| После смерти Константина X в 1067 г. М. П. остался советником вдовствующей имп. Евдокии, к-рая возглавила регентский совет при сыновьях Михаиле и Константине, воспитанниках М. П. В дек. 1067 г. по желанию Евдокии власть была передана имп. Роману IV Диогену (1068-1071), за к-рого императрица вышла замуж. М. П., по его уверению, выступал против этого решения, указывая на ненадежность нового брачного союза, а также, вероятно, рассчитывая на буд. перспективу укрепления самостоятельного правления рода Дук. По утверждению М. П., его отношения с Романом Диогеном не сложились: император относился к нему подозрительно и брал с собой в военные походы, чтобы держать его под присмотром вдали от столицы. Однако возможно, что указания М. П. в «Хронографии» на вражду с Диогеном были предназначены для того, чтобы отмежеваться от императора, потерпевшего поражение в 1071 г. и лишенного власти и жизни Дуками. Так или иначе, но при Романе Диогене М. П. по-прежнему играл видную роль в политической жизни К-поля, формально сохраняя свое положение в числе регентов юных Михаила и Константина Дук. Осенью 1071 г., после разгрома и пленения Романа Диогена тюрками-сельджуками, М. П. становится одним из главных сторонников восстановления самостоятельного правления Дук. Он участвует в перевороте в К-поле, в ходе к-рого на престол был возведен имп. Михаил VII Дука. Летом 1072 г. Роман Диоген оказался в руках Дук и, вероятно не без совета М. П., был ослеплен, когда под конвоем направлялся из Киликии в К-поль; спустя месяц он умер. Во время этих событий М. П. написал Роману Диогену утешительное послание. Это сочинение исследователи признали образцом беспринципности и изворотливости М. П. как политика ( Безобразов. 2001. С. 123-125; Любарский. 2001. С. 225). До сер. 70-х гг. XI в. он оставался при дворе советником имп. Михаила VII, продолжал ученые занятия и организовывал диспуты с представителями правящей семьи. Дальнейшая судьба М. П. остается во многом неизвестной. Последние события, упомянутые им в «Хронографии», относятся к 1074-1075 гг. К этим же годам относятся последние точно датируемые сочинения М. П.: гомилия «О чуде во Влахернах» и «Монодия на смерть патриарха Иоанна Ксифилина». После сер. 70-х гг. XI в. о жизни и работах М. П. достоверных сведений почти не сохранилось. Визант. писательница Анна Комнина (сер. XII в.) упоминает, что в конце жизни М. П. покинул К-поль. Письма М. П. братьям Константину и Никифору Кирулариям были написаны за пределами столицы. В то же время, по мнению Я. Н. Любарского, такие поздние сочинения М. П., как энкомии Константину Лихуду и Иоанну Мавроподу, были написаны в К-поле после 1075 г., а монодия митр. Никифору Эфесскому - не ранее 1078 г. |
| Были монастыри чисто национальные (сирийские, римские, армянские); были царские и патриаршеские; были ставропигиальные. Было и такое явление, акк обители «синизактов», общие, против чего восставали св. Григорий Богослов, Златоуст, Фотий, поместные соборы и новеллы императоров. Монастыри имели значение социально-благотворительное, просветительное и чисто религиозное. В течение многовековой истории Византии много перемен произошло на вершине ее управления, как светского, так и духовного. От Константина Великого до Андроника III Палеолога, когда св. Григорий Палама выступил активно на церковное поприще, сменилось 77 василевсов. Всего история знает, считая последнего Константина XI Драгаша — 86 императоров. Каталог первосвятителей константинопольских до патр. Иоанна Калека, первого современника паламитских споров, насчитывает 146; последний, до занятия турками Константинополя, патриарх Григорий Мамма (1445—1450), если не считать проблематичное патриаршество Афанасия, был 158-м в этом списке. Оставляя в стороне не только эпизодических носителей порфиры, неожиданно выдвинутых на престол