| Что же касается других упомянутых знамений, то они представляют собой лишь отдельные примеры чудесных способностей, которыми будут обладать уверовавшие. Одно из подобных знамений описано в Деяниях. Когда апостол Павел на острове Мелит подбрасывал хворост в костер, из огня вылезла ехидна и повисла у него на руке. Местные жители вообразили, что от укуса змеи у Павла будет воспаление или он внезапно падет мертвым. Но он стряхнул ее в огонь и остался невредимым ( Деян.28:1–6 ). Евангелие от Матфея завершается торжественным обещанием Христа оставаться со Своими учениками во все дни до скончания века. Телом Он покидает их, но духом остается с ними. Его присутствие в Церкви они будут ощущать при каждом священнодействии: собираясь в воскресный день для преломления хлеба ( Деян.2:42; 20:7 ), они будут чувствовать, что Он рядом. В опыте Церкви до скончания времен будет осуществляться обетование Христа: Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них ( Мф.18:20 ). 11. Вознесение Чреда явлений воскресшего Иисуса ученикам завершается Его вознесением на небо. Марк говорит об этом кратко, не обозначая место действия: И так Господь, после беседования с ними, вознесся на небо и воссел одесную Бога. А они пошли и проповедовали везде, при Господнем содействии и подкреплении слова последующими знамениями. Аминь ( Мк.16:19–20 ). Лука уточняет, что вознесение произошло в Вифании – селении близ Иерусалима, куда Иисус неоднократно приходил при жизни ( Мф.21:17; 26:6 ; Мк.11:1, 11–12; 14:3 ; Лк.19:29 ; Ин.12:1 ) и где он воскресил Лазаря ( Ин.11:1–44 ). Таким образом, если Евангелия от Матфея и Иоанна заканчиваются в Галилее, а от Марка в необозначенном месте, то действие Евангелия от Луки завершается близ Иерусалима: И вывел их вон из города до Вифании и, подняв руки Свои, благословил их. И, когда благословлял их, стал отдаляться от них и возноситься на небо. Они поклонились Ему и возвратились в Иерусалим с великою радостью. И пребывали всегда в храме, прославляя и благословляя Бога. Аминь ( Лк.24:50–53 ). |
| 16 («когда же настал вечер»); Лк 4. 40 («при захождении же солнца»); Мк 1. 32 («при наступлении же вечера, когда заходило солнце») - аналогичных примеров ок. 17). Поскольку в прологе Евангелия от Луки говорится о том, что это Е. не было первым, и поскольку Лука явно ориентировался на проповедь язычникам, то, учитывая, что церковное Предание однозначно выступает в пользу приоритета Евангелия от Матфея и что Евангелие от Матфея содержит гебраизмы, можно сделать вывод, что Лука использовал Евангелие от Матфея. Принимая во внимание свидетельство Климента Александрийского, Евангелие от Марка следует считать 3-м, соединившим в себе тексты Евангелий от Матфея и от Луки. Гипотеза 2 Евангелий дает более простое объяснение тому факту, что 2 Е. иногда согласуются против 3-го: Евангелия от Матфея и от Марка согласуются против Евангелия от Луки, когда Евангелие от Луки отходит от текста Евангелия от Матфея, а Евангелие от Марка следует за Евангелием от Матфея; Евангелия от Марка и от Луки согласуются против Евангелия от Матфея, когда Евангелие от Луки отходит от текста Евангелия от Матфея, а Евангелие от Марка следует за Евангелием от Луки, а не за Евангелием от Матфея; Евангелия от Матфея и от Луки согласуются против Евангелия от Марка, когда Евангелие от Луки следует за Евангелиями от Матфея и от Марка, а Евангелие от Марка отходит от обоих текстов. В числе признаков использования Марком Евангелия от Матфея указывают на Мк 1. 32а, где вместо характерного для Марка κα стоит δ (ср.: Мф 14. 15, 23; 26. 20; 27. 57). Однако Мк 1. 29-34 можно рассматривать как единую перикопу, так что δ указывает не на начало новой темы, а на развитие предыдущей мысли (в Мк 1. 30 также стоит δ). Др. аргументом служит использование глагола ναχωρω в Мк 3. 7 (больше он в Евангелии от Марка не употребляется, тогда как в Евангелии от Матфея встречается 9 раз). Против теории говорит то, что евангельская традиция всегда имела тенденцию к росту, а не к сокращению (это проявилось, в частности, в возникновении множества апокрифических Евангелий, стремившихся дополнить канонические повествования). |
