| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ОДОЕВСКИЙ Владимир Фёдорович (30.07.1804, Москва - 27.02. 1869, там же), князь, писатель, мыслитель, педагог, муз. критик, гос. деятель; тайный советник (1858), гофмейстер (1858). Из черниговских Рюриковичей, предком О. являлся мч. кн. Михаил Всеволодович Черниговский. Рано потеряв отца, О. воспитывался сначала в доме отчима, П. Д. Сеченова, затем в доме опекуна, двоюродного дяди по отцовской линии ген. Д. А. Закревского, и в Благородном пансионе при Московском ун-те (1816-1822), к-рый закончил с золотой медалью. В 1823 г. О. поступил на службу в Московский архив Коллегии иностранных дел, войдя в круг «архивных юношей», как называли впосл. историки и биографы О. и его друзей. В 1823-1825 гг. О. состоял председателем «Общества любомудрия», в которое входили И. В. Киреевский , Д. В. Веневитинов, А. И. Кошелёв , С. П. Шевырёв и др. Заседания об-ва проходили на квартире О. в Газетном пер. В это же время О. совместно с В. К. Кюхельбекером издавал литературно-философский альманах «Мнемозина». В 1826 г. он переехал в С.-Петербург, где женился на дочери гофмаршала С. С. Ланского и поступил на службу в Цензурный комитет Мин-ва внутренних дел, работал в Мин-ве гос. имуществ. В 1846 г. О. назначен помощником директора Имп. публичной б-ки в С.-Петербурге и директором Румянцевского музея в Москве. В 1846 г. О. написал устав новоучрежденного «Общества посещения бедных просителей в Петербурге», просуществовавшего 9 лет; все это время оставался его председателем. В 1861 г. О. был уволен с должности директора Румянцевского музея и получил место сенатора в Москве. В февр. 1865 г. назначен на должность первоприсутствующего 8-го департамента правительствующего Сената, в к-рой и оставался до конца жизни. В молодости О. увлекся учением Ф. В. Й. Шеллинга , мистической натурфилософией. Уже в пору председательства в «Обществе любомудрия» О. стремился к раскрытию представления о мире как органическом целом и надеялся сконструировать некую всеобъемлющую философскую систему. |
| До времени же, Москве надлежало служить только сборным пунктом ополчавшихся членов дома суздальского, и с этим характером является она в летописи под 1207 г., когда вел. кн. Всеволод Юрьевич суздальский, двигаясь в южную Русь на великого кн. Всеволода Чермнаго киевского, сошелся в Москве с сыном своим Константином, приведшим туда к отцу дружины новгородские. При смерти, в 1211 г., Всеволода и разделе сыновьям его городов – разделе, обозначаемом Татищевым, но отвергаемом Карамзиным, – Москва досталась кн. Дмитрию-Владимиру Всеволодовичу, который однако отправился в Москву не тотчас и жил там не долго, потому что, держа сторону брата своего Константина ростовского против другого брата Юрия суздальского, он был вскоре же удален последним в Переяслав полтавский, – о чем в летописи Лаврентьевской, под одним и тем же годом, читаем следующие два известия: «В лето 6721 (1213) Володимер сын Всеволож, великого князя, еха в Москву» и «идоста от Ростова к Москве Гюрги (Юрий) с Ярославом, и изведе Гюрги из Москвы Володимера и посла и в Рускыи (полтавский) Переяславль 18 . Следовательно, Москва опять сталась без особого князя, по крайней мере, известного истории; другими же словами, продолжала быть пригородом владимирским, т.е. местом, получавшим и управление, и всю вообще инициативу местного быта от Владимира, как старшего города, в котором, «на что старейшии сдумают, говорить летопись, на том же пригороди станут» 19 Впрочем, условия Москвы, как пригорода, устроенного в земле, занятой одноплеменным населением с старым городом, были сравнительно, благоприятными, потому, что Владимиру, знавшему в москвичах не чужеродцев, нечего было, из опасения утраты влияния своего на Москву, усиливать надзор за Москвою и наводнять ее исключительно своими поселенцами. Москва, поэтому, могла свободно пополняться жителями из добровольных пришельцев, охотно сбиравшихся к новым точкам соединения, особенно если точки эти обещали, как Москва, развить и осуществить даже промышленно-торговые виды будущих своих насельников. |
