| Причина, почему Властарь, заимствуя гражданские постановления в свою Синтагму, не одинаково к ним относится, ибо одни из них излагает буквально, или почти буквально согласно с подлинным их текстом, а другие – в виде краткого из них извлечения, – заключается в желании Властаря доставить своею Синтагмою сокращенное руководство. Из приведенных выше примеров видно, что те законы излагаются в Синтагме в виде извлечений, которые по изложению их в подлиннике довольно обширны и длинны. – Но все эти узаконения, имеющие у Властаря вид кратких извлечений из подлинного их текста, оказываются таковыми только по отношению к их первоисточникам – книгам законов Юстиниановых, – Новеллам императора Льва Мудрого и различным законам других Византийских императоров, а не источникам непосредственного их заимствования, каковыми для Властаря служили – толкования Вальсамона и Зонары на правила, текст Номоканона в XIV-mь титулов и схолии на него Вальсамона, и какие указаны в своем месте. По отношении к этим последним и рассматриваемые узаконения по тексту своему в Синтагме Властаря имеют вид заимствования также большею частью дословного, или почти дословного. VIII. Об употреблении Синтагмы В Церкви греческой: свидетельства об употреблении Синтагмы Властаревой в греческой Церкви в течение веков ΧΙV, XV, XVI, XVII, XVIII и в настоящее время; – в Церкви сербской, свидетельства об употреблении Синтагмы в течении вв. XIV, XV, XVI и XVII;– в других славянских Церквах; – в Церкви русской: следы употребления Синтагмы в Церкви русской в XV в., перевод её на славянский язык в XVI-м в.; неудобства пользования переводом для незнакомых с языком греческим; размещение статей Синтагмы в славянском переводе, по порядку букв славянской азбуки – труд Макария, епископа Романского. – Царь Иван Васильевич Грозный – виновник этой реформы. – Общеизвестность Синтагмы Властаревой в Церкви русской в XVII в и обязательность приобретения и изучения её для кандидатов епископства и священства: заявление о неизвестности будто бы Синтагмы Властаревой – патриарха Иоасафа и его справщиков книг, и патриарха Никона , и объяснение их. |
| 246 . Неизвестно также, какие последствия имело и другое распоряжение Св. Синода, 1776 года, которым перевод с Пандектов поручен был синодальному переводчику Луке Сичкареву 247 . Все исчисленные памятники, сохранившиеся до настоящего времени, и другие представленный свидетельства могут служить и действительно служат верным ручательством того, что Синтагма Властарева имела обширное распространение в нашей стране. Такая распространенность в России Властаревой Синтагмы, такая заботливость о ней русских людей, выразившаяся в неоднократном переводе на родной язык, – желание неприкосновенно сохранить её не поврежденность, намерение с этою целью издать ее печатно, распоряжение относительно её иерархов, стоявших во главе управления российскою Церковью и Святейшего Синода, наконец – заботы и царской власти об улучшении издания книги, для больших удобств пользования ею, – все это, кажется, дает нам полное право прийти к такому заключению, что труд Властаря пользовался в России заслуженным уважением и был одним из важных практических руководств церковного права. К этому последнему заключению относительно Синтагмы приводить и следующее соображение: Синтагма, если не в целом своем составе, то в частях, помещалась в сборниках на ряду с правилами апостольскими, соборными и свв. отцов, – в списках «Кормчей» и в Номокононах, печатаемых при Большом и Малом Требниках 248 . Эти книги и доселее остаются по преимуществу источниками канонического права – почти единственными, освященными Церковью, которыми руководствуется она в своей практике. Отсюда следует заключить, что и Синтагма Властарева, как имеющая главным своим содержанием изложение священных правил, всегда везде долженствующих иметь свою силу, почиталась такою же, как апостольские и соборные правила. Не потеряла уважения Властарева Синтагма и в настоящее время. Русские ученые пользовались и пользуются Синтагмою в подтверждение и обоснование своих мнений и суждений в исследованиях канонических, юридических, археологических, литургических, догматических, исторических, полемических и т.п. Указать и исчислить в точности все заимствования и ссылки на Синтагму в различных русских сочинениях не представляется, конечно, никакой возможности, и потому мы ограничиваемся здесь указанием на некоторые труды русских ученых, заключающие в себе выдержки из Синтагмы, или указания на нее. |
