| Викариартства: Белыническое (1923—1925); Бердичевское (1921—1922, 1941—1942); Владимиро-Волынское (до 1943 г.); Камень-Каширское (1925—1935); Ковельское (1941—1942); Коростенское (1922—1931); Кременецкое (до 1934 г.); Луцкое (1922—1944); Острожское (до 1942 г.); Полонское (1923—1931). ЛЬВОВСКАЯ и Дрогобычская (1941—1988 Л. и Тернопольская). 1945 МУКАЧЕВСКАЯ и Ужгородская. 1993 НИКОЛАЕВСКАЯ и Вознесенская. 1993 ОВРУЧСКАЯ и Коростенская. Викариатство: Брусиловское. ОДЕССКАЯ и Измаильская (1928—1944 Херсонская и О.; 1944—1946 Херсонская и Николаевская; 1946—1947 О. и Кировоградская; 1947 — после 1959 г. О. и Херсонская). Викариатства: Ананьевское (1923—1924); Балтское (1957—1958); Белгород-Днестровское (1960—1961); Зиновьевское (1930—1931); Кировоградское (1944—1946; 1950—1962); Николаевское (до 1944 г.); Новомиргородское (до 1923 г.); Тираспольское (1921—1922). ПОЛТАВСКАЯ и Кременчугская (до 1928 г. П. и Переяславская). Викариатства: Лубенское (1920—1927); Переяславское (1922); Пирятинское (1925—1927); Прилукское (до 1928 г.); Роменское (1927—1931). 1990 Ровенская и ОСТРОЖСКАЯ. Симферопольская и КРЫМСКАЯ (до 1928 г. Таврическая и Симферопольская; 1928—1936 К.; 1936—1944 упразднена). Викариатство: Керченское (1924—1928); Мелитопольское (1923—1924); Севастопольское (до 1924 г.); Феодосийское (1921—1930); Ялтинское (1922—1927). 1945 СУМСКАЯ и Ахтырская. 1991 ТЕРНОПОЛЬСКАЯ и Кременецкая. Викариатство: Почаевское. 1994 ТУЛЬЧИНСКАЯ и Брацлавская. ХАРЬКОВСКАЯ и Богодуховская (до 1945 г. Х. и Ахтырская). Викариатства: Андреевское (1925—1926); Волчанское (1918—1919); Лебединское (1917—1919); Старобельское (до 1924 г.); Сумское (до 1935 г.). ХЕРСОНСКАЯ и Таврическая (до 1926 г. Х. и Одесская; 1927—1928 Х. и Николаевская; 1928—1944 Х. и Одесская; 1944—1946 Х. и Николаевская; 1946—1947 присоединена к Одесской и Кировоградской; 1947 — после 1959 г. Одесская и Х.). Викариатства:; Елисаветградское (до 1926 г.). |
| Галичское Евангелие 1144 г. представляющее нередко теже отступления от первоначального текста, которые характеризуют вторую редакцию, явилось, по всей вероятности, где либо в пределах юго-западной Руси. Правописание Добрилова Евангелия 1164 г. (Б2) и Типографского 6 (БЗ) носит ясные признаки галицко-волынского наречия. К югозападно-русским памятникам относятся Евангелия: Галицкое 1266–1301 г., Холмское, Луцкое, может быть Поликарпово (Б46. 12. 16. 26) и др. Сюда присоединяется еще одно соображение. Рассмотренная нами редакция евангельского текста, повторяем, по решительному большинству имющихся списков, русская, но наши исправители могли воспользоваться и тем, что давали им подходящие памятники и южнославянской письменности, отличной от той первоначальной мораво-паннонской или вообще западнославянской 173 . Что это было дйствительно так, доказывают южнославянские списки Евангелия второй редакции: Волканово и Терновское; тоже доказывает Супрасльская рукопись, представляющая ясныя черты сходства с Мстиславовым Евангелием в подборе слов 174 , и в тоже время занимающая особое положение по отношению к параллельному тексту, на сколько он сохранился в Glagolita Clozianus. Супрасльский сборник опять – список югозападный русский (с южнославянского извода). Это послднее обстоятельство (югозападнорусское происхождение этой, как и других выше названных рукописей) может быть не совсм случайно. Указав, что большая часть памятников с таким подновленным текстом открывается в западных или югозападных предлах Руси, г. Ягич говорит: „не намечена ли этими географическими данными местность, в которой двигались и распространялись многие памятники южнославянской церковной письменности? т. е. не доказывают ли эти данные, хотя и принадлежат к более позднему времени, что уже в X веке был не один только путь, по которому славянские книги проникали в древнюю Русь: Константинополь, побережье Черного моря, Днепр, Киев, но еще и второй, чрез нынешнюю Румынию, Трансильванию, Буковину и Галицию? Первый путь я мог бы назвать официальным, ему вероятно мы обязаны существованием таких текстов церковнославянских в России, как Остромирово Евангелие, и распространением такого языка, как язык этого памятника, по всей области русской церкви, по всей России. |
