| Н.И. Милютенко Глава 5. Корсунский поход 1. Хронология восстания Варды Фоки и Корсунской войны О событиях вплоть до лета 988 г. мы подробно говорили в предыдущей Гл. 4. 2. Здесь обратим внимание только на расстановку сил. Весной 988 г. императоры Василий и Константин оказались в тяжелейшем положении. Предшествовавшие два года были сплошной цепью неудач и поражений. Первое было в войне с Болгарией в 986 г. Войско Василия было уничтожено Комитопулом Самуилом в горных ущельях при возвращении после неудачной осады Сардики (Софии). Тогда же обнаружился заговор, в котором были замешаны дука (правитель) Антиохии Лев Мелиссин и всесильный паракимомен (спальничий) Василий. Расправиться с Мелиссином император не смог, да и паракимомен, если верить Михаилу Пселлу , благополучно сохранял свое положение вплоть до 988 г. 620 Зимой 987 г. арабы отпустили на свободу давнего мятежника Варду Склира, и он легко захватил ряд крепостей. Против него был отправлен Варда Фока, который в свое время подавил первый мятеж Склира в 979 г. Яхъя Антиохийский сообщает, что в 986 г. Фока был понижен в должности с доместика схол (главнокомандующего) Востока до дуки Антиохии (на место Льва Мелиссина). В апреле 987 г. ему был возвращен прежний статус, и он отправился против Склира. Фока затеял сложную игру: сначала он вызвал мятежника на переговоры, обещав ему свое содействие, но тут же захватил в плен. Очевидно, в это время император Василий, еще раньше не доверявший доместику, отправил посольство к князю Владимиру с просьбой о помощи. Основные соглашения были достигнуты тогда же: князь обещал императору войско, а император ему сестру в жены. 621 Владимир крестился в 6495 г. (сентябрь 986 – август 987), вероятнее всего, еще до начала переговоров с Василием летом 987 г. Его крещение никак не было связано с кризисом в Империи. В русских источниках поэтому нет вообще никаких сведений о военной помощи, без которой будущий шурин русского князя никогда бы не сохранил императорскую власть. 15 августа или 14 сентября 987 г. Варда Фока объявил себя императором и начал движение к Константинополю. К началу 988 г. Фока занял Хрисополь, расположенный напротив Константинополя на азиатской стороне Босфора. Лев Мелиссин тем временем осаждал Авидос на азиатском берегу Дарданелл. 622 Так как по своему происхождению Фока был связан с армянской и грузинской знатью, то и фемы по южному берегу Черного моря перешли на его сторону. Узурпатор контролировал всю азиатскую часть Империи, а в европейской самому Константинополю угрожали болгары. К началу 988 г. Василий был императором без государства. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ИОАННУ Иоанну [Жоанну; греч. Ιωννου; франц. Joannou] Периклес Пьер (1904 - 12.01.1972), канонист, церковный историк и византолог греч. происхождения и греко-католич. исповедания. Защитил докт. диссертацию по византинистике и новогреч. филологии в Мюнхенском ун-те (1952). Труды И. публиковались на франц. и нем. языках. К числу наиболее значительных его исследований принадлежат монографии «Христианская метафизика в Византии», «Имперское законодательство и христианизация Римской империи (311-476)», «Восточная Церковь и кафедра Петра в IV веке», а также ряд работ, посвященных визант. богословам, философам и историкам, в частности Михаилу Пселлу и Иоанну Италу . И. подготовил критич. издание правил Вселенских Соборов (с I по VII). Вопросы, связанные с взаимоотношениями правосл. и католич. Церквей и межконфессиональной полемикой по вопросу о папском примате , обсуждаются в книге «Папа, Собор и Патриархи в канонической традиции до IX века». В ней содержится попытка обоснования притязаний Римского епископа на вселенскую юрисдикцию, построенного гл. обр. на вост. материале. И. стремится доказать, что Вост. Церкви в эпоху Вселенских Соборов признавали и главенство папы, и непогрешимость его доктринальной