| О всех митрополиях и епископиях, монастырях и церквах промышление и попечение, а также суд – осуждение и оправдание – подлежит собственному их патриарху. А председателю Константинопольскому позволительно давать ставропигии и в местностях иных престолов, именно в которых не устроено храмов: и не это только, но и наблюдать за возникающими там несогласиями и исправлять их, и полагать конец судебным делам; также точно и относительно покаяния и разрешения от грехов и ересей один только он поставлен посредником и судьей. 11) такожде и покан и обращен отъ грховъ и ересей, самъ единъ бываетъ разчинитель и расправитель и установитель. Так формулированы сущность и полномочия патриаршей должности в синтагме Матфия Властаря, весьма авторитетного канониста XIV века не только в Византии, но и во всех церквах славянских. Насколько авторитетна была книга его в древней Руси, об этом можно заключать из дов. частых ссылок на нее Кормчей книги. В особенности же ею интересовались русские книжники в патриарший период. Знал ее и патриарх Никон и хотя по временам критически относился к мнениям М. Властаря , однако же титул о патриархе целиком внес в свою апологию, или «раззорение» обвинений патр. Паисия Лагарида; отсюда мы и заимствуем первый столбец 1 , ставя в параллель ему свой перевод с греческой синтагмы М. Властаря . В свою синтагму М. Властарь заимствовал такое учение о патриархе из государственного византийского уложения, известного под названием «Epanagoge Legis Basilii et Leonis et Alexandri, или просто эпанагоги 2 . Надобно заметить, что М. Властарь вписал в свою книгу этот титул о патриархе несполна, но исключил из него статьи 5, 6 и 7-ю, содержащие весьма важные полномочия патриарха. Вот эти статьи: 5. Канонизованное древними (παρ τν παλαιν [?] ανονισθντα) и святыми отцами определенное, и святыми соборами изложенное должен толковать только патриарх (πατριρχην μνον δε ρμηνεειν). 6. Что древними отцами на соборах или в епархиях постановлено и благоустроено частно, или вообще – о том должен судить и определять патриарх. |
| Канонический вклад св. Василия Великого в дело организации монашеской жизни имел широкий отклик и в качестве нормативной системы оказался единственным прототипом ее будущего правового устроения. Как таковая она была утверждена каноническим законодательством Церкви и стала восприниматься как единственная основа, на которую, по сути, опираются все составленные в лоне Восточной Православной Церкви основные монашеские уставы… Кроме того, каноническая система св. Василия легла в основу издававшихся в различное время законов об организации и управлении монастырей, основанных императорами и высшими политическими и церковными деятелями» . Следует также отметить, что «устав» святого Василия Великого лёг в основу «устава» преп. Бенедикта Нурсийского и стал, таким образом, основой законодательства монашеской жизни и на Западе. Кроме свидетельства Седьмого Вселенского собора, мы можем также обратиться к 131 Новелле императора Юстиниана, на которую ссылается, в частности, Матфей Властарь в «Алфавитной Синтагме». Там мы найдём указание на ещё одну группу источников, относящуюся к монашескому праву, а именно — ктиторские уставы. «Из 131-ой Юстиниановой новеллы ты можешь узнать, — пишет Властарь, — что бываемые в монастырях ктиторские уставы должно принимать, если они не противоречат правилам» . Ктиторские уставы — это уставы основателей монастырей, составленные ими (или по их благословению) для духовного руководства братии и упорядочения их богослужебной и монашеской жизни. Излишне напоминать, что ктиторские уставы являются уточнением и выражением учения, изложенного в «уставах» св. Василия Великого. Следует сказать, что в русской канонической науке общие постановления, содержащиеся в правилах Вселенских и Поместных соборов, хорошо известны и всегда привлекались для регулирования монашеской жизни, однако ктиторские уставы монастырей, к сожалению, практически не рассматривались в качестве источников монашеского права. На мой взгляд, это является серьёзным пробелом, поскольку значение ктиторских уставов сложно переоценить не только для формирования монашеской традиции как таковой, но и для формирования всей богослужебной традиции Православной Церкви. |