| Михаил Всеволодович Ковшов, Сергиев Посад, Лавра, Московская духовная академия 09 апреля 2020г. 13:34 В частной переписке спросили, " как примирить пп. 4 и 5 " . Попробую кратчайшим образом пояснить. Прежде всего, я против ухода Олега Борисовича из МПДА на каких бы то ни было основаниях. Полагаю, что это невозможно и юридически, т.к. с ним был заключен трудовой договор на 5-летний срок. Я считаю, что в его лице академия действительно приобрела весьма интересного и нестандартно мыслящего ученого, способного к решению больших творческих задач, чего и хочется ему пожелать. В то же время я искренне надеюсь, что Олег Борисович изменит свои взгляды в процессе работы в академии. Мне уже предъявили аргумент a la " сам-то кто будешь? " Отвечаю: я всего лишь скромный преподаватель библейских дисциплин. Действительно, меня совершенно нельзя поставить в один ряд с Олегом Борисовичем как исследователя. Я пока не написал ни одной книги, вопросы, которые я пытаюсь решать в своих выступлениях и публикациях, в большей степени носят частный характер, а не такой глобальный масштаб, как те, которыми занимается Олег Борисович. Вместе с тем я считаю, что когда в опасности Истина - возвысить свой голос обязан любой, вне зависимости от званий, регалий и всего прочего... Написать комментарий: Правила о комментариях Все комментарии премодерируются. Не допускаются комментарии бессодержательные, оскорбительного тона, не имеющие своей целью плодотворное развитие дискуссии. Обьём комментария не должен превышать 2000 знаков. Републикация материалов в комментариях не допускается. Просим читателей обратить внимание на то, что редакция, будучи ограничена по составу, не имеет возможности сканировать и рассылать статьи, библиограммы которых размещены в росписи статей. Более того, большинство этих статей защищены авторским правом. На просьбу выслать ту или иную статью редакция отвечать не будет. Вместе с тем мы готовы рассмотреть вопрос о взаимном сотрудничестве, если таковые предложения поступят. Прим.: Адрес электронной почты опубликован не будет и будет виден лишь модераторам. |
| Таково же было положение Мономаха, когда 16 апреля 1113 г. умер в Киеве вел. кн. Святополк II, – государь, не пользовавшийся любовью народной, публично предпочитавший жене наложницу, постоянно занимавшийся коммерческими оборотами, напр., продажею соли, покровительственно относившийся к тяжкому для народа лихоимству киевских евреев, наконец, давно уже игравший роль второстепенную, тогда как главная принадлежала Мономаху. На другой же день по смерти великого князя, киевляне послали сказать Мономаху, находившемуся в Переяславле: «Пойди, княже, на стол отен и дяден». Но Мономах медлил, потому что, с одной стороны, не желал тотчас же выставляться нарушителем прав родового старейшинства Олега Черниговского, а с другой – знал очень хорошо, что киевляне не захотят подчиниться Олегу, союзничавшему с половцами и даже не участвовавшему в последнем походе князей к Дону. Осторожность Мономахова оправдалась: Киевляне, не видя желаемого князя, взбунтовались, разграбили дом преданного Святославичам тысячского Путяты, а также домы ненавистных народу жидов, и послали вторично звать Мономаха, с предупреждением, что если не примет он достоинства великокняжеского, то чернь киевская пойдёт на княгиню Святополкову, бояр, монастыри, – за что он же даст ответ Богу. Тогда Мономах решился исполнить желание киевлян, бывшее отголоском желания всего русского люда, и 20 апреля явился в Киев, где встретили его с великой честью. Обязанный избранием своим единственно народу, Мономах уже 60-летний старец, прежде всего позаботился о народе, и созвав в загородный Берестовский дворец тысячских окрестных городов, стал думать с ними об ограничении развитого евреями ростовщичества 44 . В этом собрании мужей присутствовал и боярин Олега Черниговского, Иван Чудинович, князь которого, несмотря на своё родовое старейшинство, не смел спорить с Мономахом о престоле великокняжеском, что лучше всего доказывает как искренно и единодушно был предпочтён потомок третьего сына Ярославова потомству второго. Олегова покорность Мономаху выразилась ещё очевиднее тем, что князь Черниговский принял личное участие в походе на половцев, которых, уже шёл отражать новый великий князь, едва успевший внести в дедову Русскую Правду узаконение о третных ростах 45 . |
