| Политика императоров греческих, будучи до очевидности двусмысленна, в существе деда старалась защитить православные и народные интересы, пользуясь для этого всякими, даже непозволительными средствами, даже видимою изменою ими же защищаемому православию, тесно связанному с политическою независимостью страны. Всякий понимал это и потому делений и волнений в православном мире по этому вопросу не было. До того привыкли к этим, решительно ничем не оканчивавшимся переговорам о мире и соединении церквей, что даже в то время, когда обстоятельства во многом изменились и дело шло уже к более серьёзной попытке, к Лионской унии, епископы, по словам истор. Пахимера 147 , и в ум ее брали, чтобы этот подымаемый царем вопрос мог быть решен так скоро, ибо знали, что сколько раз прежние цари ни приступали к его решению, всегда возникали препятствия... Им казалось, что церковь останется безопасною, хотя бы царь и делал что ему полезно». С возвращением в 1261 г. Константинополя снова во власть православных дела во многом изменились. ЧАСТЬ II (1261–1453) Характеристика второго 200-летнего периода – от Лионской унии до падения восточной империи; перемена в характере отношений греч. востока к вопросу об унии; отношение запада к этому вопросу С возвращением Константинополя во власть православных дела по вопросу о соединении церквей во многом, как мы сказали, изменилось. И во первых; что касается востока, то здесь произошло весьма важное изменение в политике; изменилось значительно и отношение самого духовенства к вопросу о соединении церквей; осталось неизменным одно – отношение православного народа к вопросу о мире с латинянами. Взятие латинянами Константинополя в полувековое в нем господство последних окончательно организовало враждебную латинянам народную силу на греческом востоке. Если и прежде народ был не расположен к папскому западу и всему западному, то теперь он зашел еще далее в этом направлении. Ненависть к латинянам превратилась, ко времени лионской унии, в великую народную силу, жившую в народе и двигавшую народ 148 . |
| Постановили: П ринять заслушанную резолюцию к сведению. Доклад К. Н. Николаева «Восточный обряд» XIV. Слушали: нижеследующий доклад K. Н. Николаева. Восточный обряд. I Катастрофа Русской Православной Церкви, обнимающей 9/10 всего православного мира, открыла перед Римом перспективы, о которых он всегда мечтал, хотя и считал эти мечты химерой. Пока была православная Россия, наследница Византии, хранительница догматов православной веры и всякого в Церкви благочиния, мог подыматься, и то без всякой надежды на успех, вопрос о соединении Церквей Восточной и Западной, – одинаково сильных, лишь только в виде унии. Идея унии, нашедшая свое теоретическое выражение на соборах Лионском и Флорентийском, практически была осуществлена после Брестского собора 1596 года на землях Галицкой, Червонной и Западной Руси. Падение Польши повлекло за собой ликвидацию унии. Она сохранилась только в Галиции и здесь стала в руках австрийской власти средством разложения русской национальной идеи и проводником украинства. Если бы не произошло русской революции, уния в Галиции, после падения Австро-Венгрии, ликвидировалась бы сама собой. Симптомы этого наблюдались в период краткого пребывания русской власти в Галиции во время войны и наблюдаются сейчас. Униаты в Галиции, несмотря на все неблагоприятное положение Православия в Польше, имеют тяготение и фактически переходят в православие. Падение императорской власти и катастрофа Русской Церкви, отразившаяся на всем Православии, создала совершенно новое положение Православной Церкви в глазах Рима. Рим пришел к убеждению, что, если Русская Церковь разоряется большевиками, иерархия и клир физически уничтожаются, Московский Патриарх Тихон в тюрьме, а «живцы» взрывают Церковь извнутри, то вопрос соглашения с Русской Церковью отпадает, а вместе с этим, отпадает и вопрос унии, ибо без Русской Церкви унии решительно не с кем заключать. Рим не заметил того обстоятельства, что разрушение Русского Православия есть разрушение христианства. Сто тридцати миллионный русский православный народ, живущий на одной территории, говорящий на одном языке и понимающий церковно-славянский язык богослужения, более мощная опора христианства, чем католичество, разсеянное среди племен, народов и государств с непонятным латинским языком богослужения. |
