| При этом, согласно определению Макрины, душа – «сотворенная сущность, сущность живая, разумная, органическому и чувствительному телу сообщающая жизненную и восприемлющую чувственную силу до тех пор, пока способное к приятию естество оказывается состоятельным» 840 . Душа по своему нематериальному характеру подобна (μοιον) Богу, однако Ему не тождественна (τατν 841 ). Как и в малом осколке может отражаться все солнце, хотя они отнюдь не тождественны, так и душа является образом Божественного первообраза, не будучи Ему равной 842 . Подобие обоих заключается именно в их «умном» естестве (νοητ οσα 843 ), хотя Бог «невидим и пречист», а душа – «мала и привременна» 844 . Божественное естество присутствует во всем, но при этом от всего отличается и существует независимо. Также и «мысленная и непротяженная» душа 845 присутствует в теле, которое оживляет, весьма отличаясь от него по своей природе. Эта форма присутствия («смешения» 846 ), однако, непостижима 847 и, по убеждению Григория (Макрины), неким образом продолжается и после смерти, подобно тому, как душа может быть связана со многими отдаленными вещами, которые исследует, не разделяясь при этом 848 . Однако если в своем уме душа несет образ Божий, продолжает Григорий, ее «звериные» составляющие – вожделение (τ πιθυμητικν) и гнев (τ θυμοειδς) 849 , как они именуются в психологической теории Платона 850 , – не могут относиться к ее определению 851 . Роль этих составляющих души остается неоднозначной, потому что они могут устремляться и в правильном направлении, и в неправильном: к подлинному благу и настоящей доблести, или всего лишь к их видимости 852 . Эта неоднозначность вошла в мир – как мы уже знаем из сочинения Об устроении человека 853 , – когда человек вопреки божественному запрету вкусил плод древа, в котором зло смешано с добром (ср. Быт. З) 854 . Тем самым человеческая жизнь «разделилась на две части» (διχ μερσας), на нынешнее телесное существование и грядущую бестелесную жизнь, продолжительность (диастена) которых весьма разнится: здешнее существование «ограничено весьма кратким неким пределом времени», тогда как жизнь бестелесная «простирается в вечность» 855 , длится «в нескончаемых веках, предел которых – вечность» (ν πρας πειρα). Теперь человек вынужден между ними выбирать (чего изначально не должен был делать): он ищет блаженство либо в одном, либо в другом, то есть избирает или время, или вечность 856 . |
| Тогда я отправился в путь и уже прошел значительное расстояние, находясь в одном дне пути от сестры, как увидел сон, который породил страшные опасения за будущее. Мне показалось, что я держал мощи мучеников, от которых исходило такое же сияние, как от чистого зеркала, когда его поставят против солнца. И сияние это слепило мои глаза. Видение повторилось трижды в одну ночь. Я не мог понять, что оно означает, однако в душе поселилась великая печаль. Когда я был уже недалеко от аскетического жилища преподобной, я встретил одного из друзей, обитавших там, и спросил сначала о своем брате Петре. Оказалось, что Петр четыре дня назад пошел ко мне, но мы разошлись по дороге. Затем я поинтересовался, каково здоровье великой Макрины и узнал о ее болезни. Остаток пути я проделал быстро – душу мою тревожили печаль и страх за будущее. Не успел я войти в жилище преподобной, как слух о моем прибытии распространился по всему братству. Навстречу мне вышли подвижники; у них был такой обычай – встречать друзей, в это же время сонм подвижниц благопристойно ожидал меня в церкви. Но на этот раз среди них не оказалось их игумении Макрины, поэтому я взял провожатого и пошел в ее келью. Хотя она и была больна, но лежала не на кровати или подстилке, а на доске на самой земле. Другая же доска непонятной формы была у нее вместо подушки. Как только она увидела, что я подошел к двери, то поднялась и оперлась на локти, но