| 1742 Первый содержит девять следующих налписаний: 1) об избрании и посвящении епископов; 2) кто бывает епископом, и кто не бывает; 3) что должен делать епископ; 4) чего не должен делать епископ; 5) кто допускается к обвинению епископов и кто не допускается, и кто и как судит обвиняемых; 6) о провинциях (епархиях); 7) о соборах и кафедрах; 8) сродные каноны (о χμενοι), и 9) о хорепископах. Во втором – пять следующих: 1) о посвящении из (означенных в этом отделе лиц) и о тех, кого должно посвящать и кого не должно; 2) что должен приносить священник и чего не должен; 3) что должен делать священник и чего не должен делать; 4) о диаконах, и 5) о иподиаконах и ефоркистах (φορκιστν, заклинателях). В третьем разделе пять надписаний: 1) кто вступает в клир и кто не вступает; 2) что клирик должен делать и чего не должен делать; 3) каноны общие клирикам и мирянам; 4) кто к обвинению клириков не допускается (не указан), и 5) сродные каноны. В четвертом три надписания: 1) когда и как будущий монах монашится (πτε κα πς μονσων μονσει); 2) что должен делать монах и чего не должен, и 3) о монастырях. Наконец в пятом разделе пять надписаний: 1) о просвещаемых (св. крещением) и кого должно просвещать; 2) что должен делать мирянин и чего не должен; 3) епитимьи виновных; 4) епитимьи падших и 5) общие каноны (καϑαλικο). Последний раздел: о женщинах, как сказано, не имеет надписаний. 1743 Нарбеков (Толк. Вальсамона на номок. Фотия, стр. 294) утверждает, что Арменопул для своей Epitome canonum пользовался комментарием Вальсамона чрез вторые руки, чрез синтагму Властаря. Что Арменопул пользовался Влатаревой Синтагмой, это вероятно. По крайней мере его трактаты «о православной вере» и «о ересях» носят на себе явные следы влияния Властаря. В трактате «о ересях» есть заимствования, напр., из 2 главы буквы а Властаревой Синтагмы. Есть заимствования из Властаревой Синтагмы у Арменопула в его Шестикнижии. Именно по отношению к Шестикнижию можно сказать, что Арменопул пользовался Вальсамоном через Синтагму Властаря, но этого нельзя сказать в отношении к Сокращению канонов. В тексте Сокращения, представляющем сокращение полного текста правил, ничего нельзя было поместить из Вальсамона. На этот текст могли бы иметь влияние только такие же сокращения, а не комментарии. Значит Вальсамоном мог пользоваться только составитель схолий, и он действительно пользовался, как увидим ниже, и пользовался непосредственно, a не чрез Властареву Синтагму. |
| 11. Изложение Синтагмы. – Весь указанный материал в канонической части изложен, согласно заявлению автора, перифрастически. В сокращенном перифразе изложены правила и патриаршие постановления; сокращенно изложены и места, заимствованные из толкований. Сокращение и перифразировка состояли в передаче существенного содержания (νος) словами наиболее ясными и понятными с сохранением возможной близости к подлиннику, с изменением или с перестановкой слов и выражений, или без изменений. Отсюда произошло то, что степень близости к подлинникам, из которых Властарь заимствовал свой материал, в различных местах различна. Вообще можно сказать, что в канонической части различных глав своей Синтагмы Властарь более прибегает к перифразу, чем в изложении светских законов. В этой последней части он дословно выписывает краткие извлечения из своих источников. В канонической части он этого сделать не мог, потому что такому буквальному выписыванию препятствовало стремление дать сжатое изложение как самых правил, так и объяснений к ним в неразрывной связи, в одном контексте; так что у него правило слито с объяснением, или правило и объяснение вставлены одно в другое. Порядок изложения каждой более или менее обширной главы, не говоря уже о кратких, отрывочный: за рубрикой главы следуют пояснительно перифразированные правила одно за другим без всякой связи, а за правилами следуют в таком же порядке законы. Во многих местах эпизодически вставлены в эти главы (или приставлены к ним) различные рассуждения по поводу так или иначе соприкасающихся с предметом главы вопросов. Напр. в 9 главе буквы А: «об отлучках епископов», вставлено рассуждение о том, «что такое перемещение, перехождение и вторжение», и другое: «о представительных, увольнительных и мирных грамотах»; в 11 главе буквы В: «о книгах Божественного писания», вставлена заметка: «о Метафрасте», в гл. 2 буквы Е: «об обычаях церковных неписанных», вставлен эпизод: «о св. пятидесятнице». В главе 6 той же буквы: «о св. иконах», приставлено рассуждение: «различие святых икон от идолов». Иногда эти вставки имеют вид кратких заметок под особыми заглавиями, напр. в главе 1 буквы В: «о крещении», помещена заметка: «о св. мире». |
