| «Продолжительное чтение Платона,- признавался О. впосл.,- привело меня к мысли, что если задача жизни еще не решена человечеством, то потому только, что люди не вполне понимают друг друга, что язык наш не передает вполне наших идей, так что слушающий никогда не слышит всего того, что ему говорят... Отсюда вытекало убеждение в необходимости и даже в возможности привести все философские мнения к одному знаменателю» (Русские ночи. 1975. С. 191). О. испытал сильное воздействие идей романтизма, имевших мистически-оккультные корни, отсюда происходил его интерес к представителям древней «герметической» традиции (см. ст. Герметизм ), луллианству (см. в ст. Луллий ), Парацельсу (Ф. А. Т. Гогенгейму), Джордано Бруно , Л. К. Сен-Мартену . Почти вся б-ка известного мартиниста И. В. Лопухина была в сфере читательского внимания О.: книги И. Арндта «Об истинном христианстве» (Vom wahren Christentum. Braunschweig, 1605), «Ключ к таинствам натуры» (Aufschlüsse zur Magie aus geprüften Erfahrungen über verborgene philosophische Wissenschaften und verdeckte Geheimnisse der Natur. Münch., 1788-1792. 4 Bde) К. Эккартсгаузена, аскетические творения отцов Церкви. В отношении круга чтения О. близок как к своему современнику проф. МДА Ф. А. Голубинскому , так и к представителям старшего поколения рус. интеллектуалов - Н. М. Карамзину и М. М. Сперанскому. П. Н. Сакулин отмечал, что О. неоднократно говорит о Дж. Бруно, начиная с альманаха «Мнемозина» (1824), и приписывает ему «огромное значение в истории философии, а XVI столетие вообще считает отправным пунктом всей общеевропейской жизни» ( Сакулин. 1913. Ч. 2. С. 6). Вероятно, на О. оказал влияние диалог Шеллинга «Бруно», в котором автор фактически отождествляет себя с главным героем. В 1825 г. О. задумал написать исторический роман «Иордан Бруно и Петр Аретино», над которым урывками работал почти 10 лет, но так и не завершил его. В этом сочинении Бруно выступает и как метафизик, и как мистик, владеющий натуральной магией, и как идеолог христианского антропоцентризма в его ренессансной редакции. |
| В Пизе Л. закончил «Всеобщее и последнее искусство» (Ars generalis ultima, 1308). Затем он вернулся к преподавательской деятельности в Париже. В этот период жизни часть его трудов получила офиц. признание: в декларации парижского прево от 10 февр. 1310 г. сообщалось, что 40 магистров и бакалавров Парижского ун-та прослушали курс лекций Л. по логике, содержавший изложение «Краткого искусства нахождения истины» (Ars compendiosa inveniendi veritatem, ок. 1274), и не нашли в излагаемом им учении ничего, что противоречило бы католич. вере; грамотой от 2 авг. 1310 г. кор. Филипп IV Красивый признал магистра Л. достойным уважения всех католиков; в письме канцлера Парижского ун-та Франческо Караччоли от 9 сент. 1311 г. сообщалось о правоверности сочинений Л. Л. присутствовал на Вьеннском Соборе (1311-1312). В прошении, с к-рым он обратился к Собору, Л. настаивал на запрете преподавания аверроистских доктрин в ун-тах, говорил о необходимости учреждения кафедр вост. языков, выступал с предложением нового крестового похода на Св. землю, провести к-рый он планировал объединенными силами духовно-рыцарских орденов. Собор постановил основать кафедры араб., греч., евр. и халдейского языков в ун-тах в Париже, Оксфорде, Болонье и Саламанке. В 1312-1313 гг. Л. написал соч. «О беседе ангелов» (De locutione angelorum), составил сборник из 150 проповедей, создал 3 апологетических произведения и подготовил пособие по гомилетике. Главный его труд этого периода - «О разделении христиан и сарацин» (De participatione Christianorum et Sarracenorum). В нем Л. обращается к королю