| – говоря проще и понятней – архиерейский произвол, своего рода церковная " троекуровщина " . Потому-то книга и вызвала резкое неприятие правящего архиерея и иже с ним. Началом же противостояния и гонений на о. Павла стало приснопамятное обсуждение книги на Епархиальном Совете в Пскове, стенограмма которого ( " Благодатные лучи " , N 2 (66), 2003 г.) наглядно показала, что ни о каком правовом развитии событий не может быть и речи. О. Павлу в присутствии на обсуждении было отказано, и его письмо к членам Епархиального Совета зачитано не было. Желающее потрафить Владыке подавляющее большинство Совета кинулось обвинять о. Павла в клевете, расколе, лжи, но с некой странной особенностью: все высказывания оказывались не более чем мнением выступающих, ярлыками на пустых флаконах, поскольку ни одного факта клеветы, а, стало быть, и его опровержения так и не было приведено. Владыка обиделся? Это понять можно. Обиделись, хоть и с разной степенью искренности, священники? Тоже объяснимо. Но выходит, что обиделись на факты, ни одного из которых не опровергли. В целом тон обсуждения (осуждения, если быть точным) был выдержан в лучших традициях советских времен, когда собрания трудовых коллективов клеймили врагов советской власти, требуя расправы: " Книга является вредной для всех времен и народов... Автор поставил себя вряд Иуды, нераскаявшегося разбойника, Демьяна Бедного и других " ревнителей " Церкви " . – Архимандрит Сергий Стуров (1) " Прежде всего, я хотел бы обратить внимание на то страшное состояние, в которое впал о. Павел, потеряв любовь и почтение к правящему священноначальнику... " – Протоиерей Михаил Мельник. (2) " Новый Арий явился! Братия, в нашем стаде появились волки " . – Архимандрит Лев Дмитроченков. (3) (Здесь и далее выделено мной. – Авт.) И так далее, и в том же духе, почти все (как же отрадно звучит здесь это " почти " ! ). Невольно вспоминаются строки из песни Александра Галича памяти затравленного нобелевского лауреата Бориса Пастернака: " Мы поименно вспомним всех, кто поднял руку !.. " |
| регионами. Авторы письма утверждали, что все ключевые должности в епархии занимают в прошлом активные «латинизаторы»: прот. Д. Семчишин, прот. Е. Юрик, прот. П. Козицкий, к-рые имеют неограниченное влияние на еп. Макария и всеми силами противятся делатинизации бывш. униат. храмов. Сам еп. Макарий проявляет преступное бездействие, а также преследует всех сторонников более активной правосл. миссии (Там же. Оп. 2. Д. 14. Л. 31). 12 дек. 1949 г. Синод принял постановление об устранении всех униат. особенностей в богослужебной практике западноукр. епархий. 28 янв. 1950 г. еп. Львовский Макарий, еп. Станиславский Антоний (Пельвецкий) и еп. Дрогобычский Михаил (Мельник) провели совещание во Львове, на котором приняли т. н. Обоюдное послание епископов Западнорусских епархий из 16 пунктов, предусматривавших меры по устранению «униатских пережитков» из интерьера церковных зданий, а также из богослужений новоприсоединенных храмов. При этом еп. Макарий в разговоре с уполномоченным говорил о преждевременности таких мер: настаивать на искоренении самим же бывш. униат. духовенством утверждавшихся в течение неск. веков богослужебных особенностей в храмах Галиции - значит требовать от них невозможного. В 1950-1951 гг. конфликт между уполномоченным и еп. Макарием только усилился: Вишневский утверждал, что еп. Макарий игнорирует его требования лишать сана всех нелояльных, подвергавшихся арестам или высылке клириков (в 1948-1952 во Львовской обл. были арестованы или высланы ок. 100 священников), а также отказывается активно вводить правосл. обряд, принимать жесткие канонические санкции в отношении клириков - противников делатинизации. Вишневский рапортовал в Киев, что наступил подходящий момент для усиления «наступления на религию», к-рая, по его мнению, является в Галиции ближайшим спутником укр. национализма. В 1950 г. в рамках этого наступления по согласованию с еп. Макарием упразднен Загаецкий Иоанна милостивого муж. мон-рь, храм к-рого был обращен в приходский, а через неск. лет закрыт. |
