| И хотя Марков был кооптирован в ГС СРН только 19 июня 1908 года, за полтора года ему и группе его соратников (графу Э.И.Коновницыну, С.В. Володим ерову, М.Я.Говорухо-Отроку и др.), представлявшим умеренное, лояльное правительственному курсу и готовое к активной политической деятельности в условиях " думской монархии " крыло Союза, удалось захватить руководство в Совете в свои руки. Летом 1909 года сторонниками Маркова была основана газета " Земщина " , ставшая печатным органом думской фракции правых. Открытие " своего " издания позволило Маркову начать борьбу с Дубровиным за лидерство в СРН на новом уровне, так как до этого у его сторонников не было подконтрольного печатного органа. Сторонникам Маркова также оказалась на руку болезнь Дубровина, к тому же отсутствовавшего в Петербурге. Воспользовавшись этим, они добились обновления ГС СРН, который переехал с квартиры Дубровина в Басков переулок, в связи с чем и получили наименование " обновленцев " , " басковцев " или " марковцев " . А уже 10 ноября 1909 года на заседании ГС СРН Марков высказал свои сомнения насчет роли Дубровина как главного основателя Союза. Конфликт разрастался и в начале 1910 года Дубровин вынужден был сложить с себя звание действительного председателя ГС СРН, оставшись почетным председателем Союза. Сторонникам Дубровина удалось удержать под контролем лишь партийный орган - газету " Русское знамя " и часть отделов. С этого времени Марков стал фактическим лидером СРН, занимая должности товарища председателя ГС СРН (с 1910 по 1912 год председателем формально числился граф Эммануил Коновницын), а затем и председателем Союза. Однако нехватка денег на содержание СРН вынудила Н.Е.Маркова просить помощи у правительства. Правительство на просьбу Маркова о материальной помощи откликнулось. Деньги начали поступать, по собственному признанию Маркова, " со времен Столыпина, с 1909 г. " . Ассигнования, шедшие из специального фонда по 12 тысяч рублей в месяц, Марков получал на свое имя, в дальнейшем делая пожертвования СРН и " Земщине " . По собственной инициативе он отчитывался за полученные субсидии перед своими соратниками. Правительство же отчета не требовало. В получении денег от русского правительства Николай Евгеньевич, активно защищавший русские интересы (в отличие от левых и либералов, не гнушавшихся субсидиями внешних и внутренних врагов самодержавной России) не усматривал ничего зазорного, хотя и признавал, что " это, несомненно, было слабое место " . Правительственные дотации, улучшив материальную базу Союза, одновременно подлили масла в огонь не затухавшего конфликта внутри СРН. |
| Пробы проходили на студии Горького каждый день, с восьми утра и до глубокой ночи. Одной из первых выпало попытать свое актерское счастье Екатерине Марковой, выпускнице Театрального училища имени Щукина. Дочь известных советских писателей Георгия Маркова и Агнии Кузнецовой не могла не следить за литературной жизнью страны, и, конечно, повесть Васильева прочитала одной из первых. И не просто прочитала, а влюбилась в нее так, как обычно подростки влюбляются в приключенческие романы. Она еще не успела отойти от прочитанного, как в ее квартире раздался звонок. Звонила Зоя Курдюмова, вероятно, заметившая ее когда-то не студенческих спектаклях. «Я чуть трубку не выронила, когда меня пригласили побеседовать с режиссером, – вспоминает Екатерина Маркова, – потому что после прочтения повести я всю ночь рыдала, думаю, как многие читатели. Повесть пронзительная. И Борис Васильев – фантастический писатель. И, конечно, когда я поехала на встречу, со мной просто колотун начался!» Но нервничала Маркова зря – Ростоцкий оказался обаятельным и снисходительным человеком. Он сразу расположил ее к себе. И, долго не мучая претендентку, сообщил, что видит ее в роли Гали Четвертак. Спасибо небольшому росту. Он также рассказал, с кем она будет пробоваться – это выпускник ГИТИСа, уже