| Заставка к Евангелию от Луки. Нач. XV в. (ГИМ. Дон. 1. Л. 123) по мысли ее сторонников, призвана предложить более простое решение синоптической проблемы, чем гипотеза 2 документов: Марк писал первым, Матфей свободно отредактировал его текст для иудеохрист. общины, почти не добавляя сведений из др. источников (по мнению Гоулдера, он расположил материал в соответствии с лекционарием), Лука же использовал как Евангелие от Марка, так и Евангелие от Матфея. Отправной точкой этой гипотезы является тезис о том, что приоритет Евангелия от Марка вовсе не подразумевает непременное существование источника Q. Сторонники гипотезы в доказательство того, что Лука знал не только Евангелие от Марка, но и его редакторскую правку Матфеем, указывают на такие места: Мф 3. 11-12/Мк 1. 7-8/Лк 3. 16-17 (Матфей и Лука говорят о том, что Христос будет крестить не только Духом Св., как у Марка, но «Духом Святым и огнем», и добавляют слова: «Лопата Его в руке Его...»), а также Мф 4. 1-11/Мк 1. 12-13/Лк 4. 1-13 (искушение в пустыне) и Мф 13. 31-32/Мк 4. 30-32/Лк 13. 18-19 (притча о горчичном зерне). Противники гипотезы рассматривают эти места как свидетельства существования в Евангелии от Марка и в Q совпадающих перикоп. Против гипотезы знакомства Луки с Евангелием от Матфея говорит последовательность в расположении материала двойной традиции: у евангелиста Матфея - в составе 5 тематических блоков, у евангелиста Луки материал расположен последовательно. Однако Фаррер и Гоулдер указывают на Лк 1. 3, где говорится о том, что последовательное изложение было авторским замыслом Луки. Заметная простота ряда перикоп Евангелия от Луки (напр., Молитвы Господней) по сравнению с параллелями в Евангелии от Матфея объясняется, по их мнению, использованием Лукой устной традиции (подобно тому как он дополняет или изменяет материал Евангелия от Марка в повествовании о Тайной вечере). Наконец, согласно Гоулдеру и его последователям, самым веским аргументом против Q является существование согласований между Евангелиями от Матфея и от Луки не только в двойной, но и в тройной традиции (Мф 13. 11 и Лк 8. 10 против Мк 4. 11; Мф 9. 20 и Лк 8. 44 против Мк 5. 27; Мф 22. 34-40 и Лк 10. 25-28 против Мк 12. 12-34 и др.), особенно же - в повествованиях о Страстях и Воскресении, в основе которых, по мнению совр. сторонников приоритета Марка, лежит только Евангелие от Марка, отредактированное др. евангелистами (Мф 26. 67-68 и Лк 22. 63-64 против Мк 14. 65; Мф 26. 75 и Лк 22. 62 против Мк 14. 72; Мф 28. 1 и Лк 23. 54 против Мк 16. 1). В качестве контраргумента обычно говорят либо об использовании Матфеем и Лукой прото-Марка, либо о повреждении в рукописной традиции Евангелия от Марка. Наиболее спорным в теории является тезис о присутствии в «малых согласованиях» признаков стиля Матфея. Даже сторонник Гоулдера М. Гудакр указывает примеры «луканизмов» среди «малых согласований» ( Goodacre. 1996. P. 42-88), что снижает значимость «аргументов от стиля». |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ГОЛЬЦМАН [нем. Holtzmann] Генрих Юлиус (17.05.1832, Карлсруэ - 4.08.1910, Лихтенталь под Баден-Баденом), нем. протестант. богослов и библеист, один из наиболее влиятельных представителей либеральной историко-критической школы. Богословское образование получил в ун-тах Гейдельберга (1850-1854) и Берлина (зимний семестр 1851/52). В 1858 г. защитил диссертацию по сакраментологии (De corpore et sanguine Christi quae statuta fuerint in ecclesia examinantur). С 1858 по 1865 г. преподавал в Гейдельбергском ун-те. С 1874 по 1904 г. Г. был профессором на кафедре НЗ Страсбургского ун-та. В истории новозаветной