| Уния в Лионе была заключена на условии признания восточным императором догмата filioque, опресноков и папского главенства, в чем от имени Михаила поклялся Георгий Акрополит. 998 Кроме того, Михаил выразил папе готовность помочь войском, деньгами и продовольствием в предполагаемом совместном крестовом походе на освобождение Святой Земли, но под условием установления мира с Карлом Анжуйским, чтобы император мог направить свои силы на Восток, не боясь получить удара с Запада. 999 Уния не дала желаемых результатов ни для одной, ни для другой стороны. Как и следовало ожидать, Михаил встретил упорное сопротивление к введению унии со стороны громадного большинства греческого населения. Направленный против унии, против Михаила Палеолога и Иоанна Векка собор был созван в Фессалии. 1000 Затем, идея крестового похода не могла быть особенно приятной для императора, не способного забыть о последствиях четвертого Крестового похода. Дополнительной трудностью было то, что Михаил был в дружеских отношениях с египетским султаном, убежденным противником латинян Сирии. С 1274 по 1280 годы пять папских посольств прибыли в Константинополь для подтверждения унии. 1001 Однако, в 1281 году новый папа, француз Мартин IV, ставленник Карла Анжуйского на папском троне, разорвал унию и полностью поддержал агрессивные планы Карла против Византии. Михаил же считал самого себя связанным обязательствами по Лионской унии до дня своей смерти. Арсениты, “Зилоты” и “Политики” Внутренняя церковная жизнь Византии при Михаиле, помимо заключенной унии, была взволнована также борьбой религиозно-политических партий во главе с так называемыми арсенитами. В Византийской церкви уже с XII века можно отметить две противоположные партии, которые никогда не могли примириться друг с другом и боролись за влияние и власть в церковном управлении. Одну из партий византийские источники называют “зилотами” ( ζηλωτα), т.е. ревнителями, другую же – “политиками” ( πολιτικο), что можно передать через наименование партии умеренных. 1002 Церковный историк А. П. Лебедев передает название последней партии даже “современным французским парламентским выражением оппортунисты.” 1003 |
| Обещание церковной унии было козырем в византийской политической игре, которым императорский двор время от времени пользовался. После неудачи Лионской унии переговоры с Римом хотя и прекратились на целых 40 лет, однако уже сам Андроник II временно прибегал к ним в тяжелые годы гражданской войны. Затем и при Андронике III, и особенно при императрице Анне, а в наиболее трудное время даже при Иоанне Кантакузине вновь велись переговоры о церковной унии, однако без какого-то ощутимого результата 1238 . Однако Иоанн V подошел к этому делу всерьез. Он с большим рвением стремился к унии, делу которой он, выросший под влиянием своей матери-католички, был искренне предан. 15 декабря 1355 г., едва ли через год после начала правления, он направил в Авиньон пространное и весьма наивное послание, в котором просил папу о присылке пяти галер и пятнадцати транспортных кораблей с тысячей пеших солдат и пятьюстами всадниками. За это он обещал в течение шести месяцев обратить своих подданных к римской вере и предоставлял папе столь далеко идущие гарантии исполнения своего обещания, что их лишь с трудом может объяснить даже крайне тяжелое положение Империи. Так, среди прочего, второй сын императора Мануил, бывший тогда пяти или шести лет от роду, должен был отправиться в качестве заложника к папскому двору и воспитываться папой. В случае, если он не исполнит своих обещаний, император намеревался отказаться от власти, после чего папский выкормыш Мануил, а вплоть до его совершеннолетия сам папа в качестве его приемного отца, должен будет управлять Империей 1239 . По-видимому, Иннокентий VI не достаточно серьезно воспринял эти неслыханные обещания; во всяком случае, в своем ответном послании он вообще не остановился на детальных предложениях Иоанна V, ограничившись тем, что похвалил настроения императора в весьма теплых, но слишком общих выражениях и отправил в Византию своего легата. Вскоре император был вынужден донести в Рим, что ему – по крайней мере пока – не удалось привести к унии все население Византии, ибо папское посольство, поскольку оно не сопровождалось оснащенными галерами, не обладало достаточной убедительной силой, а его собственных увещаний многие подданные не послушались. |