| Устав Л. б., утвержденный патриархом Кириллом Лукарисом в 1623 г., состоит из 18 статей. Первые 12 статей регулируют внутреннюю жизнь союза мирян: вступление в члены братства, нормы христ. морали и наказания за их нарушение, порядок созыва собраний братства, взаимопомощь членов союза, полномочия четверки старших братьев, порядок учета доходов и расходов, ежегодные отчеты старшины, образовательные и воспитательные мероприятия. Статьи 13-16 касаются организации похорон братчиков и поминальных практик. Нормы поминальной практики дублируют за небольшими исключениями соответствующие положения устава Львовского братства. В 6-й ст. среди благотворительных обязанностей братства упоминаются похороны «странных и убогих», в 13-й ст. изложены обязанности братчиков относительно похорон членов Л. б. Ст. 14 регламентирует заупокойные литургии после смерти братчика и участие в них братства: в течение года предполагалось служить 2 «братские» заупокойные литургии с участием всех членов братства, за непосещение предусматривалось наказание. Две обязательные литургии были заздравными. В ст. 15 регулируется внесение имен в помянник: в нем могут быть записаны все члены Л. б. независимо от социального положения («так простый, яко и состояния шляхецкого»). Помянник должен зачитываться целиком на «задушных» литургиях и во время Великого поста в конце каждой утрени и вечерни. Во время Великого поста читать помянник должен братский священник. В ст. 17 приведены требования относительно украшения храма и содержания проповедника и школы (статья такого рода присутствует в уставе только Л. б.). В ст. 18 изложены требования к братскому священнику: он должен быть «дбалый (заботливый) и чулый (чуткий)»; братчики должны его уважать и во всем слушаться, небрежного и не знающего Свящ. Писания иерея они терпеть не должны. Л. б. имело право предложить нерадивому священнику оставить служение в братском храме и уступить место более достойному, при условии благословения архиерея (единственное упоминание епископа в уставе), увольнять иерея братство права не имело. Братский священник в луцком уставе упоминается чаще, чем в уставе Львовского братства. Священник Л. б. имел право заседать на собрании вместе с 4 старшими братьями, участвовать в распределении среди них обязанностей, оповещать членов об-ва и принимать участие в приеме в члены братства. Нарушителя норм христ. общежития священник должен был объявлять на собрании всех членов братства. В ст. 11 предписано таких нарушителей исключать из Л. б. |
| 2) Отношение Братств ставропигиальных между собою Ставропигиальные Братства были по преимуществу хранителями и защитниками Веры православной в юго-западной России, и потому в каждой области ее была непременно какая-либо ставропигия с несколькими подчиненными ей Братствами городов и предместий той области. – В Галиции, оплотом православия было Братство Львовское, в Литве – Виленское, в Белоруссии – Могилевское, на Волыни – Луцкое, и, наконец, в Малороссии – Киевское. Ставропигиальные Братства более всего заботились о взаимном всем согласии и единодушии, находились в непрестанных между собою сношениях по делам Церкви и наконец оказывали друг другу деятельную помощь. 