Сицилии Федерико (1296-1337) с предложением начать переговоры с королем Туниса о созыве межрелигиозного Собора, на к-ром христиане могли бы дискутировать с мусульманами по вопросам веры. Л. провел при сицилийском дворе в Мессине год (май 1313 - май 1314), за это время им было написано 38 богословских сочинений. В апр. 1313 г. Л. составил завещание: с его сочинений на лат. и каталан. языках, к-рые были написаны после Вьеннского Собора, следовало сделать копии и отправить их в мон-рь картузианцев в Вовере (близ Парижа) и в Геную; часть книг Л. завещал также своему зятю, Пере де Сенменату. Предположительно летом 1314 г. он вернулся на Мальорку. В сент. Л. вновь отправился в Сев. Африку и вскоре прибыл в Тунис, завершив там работу над соч. «Искусство совета» (Ars consilii, июль 1315), написанном на араб. языке и адресованном мусульм. правителям. |
| В 90-х гг. XIII в. Л. отправился в Испанию и на Мальорку. 30 окт. 1299 г. он получил от короля Мальорки Хайме II разрешение вместе с небольшой группой сподвижников проповедовать в синагогах и мечетях на территории королевства. В благодарность за это разрешение Л. посвятил королю поэтическое вероучительное соч. «Воззвание Рамона» (Dictat de Ramon), а его супруге кор. Бланке - «Книгу проповедей» (Libre de Oracions), называемую также «Проповеди Рамона» (Oracions de Ramon). На Мальорке Л. перевел на каталан. язык свои «Начала философии» (Començaments de philosophia). Не оставляя своего намерения проповедовать среди неверных, в нач. 1300 г. Л. прибыл на Кипр, чтобы отправиться в Египет, но это оказалось невозможно. Л. попытался добиться от Генриха II де Лузиньяна, кор. Кипра, разрешения на публичные диспуты с иноверцами (не только с мусульманами, но и с православными, несторианами и яковитами). Король Кипра не проявил интереса к его начинаниям. Из мон-ря св. Иоанна Златоуста (близ Буффавенто, Кипр), где он закончил соч. «Новая риторика» (Rhetorica nova, сент. 1301), Л., желая попасть на Восток, отправился через Фамагусту в Аяс (ныне Юмурталык, Турция). Однако опасности пути и перенесенная болезнь вынудили его вернуться на Кипр (он нашел убежище в резиденции ордена тамплиеров в Фамагусте). В 1303 г. Л. вернулся в Монпелье. Среди произведений, написанных им в это период,- «Спор веры и разума» (Disputatio fidei et intellectus, 1303), «Книга о цели» (Liber de fine, 1304; известна также как «О завоевании Святой земли» (De expugnatione Terrae Sanctae) или «О стяжании Святой земли» (De acquisitione Terrae Sanctae)), в которой Л. предлагал папе Римскому Клименту V (1305-1314) план объединения Вост. и Зап. Церквей с помощью проповеднической деятельности и «внутреннего», или «духовного» крестового похода, а также «Проповедь против иудеев» (Liber praedicationis contra Iudaeos, 1305). С предложениями организовать проповедь среди иноверцев Л. обращался и к франц. кор. Филиппу IV Красивому. В кон. 1306 - нач. 1307 г. предпринял новую попытку проникнуть на земли мусульман. Он прибыл в Беджаию (ныне Алжир). На улицах и площадях Л. проповедовал, что закон Мухаммада ложен. Л. схватили, заковали в цепи и заключили в темницу; лишь заступничество генуэзцев и каталонцев, состоявших в торговых и дипломатических миссиях при дворе халифа, спасло его от казни. Он провел 6 месяцев в тюрьме, где написал по-арабски «Спор Раймунда и сарацина Омара» (Liber disputationis Raimundi christiani et Homari saraceni; араб. вариант был утрачен; Л. восстановил текст, но на латыни), затем по приказу халифа был изгнан из страны. Впосл. размышления о возвращении Св. земли под власть христиан вдохновили его на создание «Книги о Рождестве малого дитяти Иисуса» (Liber natalis parvuli pueri Christi Jesu, 1311). |