| —23— эти понятия. Между тем в византийском гражданском праве и у М. Властаря они строго и резко различаются. На стр. 318 автор переводит выражение подлинника: δεσπτου το γρο выражением: хозяина поля. Следовало перевести: собственник поля. На стр. 320 автор неправильно переводит термин подлинника παρ παρακαταθκης словом доверение. Для итого термина παρακαταθκη depositum есть вполне соответственный русский термин: поклажа. На стр. 349 автор передает в следующем неясном изложении смысл подлинника: «когда муж оказывается несостоятельным в заключенном браке, жена может удерживать его имущество». Следовало перевести: «когда муж, состоящий в браке, оказывается несостоятельным, жена может удерживать его имущество». Термин βασιλες автор переводит то словом царь, то – впрочем реже император. Термин γωγ иск автор переводить то словом: «распоряжение» (стр. 350), то словом: «сделка», то словом: иск (стр. 382). Доселе указанные нами недостатки перевода, как ни важны они на наш взгляд, не могут изменять прежде высказанного нами одобрительного суждения о целой рассматриваемой книге. Этих недостатков немного: в своей совокупности они составили бы пять-шесть страниц в книге состоящей из 409 страниц и при том встречаются почти исключительно в переводах гражданских законов: но не в них, конечно, важнейшее содержание синтагмы М. Властаря . Посему, если бы отмеченные нами места автор оставил вовсе без перевода, или вырезал эти пять-шесть страниц. книга его не утратила бы своего достоинства. Как было сказано выше, перевод снабжен обильными комментариями. О них сам автор говорить следующее: «в подстрочных примечаниях к переводу мы поставили своею задачею подробное и точное обозначение источников синтагмы, преимущественно гражданских законов, а также трактатов, заимствованных из святоотеческих творений и различных добавлений и пояснений к правилам; в цитатах, относящихся к источникам гражданских законов синтагмы, мы иногда делали ссылки на Кормчую книгу и на соответствующие гражданским законами синтагмы действовавшие или действующие русские законы – по «Своду законов Российской империи». Некоторые отдельные |
| Заключительный отдел имеет: 1) примечание о названии Кормчей, 2) дарственную грамоту императора Константина папе Сильвестру 633 и 3) об отдалении западной церкви 634 . С течением времени печатная Кормчая вошла в употребление у всех православных славян, которые стали получать ее из России, и считается официальным каноническим сборником. После падения сербского государства, пока не начали получаться из России печатные церковные книги, а между ними и печатная Кормчая, в сербской церкви, наряду с Кормчей св. Саввы, был в употреблении другой канонический сборник, именно алфавитная синтагма Властаря в древне-сербском переводе. Греческий оригинал этой синтагмы сделан, как известно, в 1335 году, и от того же времени сохранился сербский перевод синтагмы в нескольких рукописных экземплярах 635 , из чего должно заключить, что сборник этот употреблялся в сербской церковной практике. Многие другие рукописные экземпляры этого сборника следующих веков доказывают, что он и после был в употреблении 636 ; подтверждается это еще и тем, что из того же сборника в Сербской церкви был составлен сокращенный сборник и что от этого сокращенного сборника сохранилось также несколько рукописных экземпляров 637 . Как в Сербской церкви, эта синтагма Властаря в славянском переводе была в употреблении, вместе с другими сборниками, так и в Болгарской и в Русской церквах 638 . В Кормчей каноны изложены, как мы сказали, синоптически, и так как перевод не совсем точен, то для разъяснения какого-нибудь канонического мнения часто нужно было обращаться к греческому тексту Синопсиса и к полному тексту канонов. Чтобы облегчить этот труд, в первой половине нашего века в России, с благословения Св. Синода, был издан, наряду с Кормчей 639 , новый канонический сборник под названием: Книга правил святых Апостолов, святых соборов Вселенских и поместных с святых отцов 640 . В, этой книге каноны изложены на церковно-славянском языке в полном тексте и рядом с греческим, с которого они переведены 641 . Толкований нет никаких, а имеются у некоторых канонов, и то очень редко, краткие примечания для разъяснения некоторых темных мест канонов. Книга правил содержит в себе сначала вероопределения пяти Вселенских соборов, затем последовательно каноны: Апостольские, Вселенских соборов, десяти поместных соборов и тринадцати св. отцов, т. е. совершенно столько же, сколько содержится в основном каноническом сборнике 883 года. Содержание этой книги заканчивается алфавитным указателем, помещенным после канонов св. отцов. |