встать и подойти ко мне она уже не смогла, потому что обессилила от горячки. Опершись, сколько могла, руками на землю, преподобная приподнялась, оказав мне положенное при встрече уважение. Я подбежал к ней, подхватил ее, падающую, поднял и положил обратно. Воздвигнув руки к Богу в молитве, она произнесла: «И сию милость оказал Ты мне, Господи, не лишив желания моего, яко подвиг раба Твоего посетить рабу Твою». Чтобы не причинить мне печали, она сдержала стон и скрыла от меня скорбь своего сердца, начав речь радостными словами и радуя меня своими вопросами. Однако, когда мы заговорили о Василии Великом , сердце мое стало терзаться, а лицо сделалось грустным. Но блаженная Макрина настолько была далеко от того, чтобы сочувствовать мне, что воспоминание о святом стало для нее причиной еще большего мужества. Долго рассуждая о человеческой природе, она говорила, что в скорбях сокрыто Божественное домостроительство. Просвещенная Духом Святым, она так рассуждала о будущей жизни, что, мне казалось, мой ум возвысился от ее слов и, выйдя из границ человеческого естества и ведомый ее словами, проник в Небесное святилище. |
| в момент официального обрусения униатов. В свое время особенно нашумела история с монахинями минского женского монастыря, во главе с игуменьей Макриной Мечиславской, – нашумела потому, что здесь было замешано имя И. Семашки, считавшегося главным виновником всех происходивших пертурбаций. 35 монахинь-базилианок, не желавших отказаться от унии, были в 1839 г. взяты под стражу. Над ними совершили ряд издевательств: морили голодом, секли, зашивали в мешки и купали в озере. Мечиславская яко бы бежала и за границей рассказала о мучениях. История была опубликована в парижских газетах и произвела в общественном мнении Западной Европы такое сильное впечатление, что русскому правительству пришлось выступить с официальным опровержением – никакой Макрины Мечиславской среди монахинь даже не было. Вся история выдумана католиками. Истории с Макриной посвящены многие страницы в русских исследованиях: свящ. Морошкин прямо заявил в своих статьях, напечатанных в 1872 г. в «Вестнике Европы», что историю с Макриной выдумал «старый кознодей и заклятый враг России Адам Чарторыжский». Быть может, в перипетиях Макрины Мечиславской и 35 монахинь много придумано, равно как и в сведениях, что 100 униатских священников были отправлены в Сибирь и там погибли по тюрьмам. Но что десятки священников ссылались во внутренние губернии за упорство, это – несомненно; что десятки лишались сана, мест и т. д. – так же, несомненно. Фактов ссылки не могут отрицать и наши церковные писатели. Между прочим, наиболее упорные ссылались в Курск – во временную обитель, учрежденную по сношению с M. Н. Муравьевым. Католические писатели говорят об ужасном содержании заключенных (на содержание их отпускались деньги из общих капиталов греко-униатского духовенства). Православные историки утверждают обратное. Курский губернатор своим сообщением в 1840 г. выводит среднюю линию; он сообщает, что должен был из собственных денег выдать 100 р. на содержание узников, чтобы они «не умерли с голода». С другой стороны, когда сам Семашко нам скажет, что в Полоцке 27 священников были подвергнуты «строжайшему наказанию», – едва ли приходится сомневаться, что эти «строжайшие» наказания были, действительно, очень строги. |