| В XIV в. в католической Церкви происходит продолжительный спор о сочинениях Раймунда Луллия с переменным счастьем для этого последнего. Появилось множество сочинений «за» и «против» Луллия, спор о нем принимает оживленный характер: францисканцы высказались в пользу Луллия, доминиканцы против него, испанцы вместе с францисканцами хлопотали о том, чтобы Луллий был причислен к лику святых. Папская курия по очереди присоединялась то к той, то к другой стороне. Папы то осуждали Луллия, то снимали с него осуждение. О сочинениях Иоанна Виклефа на Констанцском соборе в 1415 г. определено: их никто не должен читать, изучать, объяснять или цитировать, за исключением тех, кто будет опровергать их; противящиеся определению подлежали отлучению; епископы под угрозой прещений и наказаний должны собирать эти сочинения и сжигать. Тот же собор подобным же образом распорядился относительно сочинений Иоанна Гусса. В Англии Ричард II, уже в 1387 г., под угрозой темничного заключения и конфискации имущества запретил продавать и покупать еретические книги Виклефа и Николая Герефорда и приказал конфисковать их. В1479 г., с папского разрешения, был подвергнут суду архиепископа Толедского Педро Де-Осма, профессор Саламанкского университета, за его сочинения о таинстве покаяния. Он вынужден был отказаться от своих заблуждений. Книга его была сожжена. Архиепископ приказал в течение трех дней сжечь все экземпляры книги, а от Саламанкского университета потребовал «с апостольским авторитетом», чтобы в течение девяти дней торжественно были сожжены все находящиеся здесь экземпляры той же книги. Папа Сикст IV буллой утвердил этот приговор. В том же году был притянут к суду инквизиторов в Майнце бывший профессор в Эрфурте Иоанн Вессалиа. Он привлек внимание некоторыми своими трактатами. Несмотря на то, что на суде Вессалиа отказался от своих воззрений, он был заключен на всю жизнь в тюрьму. Его книги подверглись сожжению. Относительно чтения перевода Библии и чтения Библии мирянами до конца XII в. не было делаемо никаких распоряжений. |
| Богословие (ГИМ. ОР. Увар. 1, 356; Леонид. 291; Царск. 23), Кирилл Транквиллион. Богословие (ГИМ. ОР. Син. печ. 344); Он же. Зерцало богословия/Пер. с белорус. диакона Феофана. 1674–1676 гг. (РГБ. ОР. Фад. 37); Он же. Перло многоценное (РГБ. ОР. Ф. 152. 109); Риторика (лекции по философии) (РГБ. ОР. Ф. 299. 722); Философия (ГИМ. ОР. Забел. 675, 676); Философия нравоучительная (этика) (ГИМ. ОР. Муз. 2914); Философия и толкование категорий Аристотеля (ГИМ. ОР. Син. греч. 236; Вл. 457; Матт. MCCXXIII); Раймонд Луллий. Философия (ГИМ. ОР. Муз. 2718; Черт. 286); Он же. Философия: «Наука предивная» (ГИМ. ОР. Хлуд. Д75); Сказание о еллинских философех, понеже и тии прознаменования веры и чистаго ради жития их коснушася истины от Святаго Духа и глаголющи будущая человеком (РГБ. ОР. Ф. 218. 753); Сказание о седми свободных мудростех великих (РГБ. ОР. Ф. 310. 894, 895); Слово о наказанию всякому христианину (соч. русское, типа притчей Сираховых) (РГБ. ОР. Ф. 256. 359); Слово о философии (РГБ. ОР. Ф. 310. 639); Собрание трактатов по метафизике (РГБ. ОР. Ф. 722. 89). См. также: Аржанухин В.В. Философское образование в России в XVII в.//Философские науки. 1987. 2; Гаврюшин Н. К. Первая российская «Логика»//Альм. библиофила. 1983. Вып. 15; Он же. «Изборник Святослава» 1073 г. и «Диалектика» Иоанна Дамаскина//Советское славяноведение. 1983. 4; Он же. Первая русская энциклопедия//Памятники науки и техники: 1982–1983. М., 1984; Он же. О ранних списках славянорусской «Диалектики»//Записки ОР ГБЛ.: Вып. 45. М., 1986; Он же. Источники и списки космологического трактата XV в. «О небеси»//Вопросы истории естествознания и техники. 1988. 1; и др. 14. История философии: Запад–Россия–Восток/Под ред Мотрошиловой Н.В. М., 1995. С. 447–448; Бусева-Давыдова И.Л. Культура и искусство в эпоху перемен: Россия семнадцатого столетия. М., 2008; и др. 15. Лишь Духовные академии не оставили данную область без внимания, находясь в некоторой оппозиции так называемой позитивистской традиции академической науки – см.: Метафизика Божественная и истинная (РГБ. |