библеистики Г. принадлежит заслуга обоснования теории 2 источников, высказанной К. Г. Вильке (1786-1854), к-рая со времени Г. получила в лит-ре статус доминирующей. Выдвигая гипотезу о приоритете Евангелия от Марка (Синоптические Евангелия: Их происхождение и исторический характер, 1863; Учебник историко-критического введения в НЗ, с 1885), Г. развивал аргументы Вильке: (1) Евангелия от Матфея и Луки совпадают в порядке изложения материала только тогда, когда следуют в этом Евангелию от Марка, но, когда отклоняются от порядка евангелиста Марка, не совпадают в порядке изложения и друг с другом; (2) большая часть материала Евангелия от Марка встречается у евангелистов Матфея и Луки; дополнения, отличающие Марка от Матфея и Луки, по Г., являются либо результатом поздней редакции Евангелия от Марка, либо сокращениями текста Марка у Матфея и Луки; (3) общий материал тройной традиции отражает стилистические особенности текста евангелиста Марка, к-рые отличаются от материала, общего для Матфея и Луки. В работе о синоптиках 1863 г. совпадения евангелистов Матфея и Луки в материале тройной традиции, отличающие их от материала Марка, Г. объясняет с помощью допущения того, что Матфей и Лука использовали не нынешнее Евангелие от Марка, но более пространного Прото-Марка (по Г., источник А), к-рому помимо малых вариантов текста принадлежали следующие отсутствующие в нынешнем Евангелии от Марка фрагменты: краткий вариант Нагорной проповеди, в общем соответствующий Лк 6. 20-49, повествование о сотнике в Капернауме (Лк 7. 1-10/Мф 8. 5-13), перикопа о женщине, взятой в прелюбодеянии (Ин 7. 53 - 8. 11), а также Мф 28. 9, 10, 16-20. Г. полагает, что все 3 автора Евангелий использовали этот источник, но Марк, как он думает, отразил его содержание наиболее достоверно. |
| Евангелие от Луки отличается от других Евангелий не только своим более чистым греческим языком, но также своим прологом, написанным в обычном для классической древности стиле (1, 1–4). Из этого пролога мы узнаем, что 1) и до Луки многие брались составлять повествования о событиях, которые произошли «среди нас»; 2) все эти повествования, как и Евангелие от Луки, основаны на свидетельстве тех, кто были «с самого начала очевидцами и служителями Слова»; 3) целью евангелиста было исследовать и затем изложить евангельские события с самого их начала (νωθεν), с возможной (πσιν) полнотой и точностью (κριβς), и в хронологической последовательности (καθεξς) и 4) труд евангелиста Луки адресуется некому «достопочтенному Феофилу», который, возможно, был римским высокопоставленным чиновником, чтобы он «узнал твёрдое основание того учения, в котором был наставлен (κατηχθης)». Этот представитель римской администрации либо был оглашенным (κατηχημνος) христианином, и писатель Евангелия хотел более утвердить его в основах веры. Либо он был язычником и каким-то образом получил превратное представление о христианстве 98 , которое евангелист и хочет исправить, предлагая ему проверенные и точные сведения. 7.2. Содержание Евангелия от Луки Содержание Евангелия от Луки частью совпадает с Евангелием от Марка – это материал общий для всех трёх синоптиков; частью совпадает с Евангелием от Матфея (примерно 240 стихов), и остальное сохранилось только у третьего евангелиста. К этой последней части, которая составляет примерно 1 / 4 всего содержания Евангелия от Луки и называется «особый материал Луки», относятся некоторые чудеса Спасителя: чудесный улов рыбы (5, 1–11), воскрешение сына наинской вдовы (7, 11–17), исцеление скорченной женщины (13, 10–17), исцеление больного водянкой (14, 1–6) и исцеление десяти прокажённых (17, 11–19). К этому же особому материалу Луки относятся многие притчи, а именно: о милосердном самарянине (10, 25–37), о назойливом друге (11, 5–8), о безумном богаче (12, 13–21), о бесплодной смоковнице (13, 6–9), о строителе башни и царе, идущем на войну (14, 28–33), о потерянной драхме (15, 7–10), о блудном сыне (15, 11–32), о неверном управителе (16, 1–13), о богаче и Лазаре (16, 19–31), о смиренных и непотребных рабах (17, 7–10), о неправедном судии (18, 1–8), о мытаре и фарисее (18, 9–14). |