| Такое начало жизни Всеволода в Переяславле не обещало прочного спокойствия ни уделу, ни семейству Князя Переяславского и как бы заранее знаменовало собою то поприще, на котором, впоследствии, должен был подвязаться первенец Всеволодов, тогда полуторагодовой Мономах. Впрочем, следующие пять-шесть лет, ознаменованные смертью дядей Мономаховых, Вячеслава (1056) и Игоря (1059), обошлись без особых потрясений для удела Переяславского и семейства Всеволодова, вследствие чего никакие опасности не угрожали Владимиру, безмятежно младенчествовшему в женском тереме родительских хором и неизвестно когда испытавшему над собой свершения полу-языческого, полу-христианского, но древнего обряда постригов. Этот обряд, всегда торжественно – иногда в церкви-свершавшийся над детьми мужского пола от 2 до 7 лет, состоял в остригании ребёнку головы почти до обнажения, так что только у висков оставались висящими длинные локоны или кудри, и сопровождался посажением ребёнка на коня, – отчего, можно полагать, родилась известная пословица: «невеста родится, а жених на коня садится» 5 . И так как после постригов надзор за ребёнком передавался из женских рук исключительно в мужские, то дальнейшее возрастание Мономаха неминуемо происходило на глазах Ратибора, Никифора, Ив. Жирославича, новгородца Порея, финна Тукы, варяга Шимона и других мужей дружины Всеволодовой, первых вельмож и советников двора Переяславского 6 . Само собой разумеется, что все эти вельможи-советники могли служить для юного Мономаха образцами беззаветной славянской храбрости, финской осторожности, варяжской пронырливости, наконец, живым источником нескончаемых повествований о враждебном всему роду Ярослава князе Всеслав Брячиславиче Полоцком, будто бы рождённом от волхвования, «матери бо родившу его и бысть язвено на главе его. Рекоша бо волхвы матери его се язвено на вежи нань да носить е до живота своего.., сего ради немилостив на кровопролитие» 7 , – и много, много если оказывались способными толком рассказать ребёнку о том, что некогда жил-был на Руси Боян-вещий, внук Велесов, который «аще кому хотяше песнь творити, то растекашеся мыслию по древу, серым вълком по земли, шизым орлом под облак – тот самый Боян, что „не десять соколов на стадо лебедей пущаще, нъ своя вещиа прсты на живая струны въскладаше“; они же сами князем славу рокотаху» 8 . |
| Так вёл войны сам Чингисхан; так вели их и его дети и внуки. Монголы завоевали мир, чтобы владеть им, и в то же время они так беспощадно опустошали его, что как будто хотели владеть пустынями 14 . Проход Монголов по северной России без всякого преувеличения должен быть уподоблен страшному тропическому урагану, который всё сокрушает и уничтожает на своём пути: города и селения были выжжены и представляли груды пепла; на пепелищах и кругом пепелищ валялось бесчисленное множество человеческих трупов. К счастью, Монголы имели то сходство с ураганом, что проносились так же быстро, как он, так что, по крайней мере, остававшиеся в живых скоро должны были освобождаться от своих ужасов: немалую дугу, которую описали Монголы по России, они прошли не более как в продолжение пяти-шести месяцев 15 . Из опустошённой России Батый вышел в степь половечскую, в которой и решил утвердить своё постоянное пребывание вместо степи киргизской. В продолжение 1238 года, начиная с лета, и в продолжение следующего 1239 года до зимы его орда била и прогоняла Половцев, чтобы очистить простор себе, осматривалась и устраивалась на новом месте жительства и отдыхала от совершённого похода. Зимой 1239 года Батый возобновил свои завоевания и вместе опустошения. Два отряда, посланные им на северо-запад, взяли и обратили в пепел Переяславль и Чернигов; отряд, посланный на север, взял землю мордовскую, города Муром и Гороховец и опустошил область по нижней Клязьме. Возобновление Татарами военных действий навело на Русских такой панический страх, что, по словам летописца, в 1239 году «бысть пополох зол по всей земли, (так что) и сами не ведяху, и где хто бежит». После Переяславля и Чернигова дошла очередь и до старшей столицы Руси – заднепровского Киева. Предводитель отряда, посланного для взятия Чернигова, спустился от Чернигова к Киеву и подошёл к нему с этой стороны Днепра. Надеясь взять Киев лестно, он отправил послов к сидевшему тогда в Киеве черниговскому князю Михаилу Всеволодовичу, вероятно, с предложением, что город будет пощажён, если сдастся добровольно; но Михаил отвечал тем, что приказал умертвить послов. |