заявивший о себе в театральной Москве Андрей Мартынов. «Это был первый день проб. Мы это знали заранее и приехали на студию часов в семь утра, на нервной почве. Студию еще не открыли, помню, на улице было жутко холодно, колючий февральский мороз», – говорит Маркова. После морозца и эпизод попросили их сыграть подходящий случаю – когда старшина Васков отпаивает спиртом Четвертак. Как они играли и насколько это было убедительно – актеры сегодня уже не помнят, да и тогда от волнения они не слышали и не видели друг друга. Хорошо, хоть режиссерское «Стоп» разобрали, когда пробы закончились. Маркова вопросительно, вся в слезах, посмотрела в сторону Ростоцкого, тот заходился от смеха. «Потом, наконец, подошел ко мне, стал меня по голове гладить. Говорит: Ну, все сыграла! Ну, вот весь мировой репертуар!” Я думаю, все, значит, меня не утвердят». |
| Мечты и действительность расходились еще в большей степени, чем на это указывает творец петербургского плана. Но в другой статье (ответ своему однофамильцу) воображение Маркова 2-го занесло его еще дальше: «Все же большая подготовительная работа была произведена, и спасение Царя и его семьи из Тобольска становилось реально исполнимо. Перевод в Екатеринбург нанес страшный удар всем нашим планам». Возможно, что все эти «планы» в деталях и разрабатывались в «конспиративных» квартирах петербургских монархистов. Но эта заговорщическая словесность не переходила через грань реальности, ибо кроме Седова и Маркова от организации «Tante Ivette» никто не появился в Сибири. Какие-нибудь намеки о петербургских планах, конечно, могли проникнуть в местную монархическую среду – недаром братья Раевские в январе неожиданно для группы шт.-кап. Соколова намеревались изменить московский проект вывоза царской семьи в Троицк на перевозку в Обдорск. Советский мемуарист Авдеев говорит, что у екатеринбургских большевиков в марте «имелись вполне достоверные сведения, что монархисты группируются вокруг Тобольска, чтобы воспользоваться вскрытием реки Иртыша, на котором стоит Тобольск, и Оби, в которую впадает Иртыш, и увезти бывшего Царя через реки в Обскую губу и за границу из рук большевиков». Екатеринбургские большевики знали, что «особенно активно работает над подготовкой побега бывш. Царя зять Распутина Соловьев, бывший поручик, через которого действовала Вырубова, посылая ему средства и инструкции» 302 . «Уральский совет и комитет партии принял меры к тому, чтобы не осуществились монархические планы». Покажется действительно странным, что Соловьев разгуливал в Тюмени, когда тюменьские большевики знали о роли его в подготовке побега из Тобольска. Это могла быть только провокация. Но об этих «планах» Авдеев узнал только из опубликованных показаний Маркова 2-го и в своих воспоминаниях, напечатанных в 28 г., выдал за сведения, имевшиеся в 18 г. в партийных кругах. Скромная по существу деятельность Соловьева (итоги, им подводимые, по словам Маркова, носят черты преувеличения – жена отмечает о своем муже, что он «страшный хвастун», «он все врет») со стороны его изобличителей во всех своих деталях встречает опорочение. |
| Здесь он побывал около дома Ипатьева и убедился, что спасти царскую семью вооруженным путем из этого здания и думать нечего. Тогда Марков направил свои стопы в Петербург в твердом убеждении, что спасти царскую семью можно только дипломатическим путем – вмешательством Германии. Он решил обратиться к брату имп. Алекс. Феод. – к герцогу Людвигу Гессенскому в Германии. Дальнейшая эпопея «маленького» Маркова на путях завязывания связей с немцами и создала ему особую репутацию. Следствие в данном случае оказалось совсем не на высоте, хотя сам Соколов признает, что реальными попытки освобождения царской семьи в это время могли быть только попытки, сделанные по воле немцев. Соколов, конечно, знает, что Марков уехал из Тюмени и пробрался в Петербург вслед за перевозом в Екатеринбург царских детей, тем не менее он с доверием относится к явно несуразным, путаным и противоречивым показаниям допрошенных им в Рейхенгалле (21 г.) б. деятелей Союза русского народа Соколова и Маркова 2-го. И заключает: как Марков (Сергей) «лгал здесь (т.