1) В самом устройстве Братств, – устройстве, как мы уже видели, одинаковом, положено было прочное основание для согласия и единодушия ставропигий. Но чтобы какие-либо разности, удобно вкрадывающиеся с течением времени не произвели между ними несогласия, они наделяли друг друга печатными своими уставами. В 1588 году Виленское Братство послало Львовскому тридцать экземпляров своего чина и умоляло, чтобы один из них был прочтен пред всею братиею Львовскою 255 . Самая отдаленность Братств одного от другого по пространству не могла уменьшить взаимной между ними любви и послужить препятствием к их взаимному согласию и миру. «Расстояние бо место», писало Виленское Братство к Львовским братиям в 1619 году, «единогласно, благочестия подвигом, миру и любви расстояния, не речем разъятия, принести не возмогает. Аще бо и места великими поприщами разстоим, любим обаче вас честну Братию нашу, возлюбившего ради нас туне; мир имамы к вам, мир свой оставившего дела» 256 . 2) Братское согласие и единодушие еще более укреплялось и возрастало от непрестанных между Братствам сношений. Во взаимной переписке, дышащей высокою любовию учеников Христовых, они – то выражали самые искренние благожелания друг другу 257 ; 3) То утешали друг друга в бедствиях и несчастиях «не смущайтесь о том»……, утешало Львовское Братство Виленских братий по случаю запечатания их церкви приверженцами Ипатия Потея. «Не новина в Церкви Божией бывати сему. Запечатали архиерее с римляны гроб Христов, аще силы Его не удержали; и Ирод убивал младенцев Христа ради, аще взял конец свой, яко и иншие Божии противницы, которые властью панства своего Церкви Божией противилися» 258 ; |
| 1532 Эльжбета (Елизавета) была дочерью то ли герцога Альмоша, брата венгерского короля Кальмана, то ли сына последнего – короля Иштвана II, то ли Белы II.. 1533 В науке закрепилась точка зрения, что имеется в виду киевский князь Изяслав Мстиславич, а сам брак относится, вероятно, к 1151/4 г. (Balzer 1895. S. 165–167; Baumgarten 1927. Р. 23. Table V, N 38; Пашуто 1968. С. 423. Табл. 4, 3; Jasiski 1992. S. 240–242). Имя княжны – Евдоксия (Eudoxia) – сообщает одна из грамот Мешка III (KDMP 2. N 376). 1536 См. примеч. 1541. Речь идет о событиях, последовавших за вокняжением Казимира II в Кракове в 1177 г. 1537 Перемышль во времена Казимира II не был самостоятельным княжеством, а входил в состав Галицкой земли. При могучем галицком князе Ярославе Владимировиче Осмомысле (т. е. до 1187 г.) ни о каком «присоединении» Перемышля к Польше не могло быть и речи. 1538 После смерти в 1154 г. волынского и киевского князя Изяслава Мстиславича Волынь была поделена между Изяславичами на Владимирское княжество старшего Мстислава и Луцкое – Ярослава. В 1170/2 г. умер Мстислав Изяславич, что привело к разделу Владимиро-Волынского княжества между его сыновьями, вполне определенных сведений о котором нет; известно, что во Владимире закрепился Роман, в Белзе – Всеволод, в Червене – Святослав, а в Берестье – Владимир. Несомненно, Кадлубек имеет в виду Владимирское княжество Казимирова племянника Романа Мстиславича, которого, как то видно из дальнейшего, представлял себе вассалом краковского князя, хотя ни о каких действиях по «присоединению» Владимира Волынского хронист не сообщает (ср. примеч. 1599). 1541 По завещанию Болеслава III в 1138 г. Польша была разделена между его сыновьями Владиславом II (который становился верховным князем со столицей в Кракове), Болеславом IV и Мешком III; позднее к их уделам присоединились уделы младших Болеславичей – Генриха и самого Казимира, которые к моменту смерти отца были еще малолетними. К 1177 г. никого из них, кроме Мешка, уже не было в живых, а сыновья Владислава сидели в Силезии. |
