| «Ежели бы все; говорили обо мне с похвалой, писал старец к другому лицу, то горе бы мне было, по словам Самого Спасителя: горе, егда рекут вам вси человецы добре… Истинно Господь творит вся к пользе нашей, а без Него и влас главы нашей не погибнет. Что ж касается до усердствующих к моей худости, и по вере их пользующихся, не скуден Господь и ныне даровать всякому достойному и ищущему утешения, как чрез пастырей, поставленных Духом Святым, так и особенно сокровенными рабы Своими. Только дабы ищущие пользы и утешения в своих скорбях и недоумениях были предуготованы верой и расположением к исполнению заповедей Господних, и постановлений церковных, и со смирением искали бы и принимали советы в простоте сердца. Я со своей стороны благодарю Господа, чувствую в совести моей спокойствие и ни мало переходом моим не отягощаюсь». Между тем преосвященный калужский получил через московскую тайную полицию безымянный донос, в котором повторялись разные обвинения на старца о. Леонида, а также и на Оптинского настоятеля, между прочим, что последний скитским старцам несправедливо оказывает предпочтение перед живущими в монастыре, что скит причиняет монастырю во всем большой подрыв, и если он не уничтожится, то древняя обитель через него придет в упадок и разорение и т. д. Вследствие этого доноса от Оптинского настоятеля потребовались объяснения. А о. Леониду, так как он был пострижен в схиму келейно, без консисторского указа, преосвященным Калужским запрещено было носить схиму, и вместе с тем строго подтверждено было запрещение принимать посетителей. Это запрещение повторялось неоднократно, и каждый раз, повинуясь воле владыки, о. Леонид прекращал прием посетителей. Да и сам он был рад несколько успокоиться от своих трудов: ему тогда было уже 68 лет… «О себе и о своих обстоятельствах честь Вашу уведомляю, писал старец в 1886 году одному своему знакомому, что я, слава премилосердому Господу Богу, поколь грехам моим долготерпящему, нахожусь еще в живых и в той же келлии; но сношение с приезжающими на гостинную мне прекращено. |
| Особенно старец увещевал учеников своих хранить между собой взаимную любовь, мир и единомыслие. Часто о. Леонид повторял трогательные слова Христовы: О сем разумеют вси, яко Мои ученицы есте, аще любовь имате между собою ( Иоан. 13:35 ); и это было его любимое слово к ближним его ученикам. Все наставления о. Леонида были проникнуты опытной духовной мудростью. Но мудрость свою он прикрывал крайней простотой слова и простотой обращения, и часто растворял наставления свои шутливостью, по-видимому, иногда неуместной, но всегда оправдываемой самим делом. Через это он часто и посреди собрания мог прилагать духовные врачевства к тайным душевным ранам различно страждущих; а сверх того доставлял свободный доступ к себе всем. Некоторые ученики и ученицы о. Леонида сознавались, что перед другими старцами, строгими на вид и серьёзными в обращении, души их невольно сжимались, и они не могли свободно им исповедать сокровенные душевные свои немощи; напротив, простое, открытое, свободное обращение о. Леонида развязывало их души, и они перед ним легко высказывали даже то, в чем иногда и перед собой им было трудно сознаться. В самой речи старца и разговоре его была какая-то резкая особенность, одному ему только свойственная. Совокупляя духовную силу слов Писания и учений отеческих с краткословным, но выразительным, русским народным наречием, он попеременно растворял одно другим, где находил это полезным. Понижая и возвышая тон, иногда же по мере надобности, изменяя и сам голос, он сообщал слову своему особенную силу, так что оно падало прямо на сердце, производя в каждом приличное действие. Своеобразная простота о. Леонида по временам доходила до какого-то полуюродства, которое вполне описать и изобразить невозможно. Некоторые полагали, что обстоятельства наших времен, молва человеческая, тайная зависть и, наконец, открытое преследование и стеснение принуждали его к такому образу действий. Но вернее можно сказать, что Сам Господь умудрил его, под видом буйства Христа ради, приносить душевную пользу ближним. Поступая так, он укрывался от славы человеческой, опасной и для великих подвижников; удобно испытывал приходящих; отклонял праздное любопытство, и подавал невозбранную духовную помощь всем истинно нуждающимся, вернее же, ищущим оной. |
