| 3:4. Агров. Из приведенного здесь описания явствует, что область Агров была чрезвычайно густо заселена. Иногда она отождествляется с Васаном, объяснением чему может служить то обстоятельство, что это название относится к местности, примыкающей с юга к Ярмуку и частично им окруженной. Ассирийские цари IX в. до н. э. тоже воевали в этом регионе и захватили много городов в окрестностях горы Авран. 3:5. Укрепленные города Трансиордании. В этом регионе проводилось мало археологических раскопок, но такие места, как Тел-Сорег (Tel Soreg), дают ясное представление о неукрепленных селениях сельских общин. Семь городов к востоку от Галилейского моря упоминается в амарнских текстах XIV в. до н. э., локализующих эти города в земле «Гару» (Гесур?). Археологические исследования на Голанских высотах обнаружили двадцать семь городов, заселенных в конце периода средней бронзы и восемь городов периода поздней бронзы. 3:5. Ворота и запоры. Ворота обычно устраивались с двойными (внутренними и внешними) дверями, а проход внутрь укрепленного города шел не по прямой линии, а под углом. Внешние ворота железного века в Телль-эн-Насвех (en-Nasebeh) запирались с помощью балки, вставляемой в выдолбленные в камне пазы. 3:9. Ермон/Сирион/Сенир. Гора Ермон находится в горной системе Антиливан. Высочайшая вершина этого хребта, Джебел-эш-Шайх (ash-Shaykh), достигает 9232 футов и обычно покрыта снегом. В египетских, хеттских и угаритских источниках используется название Sirion. В ассирийских анналах IX в. до н. э. эта гора именуется Saniru. 3:10. Салха и Едрея. Едрею отождествляют с современным городом Дера в Сирии, в 60 милях к югу от Дамаска и 30 милях к востоку от Галилейского моря, у реки Ярмук. Археологические раскопки здесь не проводились. Город упоминается в древних текстах из Египта и Угарита. Салха, современный Салкат, находится в 25 милях к востоку от Едреи. 3:11. Железный одр Ога. Несмотря на то что многие комментаторы и даже некоторые переводы истолковывают этот предмет как базальтовый саркофаг, язык этого фрагмента не оставляет сомнений, что речь идет именно о «железном одре». |
| 20 Dalton Geschichte der reformirten Kirchen in Russland. Gota 1865, S. 34 и Ист. P. г. Карамзина, т. IX, стр. 52. 24 Маржерет говорит о лифляндских немцах в Москве, что они получали несчетные доходы (более чем копейка на копейку) от продажи вина, меда и других напитков и жили весьма роскошно. Женщины, посещая церкви, наряжались не иначе, как в бархат, атлас и камку, самая последняя носила тафтяное платье. Но вели они себя так гордо, поступали так высокомерно и одевались так важно, что казались принцами и принцессами. (Маржер. стр. 23, Карамз. IX т., 509 стр.). 25 Из Англии и Германии продолжали приезжать в Москву на временное или постоянное житье новые врачи, ученые, художники и преимущественно торговые люди. Из английских докторов, переехавших в Россию в правление Федора Иоанновича, наибольшую славу приобрел лейб-медик Марк Ридлей, который, по возвращении в отечество свое сделался очень известным медиком в Лондоне, членом Коллегии Лондонских врачей и даже писателей. (Ист. медиц. в Росс. Рихтера т. 1, стр. 309–311.) За торговых людей, во множестве приезжавших и отлично принимавшихся в России за это царствование, за «жалованье и доброхотство», оказанное им здесь, королева прислала тогдашнему правителю Годунову благодарственное письмо (от 24-го марта 1585 г.). 