| Проникнутый христианской любовью, о. Александр продолжал гореть желанием совершать жертвенное служение Богу и людям. Множество нуждающихся, неимущих и бедных прихожан ждали помощи и поддержки от своего доброго пастыря. Очевидно, что в храме Рождества Христова на Песках успели зародиться основы приходской благотворительности, и им нужно было дать дальнейшее развитие, но уже на основе новой организационной формы. В результате долгих раздумий, о. Александр склонился к идее учредить приходское благотворительное братство по образцу церковных братств, существовавших в Западнорусском крае в XVI – XVII вв., но затем исчезнувших и совсем забытых в XIX столетии. Эти братства создавались при приходских храмах и монастырях. Среди таких братств следует отметить Львовское, Луцкое, Киевское, Виленское, Брестское, Могилевское, Минское, Оршанское и др. Важнейшим направлением деятельности братств являлась благотворительность, организация школ и издание богослужебных, религиозно-полемических, апологетических и учебных книг. Средства для своей деятельности братства получали от вступительных и ежегодных членских взносов, добровольных пожертвований, вкладов, аренды и продажи братской собственности, книгоиздательства [см.: 6, с. 201-204]. Еще в 1861 г. в одном из первых номеров журнала «Дух христианина», издававшимся о. Александром, он писал: «Отчего бы духовенству, наравне с дворянством, не предпринять, наконец, самой широкой инициативы в деле народного просвещения? Отчего бы не основать у нас какого-нибудь братства для поддержания народных школ?» с. 97]. Но для этой благородной цели нужны были средства, которых у о. Гумилевского не было, и которые необходимо было отыскать в самом скором времени. «В этих-то обстоятельствах, – писал о. Александр, – помогла мне приходская наша почтительность о бедных, производившаяся дотоле в самых скромных размерах. Она указала мне тот путь, на который надобно было поставить братство для скорейшего осуществления его на деле. Этот путь составляли малолетние приходские нищие. С самого поступления на место, меня крайне занимала судьба малолетних нищих, которые с юных лет приучались к гибельному тунеядству. Некоторые из них вырастали на моих глазах и уже 12-ти лет были совершенно испорчены в нравственном отношении. Не раз я усиливался завлечь их в казенный детский приют, находящийся в нашем приходе, но напрасно. Они и слышать не хотели о нем. Тогда я стал говорить им, что заведу свой приют для них, если они дадут обещание прийти туда. Они обещались. Оставалось дело за материальными средствами для открытия приюта» с. 11-12]. |
| Принадлежало некогда одной из церквей г. Холма, Любл. г., как видно из записи 1376г. 48 . в) Евангелия-апракосы на перг. XIII–XIV в. под 107–114; между ними под Луцкое Евангелие XIV в. на 262 л., принадлежавшее некогда Спасскому монастырю под Луцком, Волын. г., как видно из нескольких записей, – с ясными признаками галицко-волынского наречия 49 . Б) Императорской Публичной библиотеки, F. I. 64 Галицкое Евангелие 1266–1301г. на пергам. 175 л. в два столбца. Время написания этой рукописи определяется временем княжения Льва Даниловича Галицкого (1266–1301г.) 50 . Правописание южнорусское, по галицко-волынскому наречию (Соболевский). Что это Евангелие содержит текст второй, древнерусской редакции, видно по употреблению слов: вьсь (вместо всякий), право (аминь), горще (геенна), съборъ, съборище (сонм, сонмище), масло дрвное (елей) и др. 51 . Весьма важно отметить, что и знаменитое Галичское Евангелие 1144г. содержащее текст – в основе – древний, югославянский, представляет немало частных, так сказать личных особенностей, характеризующих именно рассматриваемую нами вторую, древнерусскую редакцию 52 . Не сомневаемся, что в различных общественных и частных собраниях рукописей немало еще может открыться списков Евангелия с текстом этой же древнерусской редакции. Название „древнерусская“ находим вполне основательным