| Но общая интенция остается. Для русской православной библеистики, напротив, верность Преданию всегда была на 1 месте. Именно поэтому, к примеру, на кафедре библеистики МДА одним из основных направлений являются курсы " святоотеческой экзегетики, который видится нами в качестве основного направления, определяющего характер учебной и научной деятельности кафедры " (http://www.bible-mda.ru/). В этой связи, я не могу согласиться с Вашим утверждением о том, что " В современном богословии вопросы обсуждаются вне конфессиональных привязок, которые не исчезли, но не играют определяющей роли. " Пока не преодолены те догматические барьеры, которые нас разделяют с иными христианскими конфессиями, я не вижу никакого общего с ними богословского поля. Под богословскими барьерами я подразумеваю ереси, от которых пока не отрекся ни католицизм, ни сторонники различных протестантских деноминаций. Михаил Всеволодович Ковшов, Сергиев Посад, Лавра, Московская духовная академия 07 апреля 2020г. 06:46 Интересно, что в ФБ Ваш ответ заканчивается гораздо категоричнее: " Только так и развивается богословие и только так оно существует в современном мире. Никакого другого богословия просто нет - или есть то, что ошибочно так называется. " Таким образом, Вы фактически отказываете в праве заниматься богословием/называться богословами всем тем, кто с Вами не согласен. А таких будет немало, в том числе и в иных деноминациях, где сильна конфессиональная наука. Пожалуй, наилучший пример - немецкие университеты, где до сих пор сохранились и развиваются факультеты как католического, так и протестантского богословия. В Православии богословие всегда мыслилось в неразрывной связи с духовной жизнью. По этой причине минимальным требованием для обучения/преподавания является православное вероисповедание. Исключения бывают, но они только подтверждают общее правило. Если следовать Вашей логике, то этот критерий следует упразднить и принимать на работу/обучение в МДА и иные православные ВУЗы вне зависимости от конфессиональной принадлежности либо отсутствия таковой. |
| Посол, присланный от имени этих князей, говорил Андрею: " Кто тебе ворог, тот и нам ворог; мы с тобой готовы " . Гордый Андрей призвал своего мечника Михна и сказал: " Поезжай к Ростиславичам, скажи им вот что: вы не поступаете по моей воле; за это ты, Рюрик, ступай в Смоленск к брату в свою отчину, а ты, Давид, ступай в Берлад, не велю тебе быть в русской земле; а Мстиславу скажи так: ты всему зачинщик: я не велю тебе быть в русской земле " . Михно передал Ростиславичам поручение своего князя. Всех более не стерпел этой речи Мстислав. " Он, - говорит современник, - от юности своей не привык никого бояться, кроме единого Бога " . Он приказал остричь Михну волосы на голове и бороде и сказал: " Ступай к своему князю и передай от нас своему князю вот что: мы тебя до сих пор считали отцом и любили, ты же прислал к нам такие речи, что считаешь меня не князем, а подручником и простым человеком; делай что замыслил. Бог всему судья! " Андрей пришел в ярость, когда увидел остриженного Михна и услышал, что сказал Мстислав. Большое ополчение Суздальской земли - ростовцы, суздальцы, владимирцы, переяславцы, белозерцы, муромцы и рязанцы, под главным начальством сына Андрея Юрия и боярина Жидиславича, пошло в путь. Андрей, отправляя их, говорил: " Изгоните Рюрика и Давида из моей отчины, а Мстислава возьмите: ничего ему не делайте и привезите ко мне " . К ним пристали новгородцы. Они шли через смоленскую землю; бедный Роман, видя у себя таких гостей, не мог сопротивляться и должен был, по требованию Андрея, послать с ними своих смольнян. Вся эта сила вступила в черниговскую землю, и там соединился с нею Святослав Всеволодович с братьями. С другой стороны Андрей подвинул на Киев силы полоцкой земли: туровских, пинских и городенских князей, подчиненных Полоцку. Михаил Юрьевич отступил от Ростиславичей и вместе со Всеволодом и двумя племянниками поспешил овладеть Киевом. Ростиславичи не препятствовали ему. Рюрик заперся в Белгороде, Мстислав в Вышгороде, а Давида послали в Галич просить помощи у Ярослава (Осмомысла). |