| Существовала, однако, другая, главная проблема, которая касалась не только богословов и философов, но и политиков,– проблема объединения с римской церковью. Раскол между двумя церквами к тому времени был уже полным, и триумф паламизма способствовал еще большему его углублению. Однако для многих византийских государственных деятелей было очевидным, что империи не выжить без помощи Запада. Если эту помощь можно получить только ценой подчинения римской церкви, грекам следует на это пойти. В свое время Михаил Палеолог, отвергая западные планы возрождения Латинской империи, пытался склонить свой народ к унии с Римом, заключенной на Лионском соборе. Но большинство византийцев отнеслись к унии резко отрицательно, и, когда угроза для империи миновала, его сын Андроник II отрекся от унии. Теперь, когда империя оказалась окруженной почти со всех сторон турками, положение стало еще более угрожающим. Уния стала необходима не для того, чтобы откупиться от врагов-христиан, а чтобы заручиться поддержкой в борьбе против куда более опасных врагов-неверных. На православном Востоке не было никого, кто мог бы оказать помощь. Христианские государи придунайских стран и Кавказа были слишком слабы, да и сами находились в серьезной опасности, а русские, обремененные к тому же множеством собственных проблем, слишком далеки 15 . Но захочет ли хоть одно католическое государство спасать тех, кто, по его мнению, стали схизматиками? Не будет ли оно считать турецкое нашествие справедливой карой за раскол? С мыслями об этом император Иоанн V в 1369 г. отправился в Италию, к папе, чтобы признать его главенство над собою лично. Но он предусмотрительно отказался признать эту власть для своих подданных, тщетно надеясь, что позднее ему удастся побудить их последовать его примеру 16 . Ни Михаил VIII, ни Иоанн V не придавали большого значения вопросам богословия. Для них обоих политические преимущества унии превалировали над всем остальным. Что же касается богословов, то для них проблема унии была гораздо сложнее. |
| 100 Императора Михаила VIII Палеолога (1259–1282); о нём См.: Talbot A.-M., Cutler A. Michael VIII Palaiologos//ODB. T. 2. P. 1367. 101 В 1274 г. император Михаил VIII Палеолог по политическим мотивам заключил Лионскую унию с папой Григорием X. Главными условиями унии были церковное подчинение Константинополя власти папы и принятие Filioque. Уния вызвала мощное противодействие всех слоёв населения, вплоть до родственников императора. Наиболее активные противники унии были репрессированы. Подробнее См. введение. 102 Патриарх Иоанн XI Векк (1275–1282), богослов и один из идеологов Лионской унии. Поставлен императором Михаилом после отказа патриарха Иосифа I (1266–1275, 1282–1283) принять унию; См.: Бармин А. В., Буганов Р. Б. Иоанн XI Векк//ПЭ. 2010. Т. 23. С. 489–492. 103 Игра слов: τν κσμον κοσμας νπλησε. Слово «мир» (κσμος) означает «порядок», «украшение». 104 Συνλθεν τταγς Νουμην – пословица, встречающаяся у Диогена Лаэртия (ΙΧ, 114), со смыслом: «один другого хлеще». Согласно византийским справочникам («Эпитома» Диогениана и др.), изречение восходит к истории о фессалийце Аттаге и коринфянине Нумении, которые пользовались репутацией самых отъявленных негодяев и решили сдружиться на этой почве. См.: Paroemiae. Diogeniani. Centuria I. 96//Op. cit. Vol. 2. P. 16–17. 105 Галактион Галисиот – знаменитый исповедник времён Лионской унии, ослеплён императором Михаилом VIII Палеологом будто бы за распространение слухов о том, что император причащается опресноками. Об Исааке Гараре более ничего не известно. 107 Ганос (Γνος) – гора на фракийском побережье Мраморного моря близ одноименного городка (совр. Газикёй, Турция), где с X в. существовало сообщество монастырей во главе с протом. Значимый монашеский центр. Ганос сильно пострадал во время нашествий болгар в 1199 г. и латинян в 1203 г. С XIII века приходит в упадок; См.: Ганос//ПЭ. 2005. Т. 10. С. 412. 108 Гигес, или Гигей (Γγης) – царь Лидии (VII в. до Р. Х.), основатель династии Мермнадов. Платон в «Государстве» (кн. 2) приводит легенду о том, что простой пастух Гигес захватил власть с помощью случайно найденного им волшебного кольца, делавшего своего обладателя невидимым (Plato. Respublica 359d–360b). |