| И потому, смотря сегодня на те лица, которые, быть может, мне не суждено будет увидеть вновь, спрашиваю себя не о том, насколько дипломированный теолог выйдет из этих стен, а о том, насколько достойный человек настоящий христианин». Также были оглашены поздравления министра образования и науки Российской Федерации О.Ю. Васильевой и руководителя Федеральной службы по надзору в сфере образования и науки С.С. Кравцова. «Вы окончили Академию в год, когда теология как научная отрасль признана в системе образования и науки Российской Федерации. Завершен многолетний очень сложный и кропотливый процесс. Впервые в новейшей истории Академии ее студенты сдавали экзамены и защищали свои выпускные квалификационные работы перед Государственной экзаменационной комиссией, и теперь вы являетесь специалистами, востребованными обществом, высшей и средней школой», — говорилось в поздравительном адресе министра образования. «Сохраняя многолетние традиции, накопленные за годы существования организации, и развивая приоритетные направления исследований в области теологии, Академия обеспечивает прочную базу для формирования кадрового потенциала страны. Высокое качество образования подтверждает государственная аккредитация Академии по укрупненной группе специальностей " " теология " " », отмечалось в поздравлении руководителя Рособрнадзора. В ходе торжественного выпускного акта архиепископ Амвросий наградил студентов-отличников. Стипендией имени Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II были награждены иеромонах Кирилл (Порубаев), Колесников Дмитрий, Кадура Николай, Кадура Серафим и Ялалов Артем. Премии имени митрополита Григория (Чукова) I степени удостоены выпускники бакалавриата чтецы Перепелкин Андрей и Степанов Александр, II степени чтец Иванов Павел. Премией имени митрополита Никодима (Ротова) I степени награждены выпускники магистратуры священник Кирилл Никитин, чтецы Владислав Мельник, Дмитрий Спицын и Михаил Флягин; II степени священники Алексей Черников и Александр Шепиль; III степени иеродиакон Даниил (Пронин) и чтец Александр Волчев. |
| 12). Пострижен в иночество в Саровской пустыни будущий саровский строитель Пахомий (Борис Назарович Леонов), родом из Курска, который примет большое участие в судьбе преподобного Серафима. 1763 Преподобному Серафиму девять лет. В этом предположительно году родился будущий рясофорный послушник и лекарь Саровской обители Варлаам Федосеев. известный как «ученик безмолвного отца Серафима». Как и преподобный Серафим, он войдет в малое число пустынножителей Саровского монастыря (С. 37). 1764 Преподобному Серафиму десять лет. В это время умерла бабка преподобного Серафима по отцовской линии – Феодосия Максимовна. В Саровской пустыни формируется «курское землячество». Очевидно, до Курска (как, впрочем, и до Киева) доходят вести об истинно монашеской жизни в далекой Саровской обители и куряне все чаше идут спасаться в Саров. В 1764 году в пустынь прибыл из Курска инок Михаил, будущий схимонах Марк, который проживет в монастыре до своей кончины в 18l7 году (С. 18). Некоторые источники до исследования В. Степашкина давали другую дату прибытия отца Марка в пустынь 1857 год. Будущий схимонах Марк был также из купеческого звания и на 21 год старше отца Серафима. Поскольку духовные пути отца Серафима и подвижника Марка были близки и к тому же преподобный Марк много передал своему младшему собрату своей духовной сокровищницы, нужно рассказать об отце Марке поподробнее. О нем замечательно написал русский духовный писатель Евгений Поселянин: «Его одежда, многошвенная и часто ветхая, необыкновенная молчаливость, иногда употребление не во время пищи перед братиею и посторонними, отрывочность, и непонятность речи – казались странными окружающим. Осуждения их он принимал благодушно; задумал удалиться из обители, и без ропота ушел в дремучий лес, окружающий Саров. Так исполнил он мудрое слово преп. Ефрема Сирина : «Кто хочет быть монахом и не переносит оскорбления, унижения и ущерба, тому монахом не бывать». В лесу о. Марк не имел постоянного пристанища. То он ютился в подземельных пещерах, оставленных зверями, то в шалашах, которые сам устраивал из хвороста. |
