца своего Ростову, а то (Муром) есть волость отца моего; да хочю ту седя поряд створите со отцем твоим, се бо мя выгнал из города отца моего; а ты ли ми зде хлеба моего же не хощеши ми дати» 37 . Но Мономахович, окружённый дружинами суздальской, ростовской и белозерской, горделиво отказал Олегу – и пал в битве с ним под Муромом, а дружины его разбежались; после чего Олег беспрепятственно вошёл в Муром, овладел Суздалем и Ростовом, но ненадолго, потому что отовсюду, и даже из Рязани, вытеснил его другой Мономахович, Мстислав Новгородский, крестник Олегов, тогда же обещавший Олегу примирить его со своим отцом. Внимая просьбам Мстислава, Мономах, действительно написал к Олегу дружелюбное письмо. Доведённый до крайности, Олег должен был, наконец поверить Мономаху и, в 1097 г., отправился на устранение мира в Любечь Черниговский, куда съехались также Святополк II, Мономах, Давид Святославич, Давид Игоревич и Василько Ростилавич – все, кроме Василька, двоюродные братья, внуки Ярослава И единодушно согласившись в том, как невыгодны междособия, облегчающие половцам доступ в Русь, князья дали друг другу слово жить отныне «в едино сердце» и тут же поделили русскую землю: Святополку, как великому князю, был представлен Киев; сыновьям его – Туров; Мономаху с детьми – Переяславль, Смоленск и Ростов; Мстиславу Мономаховичу – Новгород, Олегу, Давиду и Ярославу Святославичам – область Черниговская; Давиду Игоревичу – Владимир-Волынский; Васильку Ростиславичу – Теребовль, а старшему брату его, Володарю, не бывшему на съезде, – Перемышль. Но всё это не повело ни к чему, потому что не успели ещё князья разъехаться из Любеча, как дошёл слух до Давида Игоревича, что Мономах и Василько, первый – из желания сесть в Киеве, а последний – овладеть Владимиром-Волынским, умышляют зло на Святополка и на него, Давида. Слух этот, переданный Давиду тремя приближёнными его, конечно, мог быть неверен; но сам по себе он служит намёком на то, что если и в самом деле все и каждый веровали тогда в воинственные и другие способности Мономаха и Василька, действительно, превосходивших развитием других князей, то далеко не все и каждый питали такую же веру в частность убеждений и твёрдость слова, как Мономаха, так и Василька. Что касается самого князя Владимирского, он поспешил в Киев сообщить великому князю о грозящей им обоим опасности и убедил Святополка схватить Василька, который как нарочно, заехал поклониться святыне Киевской. Дело кончилось тем, что Василько, выданный Святополком князю Владимирскому, был ослеплён Давидом и заточён во Владимире-Волынском. |
| Место умершего Святослава тотчас же занял Всеволод, который в самом начале следующего 1077 г. уже должен был выступить против Изяслава, встретился с ним на Волыни, и тут уступил ему старшинство, сохранив по-прежнему права свои на Чернигов и Мономаховы – на Смоленск, между тем как сын Святослава, Олег, был выведен из своего Владимира-Волынского, а прочие братья Олеговы, за исключением Глеба, тогда уже убитого Чудью заволоцкою, увидели себя в числе князей-изгоев. Благодарный дяде за оставление ему Смоленска, Мономах, в том же 1077 году, два раза ходил на Всеслава Полоцкого, летом – со своим отцом, а зимой – с двоюродным братом, Святополком Изяславичем, сжёг и разграбил Полоцк, потом прибыл в Чернигов, тут, на Красном дворе, задал в 1078 г., пир Всеволоду и гостю Всевовлодову – Олегу Святославичу, причём поднес в дар отцу часть добычи полоцкой, 300 гривен золота 21 , и возвратился в свой Смоленск. В его отсутствие, Олег, скучавший изгойством в Чернигов, удалился в Тмутаракань, к брату своему Роману, соединился там с другим изгоем, князем Борисом Вячеславичем, пригласил