дворцовой ли интригой, случайными благоприятными обстоятельствами или военным пронунциаменто, и также быстро сошедших и не оставивших по себе следа; не говоря также об императорах, замечательных только, как полководцы, или, как хорошие правители, но мало сделавших в деле культуры, упомянем, далеко не исчерпывая всех имен, тех императоров, которые прославились, как государи — носители просвещения, любители наук, благочестия, богословия, словом, строителей культуры. Это: Юстиниан, Лев Мудрый, Константин Порфирородный, Роман III, Константин Мономах, Алексий Комнин, любитель богословских состязаний Мануил Комнин, Алексий III, Феодор II Ласкар, которого Крумбахер сравнивает, несмотря на его дегенеративную неврастеничность, с современным ему императором Фридрихом II, Андроник и Мануил Палеологи, Иоанн Кантакузин, и, конечно, многие другие. Точно также и патриарший престол занимали, кроме посредственных и незаметных архиереев, или просто зилотов-обскурантов, явных поборников гносимахии, замечательные в смысле культуры святители. Оставляя в стороне времена свв. Иоанна Златоуста и Григория Богослова, упомянем (опять таки без малейшего притязания на полноту, Иоанна Схоластика, великого святителя Фотия и Тарасия, Михаила Кирулария, Михаила Анхиала, Феодосия I, Иоанна Каматира, Иоанна Векка, Григория Кипрского, Филофея Коккина. Об отдельных святителях и мирянах, строителях культуры, как церковной, так и светской, о замечательной плеяде епископов гуманистов, представится случай сказать несколько ниже, когда речь будет о самом состоянии просвещения. |
| движение, имевшее целью свержение пафлагонца, руководимое Михаилом Кируларием. Но Иоанн Орфанотроф обеспечил себе бесконтрольную власть и на случай смерти Михаила Пафлагонского. Он убедил царя озаботиться вопросом о наследстве посредством усыновления и объявления кесарем племянника по сестре, по имени Михаила Калафата, который по смерти царя в декабре 1041 г. объявлен был императором. Отношения его к царице Зое не могли быть искренни уже и потому, что он задумал освободиться от всякой опеки и основать собственную династию с устранением престарелых дочерей Константина VIII. Он основал свои надежды на преданности городского населения, которое действительно оказывало преданность и расположение. Но посягательство на права царицы Зои, которую он хотел устранить от власти и быть единодержавным, окончательно погубило его. В 1042 г., 18 апреля, он распорядился сослать царицу на Принцевы острова. Следствием этого был бунт в Константинополе и возгласы народа: «Не хотим ставропата Калафата, желаем законную нашу няню Зою». Тогда вызвана была из монастыря Петрия Феодора, которая объявила низверженным Калафата и по ослеплении отправила его в ссылку. По низвержении Пафлагонского дома во главе правительства стали обе сестры, но это продолжалось с небольшим полтора месяца. Для обеспечения престолонаследия снова возник вопрос о кооптации и снова было предоставлено царице Зое избрать себе мужа и разделить с ним власть. Тогда выступил на сцену Константин Мономах, с которым царица, говорят, имела прежде сношения. В описываемое время он находился в ссылке на острове Лесбосе, где бедную жизнь и уединение разделяла с ним племянница его по второй жене, происходившей из знаменитого рода Склиров, известная под простым именем Склирена. Мономах был вызван в столицу и 11 июня обвенчался с Зоей, а на следующий день имел священное коронование. Мономах (1042–1054) разделял власть с обеими сестрами, а когда в 1050 г. Зоя умерла 72 лет от роду, правление его продолжалось вместе с Феодорой; последняя же с 1054 г. |