| Ηο недостаток высшего школьного образования не отразился заметными пробелами в развитии богато одаренного природою григориева духа. Под ближайшим руководством блестяще образованного старшего брата, которого он всюду называет своим „отцом и учителем“ (πατρ χα διδσχαλος), и при воспитательном воздействии благочестивой се стры Макрины, которую также именует своей „наставницей“ (η δι δσχαλος), – Григорий путем самообразования достиг того, что стал в ряду не только знаменитых христианских богословов, но и вообще замечательно образованных людей своего времени. Кроткий и мягкий по характеру, с нежным и любвеобильным сердцем, Григорий был слишком открыт для влияния своих родных руководителей, которым предан был до глубины души. А какого рода могли быть эти влияния, – едва ли нужно много объяснять. Всем известен величавый нравственный образ св. Василия, этого ученейшего между современниками мужа, „знакомством с которым дорожили даже язычники“, 6 и вместе преданнейшего сына церкви, всего себя посвятившего на служение ей и на защиту ее правого учения, – этого, наконец, высочайшего образца христианской нравственности, проникнутого духом истинного благочестия до аскетизма. Подобными же светлыми чер тами отмечает история и личность св. Макрины, старшей представительницы благочестивой семьи, дававшей тон и направление этой последней. Воспитанная на чтении и изучении слова Божия, 7 не мало сведущая и в науках светских, украшенная все ми христианскими добродетелями, девственница по собственному обету и основательница женской монашеской обители, св. Макрина умела вселить этот строгий дух религиозности и во всей семье, в кοторой пользовалась материнским авторитетом. Сама до глубины души преданная церкви и ее интересам, она была слишком ощутительна к самым малейшим уклонениям от этих интересов и, если замечала чтонибудь подобное в своих братьях, старалась всячески исправить силою своего нравственного влияния. Так, когда св. Василий возвратился из высших школ образования, сестра „нашла его чрезвычайно высоко думающим о красноречии, презирающим все достоинства и превозносящимся своим значением выше вельмож именитых“. |
| Он же отправился на охоту, посредством которой доставлял пропитание своим престарелым подопечным, а обратно был доставлен к своему жилищу мертвым, и с ним — его сотоварищ по жизни, Хрисафий. Мать была вдали от [места] происшествия, находясь от него на расстоянии трех дней пути, но кто-то пришел к ней с известием о несчастье. Она же, хотя и совершенна была во всех добродетелях, но все же естество ее возобладало, и рассудок (λογιομος) уступил страданию (παθος) (или можно и как страсть малодушия, неверия в Промысел Божий), горестная весть сбила ее с ног — так благородный атлет бывает сражен неожиданным ударом. X. Тогда-то и проявилась доблесть достославной Макрины, когда, выставив против страдания рассудок, она и сама и пала [духом], и, став опорой матери в ее немощи, воздвигла ее из пучины скорби, [примером] собственной твердости и не сгибаемости [как ребенка] обучая душу матери мужеству. Поэтому и мать не была поглощена своим горем и не отдавалась ему по-женски малодушно — так, чтобы в голос оплакивать свою беду, или рвать на себе одежду, или причитать о несчастье, или скорбными песнопениями усиливать рыдания. Она молча подавляла порывы естества, превозмогая их помощью доводов собственного рассудка, и тех, которые приводила дочь для облегчения боли. Вот когда сильнее всего раскрылась великая и возвышенная душа этой девы, потому что и ее естество испытывало те же [побуждения]. Братом ведь был ей, и из братьев любимейшим тот, кто был похищен смертью, [да еще] так [внезапно]. Однако, сама став над естеством, она и мать подняла вместе с собой своей рассудительностью и поставила выше страдания, собственным примером направляя ее к терпению и мужеству. Впрочем, само житие ее, всегда возвышавшееся добродетелью, не давало матери случая, чтобы сокрушаться о потерянном более, нежели радоваться об уцелевшем. XI. Когда же у матери все дети выросли, кончились заботы об их воспитании и дальнейшем устройстве, и то [имущество], которое отягощало [ее] земными попечениями, в основном было распределено между детьми, тогда, как было уже сказано, жизнь девы сделалась для матери образцом, [направив и ее] к житию столь [же] любомудренному и безбытному. |