ввиду того, что все известные списки этой редакции несомненно русского происхождения. Для сличения славянского перевода Евангелия – в этой, как и в остальных его редакциях 53 , с греческим оригинальным текстом, мы пользуемся критическими изданиями Миллия 54 , Рейнекция 55 , Грийзбаха 56 , Маттея 57 , Шольца 58 и Тишендорфа 59 . Чаще всего ссылки делаем на последнее (8-е) большое издание К. Тишендорфа. В этом издании приняты 52 кодекса не позднее X века (codices unciales) для восстановления древнейшего евангельского текста. Отдельные греческие списки представляют обильные данные для уяснения многих разночтений славянского перевода Евангелия. Чаще цитуемые нами греческие кодексы: Син. |
| Чудовская Псалтырь XI в. с текстом, подновленным в таком же роде, как Евангелие Мстиславово – памятник южно- или югозападнорусский, поздние списки Псалтыри этой же редакции также западнорусские 116 . Галичское Евангелие 1144г. представляющее нередко те же отступления от первоначального текста, которые характеризуют вторую редакцию, явилось, по всей вероятности, где-либо в пределах югозападной Руси. Правописание Добрилова Евангелия 1164г. и Типографского носит ясные признаки галицко-волынского наречия. К югозападнорусским памятникам относятся Евангелия: Галицкое 1266–1301г., Холмское, Луцкое, может быть Поликарпово 117 и др. Сюда присоединяется еще одно соображение. Рассмотренная нами редакция евангельского текста, повторяем, несомненно русская, но наши исправители могли воспользоваться и тем, что давали им подходящие памятники и южнославянской письменности, отличной от той первоначальной мораво-паннонской или вообще западнославянской 118 . Что это было действительно так, доказывает Супрасльская рукопись, представляющая ясные черты сходства с Мстиславовым Евангелием в подборе слов (примеры указаны выше), и в тоже время занимающая особое положение по отношению к параллельному тексту, насколько он сохранился в Glagolita Clozianus. Супрасльский Сборник опять – список юго-западный русский (с южнославянского извода). Это последнее обстоятельство (югозападнорусское происхождение этой, как и других выше названных рукописей) может быть не совсем случайно. Указав, что большая часть памятников с таким подновленным текстом открывается в западных или юго-западных пределах Руси, г. Ягич говорит: „не намечена ли этими географическими данными местность, в которой двигались и распространялись многие памятники южнославянской церковной письменности? т.е. не доказывают ли эти данные, хотя и принадлежат к более позднему времени, что уже в X веке был не один только путь, по которому славянские книги проникали в древнюю Русь: Константинополь, побережье Черного моря, Днепр, Киев, но еще и второй, чрез нынешнюю Румынию, Трансильванию, Буковину и Галицию? Первый путь я мог бы назвать официальным, ему вероятно мы обязаны существованием таких текстов церковнославянских в России, как Остромирово Евангелие, и распространением такого языка, как язык этого памятника, по всей области русской церкви, по всей России. |
| Эта шляхта поддерживала притязания на Львовскую кафедру связанного с Антонием Винницким Иеремии (Свистельницкого . Важной проблемой для православного общества стала экспансия на землях этих воеводств униатской Церкви, резко усилившаяся после окончания русско-польской войны. Православная шляхта пыталась активно противодействовать этой экспансии. Шляхта Киевской земли в инструкции послам на сейм 1669 г. добивалась возвращения православным отобранных храмов и имений, в частности, в Перемышльской и Львовской Система мер, направленных против экспансии униатской Церкви, предлагалась в инструкции послам волынской шляхты на сейм 1669 г. Речь шла прежде всего о подтверждении соглашений начала 30-х гг. XVII в., определявших