| два года была еще единодержавной. Двенадцатилетнее правление Константина Мономаха наполнено интригами и скандальными похождениями, связанными с именем цариц и его фаворитки, упомянутой Склирены. Сначала Мономах несколько скрывал свои отношения к Склирене, а потом с согласия Зои перевел ее в Большой дворец, почтил саном севасты и жил с ней почти открыто. Когда же она умерла от чахотки, то царь перенес свои симпатии на одну грузинку, проживавшую в столице в качестве заложницы. Придворная жизнь служит канвой, по которой расшиваются узоры общественной и государственной деятельности. Склирена привела с собой клику родственников, которые возбудили против себя неудовольствие в чиновных сферах и в народе; особенно когда стали ходить слухи, что Мономах думает жениться на Склирене и возвести ее на престол. Мы будем иметь случай видеть далее, как самые существенные интересы государства приносились при этом в жертву личным счетам и партийной борьбе. Заговоры, возмущения и попытки к государственным переворотам были обычным явлением в этот период. Таковы движения Маниака, Стефана Севастофора, Льва Ламбра, наконец, Льва Торника, последнему покровительствовала даже Евпрепия, родная сестра Мономаха. Когда в начале 1055 г. Мономах был на смертном одре, снова выступил вопрос о престолонаследии. Приближенные к нему государственные сановники указали на Никифора Протевона, но приверженцы царицы Феодоры приняли свои меры и провозгласили ее царицей. Она еще 2 года управляла империей. Отмечается как особенность ее царствования то, что при ней не было больше внутренних смут и заговоров. Когда престарелая царица сделалась больна, приискали кандидата на престол в лице патрикия Михаила Стратиотика, который по старости и незначительности не мог угрожать привилегиям служилой и придворной аристократии, получившей преобладание за этот период смут и интриг. Патриарх Михаил Кируларий короновал его 31 августа 1056 г., а вскоре затем скончалась и Феодора. Царствование Михаила VI Стратиотика было весьма непродолжительно и могло бы быть совершенно обойдено молчанием, если бы оно не было пограничным между двумя периодами. |
| Гумберт, епископ Белой Сильвы (то же, что Санто Руфино), был главным инспиратором выступлений папы против патриарха Михаила Кирулария и виновником злополучной анафемы на православных в 1054 г. Он перевел текст письма на латинский язык. Характерно, что в латинском переводе в начале письма поставлено имя Константинопольского патриарха: «Michael, universalis patriarcha novae Romae, et Leo, archiepiscopus Acridiae metropolis Bulgarorum, dilecto fratri Joanni Tranensi episcopo» 19 . Даже те римско-католические исследователи, которые склонны возлагать «вину» за появление этого письма на Михаила Кирулария, признают сейчас, что в этом письме, написанном только от имени Льва Охридского, имя Константинопольского патриарха не значилось 20 . Подтасовка не осталась без последствий. Папа Лев IX адресуется со своим ответным посланием («In terra pax hominibus») 21 прежде всего именно к Михаилу Кируларию («Michaeli Constantinopolitano et Leoni Acridiano, episcopis»). Папский ответ во много раз превышает по размеру охридское письмо и представляет из себя целый трактат (41 глава). В начале своего послания папа прославляет «мир на земле». Из дальнейшего становится ясным, какой именно мир он имеет в виду. О Римской церкви папа говорит как об имеющей привилегию на истину и решительно не допускает возможности возражений Риму, а о Константинопольской отзывается как об источнике заразы («per praesulos sues suscitaverit pestes»), распространительнице ересей. «И вот, – иронизирует папа, – по прошествии тысячи и без малого двадцати лет со времени смерти Спасителя нашего, Римская церковь начинает учиться у вас, как ей совершать воспоминание Его смерти!» 22 Папа удивляется безумию людей, считающих возможным поучать Церковь апостола Петра. «Вы предаете анафеме, – пишет он (хотя об анафеме не было речи), – высшую и апостольскую кафедру и тех иериейших хранителей ее установлений. Вы до такой степени ослеплены безмерной, бесстыдной надменностью, что не даете себе отчета в том, кто вы, что и кому делаете. |