| Одна женщина по имени Мария перенесла инсульт, после которого она осталась полностью парализованной ниже пояса и слегка на правой стороне. Старица Макрина за пять лет до инсульта научила ее повторять Иисусову молитву и молитву «Пресвятая Богородица, спаси нас» так часто, как это только возможно в течение дня, особенно когда возникала какая-то насущная необходимость. И теперь, прикованная к постели и обездвиженная, с четками в левой руке, Мария непрерывно, с болью и дерзновением, взывала: «Пресвятая Богородица, помоги мне!» и «Пресвятая Богородице, спаси меня, грешную!». Келья старицы Макрины После нескольких дней такой сердечной мольбы, однажды ночью, Пресвятая Богородица явилась ей во время молитвы. Она была сияющей, яркой, как солнце, за ней следовали множество Ангелов и Архангелов, и Мария чувствовала, что Божия Матерь словно покрывает весь мир! Пресвятая Богородица сказала Своим небесным голосом: «Мария, дитя мое, что Я могу для тебя сделать?». Эта благочестивая женщина сначала попросила вернуть ей способность переворачиваться с одной стороны на другую, потому что ей было очень больно. Но потом она стала умолять: «На самом деле, я все-таки больше всего желаю спастись. Я жажду своего спасения, вот почему я взываю к Тебе». И наша добрейшая Защитница ответила: «Я дам тебе то, что ты просишь — за этим Я и пришла, потому что ты звала Меня днем и ночью. Я хочу, чтобы вы все звали Меня! Призывайте Меня постоянно, и Я услышу вас и приду к вам». Вся комната и весь дом были залиты сиянием и небесным благоуханием, которые исходили от Божией Матери. По словам блаженной старицы Макрины, все родственники этой женщины стали свидетелями этого живого чуда. Небесное благоухание оставалось в доме в течение многих дней, и особенно в комнате больной женщины. Лицо Марии светилось от благодати, которую она получила. Она не только начала постепенно переворачиваться с одной стороны на другую, но через несколько дней полностью излечилась и встала здоровой с одра болезни. В конце этого рассказа старица Макрина заключала, что Пресвятая Богородица хочет, чтобы ВСЕ мы призвали Ее на помощь. Старица говорила: «Что Она сказала? Я хочу, чтобы вы Меня призывали. Я хочу, чтобы вы позвали Меня, и тогда Я услышу вас и приду. Я хочу, чтобы вы звали Меня: Помоги мне, Пресвятая Богородица, Пресвятая Богородица, спаси меня, Пресвятая Богородица, спаси моего ребенка” — и все, что вы захотите Мне сказать из глубины своего сердца”». |
| Но недостаток высшего школьного образования не отразился заметными пробелами в развитии богато одаренного природой Григорьего духа. Под ближайшим руководством блестяще образованного старшего брата, которого он всюду называет своим «отцем и учителем» (πατρ α διδσαλος), и при воспитательном воздействии благочестивой сестры Макрины, которую также именует своей «наставницей» ( διδσαλος), – Григорий путем самообразования достиг того, что стал в ряду не только знаменитых христианских богословов, но и вообще замечательно образованных людей своего времени. Кроткий и мягкий по характеру, с нежным и любвеобильным сердцем, Григорий был слишком открыт для влияния своих родных руководителей, которым предан был до глубины души. А какого рода могли быть эти влияния, – едва ли нужно много объяснять. Всем известен величавый нравственный образ св. Василия, этого ученейшего между современниками мужа, «знакомством с которым дорожили даже язычники», 6 и вместе преданнейшего сына церкви, всего себя посвятившего на служение ей и на защиту ее правого учения, – этого, наконец, высочайшего образца христианской нравственности, проникнутого духом истинного благочестия до аскетизма. Подобными же светлыми чертами отмечает история и личность св. Макрины, старшей представительницы благочестивой семьи, дававшей тон и направление этой последней. Воспитанная на чтении и изучении слова Божия, 7 не мало сведущая и в науках светских, украшенная