е. в Петербурге), нам рассказали свидетели». Марков 2-й еще был осторожен – он показывал: «Весной 18 г. в Петроград приехал Марков. Он нам сказал, что во главе вырубовской организации стоит зять Распутина Соловьев, что дело спасения, если понадобится, царской семьи налажено Соловьевым. Никаких подозрений в то время мне не запало в голову. Только сам Марков, после возвращения его из Сибири, представился в ином свете: его рассказы внушали мне мало доверия». У «наиболее активного» работника в данной монархической группе уже совсем все перепуталось: «В конце марта или в начале апреля вернулся из поездки Марков. Он начал нам рассказывать что-то несосветимое. Он говорил… про целые кавалерские полки, совершенно готовые для спасения в любую минуту царской семьи. В то же время выяснилось из рассказов Маркова, что он сам в Тобольские не был и не только не установил связи с N (т.е. Седовым), но, кажется, даже и не видел его… Я отнесся с недоверием к рассказам Маркова – как-то не походило на правду все то, что он нам говорил». |
| Из записки следует, что сама Государыня советовала Борису Николаевичу установить связь с о. Алексеем Васильевым, что он и исполнил, предварительно выяснив у Анны Романовой, что отец Васильев «вполне преданный Царской Семье человек, горячо Их любящий и, если и есть у него какие-нибудь недостатки, то это один - чрезмерное увлечение вином. Случалось часто, что о. Васильев напивался сильно пьяным». Второй раз Борис Николаевич прибыл в Тобольск с поддельными документами на имя Карженевского в феврале 1918 г. На сей раз уже через священника Алексея Васильева ему удалось передать привезённые тёплые вещи и бельё для Царской Семьи. Государыня передала Б.Н. Соловьёву на хранение ряд документов и несколько писем Г. Е. Распутина-Нового, в частности подлинник письма к Николаю II, в котором Григорий Ефимович пытался предостеречь Царя от вступления в войну. Текст письма приведён в книге корнета С.В. Маркова «Покинутая Царская Семья». К организации Н.Е. Маркова (Маркова 2-ого) Б.Н. Соловьёв не имел никакого отношения, и поддерживал связь исключительно с Анной Александровной Танеевой (Вырубовой), являясь, по сути, её агентом, а также с её подругой Юлией Александровной фон Ден. Поскольку находиться в Тобольске было небезопасно, Борис Николаевич, выполнив поставленную задачу, уехал из Тобольска в Покровское к свекрови. Примерно через месяц после этого в Тобольск прибыл корнет С.В. Марков. Он, как и было условлено, явился к о. Алексею Васильеву, который сообщил Царской Семье о приезде корнета Маркова. Сергей Марков, как и Борис Соловьёв, передал привезённые им посылки и подарки через служителя Кирпичникова (возможно кирпичников и Волков - одно лицо). Государыня посоветовала Сергею Владимировичу «как можно скорее уехать из Тобольска в Покровское к Борису Николаевичу Соловьеву и временно остаться у него», т. к. опасалась, что его могли узнать полковник Кобылинский и Клавдия Битнер. Добравшись до Покровского, Сергей Марков узнал от Прасковьи Фёдоровны Распутиной-Новой, свекрови Бориса Николаевича, и её дочери Вареньки, что Борис Николаевич только что был арестован большевиками-красногвардейцами. Их отряд накануне прибыл в Тобольск. В доме Распутиных был произведён обыск: «Оказалось, что часов около двух дня к дому подъехали сани с вооруженными солдатами, которые вошли во двор, где встретили Соловьева. Когда он показал им свои документы, а они были фальшивые, солдаты заявили, что они ищут Соловьева, зятя Распутина, вошли в дом, начали делать обыск, сорвали со стен Царские портреты и побили много посуды. |