| Коммунистическое государство не вникало в догматические и канонические тонкости противостояния между православием и католичеством, а стремилось решить вопрос как можно скорее, не брезгуя и силовыми методами. Советское руководство взяло курс на полную ликвидацию униатства, что таило в себе огромную опасность прежде всего для православия. Хотя часть униатов действительно была готова вернуться в Церковь , немалое количество жителей Западной Украины не желало разрывать связи с Римом. Более того, для определенной части населения униатство было связано и с национальной идентичностью. В любом случае для успешного присоединения греко-католиков нужна была длительная и серьезная просветительская работа. Советская администрация о таковой не задумывалась – униатам предлагали либо переходить в православие, либо испытать на себе действие сталинской карательной машины. Греко-католические священники, не желавшие присоединяться к православию, снимались с регистрации, а в случае упорства репрессировались. Высылка в Сибирь и на север в тех обстоятельствах была не самым страшным наказанием. Были арестованы и приговорены к различным срокам заключения все греко-католические епископы, находившиеся на территории Украины и Польши, в том числе и преемник Шептицкого митрополит Иосиф Слипый. Как правило, осужденным инкриминировалось пособничество немецким оккупантам. 8 марта 1946 г. во Львове под председательством протоиерея Г.Костельника состоялся Собор униатского духовенства и мирян, целью которого было присоединение к Православной Церкви. В Соборе участвовали епископы Михаил (Мельник) и Антоний (Пельвецкий), более 200 священников, а также почетные гости – архиереи Русской Православной Церкви. Уже на второй день заседаний 204 униатских священника принесли покаяние, были присоединены к Православной Церкви и приняли участие в Божественной литургии. Было также направлено послание к Греко-Католической Церкви с призывом присоединяться к православию. В апреле 1946 г. делегация участников Львовского Собора была принята в Москве. |
| После своего избрания патриарх Алексий I обратился с посланием к «Пастырям и верующим греко-католической Церкви, проживающим в западных областях Украинской ССР». Святейший выразил радость по поводу включения этих территорий в состав СССР, но с сожалением отметил, что жители этих земель до сих пор оторваны от Матери-Церкви. «Молим вас, братья... порвать ваши связи с Ватиканом, который ведет вас во тьму и духовное падение своими ересями», – говорилось в послании. В мае 1945 г. во Львове образовалась инициативная группа по воссоединению униатов с Православной Церковью. Группу возглавил протоиерей Гавриил Костельник – богослов, историк и философ, искренне разочаровавшийся в догмах Римско-Католической Церкви. В феврале 1946 г. в Киеве были воссоединены с Православной Церковью протоиерей Г.Костельник и еще 12 священников. Двое из них, Михаил Мельник и Антоний Пельвецкий, были пострижены в монашество и рукоположены во епископов. Сам о.Гавриил Костельник, будучи противником униатства, не был и сторонником радикальных мер, предлагаемых советской администрацией и выступал за постепенное решение проблемы. Глава инициативной группы понимал, что искренних приверженцев православия среди греко-католического духовенства немного. В.И.Петрушко приводит отрывок из письма протоиерея Костельника: «Только очень небольшой процент между нашими священниками, присоединившимися к «Инициативной группе», сделал это по убеждению. Таких священников нет, вероятно, и 50. Другие сделали это потому, что «нет иного выхода» из образовавшегося положения. Это, конечно, не означает, что все эти священники являются на 100% папистами (приверженцами папы). Но если бы не было нажима со стороны государства, то наверняка в нынешних условиях даже 50 священников не нашлось бы таких, какие хотели бы «разрушить» греко-католическую церковь , чтобы преобразовать ее в православную». Однако в случае отказа возглавить воссоединительное движение, а также привлекать на свою сторону униатское духовенство о.Гавриилу грозил арест. |