| е. «да будет отлученным (проклятым)»; постепенно формула могла принимать иной вид, в к-ром термин «Анафема» уже обозначал не отлученного субъекта, а акт отлучения как таковой: «имярек’у — анафема». Возможна и формулировка «анафематствую (ем) имярек и (или) его ересь». Ввиду серьезности и ответственности такого шага, как предание кого-либо анафеме, уполномоченным органом для этого мог быть первоначально только представительный собор архиереев, синод во главе с Патриархом, а в наиболее сложных случаях — Всел. Собор. Патриархи даже в тех случаях, когда единолично решали вопрос о предании кого-либо А., предпочитали представить это как официальное соборное решение. Известен эпизод из жизни свт. Иоанна Златоуста, когда, будучи архиепископом Константипольским, он отказался единолично осудить сторонников еп. Гермопольского Диоскора и сочинения Оригена, но настаивал на «соборном решении» (καθολικ διϒνωσις — ср.: Socr. Schol. Hist. eccl. VI 14. 1-3). В истории христианской Церкви наиболее драматичным случаем применения А. было взаимное анафематствование папских легатов, кард. Фридриха (буд. папа Стефан X), кард. Гумберта и архиеп. Амальфи Петра, и К-польского Патриарха Михаила I Кирулария в 1054 г., что послужило формальным поводом для бесповоротного разделения Зап. (католич.) и Вост. (правосл.) христ. Церквей. Поскольку анафема является высшим церковным наказанием, ее использование во внецерковных (в частности, политических) целях не считается каноничным: оно не имеет основания в каноническом праве. Однако в условиях тесного сближения церковной и светской власти в православных государствах иногда имела место анафема политического характера. В истории Византии известны случаи предания анафеме мятежников и узурпаторов императорской власти: в 1026 г. при деятельном участии императора Константина VIII было принято соборное постановление об анафеме организаторам и участникам мятежа. Аналогичные определения издавались и последующими императорами (в 1171 и 1272). (В 1294 Патриарх Иоанн XII Косма и епископы не допустили издания аналогичного постановления в пользу Михаила IX Палеолога). |
| И. К. сразу же приступил к решению внутриполитических вопросов. Ко времени кончины Василия II в визант. казне было накоплено значительное количество золота. Преемники Василия II активно использовали эти резервы для щедрых денежных раздач, которые помогали поддерживать их популярность у населения. При этом др. статьи расходов, в т. ч. на войско и флот, сокращались, что привело к нарастанию недовольства военного сословия. Одним из результатов такой политики стала широкая поддержка И. К. как лидера т. н. военной партии. Среди важнейших задач внутренней политики И. К. было восстановление растраченных резервов. С этой целью он отменил большую часть пожалований времен Михаила VI и возвратил в казну дарения др. императоров (RegImp, N 939). И. К. существенно сократил оклады гражданских чиновников, военных-землевладельцев (бывших сторонников И. К.) и ограничил доходы Церкви. Эти меры вызвали недовольство его политикой среди гражданской знати, военных и представителей Церкви. Конфискации церковного и монастырского имущества быстро привели к ухудшению отношений с Церковью и к ссоре с патриархом К-польским Михаилом I Кируларием, которая завершилась тем, что в нояб. 1058 г., когда патриарх выехал из города, его арестовали по приказу императора и отправили в ссылку на о-в Проконнес. Неподалеку от Херсонеса Фракийского был назначен суд, прокурором должен был выступить Пселл (известна подготовленная им для этого процесса речь, содержавшая обвинения в нечестии, попытке узурпации власти и святотатстве - Mich. Psell. 