власти. Римским епископам I тыс. И. дает исключительное право созывать Соборы и перепоручать председательство на них своим легатам. Все соборные определения, считает он, в той или иной форме утверждались в Риме, ибо Римские епископы не только на Западе, но и на Востоке признавались высшими судьями в вопросах веры. Позиция И. по этому вопросу оказывается не вполне верной. Поскольку Римские епископы лично не присутствовали ни на одном Вселенском Соборе, они рассматривали их деяния и определения и в зависимости от того, содержат ли соборные определения неповрежденное правосл. учение, признавали или отвергали их. Таким же образом поступали и все др. правосл. епископы, не присутствовавшие на Соборах. Из этого, однако, не следует, что общецерковное признание соборных оросов зависело от суда Римского или любого др. епископа. Напротив, признание или отвержение правосл. соборных определений тем или иным епископом, в т. ч. и Римским, служило критерием православия этого епископа. Санкции Римского епископа не требовалось для принятия не только оросов, но и дисциплинарных постановлений и канонов. Так, прав. 28 Вселенского IV Собора не было признано папой св. Львом I Великим , но тем не менее вошло в канонический корпус Церкви. |
| Миллер Т.А. Михаил Псёлл и Дионисий Галикарнасский//Античность и Византия. – М.: Наука, 1975. Михаил Псёлл// Историки и история. Жизнь. Судьба. Творчество. – М.: Остожье, 1997. Нефёдкин А.К. Введение//Para Bellum. – 1998. – Ольга (Володина). Музыкальная культура Византии. – М.: Сретенский монастырь; Новая книга, 1998. с.11–12. Павленко Л.В. Жанровые формы античной научно–педагогической литературы у византийских христианских писателей: (От Плутарха к Василию Великому и Михаилу Пселлу)//Христианство и мир. – Самара, 2000. Петряков Г.В. Михаил Псёлл//Историки мира. – М., 1998. – Вып. 1 Попова Т.В. Византийская эпистолография//Византийская литература. – М.: Наука, 1974. С.207–212. Поснов М.Э. История христианской Церкви: (До разделения Церквей 1054 г.). – Брюссель: Жизнь с Богом, 1964. Самодурова З.Г. Естественнонаучные знания//Культура Византии: вторая половина VII – XII в. – М.: Наука, 1989. Скабаланович Н.А. Византийское государство и церковь в XI в.: От смерти Василия II Болгаробойцы до воцарения Алексея I Комнина. – СПб.: Изд–во Олега Абышко, 2004. – Кн. I. – С. 42 – 50, 102 – 105; Кн. II. – С. 200 – 204. Словарь античности/Пер. с нем. – М.: Прогресс, 1989. Сметанин В. А. О критериях и уровне научности энхиридия Михаила Пселла «Синопсис законов»//Свидетель Истины: Памяти протопресвитера Иоанна Мейендорфа/Сост. А. В. Левитский. – Екатеринбург: Инф.–изд. отдел Екатеринбургской епархии, 2003. Смирнов Е.И. История христианской церкви: Репринтное издание. – Свято–Троицкая Сергиева лавра, 1997. С.396. Смирнова Е.Д., Сушкевич Л.П., Федосик В.А. Средневековый мир в терминах, именах и названиях. – Минск: Беларусь, 2001. Сокурова Н.И. О значении имплицитной информации в средневековом энхиридии Михаила Пселла “Обозрение законов”(историко – педагогический аспект)//Историческая наука и историческое образование на рубеже XX–XXI столетий. Четвертые всероссийские историко–педагогические чтения, Екатеринбург: УрГПУ, Банк культурной информации, 2000. Таранов П.С. Философия изнутри: 70 мудрецов, философов, мыслителей от Соломона до Шопенгауэра. – М.: Остожье, 1996. – Т. 2. |