| Упомянутый образ, вероятно, сохранился доныне. Он выполнен тиснением на коже. Образ хранится в частных руках. Думается, однако, что и это – неполные данные о роде Мотовиловых. В.И. Карпец в работе «Русь выдвигает предположение о том, что род Мотовиловых (Монтвидов и Монтвилов, соединившихся между собой выходцев из Литвы) восходит еще к Рюриковичам 15 . Возможно, учёного автора натолкнул на мысль возвести род Мотовиловых к глубокой древности сам Николай Александрович, ибо известно его письмо к Императору Николаю I, в котором его родословная выглядит крайне интригующе. Оказывается, Мотовиловы некогда стояли близко к Русскому Престолу 16 : «Предки мои – славянские властители, равные в правах нынешних дворян, удостоились участвовать вместе с Гостомыслом в призвании Рюрика, Синеуса и Трувора на княженье землею Русскою, что хотя известно только мне по семейным нашим преданиям, однако никакому сомнению не подлежит, а с Пожарским и Мининым были тоже двое Мотовиловских. Предки мои при избавлении Москвы и России от поляков и потом при возведении на Всероссийский престол Всеавгустейшего Дома Романовых; из них от Евсевия Семёновича Смирного-Мотовилова, воеводы иркутского или тобольского, по прямой линии происходит прадед мой, надворный советник Михаил Семенович Мотовилов, трудившийся вместе с фельдмаршалом Минихом в свержении Бирона и открывший в Саровской пустыни тот акт, который нужен был Государыне Цесаревне Елисавете Петровне при восшествии её на престол Всероссийский, и во всё время почти тысячелетнего дворянства своего в государстве российском Мотовиловы, служа стольниками и полковниками, сотниками стрелецких полков и в областных городах, что ныне губернские, ни разу не изменяли ни Богу, ни Государю, ни Отечеству, служа и Тому, и другому, и третьему всегда верою и правдою; а с материнской стороны я осмелюсь, указав на покойного бригадира Николая Алексеевича Дурасова и всех от сестёр его происходящих, заключить, что она из одного и того же рода и, в доме его быв воспитана, имела счастие неоднократно пользоваться высоким благоволением и всеавгустейшим вниманием великой бабки Вашей Государыни Императрицы Екатерины Великой, каковым удостоен был и родитель мой, начавший службу свою при высочайшем дворе Её Величества и только по тяжким болезням своим, и во всю потом жизнь удручавшим его, принуждённый выйти в отставку». Мотовилов в Симбирске |
| Через некоторое время после кончины Мотовилова Елене Ивановне подали письма игумена Задонского монастыря Зосимы и одновременно монахини Ефросинии из Киева. В этих письмах содержалось признание, что 14 января, в день своей кончины, Николай Александрович явился им обоим с духовной просьбой поддержать Елену Ивановну. Незаметно для многих прошла в земном мире жизнь «Серафимова служки» Николая Мотовилова. Но высоко поставлена была эта необычная душа в Царствии Небесном, ведь Сама Божия Матерь обратила на его жизнь Свой милостивый взор. И труды, и надежды, и упования Мотовилова не пропали даром. Недаром покоится он в Дивеевской обители – у подножия храма Божией Матери во имя Её иконы Казанской. Истинный ученик старца Серафима Михаил Васильевич Мантуров (ум. в 1858) Встреча с преподобным Серафимом О Михаиле Васильевиче Мантурове, этом скромном и молчаливом труженике Православия, мы почти ничего не знаем, несмотря на то, что он много лет провёл бок о бок с батюшкой Серафимом Саровским , верно и безропотно служил Дивеевской обители, как умел, защищал её от нападок недругов и, наконец, был родным братом преподобной Елены, одной из тех, кого преподобный Серафим назвал «опорой» Четвёртого Удела Божией Матери. «Летопись» Дивеевского монастыря повествует о Мантурове лишь эпизодически, но эти эпизоды не выстраиваются ни в биографию, ни в подробное описание характера. Отсюда и возможны ошибки в оценке его личности. Михаила Васильевича ныне даже обвиняют в... корыстолюбии – за то, что он выполнил завет преподобного Серафима и не отдал землю, на которой ныне стоит в Дивееве собор. Между тем всякому, кто прочтёт его жизнеописание, станет ясна надуманность подобных нелепых обвинений. Ведь он единственный в новой истории христианства человек, который с такой полной самоотдачей выполнил евангельский завет и отдал всё, что имел, служению Богу и взял на себя добровольно невероятную нищету. Сделали ли хоть в малой мере что-то подобное те, кто смеет обвинять Михаила Васильевича в корыстолюбии? |