| Проф. В.В. Болотов не говорит прямо, что «правило о непраздновании Пасхи христианской раньше Пасхи иудейской» не имеет существенного и непреходящего значения. Но есть, по крайней мере, два места в его рассуждениях о пасхалии, из которых видно, что он не разделял мнения проф. Н.Н. Глубоковского и не считал ту особенность нашей пасхалии, что она никогда не назначает Пасху на дни, предшествующие Пасхе иудейской, безусловно необходимым выражением апостольского желания или соборного намерения. В одном из этих двух мест проф. В.В. Болотов дает простое и естественное объяснение того, почему с течением веков прекратилась возможность совпадения Пасхи христианской и Пасхи иудейской. Это произошло «лишь потому, что в основе нашей пасхальной ννεακαιδεκαετηρς лежит средний синодический месяц по исчислению Каллиппа, в основе иудейского календаря – средний синодический месяц по Иппарху. Месяц нашей пасхалии длиннее иудейского на 313846 минуты, и потому чрез каждые 323 года наша пасхальная граница приходится на 24 часа 38 18 минуты позже иудейского 14-го нисана». В другом месте, излагая мнения Властаря, Болотов говорит следующее: «Если у нас теперь Пасха бывает позднее надлежащего, то тем лучше, по мнению Властаря: благодаря этому опозданию, мы не рискуем никогда праздновать ее вместе с иудеями» 36 . Таким образом, следуя проф. В.В. Болотову , можно утверждать, что так называемое «правило о непраздновании христианской Пасхи ранее Пасхи иудейской» является следствием конструкции нашей пасхалии, именно того факта, что средний юлианский год длиннее среднего еврейского года, а не основным или одним из основных принципов, на которых эта пасхалия была построена. Этой точки зрения придерживается и автор настоящей работы. Однако было бы трудно доказать полную несостоятельность и иного мнения. Проф. Н.Н. Глубоковский основывает свой взгляд на утверждениях Зонары и Вальсамона: «Вся заповедь сего правила (7-го Апостольского) заключается в следующем: христианам праздновать Пасху не с иудеями, т.е. не в один и тот же день с ними, ибо их... праздник должен предшествовать, а потом должна совершаться наша Пасха» (Зонара); |
| Почти буквальная выписка из синтагмы Властаря. Чтобы правильно понять исторический и канонический смысл настоящей статьи Номоканона, нужно взять во внимание известный факт, что у греков, а по их примеру и у нас в старину, обручение нередко совершалось над малолетками, когда, напр. невесте было не более 7 лет. В таких случаях, конечно, необходимо было откладывать совершение брака до наступления обрученной девочке возраста половой зрелости. Но если жених во время обручения имел уже такую зрелость, то при близких отношениях, какие естественно возникали между ним и родственницами невесты, нередко случалось, что эти отношения обращались в любовную связь обручника с своею нареченною тещей, в особенности если последняя была вдова и еще молодая. Чрез эту связь, по выше изложенному церковному воззрению, будущий муж дочери становился ее незаконным отчимом, вследствие чего брак их не мог состояться: «ибо – говорит Властарь в указанном месте своей синтагмы – непозволительно заведомо допускать кровосмешение» (ο γρ θεμιτν αμομιξαν ν εδσει προβναι). «Если же – продолжает тот же канонист – случится это беззаконие (связь зятя с тещею) после брака, то брак не расторгается, но учинившие кровосмешение подвергаются епитимии, так как, по словам закона, твердое изначала не теряет силы от привходящих потом обстоятельств» (τ ξ ρχς ββαια κ τν πισυμβαινντων οκ κυροται. Σντ. VI, 182–183). В отношении к настоящему случаю правило это имело у византийцев безусловную силу, так как по греко-римским гражданским законам, которым, впрочем, следовали и церковные каноны (Василия В. прав. 9), любодейная или даже прелюбодейная связь мужа с постороннею женщиной сама по себе не уничтожала его брака и не давала жене права искать с ним развода, хотя бы он за прелюбодеяние подвергся уголовному наказанию (по Эклоге – урезанию носа). Срок епитимии за кровосмесную связь зятя с тещею (или свояченицей) определен в нашем Номоканоне по правилам Василия В., указанным в статье 30. Но уже Властарь в своей редакции Постникова номоканона описывает другую церковную практику, которая в духе этого номоканона определяла таким кровосмесителям епитимию только на 6 лет (Σντ. IV, 440). |
|
|