| 2118 Текст новеллы – у Zachariae, jus graecoroman. t. III, p. 172: русск. перев. в ст. Маркова: «Обручение и венчание по Кормчей книге» («Странник» за 1882 г., т. стр. 26) и у проф. Горчакова: «О тайне супружества», стр. 164–5. 2119 См. Zachariae ibid. p. 338–340; Leunclavii – jus graeco-rom. t. I, p. 121–3. Новелла имп. Никифора есть, собственно, подтверждение соборного определения, состоявшегося при п. Иоанне Ксифилине, в апреле месяце 1066 г. А это соборное определение настойчиво проводило мысль, что обручение по своим последствиям равносильно браку. Ссылаясь на гражданское законодательство, усвоявшее обручению силу создавать родство, в смысле препятствия к браку, между одной стороной и близкими родственниками другой (напр., между обрученницей и сыном или братом обрученного с ней), а также на обычное уже в то время требование, чтобы обручившийся с девицей и потерявший ее, вследствие ли смерти ее или по разводу, не был поставляем на священные степени., как второбрачный, патриарх, совместно с собором, предписывал, чтобы впредь не допускать недозволенных и воспрещенных сочетаний между свойственниками не только в тех случаях, когда основанием свойства служит брак с церковной формой его заключения (ερολογα), но и тогда, когда «обручение совершено по закону, брак же не состоится и разрушится смертью (одной из сторон) или другим способом». Основание требования – то, что «обручение имеет все свойства законного брака» (τς νομμου μνηστεας το γμου τξιν τε κα κατστασιν χοσης), и след. между ними «не должно быть никакого различия» (μηδν ενω γμου τε κα μνηστεας διφορον) в отношении к юридическим последствиям (Σντ. V, 51–2; русск. перевод, весьма неточный, в цит. статье Маркова, стр. 23–4). 2120 Новелла Алексея Комнина издана у Zachariae, t. р. 359–364; Leunclavii, t. I, р. 126–130; славянский перевод, совершенно буквальный и неудобопонятный, в Кормчей, по изд. 1787 г., ч. 2, гл. 43, л. 37–42; русск. перев. у проф. Горчакова (цит. соч. стр. 163–8) и Маркова (цит. ст., стр. 26–30). Докладная записка «великого стража», с ответом на нее императора, у Zarhariae, р. 376–383; Leunclavii, р. 132–138; Σντ. V, 284–291; слав. перев. в Кормчей, ч. 2, л. 42–49; русск. перев. в статье Маркова, стр. 30–34; изложение содержания – у Горчакова, стр. 168–170. |
| Скимн, это – для певца чудище, как и ставший ему непонятным индрик, случайно затесавшийся в два варианта; как лев, хотя и никогда не виденный певцом, но, быть может, более известный, и тем не менее одиноко стоящий в одном варианте. В восьми же остальных вариантах скимн – чудище, и никоим образом его нельзя ставить в связь с благодетельным «индриком». Эти запевы я уже указывал выше и теперь останавливаться на них не буду. Не стану разбирать и других «положений» статьи г. Маркова, в роде смелого объяснения «вежества» Добрыни, как знания, образованности, мудрости представителя истинной религии в противоположность «невегласам» язычникам. Объяснения сожжения Невежи на основании нравов и отношений к колдунам- " еретикам» (стр. 42–44) мне кажутся более приемлемыми, чем объяснения В. Ф. Миллера (см. выше). Интересны также подтверждения г. Маркова о новгородском происхождении былины (стр. 45–48) и соображение, что среди паломников, странников в Палестину, авторов древнейших духовных стихов и была сложена былина о Добрыне-змееборце (стр. 49); авторы же основывались на местных новгородских легендах о Коркодиле-Перуне или Змияке-Перюне (стр. 52). Первая половина – о среде – едва ли не самое удачное место в V-й главе работы г. Маркова; что касается «местных легенд», то достоинство и происхождение их я выяснил выше. Заканчивая разбор V-й главы г. Маркова, я повторяю, что уже сказал выше: из восьми положений её можно принять два – и те будут не личным открытием автора, а повторением высказанного в научной литературе раньше. Итак, ни символическое, ни аллегорическое толкования в применении к Добрынину змееборству не годятся. Далее, оказывается, что те части былин о змееборстве, которые (части) ничего не говорят о змееборстве из-за девицы, эти части являются пли позднейшим наслоением (из недошедших до нас былин – см. указания у г. Маркова 998 , или как полагаю я, они вызваны коренной частью былин о змееборстве (первая встреча со змеем 999 , принос воды для князя 1000 , описание детства Добрыни). |