27 Сказан. о Росс. Бэра, стр. 12–13, в сказаниях современников о Дмитрии Самозванце Устрялова т. 1. Отправляя, по приглашению Годунова, доктора Тимофея Валлиса, королева Елисавета писала к царю, что «сего истинного лечебного доктора она посылает к нему в изъявление своего дружества и в приятной уверенности, что Его Величество охотно принимает в своей земле людей ученых». (Письмо ее от 24 июня 1599 г., хранящееся в переводе русском, Ис. М. Рихтера 1 т., стр. 166–8, 425–7). Замечательно отправление за границу, для вызова ученых, некоего Рейнгольда Бекмана. Сын родившегося в Москве иностранца, хорошо знавший языки: русский, английский и немецкий, несколько раз отправляемый уже поверенным в чужие края, Бекман в 1600 г., послан был Годуновым в Ригу, Кенигсберг, Данциг и Росток, чтобы «везде осведомляться о врачах, прославившихся особым искусством, ученостью, и промышлять (или пригласить их) в Россию, (преимущественно же докторов, живущих в Любке). Из всех этих мест Бекман и набрал контингент докторов: таковы Фидлер, служивший с отличной похвалой у немецкого императора, королевы французской и герцога курляндского, Васмер, Шредер, Иоганн Гилке. Но они, кок видно из письма Васмера в посольский приказ от декабря 1599 г., отправились в Россию не иначе, как под условием беспрепятственного исповедания своей лютеранской веры и права содержать у себя иностранных служителей. (Ист. медиц. Рихтера, т. 1, стр. 348–360). |
| После длинной диссертации об архитектуре синагог и о самых синагогах, наш учёный возвращается к проповеди Иисуса в городах Галилеи: «Эти добрые галилеяне, говорит, никогда не слыхали речи стол подходящей к их веселому воображению» (стр. 139). Неправда ли, можно подумать, будто Иисус пускался в поэзию с этими добрыми галилеянами? По Евангелию, Иисус преподавал им учение строгое и чистое, разлитое по всем страницам священных книг; а г-н Ренан уверяет, что галилеяне отличались воображением поэтическим, веселым, и что учение Иисуса совершенно согласовалось «с таким их настроением», он осмеливается даже ссылаться на трех первых евангелистов в пользу своего странного мнения. Верно то, что в евангелиях нет ни одного слова, которое могло бы его оправдывать. «Дивляхуся народи о учении его; бе бо уча их яко власть имея, и не яко книжницы и фарисее.... Учаше их на сонмищах их, яко дивитися им и глаголати: откуда ему премудрость сия и силы?» Св. Марк и св. Лука говорят совершенно то же самое в текстах, на которые ссылается г-н Ренан (стр. 139, прим. 2.). Все они свидетельствуют, что в Назарете, как и в остальной Иудее, дивились его учению, поражались его чудесами; что только книжники и фарисеи завидовали Иисусу. Г-н Ренан не упоминает о чудесах; ему хочется находить гармонию между словами Иисуса и веселым воображением галилеян; он старается объяснить успех Иисуса тем, будто бы тогда он не имел еще дела с книжниками и фарисеями. И вот так-то, принимая и понимая навыворот всякую черту Евангелия, он хвалится будто пишет «Жизнь Иисуса». Остальная часть VIII главы г-на Ренан посвящена его путевым заметкам, писанным тем туманным и жеманным слогом, которым восхищаются его птенцы. Пропускаем эти пышные фразы и доходим до главы IX. Глава IX. Ученики Иисуса После повторения своих избитых фраз об этих, добрых галилеянах, которые «весело и нежно смотрели на жизнь», которые «доверчивее других принимали идеи о царствии Божием», г-н Э. Ренан говорит о Петре и Андрее, об Иакове и Иоанне, сыновьях Зеведеевых. |
| Кроме Октавиана во времена блаж. Иеронима, было известно и другое произведение, приписываемое Минуцию Феликсу , De fato vel contrat mathematicos. Оно не дошло до нас. Октавиан и его содержание Разбираемый трактат представляет собою небольшое произведение в 40 глав. Это диалог, или скорее две речи двух противников, чем классический диалог типа диалогов Платона. Интересна судьба этого трактата. После указанных упоминаний у Лактанция , Иеронима и Евхерия никто не упоминал об этом диалоге. Единственная рукопись (IX в.), имеющаяся в Парижской Национальной Библиотеке, содержит