| М. Анфия заметила на это, что она не знает, что такое значит масон, но твердо знает, что безвинно хулимый ей старец о. Леонид известен, как муж опытный в духовной жизни, и учил их ни чему иному, как прямому монашескому пути, согласному с писаниями св. богодухновенных отцов, просиявших в монашеском жительстве. Игуменья прервала ее вопросом: «а что он давал вам читать свои книги?». Да, отвечала Анфия, я и теперь читаю, по его наставлению, книгу аввы Дорофея , которая, по словам старцев, есть азбука монашеской жизни». Но игуменья, как видно никогда не читавшая книги Аввы Дорофея , и желая привести неудачное увещание к какому-либо концу, воскликнула: «ну, так и есть масон, масон, говорю вам: вы, милая, впали в ересь, и, если не раскаетесь, погибнете, погибнете непременно, и здесь еще будете наказаны с примерной строгостью». Рассерженная своей неудачей игуменья представила преосвященному м. Анфию упорной еретичкой, ни в чем не сознающейся. Над остальными оговоренными в мнимой ереси сестрами (всех числом 13) поручено было произвести дознание бывшему тогда настоятелю новосильского Св. Духа монастыря, игумену N. Следователь хотя и допрашивал по одиночке сестер, но не мог узнать ничего более того, что было прежде известно всему монастырю, то есть, что сестры эти ходили к старице Анфии за духовными советами, от чего ни она, ни сестры и не думали отпираться. Не желая обвинить в слишком поспешном заключении отца Г., следователь не решился оправдать и подпавших гневу владыки сестер, и потому представил их в своем донесении как упорных, ни в чем не сознающихся. После этого дознания, не приведшего ни к какому положительному результату, преосвященный Дамаскин словесно приказал игуменье Епафродите донести ему письменно о случившемся в ее обители. Добросердечная, но робкая старица игуменья, видя, что ей во исполнение данного поручения всячески придется обвинить тех, кого она по внутреннему своему убеждению считала невинными, решилась по крайней мере обвинить их не в ереси, а в самочинии; и потому в донесении своем преосвященному от 24 ноября 1840 г. об обвиненных сестрах написала, что она «никакой другой ереси в них не нашла, как одно лишь монахини Анфии своевольство». |
| В конце текста примечание В.Н. Хитрово : Записка, поданная Д.Д. Смышляевым 16 января 1888 г. лично в Петербурге Его Высокопреосвященству митрополиту Киевскому Платону, как видно из его собственноручной пометки карандашом, и присланная мне 2 ноября 1895 г. из Киева протоиереем Климентом Иоанникиевичем Фоменко 1343 . В.Х. 1277 Ошибка В.Н. Хитрово . Иеромонах Леонид (Кавелин) после первого своего пребывания в Иерусалиме (с 1 февраля 1858 до 20 мая 1859) в составе РДМ, при начальнике ее епископе Кирилле, был, по возвращении в Россию, согласно собственному прошению вновь причислен к братству Оптиной пустыни, где и подвизался до нового назначения в Иерусалим, уже в качестве начальника Миссии. Произошло это назначение 29 ноября 1863 г., а не «в начале 1864 г.». Исправляющим должность настоятеля русской посольской церкви в Константинополе он будет назначен лишь по завершении своей недолгой иерусалимской эпопеи. См. выше указ Св. Синода от 9 июня 1865 г. и «Записку» митрополита Филарета той же даты (документы 160 и 161). 1279 См., например, напечатанную выше записку генерального консула в Египте Н.