| «В Византии, говорит один из новейших историков, – от IX до XII в. происходила эпоха возрождения, которая хотя и не произвела гениев и талантов, поражающих особенной оригинальностью, но по крайней мере свидетельствует о понимании умственных интересов и о любви к ученым исследованиям, – к этой эпохе относится бòльшая часть рукописей, сохранивших нам произведения древнегреческой литературы. Наука замерла на Востоке, после того как Юстиниан закрыл школы в Афинах и запретил преподавание права всюду, за исключением Константинополя и Бейрута. Великий Константинопольский университет, основанный в 425 году Феодосием II, сделался единственным важным центром для научных занятий, хотя конечно научное преподавание здесь часто находилось в упадке. Литература, со времени Юстиниана, приняла характер почти исключительно монашеский. Но вот, вслед за иконоборческими спорами совершилась важная реформа. Цезарь Варда, брат императрицы Феодоры, с большой заботливостью переустроил императорскую придворную школу и, хотя сам противник иконоборцев, не поколебался поставить во главе ее Льва, который был архиепископом Салоники в предшествовавшее царствование и подал в отставку, когда произошло восстановление икон. В ней изучали философию, грамматику, геометрию, астрономию. Профессоры выбирались из самых ученых людей того времени; студенты получали образование бесплатно, и те из них, которые прилежно учились, могли с уверенностью рассчитывать на постоянное императорское благорасположение. При Константине VII Константинопольские школы находились в полном благоденствии; учителя состояли в числе самых знатных лиц Империи, причем в официальных документах упоминаются названия «князь риторов», «консул философии»; студенты могли надеяться, что знание откроет им доступ к самым высшим государственным должностям. Историки Константина VII представляют нам его окруженным студентами, беседующим с ними, поощряющим их, – из их числа он брал своих чиновников, епископов. И если Константинопольский университет теряет потом в своем блеске, то временно, так как в XI веке, при Константине Мономахе, он снова оживает, благодаря одному из знаменитейших ученых средних веков Визаитии – Михаилу Пселлу . |
| Термин πνθος, используется прп. Симеоном около шестидесяти раз – достаточно много в сравнении с корпусом сочинений его ученика прп. Никиты Стифата . В подавляющем большинстве случаев «плач» означает «духовный плач» как высшую христианскую добродетель и изредка используется в ином смысле, в частности, в значении наказания 19 . Само слово πνθος, имеет древнюю античную предысторию, максимально часто в греческой литературе использовалось в IV в. (Таблица 1). Таблица 1 . Употребление слова πνθος в греческой литературе согласно Thesaurus Lingua Graeca on-line. URL: http://stephanus.tlg.uci.edu В XI в. прп. Симеон Новый Богослов более всех других византийских авторов использовал данный термин. В XI в. благодаря Иоанну Мавроподу и Михаилу Пселлу происходит возрождение интереса к античности, в частности, к античной аретологии и античным представлениям о страстях. Хотя прп. Симеон – противник философской или богословской схоластики, он невольно продолжает передавать учение о плаче в античных категориях. Так, добродетель плача рассматривается им в связи с печалью – одной из двух или четырёх основополагающих страстей античности. Прп. Симеон просил о даровании умиления и плача, чтобы поработать Богу «в мире сем, пространстве печали» 20 : «Господи, дай мне умиление и плач И удостой во мраке жизни В мире этом, пространстве печали, Поработать Тебе и по-доброму послужить И соблюсти святые Твои заповеди». Сам плач описывается при помощи ряда эпитетов, а именно: «блаженный» 21 или «блаженнейший» 22 , «радостотворный» 23 , «прекрасный» 24 , «непрестанный» 25 , «вечный» 26 . В большинстве случаев плач – это положительная добродетель, не просто важная, но царственная. В одном из своих огласительных слов прп. Симеон сравнивал плач с царём, стоящим на поле боя и побеждающим в том случае, если ему помогают другие его подданные – добродетели. «Немощным и ранимым всеми оказывается царь и уже таковым не видится, но есть как один из прочих людей, подобным же образом и многочисленные войска без царя или военачальника над ними легко рассеиваются и противниками уничтожаются, таковым – помысли – является плач по отношению к прочим добродетелям» 27 . |