положение православной Церкви в Польско-Литовском государстве, и о приведении положения дел в стране в соответствие с этими соглашениями. Предусматривалось и проведение ряда конкретных мер: «успокоение» в Перемышльской епархии, передача православным Мстиславской епархии и Лещинской архимандрии, отмена декрета, принятого по требованию Холмского униатского епископа Якова Суши, о передаче униатам церквей в городе Бэлзе и его Перечень этих мер показывает, что православная шляхта Киевской земли и Волыни, не замыкаясь в круге местных интересов, внимательно следила за положением дел на севере и на западе от своей территории. Скоро, однако, события захватили и Волынь. В инструкции послам на сейм 1670 г. шляхта Киевской земли требовала аннулировать привилей, выданный Якову Суше на «епископство Луцкое и Острожское», и вернуть все, связанное с этой кафедрой, православному Луцкому епископу Гедеону Добиться соответствующих решений сейма православная шляхта не смогла, но все же на местном уровне она оставалась достаточно серьезной силой, чтобы оказывать поддержку своим иерархам и учреждениям. Так, 5 марта 1671 г. на сеймике волынской шляхты в Луцке было принято решение выделить 300 злотых луцкому братству «na poprawienie Располагая такой поддержкой, лояльные Речи Посполитой православные иерархи, такие как митрополит Антоний Винницкий или епископ Луцкий Гедеон (Четвертинский), не имели стимулов искать поддержки у русского правительства. Антоний Винницкий, правда, поддерживал контакты с русским правительством и с русским резидентом в Варшаве В. М. Тяпкиным, но речь при этом шла только о материальной подержке и о возможности признания Винницкого Киевским митрополитом. Гедеон же контактов с Россией не имел. |
| В деятельности Л. б. время от основания до 1648 г. считается периодом наивысшего подъема. В братстве была широко представлена богатая и влиятельная правосл. шляхта, к-рая проводила свои решения на уездных сеймиках, поддерживала братство материально. В этот период к братству принадлежало не меньше 76 светских лиц, среди к-рых были представители 4 княжеских родов (Пузыны, Воронецкие, Курцевичи и Святополк-Четвертинские) и 55 шляхетских семей. 9 чел. принадлежали к роду Гулевичей, 3 - к роду Зубцевских, по 2 чел.- из семей Боговитинов, Гуляницких, Древинских, Еловицких, Кульчицких, Смиковских, Ушак-Куликовских. Ключевую роль в создании и ранней истории Л. б. сыграл владимирский подкоморий кн. Юрий Пузына. Среди членов Л. б. в этот период были: волынский подстолий Кшиштоф Еловицкий, волынский чашник Лаврентий Древинский , луцкий подсудок Михаил Гулевич-Воютинский, луцкий войт Андрей Загоровский, кременецкий подсудок Григорий Ушак-Куликовский и др. Участие в шляхетских сеймиках, подача протестаций и жалоб на преследование православных говорят о функции братства, не прописанной в уставе,- общественно-политической деятельности (этим правосл. братства отличались от католических и более поздних униат. мирянских организаций). Важнейшей сферой деятельности Л. б. в 1-й пол. XVII в. было противодействие распространению унии и католицизма, наиболее активно действовали члены братства Л. Древинский, И. Курцевич (см. Иосиф (Курцевич) ), С. Гулевич-Воютинский и др. При участии названных братчиков были проведены политические акции в защиту Православия (выступления на сеймах, обструкция униатов на волынских сеймиках, защита церквей и мон-рей). В 20-х гг. XVII в. православные отбили неск. нападений католиков на Братский мон-рь и госпиталь. В 1627 г. произошло столкновение с иезуитами возле мон-ря. Конфликты продолжались и позднее: в 1634 г. члены братства Юрий и Михаил Пузыны составили протестацию в связи с погромом Братского Крестовоздвиженского мон-ря. В 1639 и 1644 гг. нападения повторились. |
|
|