1994. P. 2-103; о ней см.: Безобразов П. В., Любарский Я. Н. Две книги о Михаиле Пселле. СПб., 2001. С. 294-299), однако из-за скоропостижной кончины Михаила I Кирулария суд не состоялся. Узнав о кончине патриарха, И. К. раскаялся в содеянном, повелел похоронить его в одном из столичных мон-рей и вернул из ссылки его племянников - Константина и Никифора. Новым патриархом К-польским был избран проедр синклита, советник императора и друг Пселла Константин Лихуд. В 1-й пол. 1059 г. венг. кор. Эндре I разорвал мирный договор с Византией и подговорил племена печенегов начать враждебные действия против византийцев. В ответ на это И. К. начал военную кампанию на Балканах. В Сардике он принял венг. послов, подписал мирный договор и выступил против печенегов, не встречая существенного сопротивления. Среди вождей печенегов не было единогласия, и они один за другим присягали И. К. Только Селте вступил в бой, но был наголову разбит. Следствием похода И. К. стали укрепление визант. власти на Дунае и замирение печенегов ( Васильевский. 1908. С. 25-26). |
| Из Никеи И. К. во главе большого войска двинулся к К-полю. Узнав об этом, Михаил VI также собрал войско, которым командовали доместик схол Феодор, магистр Аарон (шурин И. К.) и стратилат Запада Василий Тарханиот. Переправившись через Босфор у Хрисополя, их силы двинулись к Никее. 20 авг. 1057 г. в сражении при местечке Полемон, или Аид, имп. войско было разгромлено (Ibid. S. 494-495; Mich. Attal. Hist. P. 55-56). Через неск. дней после битвы в Никомидию, где расположился И. К., в качестве послов от императора прибыли ипат философов Михаил Пселл и проедры Константин Лихуд (буд. патриарх К-польский Константин III Лихуд ) и Феодор Алоп. Они передали И. К., что Михаил VI готов усыновить его, сделать кесарем и утвердить все совершенные им назначения. И. К. согласился сложить оружие при условии, что протосинкелл Лев Параспондил будет отстранен от власти и император клятвенно подтвердит, что не будет преследовать сторонников И. К. и не передаст власть никому, кроме него. Когда послы вернулись в К-поль, Михаил VI письменно согласился с этим условием и в секретном пункте соглашения пообещал в ближайшее время объявить И. К. соправителем ( Mich. Psell. Chron. VII 30-33). Однако это обещание не удалось сохранить в тайне, и весть о нем взволновала жителей К-поля, т. к. незадолго до этого император потребовал от них клятвы, что они никогда не признают И. К. своим императором. Толпа во главе с патрикиями Феодором Хрисилием и Христофором Пирром собралась у собора Св. Софии и, взяв в заложники племянников патриарха Михаила I Кирулария (1043-1058), вынудила его освободить их от клятвы Михаилу VI. После этого патриарх, перешедший на сторону восставших, отправил к Михаилу VI митрополитов с предложением покинуть покои Большого дворца, отказаться ради собственной безопасности от власти и принять постриг. Михаил VI уступил требованию патриарха и отрекся от престола ( Scyl. Hist. S. 498-500). Согласно Пселлу, известие о перевороте прервало очередной этап переговоров, в ходе которых И. К. был готов пойти на мирное урегулирование конфликта ( Mich. Psell. Chron. VII 36-37). Узнав об отречении Михаила VI, И. К. назначил одного из заговорщиков, магистра Катакалона Кекавмена, куропалатом и отправил в столицу, чтобы тот подготовил торжественный въезд. 3 сент. 1057 г. И. К. вступил в К-поль и на следующий день был коронован ( Schreiner. 1977. Tl. 2. S. 150-151). Затем он наградил своих солдат и распустил их по домам, чтобы обезопасить гражданское население столицы. |