К. Гирса о состоянии Александрийской Православной Церкви от 19 мая 1858 г. (документ 85). 1280 После Крымской войны, в результате которой Россия потеряла право на военный флот в Черном море, была поставлена задача восстановления русского морского присутствия путем расширения флота торгового. 3 августа 1856 г. флигель-адъютантом, капитаном 1 ранга Н.А. Аркасом и владельцем пароходов на Волге Н.А. Новосельским было учреждено Русское общество пароходства и торговли (РОПИТ) – с руководством в Петербурге и главной портовой базой в Одессе. Для поощрения и поддержки Общества правительство обязалось производить ему в течение двадцати лет помильную плату (около 1,5 млн. руб. в год), выдавать 64 тыс. руб. в год на ремонт судов и приобрести 6670 акций компании на сумму 2 млн. руб., причем половина суммы была внесена немедленно (Иловайский С.И. Исторический очерк пятидесятилетия Русского Общества Пароходства и Торговли. Одесса, 1907. С. 23–24). Быстрота, с какой состоялось учреждение Общества, внимание, с которым к нему отнеслись в высших эшелонах власти, щедрое финансирование, предоставленное казной, – все свидетельствовало о важном значении, которое придавало ему правительство. РОПИТ стал главным инструментом осуществления новой русской политики в Святой Земле и на Ближнем Востоке – с созданием Русских Построек, т. е. собственного плацдарма, в Иерусалиме и активным развертыванием русского православного паломничества. |
| Действительно, внутренняя жизнь Старца была сокровенною; обстоятельства наших времен, молва человеческая, тайная зависть, и наконец открытое преследование и стеснение принуждали его к тому буйству Христа ради, которое превышало мудрость человеческую; может быть и сам Господь умудрил его ступить на этот путь, на котором он должен был окончить жизнь свою. Сим путем он достиг всего: отклонил славу, опасную и для великих подвижников, испытывал приходящих, и отклонял праздное любопытство, подавал скорую помощь истинно нуждающимся. Действуя таким образом, о. Леонид покрывал мудрыя свои постановления простотою слова и часто растворял их шутливостию, повидимому неуместною, но весьма оправдываемою самым делом, потому что чрез это он удобно и посреди собрания прилагал духовныя врачевства к тайным душевным ранам различно страждущих; а сверх того доставлял свободный доступ к себе всем. В самой речи Старца и разговоре его была какая-то резкая особенность, одному ему только свойственная: совокупляя духовную силу слов писания и учений Отеческих с краткословным, но выразительным Русским народным наречием, он попеременно растворял одно другим, где находил это полезным; понижая и возвышая тон, иногда же, по мере надобности, изменяя и самый голос, он сообщал слову своему особенную силу, так что оно падало прямо на сердце, производя в каждом приличное действие: одного утешая в скорби, другаго возбуждая от греховнаго оцепенения, иного разрешая от уз отчаяния. В последние годы (1836–1841) келлия его с ранняго утра и до поздней ночи была наполнена приходившими целиться от душевных и телесных болезней; и Старец по слову Господню: грядущаго по мне не изжену вон; туне приясте, туне дадите, принимал всех без различия, особенно же был расположен к принятию простаго народа; ибо нужды бедных требовали неотложной помощи, а скорби смертельныя скораго утешения. Некоторые от болезни сердца едва могли сказать слово и только стонами выражали ее; другие, одержимые бесом, были влачимы в келлию о. Леонида сострадательными родными или ближними; иные несли детей для принятия у него благословения. Многие жили в гостиннице по неделям, ожидая лицезрения Старца; всем надобно было помочь, всех целить и притом сохранить все свои отношения: к Духовной власти, к монастырю, к о. Игумену. |