всеми христианскими добродетелями, девственница по собственному обету и основательница женской монашеской обители, св. Макрина умела вселить этот строгий дух религиозности и во всей семье, в которой пользовалась материнским авторитетом. Сама до глубины души преданная церкви и ее интересам, она была слишком ощутительна к самым малейшим уклонениям от этих интересов и, если замечала что–нибудь подобное в своих братьях, старалась всячески исправить силой своего нравственного влияния. Так, когда св. Василий возвратился из высших школ образования, сестра «нашла его чрезвычайно высоко думающим о красноречии, презирающим все достоинства и превозносящимся своим значением выше вельмож именитых». |
| В-третьих, источниками оказались те небольшие, но драгоценные упоминания о своей семье, которые можно отыскать в текстах самого Великого Василия. Далее с небольшими купюрами приводится фрагмент одной из шести историй о жизни «замечательных семей». Конечно, ниже описанные взаимоотношения – органичное продолжение истории об отношениях родителей с маленькими детьми, о том, как святые родители воспитывали и учили своих детей. Все это во всех возможных подробностях – в самой книге. Родители в этой святой семье были воспитателями и учителями своих детей – и это уже особенный характер отношений между ними. Это уже не только нежная привязанность, но также отношения учителя и ученика . Очень интересные отношения с родителями складывались у святой Макрины. Эта история стоит того, чтобы описать ее. Брат рассказывает о Макрине как о девушке прямо-таки сказочной красоты: «Подрастая среди таких… занятий… достигла она двенадцатилетнего возраста, когда неудержимо начинает распускаться цветок юности… казалось, во всей ее отчизне не нашлось бы такого чуда красоты и изящества, которое могло бы сравниться с ней; не было и живописца, мастерства которого хватило бы на то, чтобы изобразить нечто подобное… По этой причине целый рой добивающихся ее руки одолевал родителей. Тогда отец (а он поистине был благоразумен и умел оценить подлинно прекрасное), приметив некоего юношу, славного рода и отличавшегося целомудрием, едва лишь кончившегося учиться, решил помолвить с ним дочь, как только достигнет она брачного возраста. В то время юноша подавал большие надежды и как один из желанных свадебных даров преподносил отцу девушки свою известность в красноречии, выступая с речами в защиту обиженных» . Обратим внимание на возраст, в котором девушка считается уже достигшей юности – возраст взросления, и это возраст, в котором, в общем и целом, завершается родительское воспитание. В описываемой культуре двенадцать лет – обычный возраст для вступления в брак, так что, «возможно, речь идет о предшествовавшем по времени соглашении о браке» . Но если девушка выходила замуж подростком, то молодые люди вступали в брак обычно значительно позже. Так, жениху Макрины было, предположительно, около двадцати пяти лет, и, как видим, на момент сватовства он был уже известным адвокатом. |
| 116 См. Григорий Нисский , Vita Macr.: GNO VIII/1, 386, 22 – 399, 22. Смерть Макрины ранее относили к 379/380 (см. F. Diekamp, Die Wahl, с. 392 и ниже; такого же мнения придерживается и G. May, Die Chronologie, с. 54 и ниже). На основании упоминания о «пристанище в тени деревьев» (Vita Macr.: GNO VIII/1, 391, 12 и ниже) и древних месяцесловов, которые поминают Макрину 19 июля, P. Maraval называл этот день датой смерти Макрины, относя ее сначала к 380 г. (см. дискуссии P. Maraval с G. May, Die Chronologie, c. 66 и ниже; P. Maraval, введение в SC 178, с. 57–66), а позже – к 378 г. (см. он же, La date, с. 30). См. об этом и выше, прим. 18. 117 О личности Евстафия Севастийского и его отношении к Василию см. J. Gribomont, «Eustathe de Sébasté»//его же, Saint Basile. Évangile et Église, Mélanges I-II, Abbaye de Bellefontaine 1984,1, c. 95–106. 