этот диалог среди произведений Арнобия Старшего. К семи книгам Арнобия Adversus nationes присоединена еще одна глава с заглавием: Arnobii liber VII explicit, incipit liber VIII feliciter. Таким образом, из Octavius вышло: Octavus liber. Первое издание 1543 г. так и напечатало Октавиана как VIII книгу Арнобия. Только Хейдельбергское издание 1560 г. исправило ошибку, и с того времени Октавиан издается как самостоятельное произведение Минуция Феликса , а не как часть произведения Арнобия. В этом диалоге участвуют три лица: язычник Квинт Цецилий Наталий, христианин Октавиан и сам автор Марк Минуций Феликс . Эти три лица отправляются из Рима в Остию. По дороге они доходят до статуи Сераписа. Юный язычник делает традиционное поклонение перед статуей. Это дает повод завязаться разговору между Цецилием и Октавианом. Во второй части диалога (гл. V-XIII) Цецилий произносит свою обвинительную речь против христиан. Это слово типичного скептика, который находит в христианстве ряд непонятных для него верований, а именно: о Едином Боге, о творении мира, о Промысле, о воскресении тел, о будущей жизни и под. Христианству он приписывает темные суеверия старых женщин. В низком, варварском происхождении большинства христиан он видит опасность для старой римской культуры и традиции предков. Он повторяет инсинуации против христиан в безнравственных оргиях, фаллических культах, детоубийстве. В главах XIV- ΧΧΧIII Октавиан дает обоснованную защиту по всем пунктам обвинения. Он утверждает единобожие, всемогущество Бога, критикует несовершенство языческих религиозных верований. Он защищает веру в премудрый Промысл Божий, мировую гармонию, премудрое сочетание причин и целей, исключает возможность случая и фатума. Что касается культа, то языческие религиозные традиции и обряд их жертвоприношения, идолослужение и оракулы суть изобретения демонов, тогда как христианский культ отличается возвышенностью. Рим возвеличился не благодаря своей религии, а через свою внешнюю мощь и грабежи. |
| Помимо свидетельств церковных писателей, на широкую известность творений преп. Марка в Древней Церкви указывают сохранившиеся рукописи. Известно более сорока рукописей, датируемых с IX по XVI век 103 . Отличия этих текстов между собой дают основание предполагать, что многие рукописи были утрачены 104 . Незначительное распространение получило только сочинение «Против несториан»: оно содержится лишь в двух рукописях, датируемых X и XIII веками. Порядок следования творений в рукописях сильно разнится. Чаще всего на первом месте идут сочинения «О законе духовном» и «О тех, которые думают оправдаться делами». В наиболее древних рукописях часто на первом месте стоит слово «О покаянии», может быть, для указания, что с покаяния начинается путь ко спасению. Сочинение «Против несториан» в дошедших рукописях стоит на последнем месте. Наиболее древними переводами творений преп. Марка являются переводы на сирийский язык. Известно двенадцать сирийских рукописей, содержащих творения преп. Марка 105 , среди которых и наиболее древний текст дошедших до нас творений преподобного (Add. 12175, Британская библиотека). Эта рукопись датируется 533–534 годами и содержит сочинения «О законе духовном» и «О тех, которые думают оправдаться делами». В сирийских рукописях отсутствует сочинение «Против несториан», а также «Послание к монаху Николаю» и «О посте». С сирийского языка произведения преп. Марка переводились на арабский. В двух известных рукописях, датируемых 901 и 1493 годом, содержатся выдержки из слов «О покаянии», «О законе духовном» и «Советы ума своей душе». Те же выдержки в том же порядке содержатся в грузинском переводе X века, хранящемся в монастыре св. Екатерины на Синае 106 . После изобретения