| Уже в декабре 1912 года Марков произнес яркую речь, в которой выразил протест против утверждения " правовых начал " , за которые ратовали либералы, не без оснований считая, что на деле это будет означать, что " ...поедет русский государственный паровоз пыхтя и свистя " . " Но куда же поведут они [премьер В.Н.Коковцов и кадет В.А.Маклаков - авторы ] этот паровоз, государственный поезд? В тумане, господа, мне брезжится станция: имя ей конституция. Правда, более опытный машинист [Коковцов] не спешит доехать до этой станции и принимает все меры, что бы поезд пока не потерпел крушения, но этот кочегар Маклаков - он более экспансивен, он жжет уголь целыми тоннами, ему страстно хочется поскорее доскочить, а может быть, проскочить эту станцию, ибо ему мерещится вторая станция, а вторая станция, господа, - революция... За революцией замышляется третья станция - демократическая республика... " . К 1 сентября 1917 года, когда А.Ф.Керенским Россия была провозглашена республикой, эти опасения Маркова полностью сбылись. ВО ГЛАВЕ СОЮЗА РУССКОГО НАРОДА Расхождения с председателем Главного Совета СРН А.И.Дубровиным в отношении к Государственной Думе, реформам П.А.Столыпина (особенно к аграрной, которую Марков всецело поддерживал, приветствуя разрушение общины и ратуя за " хозяйственного кулака " , а Дубровин называл - " фабрикой пролетариата " ), а также личные амбиции лидеров СРН вскоре привели к вражде между ними и последующему расколу Союза. Член Главной Палаты Русского Народного Союза имени Михаила Архангела (который был образован В.М.Пуришкевичем и другими недовольными политикой А.И.Дубровина членами СРН еще в 1908 году) Ю.С.Карцов, писал о Н.Е.Маркове: " [он] помешан был на властолюбии и не выносил равного " . Поэтому неудивительно, что в начавшемся конфликте внутри СРН именно Н.Е.Марков стал во главе противников А.И.Дубровина. С 1908 года сторонники Дубровина начали кампанию критики правительства и лично П.А.Столыпина. Сторонники Маркова, выступая за ужесточение избирательного закона и ограничение прав Думы, в целом поддержали реформистский курс столыпинского кабинета. Открытое противостояние двух течений внутри СРН началось во время рассмотрения нового земельного законодательства, когда мнения членов правой фракции Думы и СРН разошлись. Точка зрения Маркова совпадала с мнением правительства относительно судьбы общины, а потому Николай Евгеньевич и его сторонники поддержали в этом вопросе премьера. Здесь нельзя забывать, что Марков был землевладельцем, и для сельскохозяйственных работ ему нужны были наемные работники. Идеальным средством для получения таковых могло стать разрушение общины, оставлявшее землю за богатыми " кулаками " и создававшее " армию " наемной силы. В целом же позиция Маркова полностью отвечала основным установкам консерваторов-традиционалистов, считавших возможным провести экономическую модернизацию страны и сохранить в неприкосновенности духовную и политическую сферы жизни общества. |
| «Знаете, — сказал он, — даже сейчас есть немало сторонников монархии». Марков, забыв об усталости, стал рассказывать. Куда девалось его косноязычие! Речь была гладкая, слова словно от зубов отскакивали. Если правда, что он об этом никому не рассказывал, то уж в собственном мозгу прокручивал это событие много раз — настолько складно у него получалось. Помню, слушая его, отметила про себя: действительно, ни рассказывать, ни опубликовать навряд ли когда-либо будет возможно. Подсознательная мысль: кому это нужно, тема никого не волнует. Да, так я считала. Все же уговорила Маркова