| В средине пространства, занимаемого пасекою и садом, стоит четверокелейный деревянный корпус, в котором, во все пребывание свое в скиту, жил славный Старец Иеросхимонах Леонид (Лев), и там принимал приходящий к нему пользы ради и советов духовных народ. Этот корпус, по месту своему, был самый удобный к тому, чтоб приемом мирского народа не нарушить покоя и безмолвного жительства насельников скитских. В последствии в том же корпусе жил, до самой кончины, любитель безмолвия, бывший Валаамский Игумен Варлаам (1849). Памятником его подвижначеской здесь жизни служит небольшая деревянная келейка, сколоченная им самим из досок, в самой отдаленной части пасеки, над прудом, у забора, под сенью развесистой ели. В эту безмолвницу (отделенную от дремучаго леса только досчатою стеною), притружденный Старец уединялся на молитву, проводя в ней безсонные ночи, как понудитель Своего естества царствия ради Божия, которое, по слову Спасителя, – нудится, и нуждницы восхищают е ( Мф. 11, 12 ). Кроме четверокелейного корпуса, в котором живут ходящие за пчелами братия, – на северной стороне пасеки, под одною кровлею, помещаются: сарай для дров и пустых ульев, а по сторонам его омшанник для уборки на зиму пчел, и светелка, где помещаются разные принадлежности пасечного хозяйства. Меду в год получается от 25 до 50 пудов, воску 3–4 пудов. Скитское кладбище Блажени мертвии, умирающии о Господе; ей, глаголет Дух, да почиют от трудов своих ( Откр. 14, 13 ). Из библиотеки пройдем-те на скитское кладбище. Оно расположено на южной стороне, между двух корпусов, и обсажено плодовыми деревьями и кустарником. На восточной стороне его, на чугунном пьедестале стоит массивный чугунный крест, к которому пригвождено литое изображение Господа нашего Иисуса Христа; пред Ним теплится неугасимая лампада, возженная усердием покойного Старца – Скитоначальника Иеросхимонаха Макария. На пьедестале креста с передней стороны написаны имена погребенных на кладбище братий; на задней стороне надпись: «Скит сей устроен при Оптиной пустыни в 1821 году, по благословению бывшаго в то время Преосвященнаго Филарета Калужскаго и Боровскаго. А крест сей сооружен на скитском кладбище в 1854 году». |
| 1 Леонтьев Κ.Η. Отец Климент Зедергольм… С. 48. 2 Леонид (Кавелин), иером. Сказание о жизни и подвигах старца Оптиной пустыни иеросхимонаха Макария. С. 90. том его преданнейшими учениками. Такой характер мог образоваться только благодаря скорбям и лишениям, которые его закалили. Оттого почти во всех письмах, им написанных (они подписаны и о. Макарием), основная мысль та, что скорби необходимы для очищения души человеческой. «Вы описываете, — пишет он, — случившиеся скорби. О необходимости для нас скорбей нечего и писать Вам, ибо Вы сами знаете сию истину, как Господь наш Иисус Христос сам пострадал, нам оставив образ, да и мы последуем стопам Его (1 Пет. 2, 21), и ученикам Своим, яко некое наследие, оставил скорби: в мире скорбни будете (Ин. 16, 33). В нахождении скорбей надобно наблюдать, чтобы всякий случай скорбный относить к посланным от Промысла Божия; оскорбляющих нас считать орудиями Божиими, коими Бог действует в деле нашего спасения, почитать их своими благодетелями. Когда же обратите вину на оскорбляющих и будете на них роптать, то скорби более умножаются и отягощаются до малодушия, которое есть матерь мучения, а напротив, терпение есть матерь утешения» " . 