на помощь половцев и, вступив с ними в русские пределы, двинулся прямо на Чернигов, из которого навстречу ему выступал Всеволод. Противники сошлись между Золотоношей и Пирятином, и тут, у р. Оржицы, Олег наголову разбил дядю своего, который, потеряв в бою лучших дружинников Жирославича, Тукы, Порея, – бежал к брату в Киев и тотчас же уведомил о беде своей Мономаха. Дав слово брату «сложить за него голову», незлопамятный Изяслав пошёл с Всеволодом и сыном своим Ярополком к Чернигову, где властвовали Олег и Борис, и сюда же спешил из Смоленска Мономах, успевший пробиться сквозь полчища половецкие и соединиться с отцом и у Переяславля. Ярославичи с сыновьями приступили к Чернигову тем скорее, что на ту пору не было тут ни Олега, ни Бориса, уехавших в Тмутаракань сбирать войско 22 . Но черниговцы, преданные Олегу, в котором они видели сына прежнего князя своего и любили человека доброго, прямодушного, привлекавшего сердца ласковостью, а дружину разгульностью, укрепились за своими твердынями, состоявшими тогда из двух городов: четырёхстороннего окольного, окружностью вёрст на 12, да внутреннего, в виде трёхвёрстной с лишком трапеции 23 , – и решились не впускать к себе Ярославичей. Последние, облегши окольный город, начали осаду, «Володимер же, – говорит летописец, – приступи к вратам всточным, от Стрижени (речка в Чернигове) отя врата» – и окольный город достался победителям, и жители перебежали во внутренний. В это самое время Ярославичи узнали о приближении к Чернигову Олега с Борисом и, не успев осадить внутреннего города, двинулись навстречу племянникам, нашли их в Переяславском уезде, и здесь, на Нежатиной ниве (нынешний хутор Неготин, близ сельца Гнедина 24 , произошло 3 октября 1078 г., новое побоище, стоившее совершенного поражения Олегу и – жизни: с одной стороны князю Борису, с другой – вел. кн. Изяславу, смертельно поражённому копьём в плечо. |
| Докладчик также совершил исторический экскурс в проблематику, связанную с древним жертвенником на горе Гевал. Благодаря найденным археологическим материалам на территории раскопок у горы Гевал (костным останкам жертвенных животных, именным скарабеям и др.) удалось с определённой долей точности датировать жертвенник и установить его принадлежность народу Израиля. Табличка с фрагментом текста из Второзакония соответствует времени происхождения книги Второзакония, которую дописывал Иисус Навин, и самой книги Иисуса Навина. Находка доказывает, что существовал комплементарный алфавит, с помощью которого Моисей и Иисус Навин могли написать самые ранние библейские книги. В-третьих, ряд находок, в том числе пересмотренные синайские надписи, подвергают серьёзной критике документальную гипотезу, согласно которой писцы создавали различные части библейского повествования гораздо позже, например при царе Иосии или в послепленный период. Отец Александр отмечает, что мы имеем сегодня ряд фактов, связанных друг с другом, которые раскрывают определённый контекст религиозной жизни Древнего Израиля. Это во многом меняет наше отношение к проблеме происхождения Священного Писания. После доклада состоялось оживлённое обсуждение. Участников семинара волновали вопросы, связанные с трёхбуквенным изображением имени Божия на табличке, а также проблемы соотношения датировки находки с датировкой основных событий библейской истории. Отец Александр отметил, что все эти вопросы требуют деликатного подхода. Не следует делать преждевременных выводов, которые могут привести опрометчивого исследователя к разочарованию. Необходимо прежде всего восстановить общий контекст, который впоследствии помог бы решить ряд частных вопросов датировки. Из этого можно