| Чтобы быть истории беспристрастной, вернёмся к биографии М.В. Мантурова, составленной Н.А. Мотовиловым и протоиереем Василием Садовским: «В 1833-м году, ещё в пребывание Михаила Васильевича в Симбирской глуши у генерала Куприянова, 2-го января, скончался батюшка Серафим, а по его кончине вторгся насильственно в Дивеев, по предречению святого, некто просто мещанин города Тамбова Иван Тихонов Толстошеев, так называемый живописец, послушник Саровской пустыни. Видя, зная и вполне сознавая, какое имеет значение Михаил Васильевич для Серафимовой Мельнично-девической общинки, он понял, что в задуманных им планах своего честолюбия главною помехою всему и всегда будет Мантуров, почему, не задумываясь, при представившемся к тому наиудобнейшем случае, решился или удалить его, отстранив от общины, или же, того лучше, совсем погубить». Тут и выполнил свою роль генерал Павел Куприянов. Вот как это случилось. После возвращения из польского похода Куприянов прибыл в Саров – поклониться могилке великого старца Серафима. В это время Иван Толстошеев и обратился к нему с просьбой. «Под видом самого смиренного, горячо преданного старцу и любимого его ученика, которому будто бы отец Серафим поручал печься о Дивеевской общине, он выставил Мантурова в самом наипревратнейшем виде, как бы явного притеснителя и чуть не грабителя, прикрывающегося личиною бескорыстного благожелания. Иван Тихонов молил генерала Куприянова именем почившего старца, ради любезного детища его, Дивеевской обители, уговорить Михаила Васильевича или продать 15 десятин земли, купленной им при Дивееве, или же, если он на то добровольно не согласится, пригрозить ему и каким бы то ни было насильственным образом отнять землю у него для общины. Благодушный и доверчивый Куприянов, под впечатлением благодарной души своей к почившему праведнику, обещался всё непременно исполнить. Почитая, что это ему возвестил как бы сам батюшка Серафим, генерал Куприянов принялся горячо за это святое, по его убеждению, дело. Таким образом настроенный Куприянов возвратился в свои имения и стал всячески уговаривать Михаила Васильевича отдать или же продать для Серафимовой общины эту землю в селе Дивееве, заповеданную ему батюшкой Серафимом. |
| Вокруг личности Николая Александровича Мотовилова, да и вообще вокруг Дивеевского предания в последнее время развернулись дискуссии. Прежде всего подвергается ревизии «Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря» священномученика Серафима Чичагова , как не выдерживающая исторической критики. В ряду работ, которые подвергают сомнению Дивеевское предание, следует назвать прежде всего книгу О.В. Буковой «Женские обители преподобного Серафима Саровского » 1 , а также её статью «Правда и вымыслы о жизни схиигумена Серафима. По книге «Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря " » 2 . Здесь же можно указать на статью доктора исторических наук Сергея Бычкова «Преподобный Серафим и его первый биограф» 3 . К сожалению, в книге О.В. Буковой мы не находим вытекающего из любви к предпринятому делу спокойствия. В ней наряду с фактами постоянно присутствует оценка, и оценка раздраженная. В своём увлечении автор книги не щадит никого. В статье «Правда и вымыслы о жизни схиигумена Серафима» она избирает совершенно недопустимый тон в отношении личности священномученика Серафима Чичагова . Ещё два «легендарных» человека попали в категорию разоблачаемых личностей. «Служка Божией Матери и Серафимов» Николай Александрович Мотовилов и кроткий брат преподобной Елены – Михаил Васильевич Мантуров. Их автор в своей книге зовет не иначе, как «эти господа». В книге нет ни малейшей попытки серьёзного анализа мотивов, которыми руководствовались оба подвижника в их столкновении с отцом Иоасафом. Более того, абсолютно проигнорированы все неблагоприятные для отца Иоасафа факты, всплывшие при разборе в начале 1860-х годов «Дивеевской смуты». Особенно хотелось бы сказать о тех, на кого падает едва ли не главный удар О.В. Буковой, – о Н.А. Мотовилове, чьи записки послужили одним из главных источников для «Летописи» Серафима Чичагова , и о М.В. Мантурове. Николай Александрович Мотовилов (1809–1879) известен ныне всему православному народу как «Служка Божией Матери и преподобного Серафима». Чем более возрастает по всему миру слава преподобного Серафима, тем более интереса вызывает и фигура Мотовилова. |
|
|