| 1980. P. 358). Независимо от обоснованности этого предположения очевидной представляется связь методов демонстративного доказательства Л. с его миссионерскими и апологетическими задачами. Центральным моментом в «демонстративной» теологии Л. и одновременно богословским основанием «искусства» становится учение о божественных достоинствах (принципах, или субстанциальных добродетелях; фигура А «искусства»), к-рых Л. насчитывал 9 (первоначально их было 16) и обозначал аббревиатурой BCDEFGHIK (благость, величие, вечность, могущество, премудрость, воля, сила, истина и слава). В богословской системе Л. они комбинировались по особым правилам с 4 стихиями (аббревиатура ABCD), образуя тем самым полноту космических сил. Божественные достоинства представляют собой способы постижения Бога; открытие возможности их применения в качестве принципов «искусства нахождения» Л. связывает со своим мистическим переживанием в горах Ранда. Отражения божественных достоинств присутствуют во всех вещах тварного мира, ибо «при сотворении мира каждое из божественных свойств произвело в мире свое подобие» (Obres. 1928. Т. 14. Р. 43). Божественные достоинства реально не отличаются друг от друга и взаимно обратимы. С доктриной божественных достоинств связано и оригинальное учение Л. о Воплощении: это событие, не будучи необходимым в абсолютном смысле, все же было необходимо по «преизобилию божественной благости» (первенствующее значение благости среди божественных достоинств роднит теологию Л. с концепциями Рихарда Сен-Викторского и Александра Гэльского ); оно было необходимо для того, чтобы божественные достоинства могли обрести полноту реализации «во внешнем проявлении» (divina ostensio ad extra). Тем самым тварный мир обрел свое завершение, ибо «величайшее из тварных благ - это благое создание, соединенное с Богом в единстве Лица». Взаимодействие достоинств является, по Л., элементом внутреннего общения Лиц Троицы: «именно посредством рождения и исхождения божественные достоинства сообщаются друг с другом» (Ibid. |
| В 1274 г. Л. удалился для размышлений на гору Ранда. Согласно его жизнеописаниям, на 8-й день уединения у него было видение (illuminatio) - Л. узрел «в единое мгновение ока тот метод, который ему следовало использовать в его книгах против неверных». Он открыл основные принципы своей буд. богословской системы: идею абсолютного примата «достоинств» (атрибутов, свойств) Бога, представление о взаимных отношениях этих атрибутов и об отношениях между ними и тварным миром, к-рый является подражанием (imitatio) им. Пережив мистический опыт, Л. временно поселился в цистерцианском мон-ре Санта-Мария-де-ла-Реаль, где работал над соч. «Великое искусство» (Ars magna, ок. 1274). Во 2-й пол. 70-х гг. XIII в. по поручению Хайме II, кор. Мальорки и графа Руссильона, он представил свои написанные к тому времени труды на рассмотрение богословам ун-та Монпелье и получил их одобрение. В Монпелье Л. работал над трактатом «Искусство демонстративного доказательства» (Ars demonstrativa, закончен в 1283) и на публичном диспуте защитил основные его положения; вероятно, после этого ему была присвоена степень магистра. На волне успеха