1 Собрание писем блаженныя памяти оптинского старца иеросхимонаха Макария. Отд-ние 2, ч. 4. Вследствие своего закаленного искушениями характера он все принимал равнодушно. «Всеобщий и всезлобный враг диавол, писал он одному духовному сыну своему, хотя и многие творит подсады нам, но ничтоже успеет, если мы будем уповать на Бога, помня сие учение: блажени есте, егда поносят вам, и ижденут, и рекут всяк зол глагол на вы лжуще, Мене ради: радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша много на небесех (Мф. 5, 11-12) и хоть есть нечто смущенное в нас, но Господь всемогущий, поколь сохраняет мое ничтожество, и впредь уповаю и вручаюсь Промыслу Его». «Вы печетесь о моей худости, что я будто нахожусь в оскорблении, писал он другому лицу, попечение сие доказывает чувства Вашей ко мне любви, и я за оные чувствительно Вас благодарю. Но что касается до меня, то благодарение всевышнему и всеблагому обо мне Промыслу! Не вижу таковых скорбей, которые были бы невыносимы. Аще же какие и случаются, то получаю и помощь Божию, во еже понести оные. Невозможно же, чтобы совершенно избавиться от них… Какие Господу угодно послать нам скорби, принимать должны все с благодарением» 1 . Таков был мужественный борец за старчество о. Леонид. |
| Жанры, к традиции которых обращался архимандрит Леонид: паломническая проза, жития, описания монастырей. Наиболее часто используемые литературные формы: историко-религиозный очерк, письма, литературный портрет, религиозный экфрасис. Сочинения строятся на соединении традиций канонической литературы (древнерусской, историко-религиозной, богословской) и индивидуального авторского творчества. Священные события (Библейская история, описания святых мест, жизнеописания святых и т.д.) показаны не только в их объективной данности, но как духовная ценность, личностно значимая для человека: таким образом, историко-религиозный материал обретает философское и лирико-психологическое звучание. Религиозное начало произведения определяет смысловую и ценностную «вертикаль». Проводя аналогию с живописью, можно сказать, что художественная структура такого повествования выстраивается одновременно в «линейной» и «обратной» перспективах. «Линейная перспектива» связана с субъективным началом, все видится в «человеческой мерке»; «обратная перспектива», как и в иконописи, оценивает земное бытие духовной мерой, с учетом духовной дистанции. Можно проследить особенности литературной манеры отца Леонида на конкретном примере: создании образа Вифлеема (очерк «Вифлеем» в книге «Старый Иерусалим и его окрестности») 3 . Для паломника Вифлеем это священный город – место рождения Господа Иисуса Христа ( Лк. 2:4–7 ; Мтф. 2:1–11); вместе с тем с этим местом связаны и события Ветхого Завета: здесь находится гробница Рахили ( Быт.35:19–20 ), проходили события, описанные в книге Руфь ( Руфь 1–4 ), здесь родился царь Давид ( 1Цар.16:1–13 ) 4 . Автор-паломник – это «путешественник» особого рода: познавательная или эстетическая ценность воспринимаемого им увиденного мира не является для него самодостаточной, но обладает духовной ценностью только в связи с событиями Священной истории; мир воспринимается как свидетель религиозных событий; поклонение и моление (спасение) являются главной целью такого «путешествия». Художественный язык паломнического произведения служит для передачи личного впечатления от встречи со священным пространством, воплощает преображающее воздействие святых мест на человека. Предмет художественного исследования в паломническом путешествии соединяет информационное начало (достоверно описать, что увидел) и религиозное (рассказ о своем духовном опыте приобщения к святыне), при этом религиозно-духовное восприятие создает ценностное единство в произведении. |