передать воспоминания на хранение в архив, заверив при этом, что ни рассказывать, ни тем более публиковать их ни в коем случае не буду. Несколько месяцев спустя, в июле 1965 года, Марков скончался, а воспоминания еще более четверти века пролежали в архиве не востребованные» . Действительно, бывшая заведующая архивом ОК КПСС вернулась к воспоминаниям об этой встрече лишь по прошествии почти 30-ти лет, и вольно или невольно (по «хитрому» замыслу Маркова) стала очередным фальсификатором, сообщив, что « в устном рассказе Маркова, как я его запомнила, и в письменных воспоминаниях имеются существенные расхождения, касающиеся места расстрела Михаила Романова. Марков пишет: «…в закрытых фаэтонах мы тронулись в сторону Мотовилихи. Таким образом проехали керосиновый склад/быв. Нобеля/, что в 6 км от Мотовилихи, и еще с версту от керосинового склада — круто повернули по дороге в лес направо. Отъехали сажен 100-120, Жужгов кричит: «Приехали, вылезай!». Я же хорошо запомнила слова Маркова о том, что в Мотовилихе они поехали в район речушки Архирейки. (Излюбленное место, где в летнее время скрывались от полиции, проводили партийные собрания, маевки, встречи — Н.А.), где и осуществили задуманное. Это первое, на что хотелось бы обратить внимание» . Во всех воспоминаниях речь идет о местности рядом с Соликамским трактом. Существует малоизвестная информация о том, что в начале 50-х годов при рубке леса под участок нового цеха Мотовилихинского завода недалеко от тракта по указанию парткома предприятия рабочими-коммунистами производился небезуспешный поиск сосны с вырезанными буквами «ВКМР» . |
| 69 Текст новеллы – у Zachariae, jus graeco-roman. t. III. p. 172: русск. перев. в ст. Маркова: «Обручение и венчание по Кормчей книге» (Странник за 1882 г., т. III, стр. 26) и у проф. Горчакова: «О тайне супружества», стр. 164–5. 70 См. Zachariae ibid. p. 338–340: Leunclavii – jus graeco-rom. t. I. p. 121–3. Новелла имп. Никифора есть собственно подтверждение соборного определения, состоявшегося при п. Иоанне Ксифилине, в апреле месяце 1066 г. А это соборное определение настойчиво проводило мысль, что обручение по своим последствиям равносильно браку. Ссылаясь на гражданское законодательство, усвояевшее обручению силу создавать родство, в смысле препятствия к браку, между одною стороною и близкими родственниками другой (напр., между обрученницей и сыном или братом обрученного с ней), а также на обычное уже в то время требование, чтобы обручивишийся с девицею и потерявший ее, вследствие ли смерти ее или по разводу, не был поставляем на священные степени, как второбрачный, патриарх, совместно с собором, предписывал, чтобы впредь не допускать недозволенных и воспрещенных сочетании между свойственниками не только в тех случаях, когда основанием свойства служит брак с церковною формою его заключения (εροληγα), но и тогда, когда «обручение совершено по закону, брак же не состоится и разрушится смертью (одной из сторон) или другим способом». Основание требования – то, что «обручение имеет все свойства законного брака» (τς νομμου μνηστεας το γμου τξιν τε κα κατστασιν χοσης), и след. между ними «не должно быть никакого различия» (μηδν εναι γμου τε κα μνηστεας διφορον) в отношетии к юридическим последствиям (Σντ. V, 51–2: русск. перевод, весьма неточный, в цит. статье Маркова, стр. 23–4). 71 Новелла Алексея Комнина издана у Zachariae t. III. р. 359–364: Leunclavii t. I. p. 126–130; славянский перевод, совершенно буквальный и неудобопонятный, в Кормчей, по изд. 1787 г., ч. 2, гл. 43, л. 37–42: русск. перев. у проф. Горчакова (цит. соч. стр. 163–8) и Маркова (цит. ст., стр. 26–30). Докладная записка «великого стража», с ответом на нее императора, у Zachariae, р. 376–383; Leunclavii р. 132–138: Σντ.V, 284–291; слав. перев. в Кормчей, ч. 2, л. 42–49: русск. перев. в статье Маркова, стр. 30–34: изложение содержания – у Горчакова, стр. 168–170. |
|
|