уже выводить теории, которые дают некий научный прогноз. Подвёл итоги семинара доцент кафедры библеистики МДА и Перервинской семинарии Михаил Всеволодович Ковшов, выступивший также модератором семинара. Он поблагодарил докладчиков и участников за продуктивную работу и обсуждение и выразил надежду на продолжение сотрудничества высших учебных заведений в деле развития сотериологического подхода в отечественной библейской науке. Источник: Mpda.ru Другие публикации на портале: © 2007-2024 Портал Богослов.Ru. Издатель: БОГОСЛОВ.RU Адрес издателя: 141300 Московская область, город Сергиев Посад, территория Троице-Сергиевой Лавры. Все права защищены. Свидетельство о регистрации СМИ Эл ФС77-46659 от 22.09.2011 При копировании материалов с сайта ссылка обязательна в формате: Источник: Портал Богослов.Ru . Мнение редакции может не совпадать с мнением авторов публикаций. Редакция открыта к сотрудничеству и готова обсудить предложения. |
| А.С.: Представители радикальной ортодоксии, на идеи которых Вы часто опираетесь, утверждают, что богословие должно определять все сферы человеческой жизни. Вы с этим согласны? Должны ли православные мыслители развивать такие направления теологии, как политическое богословие, богословие искусства, богословие истории и т. д.? О.Д.: Мы живем в эпоху небывалого богословского расцвета, являемся современниками целой плеяды блестящих христианских богословов и философов, среди которых Милбанк, Харт, Хёсле, Шиндлер, Ориган, Хауэрвас, Тейлор, Макинтайр, Каннингем и другие. Развивать можно любые направления мысли, но необходимо делать это на уровне современной мировой богословской мысли и в диалоге с философией. А.С.: Вы говорите, что эталоном и образцом богословия для Вас являются Д. Харт и Г.У. фон Бальтазар. Влияние этих богословов на Вашу мысль чувствуется практически на протяжении всей книги. Есть ли у них какие-то спорные идеи, идеи, с которыми Вы не согласны и которые Вы в своей книге опровергаете? О.Д.: Спорные идеи есть у любых авторов, тем более у таких масштабных, как два упомянутых. Что касается конкретных моментов – то в книге я более «онтологически» истолковываю аналогию бытия, чем Бальтазар, который пытался согласовать диаметрально противоположные позиции Барта и Пшивары. А.С.: Не каждый отважится прочитать целиком столь объемную и, скажем так, не самую легкую по своей проблематике и используемой терминологии книгу. Какую ее часть Вы рекомендовали бы таким читателям? О.Д.: Каждый найдет в книге то, что созвучно ему. А.С.: После написания такой большой по объему и широкой по своей тематике книги планируете ли Вы писать что-то в ближайшем будущем? Остались ли волнующие Вас темы, которые не удалось затронуть в этой книге? О.Д.: Есть несколько проектов, над которыми я работаю в настоящий момент. Те темы, над которыми я работал при написании данной книги, будут развиваться далее. Комментарии ( 27): Михаил Всеволодович Ковшов, Сергиев Посад, Лавра, Московская духовная академия |
| Огодай умер в 1241 году. Верховною властью завладела Туракина, самая влиятельная между женами Огодая. Она желала доставить престол своему сыну Гаюку, но на это требовалось согласие курултая. Так называлось собрание вельмож, созывавшееся в важнейших случаях. Однако при достижении цели Туракине предстояло преодолеть значительные трудности: в семье Чингиз-хана уже начались раздоры. Члены семейств Огодая и Джагатая с своими приверженцами боролись против потомства Джучи и Тулуя. Четыре года прошло прежде, чем Туракине удалось наконец утвердить на престоле сына своего Гаюка, при помощи торжественного избрания на великом курултае в 1246 году. Ярослав Всеволодович был свидетелем этого