Л. удалось убедить короля основать коллегию Св. Троицы в Мирамаре, где 13 монахов-францисканцев под его руководством занимались изучением араб. языка, готовя себя к проповеднической деятельности среди неверных. В 1276 г. создание коллегии было одобрено папой Римским Иоанном XXI . В посл. четв. XIII - нач. XIV в. Л. преподавал в Париже и в Монпелье; известно, что нек-рые сочинения Л. были созданы и впервые прочитаны публично в ун-тах этих городов. Вероятно, в последние десятилетия XIII в. он совершил большое путешествие, побывав в Риме, потом посетил Палестину, Египет, Магриб, находившиеся под властью мусульман. Несмотря на то что впосл. в своих произведениях Л. упоминал о деталях путешествия (в романе «Бланкерна» (Romanç de Blanquerna, между 1276 и 1283) рассказывает о богословских диспутах в Риме с кардиналами, в частности о защите системы аргументации, изложенной в «Книге чудесных доказательств» (Llibre de demostracions, 1274-1276); в др. сочинениях сообщает о спорах с мусульманами о вере), нек-рые исследователи отрицают историческую достоверность его паломничества, полагая, что все это время он оставался в Мирамаре и руководил коллегией Св. Троицы. |
| Восхождение к созерцанию божественных достоинств в молитве и благочестивом размышлении предполагает последовательное просвещение божественным светом способностей души, гл. обр. памяти, разума и воли, а также 5 внутренних чувств души (cogitatio, perceptio, conscientia, subtilitas et animositas). Для Л., подобно позднесредневек. испан. мистикам ( Хуану де ла Крусу , Терезе Авильской ), характерно повышенное внимание к аффективной стороне молитвы: стоны и воздыхания именуются «посланниками от любящего к Возлюбленному»; без них, как утверждает Л. в трактате «Древо философского созерцания» (Arbor divinae contemplationis), созерцание было бы не слишком плодотворным; в «Книге созерцания» Л. молит о ниспослании ему слезного дара. При этом, однако, явленная в молитве «любовь» к Богу, согласно Л., никогда не является чисто аффективной и всегда содержит в себе элемент рационального постижения. Так, заповедь из Втор 6. 5 о любви к Богу Л. толкует следующим образом: «...нет оправдания тому, кто не прилагает всех сил своих к познанию божественной Троицы и Воплощения». В мариологии Л., подобно Иоанну Дунсу Скоту , приближается к учению о Непорочном Зачатии Девы Марии. Как и др. разделы теологии Л., мариология была связана с его доктриной божественных достоинств: в трактате «О Деве Марии» (Libre de Santa Maria) он пишет о том, что в Пресв. Деве Марии божественные атрибуты были явлены в таком изобилии, что «мир едва мог их вместить». Сочинения на каталанском языке Л. называют «демиургом» каталан. языка ( Badia i Margarit. 2004. P. 183; Ж. Рубио-и-Балагьер применительно к Л. говорит о «чуде сотворения языка» - Rubi ó i Balaguer. 2006. P. 97). Исследователи указывают на тесную связь лит. творчества Л. с его спекулятивными задачами. Эта связь объясняет как лексические, так и синтаксические особенности его произведений: изобилие латинизмов и схоластических терминов, простота синтаксиса, призванная сделать текст более наглядным и «суггестивным»; в то же время нет недостатка и в балеарских диалектизмах (подробный анализ языка Л. |