| Из Никеи И. К. во главе большого войска двинулся к К-полю. Узнав об этом, Михаил VI также собрал войско, которым командовали доместик схол Феодор, магистр Аарон (шурин И. К.) и стратилат Запада Василий Тарханиот. Переправившись через Босфор у Хрисополя, их силы двинулись к Никее. 20 авг. 1057 г. в сражении при местечке Полемон, или Аид, имп. войско было разгромлено (Ibid. S. 494-495; Mich. Attal. Hist. P. 55-56). Через неск. дней после битвы в Никомидию, где расположился И. К., в качестве послов от императора прибыли ипат философов Михаил Пселл и проедры Константин Лихуд (буд. патриарх К-польский Константин III Лихуд ) и Феодор Алоп. Они передали И. К., что Михаил VI готов усыновить его, сделать кесарем и утвердить все совершенные им назначения. И. К. согласился сложить оружие при условии, что протосинкелл Лев Параспондил будет отстранен от власти и император клятвенно подтвердит, что не будет преследовать сторонников И. К. и не передаст власть никому, кроме него. Когда послы вернулись в К-поль, Михаил VI письменно согласился с этим условием и в секретном пункте соглашения пообещал в ближайшее время объявить И. К. соправителем ( Mich. Psell. Chron. VII 30-33). Однако это обещание не удалось сохранить в тайне, и весть о нем взволновала жителей К-поля, т. к. незадолго до этого император потребовал от них клятвы, что они никогда не признают И. К. своим императором. Толпа во главе с патрикиями Феодором Хрисилием и Христофором Пирром собралась у собора Св. Софии и, взяв в заложники племянников патриарха Михаила I Кирулария (1043-1058), вынудила его освободить их от клятвы Михаилу VI. После этого патриарх, перешедший на сторону восставших, отправил к Михаилу VI митрополитов с предложением покинуть покои Большого дворца, отказаться ради собственной безопасности от власти и принять постриг. Михаил VI уступил требованию патриарха и отрекся от престола ( Scyl. Hist. S. 498-500). Согласно Пселлу, известие о перевороте прервало очередной этап переговоров, в ходе которых И. К. был готов пойти на мирное урегулирование конфликта ( Mich. Psell. Chron. VII 36-37). Узнав об отречении Михаила VI, И. К. назначил одного из заговорщиков, магистра Катакалона Кекавмена, куропалатом и отправил в столицу, чтобы тот подготовил торжественный въезд. 3 сент. 1057 г. И. К. вступил в К-поль и на следующий день был коронован ( Schreiner. 1977. Tl. 2. S. 150-151). Затем он наградил своих солдат и распустил их по домам, чтобы обезопасить гражданское население столицы. |
| За исключением свт. Фотия (ок. 820–895; патриарх 858–867, 877–886), чьи энциклопедические познания и активное участие в церковной политике оказали сильное влияние на религиозную мысль, в числе влиятельных богословов нельзя назвать никого из интеллектуалов, связанных с университетом. Подобно Михаилу Пселлу (1018–1078), они писали почти исключительно на темы философии и риторики. Когда же они отваживались сформулировать философский вывод в категориях богословия, они сталкивались с церковным осуждением 556 . Таким образом, в преддверии того исторического периода, когда Запад обратился к философии древних и вступил в великую эпоху схоластики, Византийская Церковь официально отвергла всякую мысль о новом синтезе между греческим духом и христианством, оставаясь верной лишь тому синтезу, что был достигнут в патристический период 557 . Но если императорский университет не способствовал развитию богословия, быть может, эту задачу выполняла патриаршая школа Константинополя? По-видимому, тоже нет. Единственный период, когда активное участие «патриарших» учителей в богословских спорах подтверждается историческими свидетельствами, это XII в., но эти споры, хотя и велись на весьма изощренном богословском уровне, ограничивались исключительно борьбой со схоластикой и ересями 558 . Богословская мысль творчески развивалась, как мы убедимся, в других местах. Скудные