избрания и всех торжеств, последовавших за ним. Гаюк отличался воинственными наклонностями и уже намеревался собрать страшные полчища для покорения Западной Европы, но внезапная смерть положила конец этим замыслам (1247 год). Тогда Батый решил воспользоваться всем своим могуществом для возведения в достоинство верховного хана близкого к нему племянника Менгу, сына Тулуева. По его воле, в Туркестане собрался курултай, на котором и состоялось избрание Менгу, а вскоре затем – великий курултай на родине Чингиз-хана в Кара-Коруме подтвердил это избрание. Напрасно пытались помешать этому потомки Огодая и Джагатая: одни из них были умерщвлены, другие изгнаны. Утвердившись на престоле, Менгу отдал Персию своему брату Гулагу, в Китай назначил другого брата Кубилая, за Батыем остались его прежние владения. Вышеприведенными обстоятельствами всего вероятнее объясняется продолжительность путешествия Александра Ярославича, пробывшего в Азии около двух лет, так как верховный хан не мог принять его раньше своего избрания. Вполне возможно и то, что ему, подобно Ярославу, также пришлось присутствовать при церемонии возведения хана на престол на одном из курултаев, всего вернее на втором. Кара-Корум, столица верховного хана, был громадный город, опоясанный глиняною стеной с четырьмя воротами. Внутри находились обширные помещения для ханской свиты, вельмож, чиновников и прислуги. |
| Во Владимирской Успенской соборной церкви восходили на великокняжеский престол: Великие Князья Андрей Боголюбский, Ярополк Ростиславич, Михаил II Георгиевич, Всеволод Георгиевич, Георгий Всеволодович, Константин Всеволодович, Ярослав Всеволодович, Святослав Всеволодович, Андрей Ярославич, Александр Ярославич, Ярослав Ярославич, Василий Ярославич, Димитрий Александрович, Андрей Александрович, Михаил Ярославич, Георгий Даниилович Димитрий Михаилович, Александр Михаилович, Иоанн Даниилович, Симеон Иоаннович, Иоанн Иоаннович, Димитрий Константинович и Василий Димитриевич. Во Владимирской Успенской соборной церкви почивают в чудном нетлении святые Благоверные Великие Князи Андрей Боголюбский, сын его Глеб и Георгий Всеволодович. Здесь же погребены: князья Ярослав Георгиевич, Изяслав и Мстислав Андреевичи, Великий Князь Михаил II Георгиевич, княгиня Галицкая Ольга Георгиевна, во инокинех Евфросиния, князь Изяслав Глебович, Великие Князья: Всеволод Георгиевич, Константин Всеволодович, князья: Владимир, Иоанн и Святослав Всеволодовичи, Великая княгиня Агафия Всеволодовна, княжна Феодора Георгиевна, князья: Мстислав, Всеволод и Владимир Георгиевичи и супруги их: Мария, Христина и Феодора с чадами, Великие Князья: Ярослав Всеволодович, Михаил Московский, прозванный Храбрым, Константин Ярославич, Борис Даниилович и Борис Михаилович. Во Владимирском Успенском соборе погребены епископы: Лука, Симон, Митрофан, Серапион, Феодор, всея России Митрополит Максим Грек , епископы: Платон, Павел, Иероним. Средний алтарь Владимирского Успенского собора, в честь Успения Пресвятой Богородицы, украшен живописью и орнаментацией в 1879–1881 годах Московским живописцем Николаем Герасимовичем Степановым. Новое благоукрашение сделано на место обветшавшей и крайне повредившейся живописи новейшего Итальянского стиля, произведенной в 1768–1774 годах, при Владимирских епископах Павле и Иерониме, одновременно с устроением соборного иконостаса. Благоукрашение алтаря исполнено по благословению Святейшего Синода и Господина Высокопреосвященнейшего Феогноста, Архиепископа Владимирского и Суздальского. Руководил исполнением благоукрашения Епархиальный Архитектор, член Императорского Московского Археологического Общества, Николай Андреевич Артлебен. |
|
|