| Против Q говорит то, что этот текст гипотетический, к-рый никто никогда не видел и о к-ром никто из древних авторов не сообщает (напр., о существовании памятника «Дидахе», к-рый считался утерянным, все-таки было известно в традиции древней Церкви; в то же время «Трактат о 2 путях» неизвестен отдельно и реконструируется на основе Послания Варнавы, «Дидахе» и Doctrina apostolorum). Э. Сандерс отмечает, что мн. сторонники теории Q в действительности признают существование большего числа источников - прото-Марка или различных редакций Q ( Sanders. 1989), что подрывает основы гипотезы, претендующей на простоту. Гипотеза Фаррера-Гоулдера Заставка к Евангелию от Луки. Нач. XV в. (ГИМ. Дон. 1. Л. 123) Заставка к Евангелию от Луки. Нач. XV в. (ГИМ. Дон. 1. Л. 123) по мысли ее сторонников, призвана предложить более простое решение синоптической проблемы, чем гипотеза 2 документов: Марк писал первым, Матфей свободно отредактировал его текст для иудеохрист. общины, почти не добавляя сведений из др. источников (по мнению Гоулдера, он расположил материал в соответствии с лекционарием), Лука же использовал как Евангелие от Марка, так и Евангелие от Матфея. Отправной точкой этой гипотезы является тезис о том, что приоритет Евангелия от Марка вовсе не подразумевает непременное существование источника Q. Сторонники гипотезы в доказательство того, что Лука знал не только Евангелие от Марка, но и его редакторскую правку Матфеем, указывают на такие места: Мф 3. 11-12/Мк 1. 7-8/Лк 3. 16-17 (Матфей и Лука говорят о том, что Христос будет крестить не только Духом Св., как у Марка, но «Духом Святым и огнем», и добавляют слова: «Лопата Его в руке Его...»), а также Мф 4. 1-11/Мк 1. 12-13/Лк 4. 1-13 (искушение в пустыне) и Мф 13. 31-32/Мк 4. 30-32/Лк 13. 18-19 (притча о горчичном зерне). Противники гипотезы рассматривают эти места как свидетельства существования в Евангелии от Марка и в Q совпадающих перикоп. Против гипотезы знакомства Луки с Евангелием от Матфея говорит последовательность в расположении материала двойной традиции: у евангелиста Матфея - в составе 5 тематических блоков, у евангелиста Луки материал расположен последовательно. |
| гл. 1 – 6 ср. Матф. с 3 по 13), иногда повествует подробнее и нагляднее, чем Матфей (напр. Марк.2:2–13 . ср. Матф.9:2–9 ; Марк.5:1–20 с Матф.8:28–34 ; Марк.6:14–30 с Матф.14:6–13 ); в других местах Марк сокращает Матфея (напр. Марк.6:10 . ср. Матф.20:11 и д.) и наконец он говорит о таких происшествиях, о которых Матфей не упоминает (именно Марк.1:23–28, 12:41–44 , – оба эти места находятся у Луки, – и Марк.7:32–37, 8:22–26 , которых у Луки нет. Но прибавления, которые Марк сделал к Матфею, и то, что Марка имеет отличного от Матфея, совсем не так значительны, чтобы можно было предположить, будто Марк думал составить по нему особенное исправленное Евангелие; далее не видно, почему Марк не удержал особенно важных отделений, которые находятся у Матфея, именно двух первых глав, которые и Hug признает подлинными потом у Марка встречаются места, в которые он не только уклоняется от Матфея, но даже, по-видимому, разногласят с ним (ср. напр. Марк.4:23 с Матф.9:18 . Марк.1:13 с Матф.4:2 . Марк.6:8 с Матф.10:10 , Мар.10:46 с Матф.20:30 ), и это он делает без всякого объяснения; наконец Марк по местам более темен и неопределенен, чем Матфей (сюда принадлежит напр. опущены места из Матф.28:16 в конце Евангелия Марка, не смотря на Марк.14:28, 16:7 ). Умалчиваем уже о том, как произвольно обосновал свое мнение Гуг, когда он признал Евангелие от Луки последним из трех Евангелие (по Гугу из трех синоптиков Лука писал последний, зная оба прежние Евангелия и пользуясь ими, особенно же полагая в основу Марка, а если при этом всех почти повествований Марка 6:45–8:28 у Луки нет, то для объяснения сего Гуг говорит, будто Лука перестал следовать Марку с повествования о насыщении 5.000, а потом опять следовал ему с повествования о насыщении 4.000; следовательно такой пропуск Луки основывается только на его недосмотре! О многих разностях, даже кажущихся разногласиях между Лукою и Марком нечего и говорить. Ср. Berthold Einleit. 