сведения о связи между богословием и ученостью в Византии объясняют широкий разброс мнений историков относительно византийской христианской цивилизации. Историки эпохи Просвещения (Вольтер, Гиббон) презирали «средневековое варварство» Византии, признавая за ней лишь весьма скромные заслуги в деле сохранения рукописей древнегреческих авторов. В XIX в. возрождение интереса к истории Византии было вызвано теми же предпосылками: в Византии основой общего образования была греческая классическая литература, Византию даже признавали подлинным источником итальянского Возрождения, поскольку именно она передала Западу греческое наследие. |
| Само название «Живоносный Источник» еще в IX в. было использовано прп. Иосифом Песнопевцем применительно к Божией Матери, а затем, когда оно закрепилось за мон-рем (не позже XIV в.), появилась и одноименная Богородичная икона (см. статью «Живоносный Источник» ). В поствизант. греч. мире этот образ стал очень популярен, и множество мон-рей и храмов были освящены в его честь. С эпохи Юстиниана местность, где располагался «Ж. И.» м., рассматривалась как предместье К-поля. Храм неоднократно реставрировался. По сообщению Псевдо-Кодина, имп. Ирина отремонтировала его после землетрясения ок. 790 г. ( Preger T. Ibid. P. 260). Страдая кровотечением, Ирина получила исцеление от недуга, выпив воды из источника, после чего сделала щедрые пожертвования мон-рю, включая мозаику с изображением себя и своего сына, имп. Константина VI. При имп. Василии I Македонянине (867-886) церковь также была перестроена и украшена мозаиками (вероятно, после землетрясения 869 г.) ( Theoph. Contin. P. 323). 7 сент. 924 г. храм был подожжен воинами болг. царя Симеона, осаждавшими К-поль, но затем быстро отреставрирован, т. к. в 927 г. там проходило венчание болг. царя Петра с внучкой имп. Романа I Лакапина Марией ( Cedrenus G. Comp. hist. T. 2. P. 304, 310, 371; Theoph. Contin. P. 406, 414). Визант. писателю Михаилу Пселлу (XI в.) были пожалованы в личное распоряжение доходы «Ж. И.» м.; там же для него была сооружена гробница ( Michael Psellus. Scripta minora: Magnam partem adhuc inedita/Ed. E. Kurtz, F. Drexl. Mil., 1941. Vol. 2. P. 221, 229). Сохранились сведения о том, что в 966 г. имп. Никифор II Фока присутствовал в храме Живоносного Источника на службе в день Вознесения Господня ( Cedrenus G. Comp. hist. T. 2. P. 371). По-видимому, это было обычной практикой придворного церемониала того времени. В кн. имп. Константина VII Багрянородного (912-959) «О Церемониях византийского двора» описана такая служба ( Const. Porphyr. De cerem. P. 101-104). Император прибывал по морю к Золотым воротам К-поля, садился на коня и продолжал путь по суше до баптистерия, где спешивался и переоблачался в отведенных ему покоях. Затем при входе в нартекс он ожидал приезда духовенства. Облобызавшись с патриархом, император входил вместе с ним в храм, и оба направлялись к алтарю. Помолившись перед престолом, василевс поднимался по правой лестнице на свою галерею и находился там во время литургии. Патриарх приносил императору причастие. По окончании службы император приглашал патриарха на обед в свою резиденцию. |
| В первые годы своей научной работы (1874-1880) П.-К. публиковал статьи по античной археологии и эпиграфике, визант. церковной истории, неоднократно издавал тексты, найденные им в рукописях, составил каталог рукописей Евангелической гимназии в Смирне. В период службы в Греческом филологическом об-ве (1881-1887) П.-К. работал гл. обр. над темами, связанными с визант. текстами. Результатом работы в книгохранилищах разных областей Греции и М. Азии стал труд «Μαυρογορδτεως βιβλιοθκη» (1884-1888; «Библиотека Маврогордатоса», названная так по имени инициатора и спонсора работы Ф. Маврогордатоса, труд не окончен). За время службы в Иерусалиме (1887-1889) П.