| В этом отношении как Лионский Собор 1274 г., так и Ферраро-Флорентийский Собор 1434 г. в исполнении царей не должны становиться объектами критики. И в одном, и в другом случаях Византийские императоры сделали все, чтобы стороны остановились на приемлемых компромиссах. Другое дело, что после Соборов, и особенно Лионского, латиняне сделали все, чтобы растоптать эти компромиссы и договоренности. В частности, первоначально папа Григорий X не требовал от византийцев многого: только признания его примата в Церкви и права рассматривать апелляции от епископов всех частей Кафолической Церкви. Но после смерти Григория X его преемники по кафедре заметно ужесточили и расширили требования, фактически предав Михаила VIII Палеолога и поставив императора в очень сложное положение у себя на родине. К сожалению, следует признать, что Византийские цари были гораздо последовательнее и честнее в своем стремлении объединить Церкви, чем их римские корреспонденты. Своими честолюбивыми требованиями и желанием унизить греков, подчеркнуть второстепенное значение их патриарха папы многократно срывали уже намечавшиеся объединительные тенденции. Так было уже после заключения Лионской унии 1274 г., когда папским легатам непременно нужно было увидеть почтение к особе понтифика от каждого византийца. Так получилось и после Ферраро-Флорентийской унии, которая таила в себе большие перспективы. Нарастающий объем требований Римской курии, игра обязательствами, нетерпимость и откровенная брезгливость римских легатов – все это привело к тому, что сама идея унии скоро стала непопулярной в Византии. Интересный эпизод произошел летом 1339 г., когда в Авиньон к папе Бенедикту XII прибыли Варлаам Калабриец вместе со Стефаном Дандоло, венецианским рыцарем, имевшие поручение от императора Андроника III Палеолога начать переговоры об унии. И хотя у них отсутствовали верительные грамоты, аудиенция у апостолика была получена, и на встрече живо обсуждался вопрос об унии. Надо отдать должное Варлааму: он откровенно заявил, что способ силы, каким в последнее время злоупотребляла Римская курия, не приведет к единству Кафолической Церкви. Нужно избрать способ свободного согласия и разрешить все противоречия, которых на самом деле не так много, на Вселенском Соборе, решения которого греки не смогут не принять. |
| В течение 1590–1596 годов в Бресте состоялось несколько Соборов, целью которых было упорядочить церковную жизнь на территории Киевской митрополии и для выработки стратегии по противодействию протестантизму и латинскому католицизму. Однако на последнем из этих Соборов, состоявшемся в 1596 году, было принято решение о вступлении в унию с Римом. Этому решению предшествовала переписка с Папой Римским Климентом , в ходе которой митрополит и епископы добивались в случае принятия униатства уравнения в правах с латинскими епископами. Никаких привилегий, так же как и искомой автономии, епископы от папы не получили, однако на Собор в октябре 1596 года съехались с намерением принять унию. Противники унии во главе с князем Константином Острожским созвали в Бресте свой Собор, на который приглашали сторонников унии: в Соборе принимали участие два епископа – Львовский Гедеон и Перемышльский Михаил, наместники наиболее известных монастырей, а также представитель александрийского патриарха Кирилл Лукарис (впоследствии Патриарх Константинопольский). 9 октября Собор во главе с митрополитом Михаилом (Рагозой; † 1599) принял решение о присоединении Киевской митрополии к Риму. В тот же день православный Собор низложил епископов, принявших унию. 10 октября униатский собор низложил противников унии, обратившись к королю Сигизмунду с призывом передать их епархии, монастыри и храмы униатам. Король поддержал унию и признал оставшихся верными православию епископов низложенными. Александрийский Патриарх Мелетий Пигас (1590–1601), бывший в то время Местоблюстителем Константинопольского патриаршего престола, пытался сопротивляться унии через экзарха Константинопольского Патриархата протосингелла Никифора и путем назначения своими экзархами трех других лиц – епископа Львовского Гедеона, Кирилла Лукариса и князя Константина Острожского. Однако король Сигизмунд решительно противился избранию православного митрополита. Центрами сопротивления унии в этот период стали монашеские и мирянские братства, такие как Виленское Свято-Духовское братство, в 1610-е годы возглавлявшееся наместником Свято-Духова монастыря Леонтием (Карповичем). Иноком этого монастыря был Мелетий (Смотрицкий), автор многочисленных сочинений в защиту православной веры против латинства и униатства; одно из них, называвшееся «Фринос, или Плач Восточной Церкви», пользовалось особой популярностью. |