111, 1170 ff.). Не счастливее и Гризбахово предположение о заимствовании Марком из Матфея и Луки вместе, потому что в таком случае Марк совершенно не освобождается: от нарекания в отсутствии плана. |
| С какою целью было написано евангелие от Марка? Что именно имел в виду сообщить своим читателям автор? В самом его евангелии не дается прямого ответа на этот вопрос, как он дан, например, в ев. от Луки (1:1–4) и в ев. от Иоанна (20:31). Поэтому о нем можно лишь догадываться на основании различных косвенных данных. Прежде всего, в ев. от Марка обращает на себя внимание простота и безыскусственность рассказа, при отсутствии каких бы то ни было выводов и заключений. Уже из этого можно заключить, что цель повествования автора – чисто практическая и состоит она в самой передаче сообщаемых им фактов. Поскольку, однако, в первом стихе 1-ой гл. евангелия можно усмотреть некую, как бы, тему рассказа («благая весть об Иисусе Мессии, Сыне Божием») и некоторый художественный замысел, можно добавить к сказанному еще и то, что автор стремится начертать в своем евангелии образ Иисуса, как Мессии, Сына Божия, пользуясь для этого вполне достоверными и засвидетельствованными очевидцами фактами. г) Образ Христа в евангелии от Марка Если в ев. от Матфея Христос – Израильский Мессия, «Сын Давидов, сын Авраамов» (1:1), в котором нашли исполнение все ветхозаветная пророчества; если у Луки Христос – истинный Спаситель мира, в котором явлена божественная любовь к «незнатному мира и униженному и ничего незначащему» ( 1Кор.1:28 ); если у Иоанна Христос – предвечное слово, ставшее плотью, в котором явлена «вся полнота Божества телесно» ( Кол.2:9 ); то у Марка Христос – «Сын Божий в силе» ( Рим.1:4 ), «Бог Израилев, един творящий чудеса» ( Пс.71:18 ), которому повинуются все силы природы. В кратком повествовании ев. от Марка сравнительно много места уделено описанию чудес Христа, рисующих Его божественное величие и силу 10 . Однако, этим нисколько не умаляется и подлинная человечность Христа. Рисуя образ Христа в полноте Его Божественной силы и власти, евангелист не скрывает и тех фактов, которые, на первый взгляд могут казаться несовместимыми с наличием этой полноты. Так, он говорит о том, что Христос не мог совершить» в Назарете «никакого чуда» (6:5). Живо и подробно он повествует о чудесах, которые Христос совершил не в один момент и не только словом, но при которых были употреблены и некоторые внешние средства (7:32–35, 8:22–28). Говоря о самом Христе, евангелист передает много таких черт, которые говорят о тождестве человеческой природы Христа нашей; он отмечает не только такие Его чувства, состояния и свойства, как сострадание (6:34, 8:2), любовь (9:36, 10:16–21) и Его светлое спокойствие (4:36–40), но и Его строгость (1:43), Его гнев и негодование (3:5, 10:14), удивление (6:6), Его вздохи (7:34, 8:12) и скорбь (3:5), томление и переживание ужаса (14:33–34), Его нужду в отдыхе (4:38), чувство голода (11:12) и потребность в уединении (1:35, 6:31–32–46) и в поддержке (14:34–37–41). |