книгопечатания первыми стали издавать произведения преп. Марка протестанты. Они видели в этих сочинениях опровержение католического учения об оправдании посредством дел. Так, в 1531 году В. Обсопеус (Obsopaeus) перевёл на латинский и издал в Генуе сочинения «О законе духовном» и «О тех, которые думают оправдаться делами». К особенностям его издания относится то, что он не стал воспроизводить имеющуюся в рукописях нумерацию глав. Преп. Марк в заглавии издания именуется «Marcus Eremite» (Марк Пустынник) 107 . В 1550 году это издание было перепечатано в Базеле Г. Петри 108 . |
| 1:4. Дом Азаила. Благодаря достижениям Азаила в IX в. до н. э. (см.: 4Цар. 10:32,33 ), сирийская царская династия получила известность как «дом Азаила». Это выражение встречается в анналах Тиглатпаласара III (744–727 гг. до н. э.), который царствовал столетие спустя после Азаила. Таким образом, Амос имеет в виду не конкретного правителя, а целую династию, распространяя далее это понятие на саму Сирию. 1:4. Крепости Венадада. См. коммент. к Иер. 49:27 . 1:5. Долина Авен. Поскольку древнееврейское слово aven означает «грех» или «идолопоклонство», то, скорее всего, это не город, а местность, где происходило поклонение Ваалу (ср.: Беф-Авен Вефиль в Ос. 10:8 ). Возможно, острие критики Амоса направлено на плодородную долину Бека. 1:5. Дом Еденов (Беф-Эден). Ассирийские анналы IX в. до н. э. времен царя Ашшурбанипала и Салманасара III упоминают Беф-Эден (Bit Adini) как мятежное арамейское царство, расположенное между реками Евфрат и Бал их (Balikh). Поскольку в царствование Салманасара III оно потеряло свою самостоятельность и было переименовано, появление Беф-Эдена в пророчествах жившего в VIII в. до н. э. Амоса ставит вопрос, идет ли речь о том же самом месте, или нет. Однако в хрониках Тиглатпаласара III Беф-Эден по-прежнему упоминается как область сирийских городов, и, возможно, Амос использует это географическое название по традиции. Правителем этого царства во времена Амоса был Шамши-Илу. 1:5. Кир. См. коммент. к Ис. 22и Ам. 9:7 об этом месте как о родине арамеев. Оно также упоминается в 4Цар. 16:9 . 1:6. Газа в начале VIII в. до н. э. Поскольку Амос использует Газу как обобщенный образ всех филистимских городов-государств, по всей видимости, в то время это был самый видный город. Благодаря своим связям с арабскими племенами, которые контролировали торговые пути в Аравию, Газа составляла серьезную конкуренцию Иудее в области торговли во времена царя Иорама (см.: 2Пар. 21:16,17 ). Однако по мере распространения ассирийского влияния на Сирию-Палестину политическая ситуация сильно усложнилась. Амасия и Озия в первые десятилетия VIII в. |
| 16:31. Ваал-Мелькарт. Мелькарт был верховным богом Тира начиная с IX в. до н. э. Его отождествляют с Нергалом, месопотамским богом подземного мира, а также с греческим богом Гераклом. Иногда он упоминается как Ваал Тирский – отсюда его отождествление с Ваалом, которого почитали Ахав и Иезавель. Поэтому следует отличать его от хананейского Адада, обычно упоминаемого в библейском тексте под именем Ваала. В арамейской надписи Бир-Адада (IX в. до н. э.) Мелькарт фигурирует как бог войны, хотя никаких мифов ветхозаветного периода, посвященных его деяниям, не сохранилось. В позднейших текстах Мелькарт рассматривается как умирающий и воскресающий бог (в соответствии с природными циклами), который пробуждался к жизни при помощи огня. Поскольку в библейском тексте никогда не используется имя «Мелькарт», это место можно истолковать по-другому. Согласно наиболее распространенной гипотезе, упоминаемый здесь Ваал – это Ваал-Шамем («владыка неба»), один из главных богов Финикии в 1-м тыс. до н. э. Однако информация о нем появляется, главным образом, после 800 г. до н. э, а о том, какую роль он играл в описанный в этом рассказе период, почти ничего неизвестно. 