| Сей Олег, рожденный властолюбивым, не мог быть обольщен ласками дяди и брата; считал себя невольником в доме Всеволодовом; хотел свободы, господства; бежал в Тмуторокань и решился, вместе с Борисом Вячеславичем, искать счастия оружием. Наняв Половцев, они вошли в пределы Черниговского Княжения и разбили Всеволода. Многие знаменитые Бояре лишились тут жизни. Победители взяли Чернигов и думали, что все Государство должно признать власть их; а несчастный Всеволод ушел в Киев, где Изяслав обнял его с нежностию и сказал ему сии достопамятные слова: «Утешься, горестный брат, и вспомни, что было со мною в жизни! Отверженный народом, всегда мне любезным; лишенный престола и всего законного достояния, мог ли я чем-нибудь укорять себя? Вторично изгнанный братьями единокровными – и за что? свидетельствуюсь Богом в моей невинности – я скитался в землях чуждых; искал сожаления иноплеменников! По крайней мере ты имеешь друга. Если нам княжить в земле Русской, то обоим; если быть изгнанными, то вместе. Я положу за тебя свою голову...» Он немедленно собрал войско. Мужественный Владимир спешил также из Смоленска к отцу своему и едва мог пробиться сквозь многочисленные толпы Половцев. Великий князь, Всеволод, Ярополк и Мономах соединенными силами обступили Чернигов. Олег и Борис находились в отсутствии; но граждане хотели обороняться. Владимир взял приступом внешние укрепления и стеснил осажденных внутри города. Узнав, что племянники идут с войском к Чернигову, Изяслав встретил их. Олег не надеялся победить четырех соединенных Князей и советовал брату вступить в мирные переговоры; но гордый Борис ответствовал ему: «Останься спокойным зрителем моей битвы с ними», – сразился близ Чернигова и заплатил жизнию за свое властолюбие. Еще кровь лилась рекою. Изяслав стоял среди пехоты: неприятельский всадник ударил его копьем в плечо: Великий Князь пал мертвый на землю. Наконец Олег обратился в бегство и с малым числом воинов ушел в Тмуторокань. – Бояре привезли тело Изяслава в ладии: на берегу жители Киевские, знатные и бедные, светские и духовные, ожидали его со слезами; вопль народный (как говорит Летописец) заглушал священное пение. Ярополк с Княжескою дружиною шел за трупом, оплакивая несчастную судьбу и добродетели отца своего. – Положенное в мраморную раку, тело Великого Князя было предано земле в храме Богоматери, где стоял памятник Св. Владимира. |
| Народ ужаснулся, и страх имел действие храбрости: Звенигородцы с утра до вечера бились как отчаянные. Всеволод отступил и возвратился в Киев, где скоро начал готовиться к новой войне, сведав, что Владимирко взял Прилуку. Но жестокая болезнь похитила обнаженный меч из руки его. Отвезенный в Вышегород – место славное тогда чудесами Святых Мучеников, Бориса и Глеба, – Великий Князь напрасно ждал облегчения; объявил Игоря своим преемником, велел народу присягнуть ему в верности и послал зятя своего, Владислава Польского, напомнить Изяславу Мстиславичу данную им клятву. С таким же увещанием ездил Боярин, Мирослав Андреевич, к Князьям Черниговским, которые, согласно с Изяславом, ответствовали, что они, уступив старейшинство Игорю, не изменят совести. Тогда Августа 1146 г.] Всеволод спокойно закрыл глаза навеки: Князь умный и хитрый, памятный отчасти разбоями междоусобия, отчасти государственными благодеяниями! Достигнув престола Киевского, он хотел устройства тишины; исполнял данное слово, любил справедливость и повелевал с твердостию; одним словом, был лучшим из Князей Олегова мятежного рода. Глава XI. Великий князь Игорь Ольгович Вече в Киеве. Измена Киевлян. Речь Изяслава. Корыстолюбие Черниговских Князей. Предательство. Игорь взят в плен. Грабеж в Киеве. Игорь, предав земле тело Всеволода, собрал Киевлян среди двора Ярославова, требовал вторичного обета верности и распустил их. Но граждане еще не были довольны, открыли Вече и звали Князя. Приехал один брат его, Святослав, и спрашивал, чего они желают? «Правосудия, – ответствовал народ: – Тиуны Всеволодовы угнетали слабых: Ратша опустошил Киев, Тудор Вышегород. Святослав! дай клятву за себя и за брата, что вы сами будете нам судиями или вместо себя изберете Вельмож достойнейших». Он сошел с коня и целованием креста уверил граждан, что новый Князь исполнит все обязанности отца Россиян; что хищники не останутся Тиунами; что лучшие Вельможи заступят их место и будут довольствоваться одною уставленною пошлиною, не обременяя судимых никакими иными налогами. |
|
|