| Расстройство, произведенною этою униею в греческой империи и Церкви, было так сильно, и народное озлобление против нее так велико, что когда в 1282 г. умер главный виновник ее, Император Михаил Палеолог, народ не допустил, чтобы ему оказаны были почести царского погребения, и от жены его и сына наследника престола, Андроника, потребовал, чтобы они дали публичное заверение в своем несочувствии делу унии, и постарались искоренить и загладить все следы ее в греческой Церкви. В 1283-м году в Константинополе собран был для этой цели Собор; на нем осуждено было главное латинское нововведение о происхождении Святого Духа от Отца и Сына, и вместе с тем примирительная униатская формула о происхождении Духа Святого от Отца чрез Сына; патриарх Векк и другие главные виновники унии низведены с Церковных степеней и посланы в ссылку; патриархом сделан был ученый богослов Григорий Кипрский , давний противник Векка и его униатских мыслей. Все участвовавшие в унии по увлечению или по принуждению должны были подвергнуться строгим епитимиям. Церкви, в которых поминалось имя папы и совершалось униатское богослужение, вновь освящены, как оскверненные. При всем том порядок в греческой Церкви, расстроенный в несколько лет насильственного распространения унии, ссылкою и низложением множества епископов, распрями духовенства и народа, не мог быть восстановлен в целые десятки лет. V. Отношение между Римскою и Греческою Церквами в XIV-м и XV-м столетиях. Флорентийская уния. Падение Константинополя После Лионской Унии на долгое время в греках оставалась такая глубокая неприязнь к латинству, что правительство византийское, не смотря на все свое стесненное положение и на представлявшиеся от союза с Римом выгоды, долго не решалось вступать с папами в новые соглашения о соединении Церквей, чтобы не вызвать раздражения народного. Между тем положение византийской империи было весьма стесненное. Наступали последние времена ее существования. Византийское правительство опасалось новых нападений с Запада. Папы Бонифаций VIII-й, Климент V и их дальнейшие преемники в XIV-м веке продолжали возбуждать Западных государей и рыцарей к крестовому походу на Восток против непокорных греков. |
| «Когда было в Царьграде православие» Тогда на Русь прибыл ученый грек Исидор, один из деятельных сторонников унии с Римом, и почти сразу же отправился из Москвы на Флорентийский собор, где выступил одним из самых последовательных униатов и был удостоен Папой звания кардинала. В 1441 году прибывший в Москву Исидор был немедленно изгнан после попытки совершить литургию с поминанием Папы и оглашения документа о заключении унии. Москва отвергла унию сразу же и предельно решительно. Русь переживала «униатскую» полосу в Константинополе не впервые, уже был прецедент с Лионской унией 1274 года. На Руси её не приняли, отношений с патриархами не рвали, надеясь на их вразумление, однако с крайней осторожностью относились к тому, чтобы на Русь не прислали неправославного епископа. По отношению к новой унии была принята именно такая тактика - изгнав неправославного Исидора, Москва начала добиваться от патриарха и императора утверждения своего кандидата на митрополию, Рязанского епископа Ионы, который уже ездил в Константинополь на поставление, но был обойден униатом-Исидором. Несколько лет Иона исполнял должность митрополита в ранге фактического местоблюстителя, однако, убедившись в том, что ни возвращения в православие, ни дезавуирования Исидора не происходит, в 1448 году Собор русских епископов избрал Иону митрополитом, и тем самым была установлена автокефалия Русской церкви. То, что причиной провозглашения автокефалии было именно неправославие в Царьграде, совершенно отчетливо указано в послании митрополита Ионы в Литву, отправленном вскоре после его поставления. «Занеже, сынове, коли было в Цариграде православие, и они оттуды принимали благословение и митрополита. А ныне, сынове, Богу так извольше, и не хотением нашего смирениа». Сказано предельно ясно - «когда было в Царьграде православие», тогда оттуда принимали митрополита, ныне же волею Провидения такая возможность исчезла. В 1449 году в грамоте киевскому князю Александру Владимировичу митрополит Иона выражается еще более резко: «Не кому было посылать. Царь не таков, а ни патриарх не таков, иномудръствующу к латыном приближающуся, а не тако, яко же православному нашему христианьству изначала предано». |
|
|