| L., 1954. Vol. 17. N 1/2. P. 115-173; eadem. Lullism as an Art of Memory// Eadem. The Art of Memory. Chicago, 1966. P. 173-198; Зубов В. П. К истории рус. ораторского искусства кон. XVII - 1-й пол. XVIII в.: Рус. люллианская лит-ра и ее назначение//ТОДРЛ. 1960. Т. 16. С. 288-303; Pring-Mill R. D. F. El microcosmos lul·lìa. Oxf., 1961; idem. Estudis sobre Ramon Llull (1956-1978)/Ed. L. Badia, A. Soler. Barcelona, 1991; Van Steenbergen F. La philosophie du XIIIe siècle. Louvain, 1966; Urvoy D. Penser l " Islam: Les présupposés islamiques de l " «Art» de Lull. P., 1980; idem. Nature et portée des liens de Ramon Lull avec l " univers arabe//Aristotelica et Lulliana/Éd. F. Dominguez Reboiras et al. Hague, 1995. P. 415-427; Badia L. L " aportació de Ramon Llull a la literatura en llengua d " oc: Per un replantejament de les relacions Occitània-Catalunya a la baixa Edat Mitjana//Actes del Vuitè coll. intern. de Llengua i Literatura catalanes, Tolosa de Llenguadoc, 12-17 de set. de 1988. Barcelona, 1989. Vol. 1. P. 261-296; De Libera A. Penser au Moyen Âge. P., 1991; H ä gele G., Pukelsheim F. Llull " s Writings on Electoral Systems//Studia Lulliana. Palma de Mallorca, 2001. Vol. 41. P. 3-38; Gonz á lez-Ag à pito J. Ramon Llull//Premiers pédagogues: De l " Antiquité à la Renaissance/Sous la dir. de J. Houssaye. P., 2002. T. 1. P. 189-209; Badia i Margarit A. M. Moments clau de la història de la llengua catalana. València, 2004. P. 183-314; Rubi ó i Balaguer J. Història de la literatura catalana. Barcelona, 2006. Vol. 1. P. 91-108; Bonner A. The Art and Logic of Ramon Llull. Leiden, 2007; Raimundus Lullus: An Introd. to His Life, Works and Thought/Ed. A. Fidora, J. E. Rubio. Turnhout, 2008. (CCCM; 214) [Библиогр.: Р. 517-537]; Ruiz J. M., Soler A. Vida, pensament i context de Ramon Llull//Catalan Historical Review. 2008. N 1. P. 195-209; Teleanu C. Magister Raymundus Lull: La propédeutique de l " Ars Raymundi dans les Facultés de Paris. P., 2014; Villalba i Varneda P. Ramon Llull: Escriptor i Filòsof de la Diferència. |
| По учению Фомы Аквинского, невозможно непосредственно подняться мыслью от творений к внутренней сущности Бога, потому что человеческий интеллект несоизмерим с бесконечностью Божественного бытия. Единственный доступный человеку путь богопознания - путь аналогии. Бог есть чистый и простой акт бытия; в Нем сущность и существование совпадают. Напротив, творения обладают бытием только через причастность Божественному бытию - постольку, поскольку Бог наделяет их бытием. В тварных вещах сущность, будучи их собственным достоянием, отлична от существования, к-рое есть дар Божественной первопричины и принимается сообразно воспринимающей способности каждого конкретного творения. Такое отношение между изначальным Божественным источником всякого бытия и бытием творений Фома Аквинский называет analogia entis (аналогией бытия). Соответственно, и познание Бога в границах Е. т. тоже возможно только по аналогии между тварными следствиями и Божественной причиной. Концепция Е. т. как науки утвердилась в томистской школе XIV-XV вв. Ярким примером серьезного внимания к вопросам Е. т. служит трактат Раймунда Сабундского († 1432) «Естественная теология» ( Raymund de Sabunde. Theologia naturalis. Venetiis, 1581), переведенный М. Монтенем на франц. язык во 2-й пол. XVI в. Раймунд выстроил систему наук, опираясь прежде всего на внутренний психологический опыт субъекта. По его мнению, свидетельство собственного сознания человека является наилучшим аргументом в поисках истины о божественных предметах и порождает столь глубокую внутреннюю уверенность, что она не может быть поколеблена. Вместе с тем в отличие от Фомы Аквинского и мн. др. авторов Раймунд отказывался разделять богооткровенную и философскую теологии как разные науки. Усматривая в человеке связующее звено между естественным и сверхъестественным, Раймунд стирал границу между 2 богословскими науками и считал возможным для человека непосредственно прийти через исследование самого себя и своей природы к познанию глубочайших тайн Откровения. |
|
|