-К. накопил колоссальный рукописный материал, к-рый лег в основу мн. дальнейших публикаций. Начиная с 1890 г., в петербургский период своей жизни, П.-К. издал множество визант. и поствизант. источников: анонимное описание святых мест конца XIV в. (Описание св. мест безымянного конца XIV в./Изд. и предисл.: А. И. Пападопуло-Керамевс; пер.: Г. С. Дестунис. СПб., 1890. (ППС; Т. 9. Вып. 2(26))); антологию текстов, обнаруженных в б-ках христ. Востока, прежде всего Иерусалима (Ανλεκτα Ιεροσολυμιτικς σταχυολογας. Πετροπολις, 1891-1898. 5 τ.); стихотворную «Историю Синая» Паисия Агиапостолита, митр. Родоса во 2-й пол. XVI в. ( Паисия Агиапостолита, митрополита Родского, описание Святой горы Синайской и ее окрестностей/Изд. и предисл.: А. И. Пападопуло-Керамевс; пер.: Г. С. Дестунис. СПб., 1891. (ППС; Т. 12. Вып. 2(35))). Как правило, в публикациях ИППО издания греч. текста, выполненные П.-К., сопровождались переводом на рус. язык, сделанным др. учеными (Г. С. Дестунисом, П. В. Безобразовым, В. В. Латышевым). В эти же годы публиковался каталог греч. рукописей Иерусалимской патриаршей б-ки (Ιεροσολυμητικ βιβλιοθκη. 5 τ. Πετροπολις, 1891-1915). В 1894-1908 гг. П.-К. вел разд. «Новогреческая библиография» в ж. «Византийский временник». Им было написано большое число статей и заметок, гл. обр. посвященных описанию различных рукописей (Трапезунда, мон-ря Сумела) и публикации ранее неизвестных текстов литургического, канонического или исторического характера. Особое значение для науки имеют труды П.-К., посвященные визант. писателям Иоанну Апокавку, патриарху Фотию, Феодору Продрому, Михаилу Пселлу, Никите Давиду Пафлагону. |
| Далее с докладом на тему «Конфронтация между монашеским богословием и гуманистической философией: пример Иоанна Итала» выступил аспирант кафедры филологии В.С. Коробов. Докладчик обзорно освятил проблему противостояния византийского монашества и светского эллинизма. В монашеской среде настороженно смотрели на попытку очередного синтеза между христианской верой и античной философией. На примере осужденного в 1082 году византийского философа Иоанна Итала рассматриваются возможные причины анафемы. Помимо доктринальных заблуждений встречаются мнения о политическом подтексте событий и о противлении властей возрождению классической культуры. Далее с докладом на тему «Образ " земли " в сочинениях преподобного Симеона Нового Богослова и у предшествующих христианских авторов» выступил доцент МДА диакон Сергий Кожухов. Образ «земли» в патристической литературе имеет довольно долгую историю употребления и берет свое начало еще в ветхозаветных книгах. Преподобной Симеон Новый Богослов также использует его в своих многочисленных наставлениях. В докладе представлен анализ данного понятия в трудах преподобного Симеона с кратким взглядом его употребления у святого Иустина Мученика, святителя Иринея Лионского, Оригена, святителя Василия Великого, святителя Кирилла Александрийского, преподобного Максима Исповедника. С последним докладом на тему «Преподобный Никита Стифат в грузинских традициях и об одном неизвестном труде, приписываемом Михаилу Пселлу, — " О Первенце " » выступил аспирант кафедры филологии А.Г. Накаидзе. В докладе было подчеркнуто, что византийская письменность, наследие святых отцов и философов служило главным основанием для обогащения грузинской богословской литературы. Грекофильство для мыслителей эпохи XI века византийского гуманизма стало основным ориентиром для развития грузинской культуры. Прекрасное знание классического и византийского греческого языка позволило грузинским переводчикам точно передать смысл богословско-философской литературы этого времени. Во множестве богословско-философских сочинений немалое место уделялось наследию преподобного Никиты Стифата. Именно в XI веке, примерно через 40-50 лет после написания преподобным своих трудов, в Грузии появились первые переводы его основных сочинений. |
|
|