| Духовное измерение в очерке задается обращением к ветхозаветным событиям, связанным с Вифлеемом и его окрестностями: рассказы о судьбе Рахили, праведнице моавитянке Руфи, псалмопевце Давиде. Ветхозаветные истории включены в очерк как вставные эпизоды, они не просто служат «иллюстрацией» к священной топографии, но несут свою ценностно-смысловую нагрузку. Так, автор подчеркивает поэтический гений царя Давида: «Дух Господень почивал над ним, там он играл на арфе и ощущал в душе своей тот священный восторг, который потом так возвышенно просто излился в его псалмах»; понятен для русского читателя образ кроткой Руфи, которая «любит свою старую свекровь, как мать». Обращаясь к страницам Ветхозаветной истории, архимандрит Леонид подчеркивает в них идиллическое начало: «там протекает счастливая жизнь одного из судей израильских Есевона», там вознаграждена за свою добродетель Руфь, там от пастушеской жизни к трону переходит царь Давид. Автор пишет, что воспоминания, связанные с Вифлеемом, «тихие, сельские, полные невинности и патриархальной простоты», заставляют вспомнить о «золотом веке». Божий промысел видится архимандриту Леониду в том, что ветхозаветная история Вифлеема исключительно мирная: «во всем Ветхом Завете не видим здесь кровавых сцен, но сельское спокойствие и пастушеская тишина осеняют это гнездо будущего Пастыря душ наших» 15 . Образность идиллии и идиллического мироощущения (с ценностями семьи, любви, очага, гармонии с природой и небесами) 16 были художественным языком, близким и понятным русскому читателю середины XIX в. Об идиллической гармонии мира заставляет вспомнить еще один образ – дерево, закрывшее своими ветвями Богородицу и Младенца. У Кавелина это теревинфовое дерево, «прекрасный образ природы покорной и услуживающей Божественному Младенцу – Творцу своему» 17 . Легенда восходит к апокрифическим евангелиям детства, в частности, об этом говорится в Евангелии от псевдо-Матфея 18 . Образ дерева, защищающего человека, является архетипическим и находит отражение в фольклоре многих народов; в русском фольклоре деревом, закрывшем Богородицу и Божественного младенца, называют также липу, ель, березу 19 . |
| 7) За настоятельским корпусом находится каменная одноэтажная кухня, где приготовляется пища для посетителей обители, помещающихся в гостиницах. г) На южной стороне: 1) К юго-восточной угловой башне в 1859 году пристроено каменное одноэтажное здание, в котором помещается монастырская библиотека. 2) Между библиотекой и Казанскими воротами – деревянный флигель, на каменном фундаменте, с мезонином. Внизу – четыре братских келии с прихожими и вверху одна келья. Корпус этот построен в 1823 году иждивением бывшего наместника Александро-Невской лавры, архимандрита Мельхиседека, который и жил здесь на покое 1824–1841 г. В этом же корпусе в 1840 и 1841 годах жил старец о. Леонид, которого в последние шесть лет его жизни четыре раза переводили из кельи в келью. Здесь он и почил о Господе 11-го октября 1841 года. В этом же корпусе с 1859 г. жил ветеран, один из сподвижников 1812 года, генерал-майор Андрей Андреевич Петровский, скончавшийся здесь 23 января 1867 года, приняв перед кончиной монашеское пострижение. 3) У Казанских ворот – дровяной двор, а на нем двухэтажный корпус; низ каменный, а верх деревянный; обложен кирпичом. В нижнем этаже этого корпуса хозяйственные заведения, а в верхнем – братские келии. Нижний этаж устроен в 1842 году, а верхний в 1850 г. 4) По другую сторону Казанских ворот – другой такой же двухэтажный корпус, в котором внизу помещается столярная мастерская, а вверху – братские келии. 5) К западу от столярной находится двухэтажный корпус, в коем внизу помещается воскобелильное заведение, для приготовления восковых свечей, с примыкающим к нему двором, где выбеливается воск; а верхний этаж занят братскими кельями. 6) В юго-западной угловой башне бочарная мастерская. Внутри монастыря, между кельями и храмами, еще при о. Авраамии разведен плодовитый сад, жившим тогда в обители помещиком Алексеем Прокофьевичем Татищевым; а некоторые жилые корпуса имеют палисадники для цветов, обнесенные каменными оградками, из расположенных клетками, с просветом, кирпичей. С восточной и южной стороны обители к монастырской ограде прилегает фруктовый сад, обнесенный кирпичной оградкой, под которым земли – около трех десятин с половиною. |
|
|