16:32. Капище Ваала в Самарии. Раскопки в Самарии пока не привели к обнаружению остатков построенного Ахавом храма Ваала. Полагают, что храм способствовал внедрению распространявшегося Ахавом и Иезавелью представления, будто Самария является священной обителью Ваала (о привилегиях, связанных с подобным статусом, см. в коммент. ко 2Цар. 5:9 ). Это позволило бы городу функционировать как независимое политическое образование, подобное Сиону на юге. О том, что это означало, см. в коммент. к 4Цар. 10:21 . 16:33. Столбы Астарты ( в русском переводе – «дубрава»). Астарта – это либо имя богини плодородия, либо наименование культового объекта (как в данном случае). Эта богиня была популярна среди отступивших от истинной веры израильтян и временами даже считалась супругой Яхве. Об этом свидетельствуют надписи на черепках, найденные в Кунтиллат-Аджрузе и в Хирбет-эль-Ком. В хананейской мифологии Астарта считалась супругой верховного бога Эла. В Месопотамской литературе она упоминается уже в XVIII в. до н. э. как супруга вавилонского бога Амурру. |
| И, действительно, весьма обычным аргументом того, почему должно покорно следовать велениям Бога, или судьбы, – у М. Аврелия является то положение, что в противном случае человеку все равно ведь придется покориться поневоле, т. е. тот самый аргумент, какой обычно приводится и у других стоиков, в особенности, у Сенеки и у Эпиктета (ІV, 6; ІV, 33; ІV, 48; V, 10; IX, 42; и друг.). Правда, М. Аврелий нередко аргументирует свое требование – подчиняться велениям судьбы и охотно переносить все посылаемые ею невзгоды, – также тем соображением, что все, посылаемое нам Богом, или судьбой, может быть только нормальным и служит к нашей пользе и к пользе целого мира, почему это подчинение и должно быть для нас только приятным (II, 17; II, 2–3; III, 2; III, 4; ІV, 23; VІІІ, 43 и друг.). Но чтобы усомниться в искренности такого рода доводов М. Аврелия, достаточно припомнить сказанное выше о том, что Марк Аврелий в глубине души весьма многое в мире признавал ненормальным, особенно враждебно, как мы видели, относясь, в частности, к телесной природе человека. Что касается более частных проявлений надломленности волевой энергии у М. Аврелия, то в данном случае можно указать, во-первых, на признание Марком Аврелием натуральности всех физических бедствий в жизни и, следовательно, невозможности и бесцельности борьбы с ними. Во-вторых, как мы видели, М. Аврелий и нравственное зло считал явлением естественным, необходимым для блага целого мира (ІV, 6; V, 10; VI, 42 42; VII, 1; IX и др. см. выше) и решительно требовал от человека отказаться от всякой мысли и надежды на то, чтобы в мире не было негодяев и, вообще, порочных людей. Но в то же время выше мы видели, что, в действительности, М. Аврелий весьма далек был от глубокого убеждения в нормальности всего существующего: теоретическое признание нормальности всего существующего Марку Аврелию понадобилось лишь для логического обоснования своего положения о необходимости человеку раз навсегда отказаться от борьбы с отрицательными явлениями жизни. |