| 2. S. 121). Эта единая для всех трех Евангелий композиция (Ibid. S. 78) составлена первоначально по-арамейски (Ibid. S. 171) еще до Марка, около 50 г. или даже раньше (Bd. 4. S. 87), каким-то учеником Христовым (Ibid. S. 96). С Марком Q взаимно независим, ничуть не ниже первого по достоинству, во многих местах даже выше (Bd. 2. S. 173), но и у второго синоптика были “собрания Господних изречений, которые сильно соприкасались с Q” (Ibid. S. 157: Hermworte-Sammlungen lagen, die sich stark mit Q berührten). Последний у Матфея [так у Гарнака; Глубоковский ставит ошибочно «у Марка». -Ред.] и Луки утилизируется в одном и том же греческом переводе (Ibid. S. 80), хотя с отличиями от греческого Матфея, предполагающими, впрочем, только иную копию, но не другую редакцию (Ibid.). Более неприкосновенно этот текст сохранен у Матфея (Ibid. S. 9, 11, 13, 15, 16, 19, 23–25, 35, 37, 39, 42, 43, 45, 49, 54, 55, 64, 66, 67, 72, 74), а Лука изменяет стилистическими корректурами (Ibid. S. 7, 9), однако ценит его выше и, во всяком случае, не ниже Марка (Ibid. S. 219). Труд второго синоптика был основанием для третьего (Bd. 3. S. 151); при всём том он не прерывал связей с Матфеем, поскольку в общем их содержании (сверх сходного с Марком) констатируется такая пропорция, что это 2/11 для текста Матфея [также вставлено по оригиналу Гарнака; у Глубоковского ошибочное «для текста Марка». -Ред.] и 1/6 для Луки (Bd. 2. S. 1). Отсюда вытекает, что Q воспроизведен Матфеем, Марк привлекает близкий к Q сборник, Лука комбинирует Q и Марка. Это почти совпадает с нашим мнением, за исключением принимаемого Гарнаком различения Q от Матфея и от дидактического пособия для Марка, но возможно ли согласиться с этой предпосылкой, если в первом случае утверждается неповрежденное сохранение, а во втором удостоверяется сильное соприкосновение? Не говорят ли за это и исторические данные, раз принимается за весьма вероятное (sehr wahrscheinlich), что Папий (цит. у Eusebius Caesariensis. Historia Ecclesiastica III, 39) разумеет “нашего (теперешнего) Матфея” (Bd. |
| Иные сходства. Иногда все три синоптика согласуются в стилистике, лексике и сочетании слов, включающих редкие понятия (например, Мф.9:1–17 ; Мк.2:1–22 ; Лк.5:17–39 ) или просто переходные фразы (например, Мф.8:16 ; Мк.1:32 ; Лк.4:40 ; также Мф.19:13 ; Мк.10:13 ; Лк.18:15 ). Отсюда ясно, что между синоптическими Евангелиями есть какая-то литературная взаимосвязь. Какая именно? Есть несколько возможностей. Большинство ученых склоняется к такому варианту: из синоптиков первым было написано Евангелие от Марка, То есть Матфей и Лука следовали историческому повествованию Марка, положив его язык за основу своих собственных повествований, приспособив его материалы к своим целям и добавив материалы из других источников, письменных и устных. В пользу этого обычно приводят не только вышеупомянутые моменты, но и следующие доводы. Доводы в пользу приоритета Марка: Отсутствие совпадений в последовательности материалов между Мф. и Лк. против Мк. Когда Марк и Лука дают разную последовательность материалов, Матфей согласен с Марком. Когда Марк и Матфей дают разную последовательность материалов, Лука согласен с Марком. Таким образом, у нас есть согласования в последовательности Мк-Лк. против Мф. и Мк-Мф. против Лк. Однако нет согласований в последовательности Мф.-Лк. против Мк: Матфей и Лука никогда не согласуются в последовательности против Марка. Стиль и язык Марка гораздо менее отточены, чем стиль и язык Матфея и Луки. Если считать, что Марк использовал Матфея или Луку, придется сказать, что он сознательно ухудшил стиль, создав более грубое повествование. Такая практика противоречила бы всем известным нам аналогиям из других письменных документов. Марковы фразы, которые трудны для понимания или могут быть неверно истолкованы, отсутствуют в параллельных местах Матфея и Луки. Например, согласно Мк.2:26 , когда Давид вошел в дом Божий, первосвященником был Авиафар. Это противоречит рассказу в 1Цар.21:1–7 ; Мф.12:3 и Лк.6:3 упоминание про Авиафара опускают. Другой пример: в Мк.10:19 в число заповедей включено «не обманывай». В параллельных местах Мф. и Лк. мы этого не находим: очевидно, Матфей и Лука убрали данную фразу, ибо в число Десяти Заповедей она не входит. |
|
|