| Папа Римский Лев IX и св. Евгения. Мозаика в аббатстве Мон-Сент-Одиль, Эльзас. XX в. Папа Римский Лев IX и св. Евгения. Мозаика в аббатстве Мон-Сент-Одиль, Эльзас. XX в. Летом или осенью 1053 г. в Беневенто было получено послание Охридского архиеп. Льва, адресованное Иоанну, еп. Трани, но предназначенное для папы Римского и «всех франкских епископов и священников». В послании содержались нападки на «иудейские» обычаи Римской Церкви, прежде всего совершение Евхаристии на опресноках и пост в субботу. Еп. Иоанн передал послание кард. Гумберту, к-рый перевел его на латынь. Л. и его помощники решили, что обвинения, сформулированные архиеп. Львом, на самом деле исходили от К-польского патриарха Михаила Кирулария (по-видимому, это соответствовало действительности; по указанию патриарха были закрыты лат. церкви и мон-ри в К-поле). Среди причин, побудивших патриарха вступить в конфликт с Римской курией, называют противостояние Михаила Кирулария и лангобарда Аргира, сторонника альянса византийцев с папой и зап. императором. Реакция патриарха могла быть вызвана также борьбой Л. с симонией и укреплением влияния Папского престола в визант. Апулии. Возможно, Михаил Кируларий рассматривал полемику с «латинянами» как средство для повышения своего духовного авторитета среди греческой паствы. Обвинения визант. иерархов побудили Л. приступить к изучению греч. языка (Vita Leonis IX. II 22). Вероятно, при участии кард. Гумберта понтифик составил пространную апологию лат. церковных обычаев. Он подчеркивал, что является преемником ап. Петра и главой Римской Церкви, которая всегда была оплотом правосл. веры, тогда как К-поль - родина многих ересей. Хотя Л. призывал сохранять единство Церкви, несмотря на разницу в обычаях, послание отличалось резкостью тона и, вероятно, не было отослано в К-поль. В текст послания включена легенда о Константиновом даре ( Jaff é . RPR. N 4302; B ö hmer. Reg. Imp. N 1112; изд.: Acta et scripta. 1861. P. 65-85). Предположительно в нач. сент. Л. и Гумберт посетили Бари и на созванном там Соборе рассмотрели учение об исхождении Св. |
| Духа от Отца и Сына. Возможно, понтифик также обсудил с Аргиром положение, сложившееся после битвы при Чивитате (см.: B ö hmer. Reg. Imp. N 1113). По-видимому, после Собора Николай, архиеп. Бари, и некий аббат Василий отправились в К-поль, доставив туда текст полемического «Диалога» кард. Гумберта (см.: Бармин. 2006. С. 138, 148). С этой миссией можно связывать действия имп. Константина Мономаха, который направил папе Римскому примирительное письмо и побудил сделать то же патриарха Михаила Кирулария (эти письма были получены в Беневенто в кон. 1053 или нач. 1054). Император и патриарх призвали Л. к совместным действиям против норманнов. В ответном послании Константину Мономаху понтифик выразил готовность сотрудничать с Аргиром и предложил византийцам привлечь к войне с норманнами имп. Генриха III. Он также попросил визант. императора усмирить патриарха, чьи действия, по его мнению, угрожали единству Церкви ( Jaff é . RPR. N 4333; Acta et scripta. 1861. P. 85-89). Ответ папы Михаилу Кируларию выдержан в более резких тонах; Л. упрекал его в присвоении титула «Вселенский патриарх», в анафематствовании лат. литургических обычаев и т. д. ( Jaff é . RPR. N 4332; Acta et scripta. 1861. P. 89-92). Между янв. и апр. 1054 г. понтифик направил в К-поль легатов - кард. Гумберта, канцлера Фридриха Лотарингского и Петра, архиеп. Амальфи. Вероятно, по поручению папы Доминик, патриарх Градо, написал Антиохийскому патриарху Петру III послание с просьбой высказать мнение о действиях К-польского патриарха (Acta et scripta. 1861. P. 205-208). Деятельность папских легатов в К-поле была неудачной, т. к. они занимались гл. обр. полемикой и участвовали в диспутах. Поскольку патриарх избегал общения с легатами, 16 июля 1054 г. они анафематствовали «Михаила и его приспешников» (Ibid. P. 153-154); после отъезда легатов патриарх также провозгласил против них анафему. Однако в лат. источниках приведена т. зр. кард. Гумберта, согласно которой миссия легатов завершилась успешно, им удалось установить доброжелательные отношения с визант. |
|
|