| Он считает нравственность условным языком аффектов... Физиологический элемент глубже нравственного и составляет источник последнего... Нитцще подчиняет этику биологии... Он ставит..» вопрос: какова должна быть нравственность, согласованная с жизнью в том виде, какая она есть на самом деле, не считая необходимым ни изменять ее, ни изъять из нее что-либо, – нравственность, которая включает в свое понимание жизни все жестокое, ужасное, враждебное и видит в инстинкте жизни единственный императив»... (чит. у проф. Риля: стр. 107) 113 При изложении взглядов Рише мы по возможности пользовались собственными словами последнего, чтоб кто-либо не подумал о каком-нибудь извращении нами мыслей франц. ученого и его выводов, по нашему мнению, весьма важных в отмечаемых нашей речью отношениях. 124 См. о Годри, напр., в «Энциклопедич. Словаре» Брокгауза-Ефрон;, т. IX, полут. XVII, стр. 33 (Спб. 1893 г.). 127 Ibidem. – Ср. Эльпе-же «О различных типах человеческаго познания» («Нов. Вр.» 1898 г. 6 Авг. 8060). 128 «Вопросы филос. и психол.» Май-июнь 1898 г. (г. IX), кн. 43: «Естественно-историческое воззрение Биша» – речь (произнес. 19 Февр. 1898 г.) И.Ф. Огнева; чит. стр. 382. 383. Считаем долгом заметить, что на прочтение статьи г. Огнева нас натолкнул г. Эльпе своею выдержкой из нее (см. статью Эльпе, цит. в ваш. 120-м примеч.). 129 «Марк Аврелий Антонин: К самому себя Размышления» (русск. перев. Пл. Краснова; Спб. 1895 г.; кн. II, стр. 21). За неимением возможности (по недостатку предоставленных для прочтения речи минут) сказать более или менее подробно о сочинении Фабра: «Инстинкт и нравы насекомых " (перев. с франц. Е. Шевыревой, под редакц. И. Шевырева; Спб. 1898 г.), мы ограничимся следующими о нем замечаниями. «Имя» энтомолога «Фабра», говорить Ив. Шевырев (см. стр. VI: «От редакции»), «пользуется уже давно заслуженной, почетной известностью в науке», труды его – «серьезные вклады в науку». Отсюда понятно появление названной книги Фабра на русском языке. Но вместе с тем непонятно оригинальное отношение переводчика и вообще редации перевода книги Фабра к последней. |
| 11:41. Книга дел Соломоновых. Характерной особенностью библейского повествования является завершение рассказа о том или ином царе ссылкой на дополнительные материалы, из которых почерпнута информация, главным образом, на «летописи царей Израилевых» (см.: 14:19; 16:14). Однако источник, упоминаемый здесь, по-видимому, представляет собой отдельный сборник, посвященный исключительно Соломону, а также рассказам о его мудрости. С исторической точки зрения, можно только сожалеть, что мы не имеем доступа к этим материалам. В Древнем мире царские анналы были не только беспристрастным рассказом о событиях, но и инструментом, с помощью которого царь утверждал свое доброе имя перед лицом богов и на пользу будущих царей. Какую бы задачу ни решали анналы – теологическую или пропагандистскую, – обычно они создавались с мыслью о сохранении исторического наследия. 12:1–24 Восстание против Ровоама Информацию о содержании этого раздела см. в коммент. ко 2Пар. 10, 11 . 12:25–33 Иеровоам создает свое царство 12:25. Укрепления Сихема. Тот факт, что Иеровоам избрал в качестве своей первой столицы Сихем (Tell Balatah), основывался на его выгодном стратегическом положении (в 30 милях к северу от Иерусалима, в узком проходе между горами Гевал и Гаризим), доступе воды и прекрасных сельскохозяйственных угодьях. Кроме того, положение Сихема позволяло контролировать все торговые и военные передвижения через территорию Ефрема. Археологические данные о дополнительном укреплении города Иеровоамом скудны, хотя здесь можно увидеть казематные стены и башни, построенные в слое IX, повторяющие очертания оборонительной линии эпохи поздней бронзы. Следы разрушений, завершающие слои IX и X, вероятно, оставлены нашествием египетского фараона Сусакима. О древнейшей истории Сихема см. в коммент. к Суд. 9:1 . 12:25. Пенуил. Пенуил идентифицируют как Tell edh-Dhahab, «Курган Божий», на реке Иавок, в 5 милях к востоку от Иордана. Вероятно,Иеровоам перебазировался сюда во время нашествия Сусакима на Палестину, однако наличие Пенуила в перечне завоеваний Сусакима в Карнаке указывает на то, что это было недостаточно удаленное убежище. |
|
|