119 Фантастичной кажется гипотеза J. М. Rist’a о том, что еще до трактата О девстве Григорий написал краткое размышление О духе (PG 29, 768–774, под влиянием Плотина Enn. V, 1), иногда приписываемое Василию; изучение святителем плотиновского неоплатонизма вызвало сходный интерес и у его брата, на что указывают некоторые мысли в трактате О Духе Святом 9: FC 12,136–142 (см. J. М. Rist, «Basil’s „Neoplatonismus“: Its Background and Nature»//P. J. Fedwick, изд., Basil of Caesarea: Christian, Humanist, Ascetic. A Sixteen-Hundredth Anniversary Symposium, Toronto 1981, I, c. 137–220, особенно 218). Впрочем, подобное мнение уже было высказано H. Dehnhard’oм, который приписывал трактат De spiritu Василию (см. Н. Dehnhard, Das Problem der Abhängigkeit des Basilius von Plotin. Quellenuntersuchungen zu seinen Schriften De spiritu sancto, Berlin 1964, c. 77–84). С этой теорией о зависимости Василия от трактата Григория О девстве не согласен J. Daniélou, Bulletin, с. 157–161. 120 См. также J. Daniélou, «La chronologie des oeuvres de Grégoire de Nysse»//Studia patristica, 7,1966, c. 159–169, особенно 159 и ниже. 121 См. J. Gribomont, «Le Panégyrique de la virginité, oeuvre de jeunesse de Grégoire de Nysse»//Revue d’ascétique et de mystique, 43, 1967, c. 249–266. Из упоминания Григория о том, что Василий был для него «благочестивейшим епископом и отцом» (De virg.: 119, GNO VIII/1, 249,4), следует, что Василий уже был епископом, однако вовсе не следует, что сам Григорий епископом не был, как считалось ранее. |
| Обряд вечернего возжигания светильника у иудеев считался настолько священным, что он не был забыт после разрушения Иерусалимского храма, и талмуд предписывает, зажигая вечером светильники, воздавать славословие Богу. Не могли отказаться от этого благочестивого обычая и те из евреев, которые перешли в христианство, так как само христианство не выдвигало взамен его нового установления, подобно тому, как оно выдвинуло против обрезания крещение и против кровавого жертвоприношения бескровную евхаристическую жертву. Напротив, в апостольской проповеди о Христе нашелся такой мотив, который давал основание христианам из иудеев к удержанию этой священной традиции предков, но в новом ее идейном освещении. Сам Христос Спаситель назвал Себя Светом миру (Иоан. 8:12). Тихий свет вечернего светильника напоминал им о Том, о Ком евангелист писал: „Был Свет истинный, Который просвещает всякого человека, приходящего в мир” (Иоан. 1:9). Горящий в молитвенном собрании светильник живо напоминал присутствующим на нем о духовном пребывании с ними Христа, обещавшего быть там, где двое или трое собраны во имя Его (Мф. 18:20). Так ветхозаветный обряд получил новое чисто христианское идейное значение. Последнее оказалось настолько близким верующему сердцу христиан, что обряд вечернего возжения светильника вошел в их быт и пережил самую диаспору. Св. Григорий Нисский, сообщая о блаженной кончине св. Макрины, пишет, что когда наступил вечер и в комнату внесли огонь, то она широко раскрыла глаза и, смотря на свет, как видно было, старалась прочесть светильничное благодарение (την ιηλυχναν εχαρισταν), но так как голос у нее уже пропал, то она выполнила молитву лишь в уме, да движением руки и губ. Когда она кончила благодарение и занесла руку на лицо, чтобы перекреститься, вдруг сильно и глубоко вздохнула. Вместе с молитвой кончилась и ее жизнь. Этот рассказ св. Григория о последних минутах жизни св. Макрины показывает, как прочно вошел в быт христиан его времени и каким священным для них являлся обычай светильничного благодарения. Умирающая женщина — христианка при виде внесенного в ее комнату светильника напрягает последние силы, чтобы прочесть молитву светильничного благодарения. Эта молитва оттягивает ее последний вздох, который наступает вместе с окончанием светильничного благодарения. |
|
|
